Они выдохнули одновременно, достигнув такого блаженства, которого, кажется, не достигал никто. Повернувшись на бок, Влада расслабленно прижалась к Андрею и, заглянув ему в глаза, тихо спросила:
- А теперь признавайся - за кого ты все-таки меня принял? Что эта за Влада такая? Мне интересно, да.
И снова дотронулась пальцами до мочки левого уха. Пощипала… Ах, этот жест…
Но как же тогда…
- Так ты не Влада?
- Меня зовут Бьянка, Андреас, - вздохнув, девушка чуть отодвинулась. - Извини, что, наверное, невольно обманула тебя.
- Да нет, что ты!
Внезапно устыдившись, Громов погладил Бьянку по плечу, а затем поцеловал в шею… ласково, нежно… до дрожи!
- Ты искал другую?
- Искал, - честно признался Андрей. - Искал, но так и не нашел, увы… Впрочем, может, это и к лучшему, если она там… а не здесь.
- Говоришь загадками. - Дернулись темные густые ресницы.
- Но… я вовсе не хотел тебя обидеть, - приподнявшись, искренне воскликнул молодой человек. - Все же, если обидел - извини, ладно? Ты такая красивая, нежная… Нет, право же, лучше девушки нет!
- А ты льстец, Андреас, - Бьянка наконец улыбнулась. - Впрочем, я рада, что все вот так…
- Я тоже… Хочешь, я поглажу тебе спинку?
- Ну… погладь.
Улыбнувшись, Громов осторожно перевернул девушку на живот и дал работу рукам… Бьянка тихонько застонала от удовольствия:
- Я чувствуя себя кошкой… такой маленькой кошечкой… котенком…
И вновь нахлынула страсть, накрыла обоих, словно волны близкого моря вдруг ворвались в распахнутое окно, унося любовников далеко в бушующий океан грез и желания, возвращаться откуда не хотелось бы никому.
- Ах, Андреас… Ты… ты…
- Бьянка…
Да, на этот раз в постели с Андреем была никакая не Влада, а Бьянка, каталонка Бьянка, супруга какого-то плюгавого барона, от этого не менее желанная! Упругая грудь, гибкое тело, синие глаза - океаны! Красавица, фея из детских снов.
Они встретились через пару дней, уже в другом месте, а потом стали встречаться так часто, что Громов задавался вопросом - а как же он раньше-то жил? Без Бьянки. Какое-то восторженно-щемящее чувство охватило обоих непререкаемо властно, в обход разума - может быть, это даже была любовь. Ничего подобного по отношению к Владе Андрей не испытывал, а вот с Бьянкой… молодой человек чувствовал, как пропадает, тонет в океанской пучине синих очей, и почему-то знал - то же самое ощущает и Бьянка. Одно и то же чувство согревало обоих этой промозглой и хлюпающей зимою - как-то раз, почти наплевав на конспирацию, влюбленные встретились в апартаментах сеньора лейтенанта. Юная баронесса явилась сюда так же, как некогда в таверну "Золотой Якорь" - в мужском платье, плаще и широкополой шляпе, надвинутой на самый лоб. Верный Жоакин проводил гостью к хозяину, сам же уселся внизу, в людской, играть в карты со слугами домовладелицы, донны Эвальдии, не так давно отъехавшей вместе с доверенными лицами на реку Льобрегат - проверить принадлежащие ей мельницы. Пользуясь временным отсутствием хозяйки, слуги позволили себе немного расслабиться - играли посреди дня в карты, да еще при этом гнусно ругались, когда проигрывали.
- Ах, Жоакин, раздери тебя дьявол, правду говорят, что у вас в Матаро одни шулеры!
- Я вовсе не из Матаро, откуда вы взяли? Проиграли? Ставьте кувшинчик вина!
- А ты не сопьешься, парень?
- Ничего, еще пару кружечек выпью. Тем более, в такую-то непогодь - сам лекарь Негредо говорит, что для здоровья - надо, ага.
- А, ну раз сам лекарь…
Под общий смех собравшейся в людской прислуги привратник Хосе Масанес - коренастый увалень с серой нечесаной шевелюрой и вечной щетиной - плеснул всем из объемистого кувшина и, искоса поглядев на Жоакина, хмыкнул:
- А тебе вот две кружки, пьяница.
- Кто бы говорил… Ой! - взгляд Перепелки вдруг упал на висевший меж окнами портрет. - Это кто это у вас? Небось, думаете, что король Карлос?
- А кто же? - тасуя колоду, пожал плечами Хосе. - Это и есть наш добрый король.
- А вот и нет! - Жоакин хлопнул в ладоши. - Это Филипп Анжуйский, чтоб мне свою шляпу проглотить! Он ведь брюнет, знаете ли, а король Карлос - рыжеватый блондин. А здесь-то явно брюнет нарисован, вон шевелюра-то, что вороново крыло.
- Брюнет, блондин - разве в этом дело? - усмехнулся привратник. - Этот портрет тут уж лет с полсотни висит. Бог уж знает, кто это такой - но точно не Филипп! А ежели и Филипп, то не Анжуйский.
- А вы его перекрасьте, - поглядев в карты, предложил юноша. - Купите желтой краски и перекрасьте - не много и надо-то.
- Перекрасить - ишь ты, ха!
- Парень дело говорит, - вмешался в беседу долговязый верзила Валеро, приказчик в имевшейся при доме мясной лавке, естественно, принадлежавшей доне Эвальдии. - Скоро сам король Карлос к нам, в Барселону, пожалует, так кабы чего не вышло!
- Ну король-то к нам сюда не заглянет.
- Король-то не заглянет. А соглядатаи? Прикрыли бы вы ставни - а то дождяга-то, ухх. С самого утра уже льет, и когда только кончится?
Порыв ветра швырнул капли дождя в забранную тонким стеклом раму.
- Ну и погодка, - голая Бьянка обняла себя руками за плечи и поежилась. - Брр!
- Что, замерзла, милая? - спрятав усмешку, Громов накинул на гостью плотное шерстяной одеяло, что девушке, однако же, не понравилось.
- Ой, колючее какое!
- Ну давай сам тебя погрею… ага?
- Погрей, погрей…
Влюбленные обнялись и вновь принялись целоваться, как и только что до того. Ах, как радостно было сейчас Громову… радостно и вместе с тем грустно - ведь эта красавица принадлежала вовсе не ему!
- Всем сердцем своим и душой я - твоя, - словно подслушав мысли, прошептала девчонка. - Но тело мое, увы, принадлежит другому… правда, далеко не всегда.
- Что мне в тебе нравится, так это здоровый цинизм! - еще раз поцеловав гостью, рассмеялся Андрей. - Кстати, ты до сих пор так и не рассказала мне о Красном Бароне! Хоть и обещала, помнишь?
- Ничего я такого не помню, - Бьянка отрицательно помотала головой. - Да и не могла обещать - слишком все здесь взаимосвязано.
- Что взаимосвязано? - немедленно поинтересовался Громов.
- Да все! - девушка задумчиво пощипала мочку левого уха. - Филипп Анжуйский, иезуиты, барон Рохо и его орден. Все! Даже мой муж, он ведь не каталонец… не чистый каталонец… Нет! Ничего больше не скажу, иначе нам обоим будет очень и очень плохо, а я этого не хочу!
- Ты считаешь, нам сейчас хорошо? - со всей серьезностью взглянув девчонке в глаза, негромко спросил молодой человек.
Гостья дернулась в гневе:
- Мне - да! А тебе… теперь уж и не знаю. Зачем ты это спросил?
Губы девушки задрожали, в уголках синих очей заблестели слезы.
- Ах, Бьянка, Бьянка, - Андрей погладил любимую по волосам, утешая как маленькую. - Ну вроде ж умная девушка, а… Я ж в общем смысле спросил. Просто хотелось бы быть с тобою всегда, а не так вот, украдкою, когда твой супруг в отъезде.
Юная баронесса сморщилась, словно от зубной боли:
- Он не в отъезде, просто я не могла больше ждать - так хотелось тебя увидеть! Ты не рад?
- Рад, что ты!
- Тогда не спрашивай меня больше никогда о Красном Бароне, понял?! Впрочем, тот, капитан судна, он… он, чтоб ты знал, бывший…
- Что значит - бывший?
- Бывший барон… И не он проклят - корабль! Сразу после постройки, во время спуска на воду, он задавил трех человек… вот родственники одного из них и устроили это проклятье, обратившись к ведьме или колдуну. Лучше б не корабль прокляли, и не человека, а нашу… ой…
И снова в синих, как небо Испании, глазах Бьянки блеснули слезы, и это было неспроста, видать, и здесь имелась какая-то жуткая тайна… может, правда, и не совсем уж жуткая, но явно такая, которую Громов никак не должен был узнать. Почему? Наверняка дело тут не в иезуитах и не в Филиппе Анжуйском!
- Слушай, милая, - обняв девчонку за плечи, тихо промолвил Громов. - У меня почему-то такое чувство, что тебе угрожает опасность.
Бьянка со всей поспешностью натянула на лицо улыбку:
- Да нет, что ты.
Но синие очи ее говорили иное!
- Вот тебе, - молодой человек снял с шеи цепочку из нержавеющей стали с иконкой Божьей Матери Тихвинской и, поцеловав, вручил девушке. - Вот. Носи не снимая, рядом с нательным крестиком. Она защитит тебя от многих бед… хоть ты и католической веры, но я думаю… пусть.
- Спасибо… - надев амулет, растроганно поблагодарила Бьянка.
Встав, молодой человек разлил по бокалам остатки вина из большого, недавно принесенного Жоакином, кувшина.
- Мне пора, - поглядев в окно, внезапно засобиралась гостья.
Андрей пытался ее обнять, но девушка увернулась:
- Нет-нет, и в самом деле пора. Милый, помоги мне одеться.
Громов послушно взял со стула сорочку:
- А цепочка-то прямо как у тебя на шее всю жизнь и была. Ну дай хоть поцелую, что ли…
- Подожди… Вот так подержи… ага… Целуй теперь! Ну? Что ты так смотришь?
- Хочу спросить. Не обидишься? - хмыкнул сеньор лейтенант.
Баронесса вновь потрогала мочку уха:
- Если не о Красном Бароне, то не обижусь, нет.
- Смотри, ловлю на слове!
- Бабочек ловят! И рыбу! - неожиданно рассердилась Бьянка. - А меня не надо ловить. Ну спрашивай же - времени нет совсем.
Громов обнял гостью за плечи:
- Тебя и в самом деле устраивает… вот так…
- Не устраивает! - с обидою выкрикнула девушка. - Но что я могу поделать? Убить своего мужа? Так толку… после его гибели я уже распределена.
- Что? - удивленно переспросил Андрей. - Что значит - распределена? Я не ослышался?
- Ничего такого не значит, - Бьянка отмахнулась, закалывая локоны острой золотой булавкой. - Нет, не надо меня провожать - это опасно.
- Но милая…
- Опасно для меня, не для тебя.
- Такой грозный муж? - открывая дверь, усмехнулся Громов.
- Да нет, дело тут не в муже, - девушка обернулась и подставила губы. - Целуй! И знаешь, дай-то бог, чтоб мой дражайший супруг протянул как можно дольше. Не прощаюсь - ведь мы еще встретимся, правда?
- Конечно, встретимся, - поцеловав гостью, Андрей галантно проводил ее до лестницы. - Тебя точно не надобно провожать? А то я мог бы послать слугу, коли ты меня не хочешь.
- Не надо слугу. До встречи, милый!
Поправив шляпу, юная баронесса выбежала во двор, и Громов метнулся к окну, проводить любимую хотя бы взглядом. Грациозная фигурка лихо взметнулась в седло, тронула поводья…
Оглянется или нет?
Оглянулась. Помахала рукою. Выскочивший из людской привратник проворно распахнул ворота, и гостья скрылась из глаз в жемчужно-серой дождевой пелене, растворилась, исчезла… Андрей надеялся, что ненадолго. Да что там надеялся - знал.
Назавтра в Барселону в сопровождении англо-австро-голландских войск и пышной свиты торжественно въехал великий герцог Карл Габсбург, тут же признанный королем уже воочию, не только Каталонией, но и Арагоном, Валенсией, Мурсией и Балеарскими островами.
На площади дель Рей играл полковой оркестр, звенели литавры, ухали барабаны - собравшаяся на улицах Барселоны толпа, не жалея голоса, приветствовала "доброго короля Карлоса", видя в нем единственную надежду своей свободы.
- Слава королю!
- Да здравствует свободная Каталония!
- Многие лета славному королю Карлу!
Честно сказать, чисто внешне эрцгерцог (а ныне - провозглашенный испанский король) - Карл Громову не понравился. Какой-то заносчивый щеголь, потасканный плейбой с заметным брюшком и брезгливо выпяченной нижней губою - родовым знаком Габсбургов. Ежели судить по портретам, Филипп Анжуйский выглядел куда как представительнее, хотя тоже - не очень. Да всех европейских монархов в это время вряд ли можно было назвать красавцами, взглянешь на портреты - истинные упыри!
На следующий день прямо с утра сеньор лейтенант отправился к де Кавузаку, учителю фехтования и танцев, где провел время почти до полудня, напряженно тренируясь во владении клинком и ритмом, после чего, усевшись все на ту же смирную гнедую кобылку, не особенно торопясь, поехал на гору Монтжуик, в крепость. Налетевший с моря ветер к обеду разогнал тучи, и дождливая серость уступила место сияющей небесной голубизне, тронутой ажурными перистыми облаками, подсвеченными золотистыми лучами солнца. Резко потеплело, наверное, градусов до десяти-двенадцати, а то и больше, Андрей даже снял теплый, с меховым подбоем, плащик, да, свернув, положил его перед собой, на луку седла. Молодой человек улыбался, откровенно радуясь погожему, почти что уже весеннему, дню; пробегавшие мимо такие же радостные мальчишки помахали лейтенанту руками и со смехом унеслись дальше по каким-то своим делам.
В воздухе пахло весной и морем: пряностями, йодом и свежей рыбой, ветер дальних странствий надувал паруса выходящих из бухты кораблей, над двухэтажным зданием таможни гордо развевался красно-желтый каталонский флаг. Громов улыбнулся еще шире, вдруг подумав, что уже сегодня вечером - ну в крайнем случае завтра - он снова увидит Бьянку, услышит ее смех, окунется в синие бездонные очи… очи любви. Андрей уже не представлял себе жизни без этой девушки, неожиданно для него вдруг ставшей такой любимой, родной… в отличие от той же Влады, которая ни той, ни другой так и не стала. Бьянка… Баронесса Мореное дель Кадафалк-и-Пуччидо. Как бы решить вопрос с твоим мерзким стариком мужем? И что это значит - "распределена"? Загадки, загадки… От всех этих тайн, что частенько проскальзывали в разговоре с любимой, молодому человеку становилось не по себе. И самое-то главное, Бьянка вовсе не желала ничего объяснять, и Андрей не настаивал, ведь их кажущиеся такими давними и крепкими отношения еще только зарождались, ведь с момента первой встречи влюбленных не прошло и трех месяцев, Громов просто боялся обидеть девушку излишним своим любопытством или просто не очень вежливым словом.
И все же эти проблемы надо было как-то решать, и как можно скорей - неизвестно почему, но Андрей чувствовал это всей своей душою, собираясь в самое ближайшее время разобраться во всем. Да, Бьянка ничего не говорит, и эта тема ей неприятна, но… ведь есть и обходные пути! "Барон Рохо" - Красный Барон - неужели о нем никто ничего не знает? Быть такого не может! Знают - и о секте, и о проклятом корабле, с помощью которого, быть может, все же удастся вырваться отсюда, вернуться в свою эпоху. И вернуться не одному - с Бьянкой! Вырваться! А что уж юная баронесса станет делать в двадцать первом веке - дело десятое. Может быть, историком станет, ведущим специалистом по эпохе барокко и рококо, а главное, родит сына… или дочь, все равно. Нет, пусть и сына, и дочь, даже пускай…
- Ты что такой веселый, Андреас?
В воротах крепости Громова встречал сам комендант, капитан Педро Кавальиш, и сеньор лейтенант был несколько озабочен - с чего бы такая честь? Не иначе, комендант хочет выпить, и не один - давно б уж напился, - а с приятным собеседником.
- Так день хороший, - спешившись, усмехнулся Андрей. - Вот и радуюсь солнышку.
- Рано радуешься, - нервно поежившись, огорошил его капитан. - Пошли-ка ко мне, да побыстрее.
Сеньор Педро Кавальиш выглядел каким-то непривычно хмурым и озабоченным, такое впечатление, что это не союзный английский флот стоял сейчас в Гибралтаре, безраздельно господствуя в западной части Средиземного моря, а с минуты на минуты в гавани ожидался вражеский десант. Хотя - нет… Проходя по двору, молодой человек скосил глаза на солдат: те занимались своим обычным делом, никакой суеты в крепости не наблюдалось.
- Проходи, - расположившись за большим конторским столом с бронзовым письменным прибором и массивным подсвечником с одиноко горящей свечою, Педро махнул рукой:
- Садись и слушай. Новость первая - вчера в своем доме внезапно умер откупщик налогов барон Амброзио дель Кадафалк-и-Пуччидо!
- Умер? - еще не до конца понимая, переспросил Громов.
Комендант хмыкнул:
- Умер, умер. И сеньор губернатор почему-то полагает, что барон был отравлен!
- Вот как!
- Да, именно так. И раскрыть это преступление милостиво предоставляется нам… потому что наш любезнейший сеньор губернатор больше никому не доверяет! И это вторая новость, довольно грустная.
- Почему же грустная? - озадаченно переспросил молодой человек. - Подумаешь, паучина-барон помер - кому его жалко-то?
- Да барона-то не жалко, - отмахнулся сеньор Кавальиш. - Дело не в бароне, а в нас. - Выражение его лица вдруг приобрело какой-то издевательски-насмешливый оттенок, с которым учителя-предметники обычно выслушивают глупые ответы закоренелых двоечников… Впрочем, ведь выслушивают же!
- Нам дана всего неделя, - причмокнув губами, хмуро пояснил капитан. - За это время мы должны установить убийцу… или убийц, и притащить их в крепость - ни больше ни меньше, вот так-то!
- Чокнулись! - Андрей покрутил пальцем у виска и присвистнул. - Господин губернатор что, всерьез надеется…
- Может, и не надеется, - оборвал своего заместителя сеньор Педро. - Просто крайних нашел. Особенно - тебя, ты ведь у нас герой… Правда, в сыскном деле разбираешься примерно как и я, - а я, как собака в бальных танцах!
Громов почесал затылок, наконец-то соображая, что, может, все и к лучшему? Смерть барона наверняка приблизит его самого к разгадке тайны, тем более что получено добро на официальное расследование… даже не добро, а прямой приказ.
- Так, может, еще подключить судейских? - вскинув голову, предложил лейтенант.
Комендант дернул шеей:
- Нет! Никому из судейских и их ищеек сеньор губернатор не склонен доверять - он ведь и сам был когда-то одним их них.
- Ну да, ну да, - скривился молодой человек. - И едва меня не повесил. Если бы не Жауме Бальос, кузнец…
- Вот на эту тему с губернатором и поговоришь, - неожиданно усмехнулся Кавальиш. - Общие дела вспомните… Он вызывает тебя сразу после полудня, когда часы на ратушной башне пробьют девять раз.
- Угу, - спокойно кивнув, Громов посмотрел сквозь окно на солнце. - Время еще есть. Может, по стаканчику выпьем? Заодно все обсудим подробнее.
- Да что тут обсуждать! - не вставая с кресла, комендант потянулся к висевшему на стене шкафчику, откуда достал объемистую плетеную фляжку и стаканы. - Выпьем, да… Тем более совсем скоро подобной возможности у нас не будет: ежели не сыщем убийц, так нас с тобой просто вышибут со службы, и это еще самое малое, что с нами может быть!
- А что еще-то? - насторожился Андрей.
Разливая по стаканам вино, Педро понизил голос:
- Все, что угодно! Могут и в крепость бросить - сменим кабинет на подвал, а могут и… - комендант красноречиво провел ребром ладони по шее. - И дело не в том, что мы с тобой виноваты, просто тут интриги - везде! Ну? Что смотришь? Что-то ведь ты хотел обсудить? Впрочем, сначала выпьем. За то, чтоб все хорошо кончилось!
Выпив, Громов ненадолго задумался, а потом, словно бы невзначай, поинтересовался домочадцами преставившегося барона.
- А что домочадцы? - сеньор Кавальиш вновь потянулся за флягой. - Слуги все разбежались - не дураки, а супруга - вдова уже - исчезла, неизвестно где.
- Как это исчезла? - Андрей почувствовал, будто под ним провалилась земля. - Куда?