18
Бывают такие люди: они берутся за дело, которому учились и в котором понимают побольше некоторых спецов, а вот не ладится, хоть плачь. Вроде, все предусматриваешь, все делаешь по правилам, но возникают обстоятельства непреодолимой силы, и все летит коту под хвост.
В это утро адвокату Пабло Эстебану в очередной раз не повезло.
Он вечно брался за такие дела, которые у него в конце концов или отбирали на дорасследование, или отправляли в верховный суд, для работы в котором у Эстебана не хватало квалификации, или... Вообще-то нынешнее дело было третьим в его карьере. Дело о сутенере. Сутенером оказался сам Пабло. Так уж вышло, что он снимал квартиру с девчонками из Марокко, которые прилетели в Мадрид учиться. Квартира была старая и огромная, Эстебан занимал там всего одну комнату, ему, как холостяку, больше и не требовалось. Он искал компаньона или двух, чтобы делить квартплату, а тут целых семь красоток заявились. И весело, и квартплата пропорционально уменьшается. Живи и радуйся, тем более что девчонки прибирали в его комнате и готовили ему ужин.
А потом соседи позвонили в полицию и заявили, что Пабло - сутенер. Это он, который с отличием закончил юридический факультет в Мадриде! Криминальная полиция долго копала под Эстебана, но он был чист. А вот девчонки повод для подозрений давали, и Пабло сам решил разобраться, в чем дело.
В деле оказались замешаны военные, "Чупа-чупс" и королевская семья. Эстебан предвкушал громкий процесс, в результате которого его возьмут партнером в ведущую юридическую контору Испании. Досье с прямыми уликами против злоумышленников, история которых длилась чуть ли не с того времени, как Франко пришел к власти, пухло, дело обрастало фигурантами, свидетелями и трупами.
Пабло здорово кому-то насолил, и ему объявили шах: или Эстебан отдает досье и забывает об этом деле, или его мать, отца и сестер будут находить в разобранном виде по всему миру. Глупо делать карьеру ради семьи, которую казнят из-за этой карьеры. Обидно, потому что Пабло уже вычислил самого главного злодея. Им оказался, как ни странно, дворецкий по фамилии Наварро, в прошлом - один из командиров Пятой колонны.
Адвокат согласился прекратить расследование. Но он поставил условие, что отдаст материалы лично в руки Наварро. Разумеется, за деньги. На самом деле Пабло решил, что с него хватит, забросит юриспруденцию и подастся в рестораторы, тем более что одна подружка предлагала ему долю в кафешке "Московские ночи".
Злодеи назначили встречу ранним утром, на шоссе за городом. Утро выдалось туманное, седое. Эстебан прибыл на место за полчаса до встречи и теперь наблюдал, как туман отрывается от земли и поднимается над дорогой. Через полчаса совсем просветлеет.
Автомобиль Наварро появился со стороны Толедо. Черный лимузин злодея даже не свернул на обочину, как остановился - так и стоял посреди проезжей части. Очевидно, люди Наварро перекрыли шоссе. Да, это был именно он, Пабло не ошибся.
- Молодой человек, вы так же глупы, как и смелы, - сказал старик Наварро. - Вы ведь не думали, что я стану платить за то, что смогу взять бесплатно?
- Конечно, не думал, - сказал Пабло. - Поэтому оригинал досье я оставил в банковской ячейке, и в моем завещании сказано, чтобы содержимое обнародовали через неделю после моей смерти либо исчезновения. Согласитесь, когда я буду мертв, мне станет все равно, что вы сделаете с моей семьей.
- Ты блефуешь, мальчик, - засмеялся Наварро.
- Вот и проверим. Вы можете выкупить копию, а можете забрать силой.
Дворецкий взял телефон и стал громко разговаривать. Он не опасался быть услышанным - вот уже минуту как в воздухе ревели турбины реактивного самолета, пролетающего в облаках. Туман весьма обманчив, определить, где именно летит самолет, трудно, потому что звук раздается отовсюду.
Наварро закрыл левое ухо и направился к лимузину.
Он меня даже не боится, с тоской подумал Пабло. Эстебан блефовал, чего ему, неудачнику, делать никак не следовало. Теперь он с ужасом ожидал самого худшего.
Далее все произошло так быстро, что Пабло даже охнуть не успел. Прямо над шоссе из тумана вынырнул реактивный самолет с выпущенными шасси. Наварро только обернулся на шум, и ему тут же снесло голову колесом, а тело от удара несколько раз перевернулось в воздухе, и пронеслось в нескольких сантиметрах от Пабло, он даже увидел землю на подошвах врага. Потом Эстебана обдало струей воздуха от промелькнувшей над ним машины, и он увидел, что самолет садится прямо на шоссе.
Теперь точно никаких денег, решил адвокат. Подонок оказался в ненужном месте в неподходящее время. Может, он в последнюю минуту насчет денег договаривался? Что же делать?
Оставалось одно - пропадать. Или убежать, спрятаться, залечь на дно, исчезнуть, потому что сейчас очухаются люди дворецкого, и они не дадут Пабло умереть так же легко и быстро, как их шеф.
Эстебан сел в машину и поехал туда, откуда прибыл на встречу дворецкий, - в сторону Толедо. Километров через пять мимо него по встречной полосе пронеслась серебристая "ауди". Пабло похолодел, но бандиты не развернулись и не стали его преследовать. Может, они хотели выяснить, что случилось с их шефом, или не знали, на какой именно машине приехал на встречу Эстебан.
Ну, теперь главное - не останавливаться, решил Пабло и утопил педаль акселератора в пол. На скорости сто пятьдесят километров в час незадачливый адвокат исчез за горизонтом.
А самолет-убийца, промчавшись по пустынному шоссе почти километр, затормозил, затем развернулся и поехал к месту преступления. Но вовсе не полюбоваться на дело колес своих. Террорист, захвативший воздушное судно, не хотел въезжать в Мадрид на угнанном самолете.
19
Едва начало светать, мне приснился странный сон. Будто те самые прозрачные мужики, которые навещали меня во время абстиненции, снова пришли по мою душу.
- Тебе зачем доверили предметы? - спросили они.
- Кто доверил? Вы, что ли? - нахамил я.
- Мы. Зачем мы тебе подарили барсука, и мышь, и петуха?
- Окунитесь-ка в алебастр. Я вас знать не знаю.
- Предметами надо пользоваться!
- А я что делаю?
- Ты не пользуешься, ты фокусы показываешь.
- А что мне еще делать?
- Менять.
- Чего менять?
- Землю.
Ага, разбежался.
- Ищите дурака. Валите отсюда, пока я добрый.
Прозрачные гости не на шутку рассердились.
- Не смей так с нами разговаривать.
- А то что?
Прозрачные немного растерялись.
- Иначе мы заберем у тебя предметы.
- Напугали. Я сам от них избавиться мечтаю.
- Тогда твой брат снова станет идиотом.
Вот это удар ниже пояса. Я уже привык, что с Юсей можно поговорить, а его мычание и "ай, нанэ", наоборот, моментально забылись. Юсины предчувствия и озарения всегда сбывались, но не это было главным. Раньше я прекрасно обходился минимумом - говорил сам с собой и лучше всякого прорицателя знал, что меня ожидает впереди (как правило - ничего хорошего). Но Юся из куска мяса превратился в родного человека, и обратного процесса для него я не желал. Да что там - для него. Если быть честным, я для себя этого не желал, потому что понял, насколько тоскливой была моя жизнь. Но что именно имеют в виду эти короли-призраки, когда говорят об изменении Земли?
- Все просто, - ответили призраки. - Нужно выпустить магму в нескольких точках земного шара.
- Всего-то? А сами чего, не умеете?
- Хватит дерзить!
- А то что?
- Иначе мы заберем у тебя предметы.
Повторяетесь, братцы, усмехнулся я.
- Забирайте, - пожал я плечами.
Так я и знал - блефуют. Гости помялись на месте, переглянулись, будто разговаривая между собой, потом сказали:
- Давай так: услуга за услугу. Ты сделаешь то, о чем мы тебя попросили, а потом мы выполним любую твою просьбу.
Сильно. Запугать не получилось, решили подкупить. И есть ли у меня сейчас какие-то желания, которые бы я не мог реализовать сам?
- Вы сначала объясните, зачем вам это. Я не оказываю услуги вслепую. Только, пожалуйста, не надо меня обманывать, я этого не люблю.
- Ты спасешь древнюю цивилизацию!
- У нас некоторые хотят клонировать динозавров, но мне эта идея не кажется хорошей.
- Не дерзи!
- Окунитесь-ка все в алебастр.
- Посмотри на себя.
- Чего?
- Посмотри на себя.
И тут я увидел себя. Будто у меня нет второго туловища, и стою я не боком, как всегда, а прямо, с гордо поднятой головой, и обе руки у меня нормальные, левая и правая, сильная и еще сильнее, и пальцы все, ловкие и цепкие, и рядом со мной красивая девушка стоит, и держит меня за руку.
- Мы можем так сделать, - сказали прозрачные.
И я запустил в них первым, что оказалось под рукой.
Барсуком.
20
Проснулся я оттого, что меня кто-то погладил по голове. Да вы чего, назгулы, такие нудные?
- Ничего я делать не буду, - пробормотал я.
- Гоша, - позвал женский голос с легким акцентом.
- Здесь такие не живут.
Я открыл глаза. И не поверил им.
- Вы кто? - спросил у незнакомки Юся. То есть для него эта женщина была незнакомкой, но я прекрасно ее знал по фотографиям.
Правда, за те почти шестнадцать лет, что мы с ней не встречались, она успела немного располнеть, перекрасить волосы и обзавестись очками. В остальном же ничего не изменилось.
- Это наша мама, - сказал я Юсе. - Знакомься.
- Ой, - сказал Юся. И заревел.
Наверное, она ожидала любой другой реакции, потому что вид у нее был растерянный. А может, ее смутил говорящий Юся... хотя откуда ей было знать, что Юся как человек появился месяц назад?
- Э... Юра? Гоша?
- Я вам не Гоша, я Егор. Зачем вы здесь? Кто вас сюда звал?
Эк меня сон перепахал: все то зло, что я там не израсходовал, выплеснул сейчас на родную мать. Хотя какая она мать?
Если бы она сейчас заплакала или стала извиняться - честное слово, даже и слушать бы не стал. Но вместо этого она достала носовой платок и вытерла Юсе сопли. Потом сложила платок и положила себе в карман.
- Я здесь, чтобы забрать вас домой. Тетя все мне рассказала.
- Кто?
- Барбара Теодоровна. Она до меня дозвонилась и все про вас рассказала. Она очень извинялась, просила не сердиться... Ну, Юра, перестань.
Вот старая клюшка! Зачем ей это было надо? Ведь просто свалить хотела, чтобы пожить в свое удовольствие. А она, оказывается, отправилась на поиски нашей маман. И нашла, что характерно.
- Уходите, - попросил я. - Мы никуда с вами не поедем.
- Почему?
Это они вдвоем спросили, Юся и мама. Я думал, Юся и так поймет, но чего уж там, объясню:
- Потому что так не бывает: посадил дерево, ушел, подождал, пока оно само вырастет, переболеет всеми болезнями, а потом пришел и снял плоды. Что вы сделали, чтобы мы с вами куда-то отправились?
- Я вас родила.
- Спасибо за это. Что еще?
- Но мне было всего восемнадцать.
- Вполне хватает, чтобы отвечать за свои поступки. Уходите.
Тут Юся разревелся еще сильнее, и я понял, что это он не из-за визита мамы, а из-за меня. Для брата это был шанс, он ведь, как разговаривать научился, сразу стал ждать чуда: вот придет мама - и все будет хорошо. Я и сам в детстве, едва начал соображать, тоже надеялся на то, что она одумается и вернется. Ведь мама не умерла, существует где-то далеко, ей просто надо вспомнить обо мне, и она спохватится, и вернется. Мой самый любимый мультик был - "Мама для мамонтенка". Вот у кого никаких шансов не было найти семью, а у меня-то - ого-го какая возможность.
Но время шло, она не появилась. И если лет до восьми я еще разглядывал мамины фото в семейном альбоме, то потом я чуть не вырезал их оттуда ножницами, после чего бабушка предусмотрительно вынула эти фотографии и спрятала.
И вот теперь детская мечта сбылась. Но - не моя. Я теперь мечтал о счастье вместе с братом, а не вместе с мамой. Не будь мы с Юсей одним целым, я отпустил бы их на все четыре стороны. Однако такой вариант сейчас не рассматривался, особенно если учесть дурацкий утренний сон про назгулов. Теперь я решаю, сделать несчастным себя или своего брата.
Впрочем, почему несчастным? Никто же не заставит меня быть милым с женщиной, которая когда-то меня предала, а теперь требует любви за один только факт своего существования.
- Подождите наверху, - как можно суше сказал я той, кого мой брат хочет называть мамой.
Она поняла. Кивнула и вышла из каюты.
- Ты что, действительно хочешь называть ее мамой? - спросил я Юсю. - Она же предала нас.
- Но она же вернулась!
- Она дождалась, когда с нами не будет проблем. Почему она не вернулась, когда умерла бабушка Агния? Потому что ты был тяжелым для совместной жизни человеком. А теперь ты умный взрослый парень, не будешь мычать и размахивать рукой, если чего-то захочешь.
Юся утер слезы.
- Ну, мы же можем попробовать.
Я кивнул. Действительно, можем. Мы теперь многое можем.
Далила Иудовна ждала нас в компании Грузина. Боря опять говорил о мужике с газовым платком ("вот точно таким, который на вас"), который вынужден каждые сто лет пороть гранит, словно он не мужик, а персидский царь Ксеркс, высекший море. Когда мы вышли на палубу, они замолкли, но, судя по лицам, беседа была веселая.
- Егор, а вот твоя родительница утверждает, что вы евреи. Правда, что ли?
- Нет, только Юся, - мрачно пошутил я.
- А ты кто?
- А я цыган.
Вдоль пирса прогуливался красавец-мужчина, высокий такой блондин в дорогом костюме с галстуком-бабочкой и блестящих штиблетах. Смерть мухам. Если это муж родительницы, я сбегу вместе с Юсей, и ищите ветра в поле, не хочется мне такую самодовольную морду видеть изо дня в день.
Красавец постучал пальцами по тыльной стороне запястья - мол, время.
- Мальчики, нам надо торопиться, - виновато попросила родительница. - Самолет.
- Какой самолет? - возмутился Боря. - А Лэйла со Змеем? А Викуся? А Глеб?
- Где они? - спросил я.
- Так это... к жене Сорри поехали, немного поддержать, - развел руками Боря. - Глеб к таким вещам серьезно относится, он завсегда поддержать...
- Мы можем их подождать? - спросил Юся.
Далила (хоть убейте, не могу ее мамой называть) спросила у своего спутника. Тот огорченно помотал головой. Нехорошо вы, ребята, знакомство с нами начинаете. Мы вас впервые видим, а вы нам с друзьями попрощаться не даете.
- Ребята, честное слово, мне так жаль, - сказала Далила.
Она не врала, ей и впрямь было жалко. И красавец, видимо, тоже не преувеличивал, хотя расстройства в нем не было ни капли, он просто хотел скорее отвязаться. А мне не хотелось портить хорошее настроение Юсе.
- Боря, - попросил я. - Боря, передай всем...
Чего им передать? Куча слов застряла в горле, и ни туда, ни сюда. Всем вместе и каждому в отдельности. Мы вместе всего месяц, а такое чувство, что всю жизнь. Что сказать людям, с которыми ты всю жизнь вместе? Только одно:
- Передай им, чтобы в алебастр окунулись.
Уходить надо быстро, не оглядываясь.
21
Змей растолкал жену в девять утра.
- Змей, я тебя убью, - пообещала Лэйла. - Я спать хочу.
- Сорри, - сказал Змей.
Лэйла сразу открыла глаза и встала с постели.
Сегодня утром возвращались от родичей жена и дети рыбака. Они еще ничего не знают. Надо сказать ей первыми.
Викса выскочила из комнаты сразу, как только супруги Монтазио включили кофеварку.
- Я с вами, - сказала девочка, и никакие доводы разума не могли ее остановить.
Викса, конечно, не очень хотела ехать к тете Сорри, но ей совершенно не спалось с самого раннего утра. Дурацкий сон водил Виксу вокруг Нан-Мадола, который аукал маминым голосом и грозил голосом Мезальянца, что если она сейчас же не найдет клад, то станет унани с базальтовым поленом вместо туловища и будет лежать среди таких же унани до следующего цунами. Проснувшись, она вспомнила, что сама вчера придумала рифму: унани-цунами-к-маме, но сна уже не было. Узнав, что придется оставаться дома одной, Викса не выдержала и попросила Змея взять ее с собой.
На улице они встретили Глеба, который ползал по пирсу на четвереньках. Услышав о том, куда собрались Монтазио, он забросил поиски и сказал:
- Я с вами. Сорри вытащил нас из океана, я его должник.
На самом деле Татарин проснулся оттого, что ему снилось, будто кто-то шарит по его карманам. Он открыл глаза и вроде даже краем глаза уловил какое-то движение на трапике, ведущем на палубу. Приснится же, подумал Глеб, и машинально потянулся к карману со счастливой монетой.
Юбилейной монетки с годом его рождения не было.
Глеб открыл глаза и ощупал себя с ног до головы, будто магическая хрень, которая ему приснилась, могла утащить еще что-то, вроде руки, ноги или носа. Все было на месте. А вот юбилейной монеты с Лениным на аверсе - нет. Неужто такую вещь можно скоммуниздить или про... потерять? Глеб натянул шорты-бермуды и выскочил на улицу. Пирс был безлюден, океан дышал глубоко и спокойно, даже солнце светило. Никого.
Может, ночью обронил? Что это там на досках блестит? Глеб даже на четвереньки встал.
Кольцо от баночного пива. Наверняка Грузин намусорил. Впереди еще что-то блеснуло, и Татарин, не вставая, пополз на блеск.
Опять кольцо.
За этим занятием его и застали хозяева. Когда они сказали, куда собрались, Глеб плюнул на Ленина, сбегал предупредить капитана и тоже отправился отдать последний долг Сорри. Монетку он нашел прилипшей к подошве шлепанца.
То, что было в доме у рыбака, вспоминать не хотелось никому. Жена Сорри голосила, как обычная русская баба на похоронах, и не надо было знать языка понапе, чтобы понимать, о чем кричит женщина. Вдова вцепилась мертвой хваткой в Лэйлу и не отпускала до самого морга, куда ее привезли на опознание. Спасибо Виксе, что она вызвалась остаться и присмотреть за рыбацкими детьми.
Из города в Кули возвращались молча. Лэйла гладила вдову по голове, та лишь всхлипывала и смотрела в пустоту. По пути им встретился шикарный "мерседес", и Глебу на какое-то мгновение показалось, будто в кабине сидят близнецы Кругловы, но голову на отсечение он бы не дал.