Один из немногих - Олег Петров 4 стр.


Макаров усмехнулся повороту судьбы, занесшему его сюда, на дно знаменитого кратера Тихо. Двадцать лет назад Королев не обманул тогда еще молодого и перспективного проектировщика из ОКБ-1, ставшего одним из опытнейших космических инженеров. Именно Макаров со своим экипажем вернул к жизни и расконсервировал искалеченный при выведении "Салют-6". Именно он руководил установкой на лунном "пике вечного дня" первой секции подземного убежища, именно он контролировал работу единственного на тот момент тяжелого краулера, доставленного одним из первых атомных "Паромов". Именно он придумал, как обезвредить капризный пиропатрон, из-за которого машина не могла съехать с платформы на грунт.

До сих пор, его полеты были не слишком продолжительными, но всегда яркими и запоминающимися. Многие коллеги и вовсе не понимали, как он умудрялся всюду успевать. Только что кандидатскую защитил без отрыва от работы, на фирме Королева, и снова в полет, снова к Луне. Американцы привезли новенький модуль, и опыт Макарова оказался незаменим. Снова пришлось рыть котлован, стыковать переходные трубы и коммуникации, и потом аккуратно все закапывать обратно. На Луне иначе жить нельзя, защитить от радиации могут только метры грунта. Те, кто был здесь раньше, нахватали приличные дозы, хоть и не смертельные. Особо опасны солнечные вспышки, но и частицы из дальнего космоса ничего хорошего с собой не несут. Поэтому, обитаемые модули приходится закапывать поглубже.

А потом, когда наладился быт, начались научные походы. Кратер Шеклтон, тот самый, на валу которого расположилась база, уже был неплохо обследован. Можно было делать вылазки в другие интересные места на Луне, благо, ядерная тяга позволяла не трястись над каждым граммом топлива. А кратер Тихо, можно сказать, почти рядом, ждет своих первопроходцев. Интереснейшее место!

- Перерыв! - объявил Макаров. Джек, отдохни немного.

Несмотря на указание, Шмитт не угомонился и стал перетаскивать и складывать в краулер мешки с образцами, напевая себе под нос что-то про прерию и койотов. Он был на своем месте, совершенно счастлив, и почти не смотрел по сторонам.

А Макаров так не мог. И дело не только в ответственности, но и в восприятии. Некоторые не могут не использовать каждую свободную секунду, чтобы бросить мимолетный взгляд на бело-голубой серп Земли, висящий в черном лунном небе. Или отыскать у подножия горы яркий силуэт своего "Восхода", кажущийся зеленоватым из-за панциря ЭВТИ.

И силуэт не такой уж маленький, за полтора километра виден довольно отчетливо. Массивное и широкое основание корабля – это ядерный "Паром", на котором высится "химическая" возвратная ступень со спускаемым аппаратом и шлюзом, как у обычного "Восхода". Неприкосновенный резерв, чтобы в случае чего, вернуться прямо на Землю из любой точки на поверхности Луны.

И в отличие от первых экспедиций, этот солидный аппарат теперь воспринимается чуть иначе. Это уже не дом, единственное убежище посреди мертвого мира, а всего лишь транспорт, доставивший их в одно из интересных мест на Луне. А настоящий дом, уютное и безопасное жилище, откуда они сюда прибыли, находится далеко за горизонтом, на южном полюсе.

Быт на Международной Лунной Станции не был особенно разнообразным, особенно для дежурных экипажей. Станция, состоящая из четырех модулей, уже могла поддерживать десятерых обитателей, но сейчас их было всего шестеро. Командовали станцией по очереди советские и американские командиры, и сейчас главным был Джон Янг, легендарная личность. Изначально, у СССР и Америки были собственные проекты лунных станций, которые позже решили объединить и строиться вместе. Все-таки, далековато от дома, чтобы продолжать играть в национальные границы. К тому времени уже самые последние дуболомы в погонах поняли, что военное значение освоения Луны стремится к нулю. Так почему бы не объединить усилия? Но принцип поочередного командования этим аванпостом человечества породил множество споров. Многие заслуженные люди категорически отказывались работать "под американцами", а некоторые особо принципиальные космонавты и вовсе уволились из отряда или остались в околоземных программах. У американцев происходило то же самое, только с раздуванием в прессе истерики в стиле "нас продали коммунистам", но трезвые головы победили, и время показало их правоту. Ни малейших проблем или конфликтов на идеологической почве с самого первого дня работы МЛС не было.

Подлинное исследование Луны было невозможно при эпизодических, одиночных посещениях. Нужна была база, и теперь, благодаря совместным усилиям, она, наконец, была построена, и начинала приносить пользу, как было задумано в проекте. Все-таки, хорошо, когда есть опора под ногами. Правда, здесь тоже требуются физические нагрузки, чтобы держать себя в форме, хоть и меньшие, чем на орбите. А спать при лунной гравитации вообще одно удовольствие! Разлитая жидкость и потерянные предметы не летают по всему дому, а падают вниз, где их можно легко собрать. При лунной гравитации прекрасно работает естественная конвекция, и не нужно такое огромное количество вентиляторов. Здесь нет таких огромных перепадов, как в открытом космосе, и температурный режим проще контролировать. По причине более привычных условий ремонтные работы тоже упрощаются. А что касается припасов, то один ядерный "Паром" доставляет за раз полсотни тонн груза, и это больше, чем "прожиточный минимум" базы за целый год, включая расход воды на охлаждение скафандров при выходах на поверхность.

Крохотные каюты, которые подошли бы экипажу какого-нибудь древнего U-бота, были приятным дополнением к довольно скромным бытовым удобствам. Там можно было нормально лечь, растянувшись во весь рост, и даже глядеть в небольшой иллюминатор. Поскольку дело было на глубине пяти метров под поверхностью Луны, "окно в мир" было фальшивым и содержало в себе компактный проектор, в котором медленно крутилась пленка, специальным образом отснятая с околоземной орбиты. Иллюзия движения над планетой была почти полная, разве что, совсем мелких деталей на Земле не различить. Проектировщики базы очень внимательно прислушались к рекомендациям космонавтов, а такая мера очень сильно способствовала душевному спокойствию. Кассеты с пленкой можно было ставить по своему усмотрению, выбирая из имеющегося набора. До сих пор, в наличии было девять пленок с Землей и только две с Луной. Мало кто предпочитал мертвые лунные пейзажи привычным картинам родной планеты… Но были и исключения.

Совсем недавно, перед вылетом в кратер Тихо, Макаров заглянул в каюту к командиру "Восхода" Джанибекову, и очень удивился, увидев за фальшивым иллюминатором серые лунные кратеры. На немой вопрос Макарова Владимир ответил обстоятельно и профессионально. Ему вовсе не нравится все время на это смотреть, но две пленки содержат почти десять процентов поверхности Луны, а если привезут новые, он и их отсмотрит, пока не будет узнавать каждый кратер. Это может когда-нибудь спасти чью-то жизнь.

Такое отношение командира к общему делу внушало оптимизм. Он любил свой корабль, и техника отвечала ему взаимностью, не устроив ни одной серьезной неисправности. Тем более, это последний трехместный "Восход", и после окончания вахты и возвращения на Землю старичок уйдет на заслуженную пенсию. На смену идут шестиместные "Союзы", и это уже совсем другая машина. Скоро на МЛС должен прибыть первый такой корабль.

Макаров и Шмитт были на склоне горы вдвоем. Как вообще в экипаже оказался американец? По договору, само собой, ведь у СССР на данный момент не было на Луне ни одного геолога. Поэтому, решили ради науки объединить усилия и отправить старенький "Восход" в кратер Тихо, включив в экипаж специалиста. Георгий Гречко, третий член экипажа, остался на МЛС, там и без полевых выездов работы невпроворот. Джанибеков, как командир корабля, на поверхность не выходил, а страховал Макарова и Шмитта издалека, обеспечивая связь и наблюдение. В случае каких-то неприятностей только он смог бы обеспечить быстрый старт с Луны и возвращение на МЛС, или даже прямиком на Землю.

- Олег Григорьевич, - неожиданно вышел на связь Джанибеков. - Я тут слушал ЦУП. У нас, кажется, ЧП.

- Говори, Володя, - Макаров тут же замер на месте, сделав жест Шмитту, который тоже прекрасно все слышал и оторвался, наконец, от своих камней.

- ЧП с "Союзом", - коротко доложил командир. - "Паром" не отработал торможение. Это пока все, что я услышал.

Макарову стоило большого труда остаться хладнокровным, он-то прекрасно знал, что все это значит. Типичный полет на Луну длится три-четыре дня, но это на химической тяге. С появлением "Парома" и его американского аналога появилась возможность долететь меньше, чем за сутки. И главное, минимизировать время пролета радиационных поясов. Но за это пришлось платить дополнительным риском, когда отказ "Парома" означал бы не просто промах, а гораздо худший исход. Скорость даже вблизи Луны выше третьей космической, причем намного. Стать межзвездным путешественником почетно, но стать им посмертно не очень хочется. В данном случае, запаса энергии перелетной ступени могло хватить на погашение лишь части огромной скорости.

И еще, Макаров прекрасно и лично знал тех, кто сейчас попал в беду. Командир нового корабля – опытный Петр Климук, а бортинженер – Виталий Севастьянов. Двое исследователей-новичков в качестве пассажиров, они с системами корабля не очень знакомы. Похоже, что сам "Союз" и вправду не виноват в сложившейся ситуации. Проблема, скорее всего, в "Пароме".

Почему молчит Земля? Возможно, они еще не разобрались с пунктом "что случилось" и не успели перейти к пункту "что делать". Хотя, думать тут особо не о чем. Единственный шанс на спасение – пуститься вдогонку, но это надо сделать быстро. На околоземной орбите сейчас есть несколько ядерных тягачей, но толку от них немного. Часть из них на профилактике, но даже для "боеготовых" просто нет кораблей. Срочно запустить спасателей с Земли на каком-нибудь взятом из резерва "Восходе" вполне возможно, но на это уйдет месяца три, и это по минимуму. Остается Луна. Американский корабль на МЛС законсервирован, и чтобы "разбудить" его, заправить и подготовить к полету, понадобится пара-тройка дней. Это тоже слишком много, учитывая скорость, с которой терпящие бедствие удаляются от Земли.

И, как ни крути, их старенький "Восход" сейчас единственный корабль, готовый стартовать почти немедленно.

- Володя, начинай подготовку к взлету, - действуя на опережение, сориентировался Макаров. - Других вариантов все равно нет.

Джанибеков моментально ухватил мысль и принялся исполнять. Так или иначе, лететь придется, просто Земля еще не пришла к этому выводу, у них сейчас другие проблемы. Уже пора бы им что-то решить.

- Джек, все складываем на телегу, - распорядился Макаров. - Ты понял, что случилось?

- Окей, - отозвался геолог. - Надо лететь.

Шмитт – парень сообразительный, и астронавт серьезный, хорошо знает, что к чему. А Макарову эта ситуация напомнила первую лунную эпопею с участием Гагарина и Леонова, когда их отозвали из последнего выхода из-за того, что американцы неудачно сели и им могла понадобиться помощь. В тот раз обошлось, но сейчас все несравнимо серьезнее. Нет никаких сомнений, что другой надежды у экипажа Климука просто нет.

Макаров и Шмитт надежно припарковали свой верный краулер, надеясь, что изотопная "грелка" не даст ему замерзнуть во время лунных ночей и машина доживет до следующей экспедиции на этот склон. В теории, краулером можно управлять дистанционно, с Земли, но без людей он не сможет даже приличные фотографии сделать. Ладно, теперь это уже не наша забота.

Оба исследователя уже вышли налегке в обратный путь к своему кораблю, когда Земля, наконец, вышла на связь и объяснила ситуацию. "Паром", пристыкованный к "Союзу", отказывался "тянуть", напрасно выбрасывая в космос холодный водород, при этом урановая плазма вполне нормально возникала в реакторе, но тут же автоматика выключала ее подачу из-за перегрева. Судя по всему, барахлил теплообменник, и это было плохой новостью для экипажа "Союза", который на "холостом ходу" реактора уже зарядил все батареи и ждал от Земли решения задачки по небесной механике. Также, Земля полностью поддержала рассуждения Макарова и его инициативу. Руководители полета во главе с Двадцатым пообещали в ближайшее время посчитать траекторию и выдать инструкции для спасательного рейса.

Спустя два часа после аварии, когда Макаров и Шмитт уже поднимались на борт своего корабля, бесполезный "Паром" был сброшен, и перелетная ступень "Союза" отработала максимальный импульс до почти полной выработки топлива. Это привело к тому, что улететь из Солнечной системы кораблю больше не грозило. Но чтобы вернуться к Земле, энергетики уже не оставалось, и корабль оказался на вытянутой гелиоцентрической орбите, в афелии уходящей дальше Марса, но только совсем в другой плоскости.

На Луне в это время вовсю готовились к вылету. Лететь предстояло втроем, и спасатели максимально облегчали корабль, без жалости выкинув из шлюза все, кроме самого необходимого. Перед самым стартом избавились и от надувного шлюза со скафандрами. Было ясно, что к Луне этот корабль уже никогда не вернется при любом раскладе.

Разместить четверых человек даже в совершенно пустом "Восходе" все равно нельзя, поэтому придется буксировать потерпевших вместе с их кораблем. К счастью, ядерная тяга позволила конструкторам вернуть на законное место стыковочные агрегаты, и теперь все сводилось только к точности навигации. С другой стороны, исправный "Паром" позволял тупо перебить любые погрешности мегаваттами энергии и тоннами тяги.

Любой "Паром" имел химические двигатели малой тяги, необходимые для ориентации и причаливания, и от этого серьезного довеска никак не избавиться. Более того, лунный вариант имел помимо посадочных опор еще и четыре взлетно-посадочных движка, тоже работающих на "вонючке". Они нужны для того, чтобы не пришлось людям ходить там, куда при взлете или посадке била струя газофазного ядерного двигателя. Невозможно сделать выхлоп такого движка безопасным, это закон природы.

Джанибеков был в своей стихии, и Макаров со Шмиттом старались ему не мешать, а когда пошел последний отсчет, бортинженер вслух четко дублировал цифры с оранжевого дисплея БЦВК, снимая часть нагрузки с командира. Было немного досадно от невыполненной программы, но присутствовало и другое чувство. Ведь они втроем отправляются в межпланетное пространство!

- Подъем!

Цифры режима моргнули и сменились, и одновременно сквозь корпус корабля, словно удар молота, донесся импульс включения взлетно-посадочных гидразиновых двигателей. В боковых иллюминаторах на мгновение мелькнула пылевая завеса, но тут же и исчезла, а навалившееся ускорение подтвердило, что полет начался!

Ускорение приличное, почти "двойка", и вот сквозь шумы нарастает совсем другой звук, яркий, резкий, пронизывающий свист, уходящий все выше и почти исчезающий в ультразвуке. Так "поет" урановая плазма, проходя через уловитель, и это значит, что вот-вот оживет гигантское атомное сердце буксира. Вот уже высота превысила километр, корабль плавно завалился по тангажу и звук химических двигателей исчез, растворился в "атомной симфонии".

Огромная мощь "Парома" почти не чувствуется, если бы не этот звук… Ускорение хоть и выросло, но ненамного. Макарову нравилось это ощущение полета, а тем более, на атомной тяге. Кажется, что тебе подвластно само пространство и даже время, хоть это, конечно, иллюзия. Этот вдохновляющий полет кажется великолепным только в сравнении со старой, химической ракетой. Жаль, что при любой скорости, доступной "Парому", далекие звезды, видимые в иллюминатор, кажутся все такими же неподвижными…

Программа, выверенная усилиями двух ЦУПов, не подвела, и выход на траекторию состоялся вполне буднично. Ушли вдогонку за аварийным "Союзом", сделав лишь небольшую баллистическую паузу. Простых решений, как в случае беспилотников из иной реальности, можно было избежать.

Справка про "Луны" с номерами 16, 20 и 24, доставившие на Землю грунт:

После забора грунта и определения лунной вертикали в заданное время возвратная ракета стартовала с поверхности Луны строго вертикально. В процессе работы двигателя строго выдерживалось направление вектора скорости по лунной вертикали. Отсечка двигателя производилась при достижении заданной скорости в направлении местной вертикали. После окончания работы ДУ отделялась.

Весь обратный перелет до Земли возвратная ракета проводила в неориентируемом состоянии с закруткой вокруг любой из осей для равномерного прогрева аппарата от Солнца. Перелет по трассе Луна-Земля, длившийся ~84 часа, проходил без коррекций траектории движения ВР.

Владимир ушел с головой в проверки корабля и буксира. Само собой, не хотелось бы самим остаться без тяги, но у Джанибекова и Макарова "Паром" был на два года новее, нежели тот, что подвел Климука и его экипаж. Более того, выяснилось, что отказавший "Паром" был вообще самым старым из летающих машин! Может быть, именно поэтому он и испортился, хотя разработчики гарантировали пять лет службы. Возможно, кто-то в небесной канцелярии просто не умеет читать по-нашему.

Странно чувствовать себя межпланетным путешественником! Если не менять курс, то они, конечно, ни к каким планетам не попадут, да и к Земле теперь вернутся, разве что, случайно, и через нереальное число лет. По сути, оба корабля сейчас подобны так называемым околоземным астероидам, которые так зовутся лишь потому, что имеют шанс раз в тысячу лет пройти в миллионе километров от Земли. Жизнь слишком коротка, поэтому такая участь нас не устраивает! На Марс мы обязательно полетим, но на своих условиях. И совсем на других кораблях, которые уже не только разрабатываются, но и испытываются, пока по частям. Макаров рассчитывал вернуться из этой экспедиции и снова очутиться в ОКБ-1, среди разработчиков марсианского комплекса. Теперь у него есть опыт настоящего межпланетного полета, которого никто не ждал и к которому никто не готовился. Тем более ценными будут его рекомендации…

Догоняли "Союз" трое суток, а потом сравняли скорости и начали осторожно подкрадываться, полагаясь только на радионавигацию. Стыковочного радара у них не было, но если бы и был, то толку от него чуть. В таком полете хватит и лазерного дальномера. Макаров, сидя в своем левом кресле, страховал командира и снова обдумывал возможные неприятности. Не хочется об этом думать, но кроме отказа "Парома" им сейчас реально ничто не угрожает. Хотелось отстегнуться от кресла и посмотреть в передний иллюминатор, не видна ли цель? Но нельзя, корабль маневрирует, машины считают, Владимир виртуозно шевелит ручками управления, время от времени отжимая гашетку связи для доклада.

- Памиры, я Заря! Идете хорошо, дистанция пятьдесят.

На таком расстоянии задержка сигнала уже почти четыре секунды, но Земля не дремлет. Чай, мы не на Марсе.

Назад Дальше