Стрельбаны направлялись к городской больнице. Там была ближайшая водяная скважина, и там они надеялись отыскать доктора. А южная окраина не походила на обитаемую. И потому, что была разрушена, и из-за того, что в ней недавно шла война. Но когда Мизгирю стало казаться, что он дойдет до больницы, не встретив ни одной живой души, отряд наконец-то столкнулся с первыми горожанами.
Двое вооруженных типов выскочили из проулка перед стрельбанами, всего в десятке шагов от них. Но ни те, ни другие не открыли огонь, а лишь вскинули оружие и нацелили его друг на друга.
– Стоять, не двигаться! – приказал Кайзер. – Бросайте "стволы"!
– Спокуха, мужики! Не шмаляйте! – ответствовал ему тот тип, что был покрупнее. Оружие они не бросили, хотя, дойди дело до перестрелки, оно им вряд ли помогло бы – обоих изрешетят в момент. – Мир, дружба, переговоры! Нас всего двое, и мы не мародеры! Мы от Кольки Чулыма. Просто ищем одного кореша и никого не трогаем!
– Культяпый, ты, что ли? – Приглядевшись, Мизгирь опознал в чумазом громиле недавнего знакомца.
– Точняк! – закивал он. – А ты, никак, Мизгирь, верно я толкую?
– Вернее не бывает, – согласился комвзвода, лицо которого тоже было трудно узнать под многодневной щетиной и слоем грязи. – Так что, уберете оружие? Насколько я помню, в последний раз мы расстались союзниками.
– А вы свое опустите?
– Только после вас. Обещаю. Не спорь, Культяпый. Сам посуди: вас двое, а нас шестеро. Расклад явно не в вашу пользу.
– Ладно, Мизгирь, уболтал, верю. Ты вроде мужик с понятиями, и Чулым тебя уважает. – И, кивнув напарнику, распорядился: – Убери "дуру", Сачок. Нам с этими стрельбанами делить нечего. Да и все равно их больше.
Бандиты поставили автоматы на предохранители и направили стволы вниз. После чего капитан жестом велел своим людям сделать то же самое.
– Как поживает твой босс? – спросил у Культяпого Мизгирь, когда напряжение между ними спало и они подошли друг к другу, чтобы поздороваться.
– Да не слишком весело, – поморщился громила. – Когда тут всех конкретно тряхануло, на Кольку с потолка упала балка и сломала ему ногу. Теперь сидит злой как черт и убытки подсчитывает. Кантуемся мы все там же, в "Козырном короле". Кабак того и гляди развалится, но лучше него хаты теперь все равно не найти. Так что деваться некуда. Пока не ерепенимся, ждем, что будет дальше.
– Новости с Юга есть?
– Из мэрии в первый же день послали по "аварийке" сигнал "SOS". Им ответили: держитесь, типа, помощь будет, но неизвестно когда. Базарят, что зона бедствия огромна и первыми спасают тех, кто угодил под цунами. Ну а раз мы не тонем, за нами прилетят во вторую, а то и в третью очередь. Короче, торчать нам здесь еще долго.
– А как у вас обстоят дела с питьевой водой?
– Да так себе. Насос качает, и из крана течет, но тонкой струйкой. Баланду сварить, чай вскипятить да руки помыть можно, но в душ не сходишь и шмотье не постираешь. Ежели ты хотел набрать у нас воды – извиняй, ничем не поможем. Самим едва хватает.
– Кое-какие запасы у нас еще есть, но пополнить их мы бы не отказались, – признался Мизгирь. – Не знаешь, в больнице скважина уцелела?
– В какой еще больнице? – Культяпый невесело хохотнул. – Забудь про нее. Трещина, что город пополам раздербанила, угодила четко в больничку. Хорошо, что у обоих наших костоправов в тот вечер работы не было и они в кабаке зависали. Поэтому и выжили. А без них остался бы Чулым уже без ноги или вовсе кони бы двинул. Да и многие другие побитые и поломанные скопытились бы.
– И где теперь искать ваших докторов?
– Рафика и Димыча? Без понятия. Тут теперь, как видишь, полный беспредел. Народишко от рук отбился, кучкуется там и сям, былые счеты сводит да за жратву воюет. Чулыма ни в грош не ставит, того и гляди оборзеет настолько, что палить в нас начнет. Костоправов, ясен пень, никто не трогает, поэтому они могут быть где угодно. Откуда им свистнут, туда и бегут. Но кроме нашей скважины в городе уцелела еще одна – в пожарном депо. Вот там бы я Рафика с Димычем и искал. Только со "стволами" вас туда не подпустят, имейте в виду.
– Это еще почему?
– Кесарь на всех разобиделся и теперь наливает воду только безоружным.
– Что еще за Кесарь? – Мизгирь всегда путался в погорельских кличках. – Брандмейстер, что ли?
– Угу, – подтвердил Культяпый. – Скважина принадлежит ему, вот он нынче у нас водой и распоряжается. В первые два дня все было зашибись: приходи с канистрой или флягой, наполняй их и уходи. Но потом какие-то ушлепки решили срубить на этом бабла. И наставили на Кесаря "стволы", думая, что он испугается и убежит. А он не сдрейфил и со своими братанами перебил ушлепков. Правда, и сам двух человек в той разборке лишился. После чего и ввел новое правило: хочешь набрать воды, но не хочешь получить дырку в башке – ближе ста метров с оружием не подходи.
– Ладно, спасибо. Будем иметь в виду, – кивнул Мизгирь, порадовавшись в мыслях, что, кажется, одна из двух насущных проблем отпала. Вода в Погорельске была, и ее раздавали бесплатно. – Ну счастливо, чулымцы! Передавайте привет боссу. Пусть не грустит и не хромает.
– Погодь-ка, – придержал его Культяпый. – Слышь, вы тут случайно чувака по дороге не встретили? Пониже меня, вихрастый такой и левый глаз чуток косит. Зовут Кирюхой, а кличка Дубай. Небось, кто-нибудь из вас его даже знает.
– Нет, не видели мы твоего Дубая. Ты и Сачок – первые, на кого мы наткнулись, – признался комвзвода. И полюбопытствовал: – А что, ваши люди уже начали из города разбегаться?
– Да нет, – ответил чулымец. – Послали мы Кирюху к "святым" с флягой воды, чтобы поменять ее на "колеса", а он куда-то запропастился.
– Не слышал, что "святые" наркотой подторговывают, – признался капитан.
– Не торгуют они ею. И не о наркоте базар. Мы лишь предлагали им богоугодный обмен, – уточнил Культяпый. – У них напряженка с водой, у нас – с обезболивающим. А в конторе у них есть лекарства. Китайские электрики и связисты всегда подкидывали для Острога кое-какие товары. В обмен на то, что святоши не давали нам здесь бурагозить. И в погорельской конторе у них что-то вроде пункта для сбора пожертвований от узкоглазых. А что чаще всего жертвуют тюрьмам? Лекарства, конечно!
– И "святые" согласились обменять их на вашу воду? А вдруг вы туда отраву или снотворное подсыпали?
– И на кой шиш нам их нахлобучивать? – пожал плечами бандит. – Они ведь не отстегнут Дубаю "колеса", пока не напоят его из его же фляги.
– Это уж точно, – согласился Мизгирь. – Значит, говоришь, у "святых" есть лекарства и они готовы их на что-нибудь сменять?
– Мы их за язык не тянули. Предложили – они согласились. Только вот Дубай, зараза, ушел – и с концами. С самого утра от него ни слуху ни духу.
– Знаешь, а пойдем-ка мы с вами тоже к "святым", – принял решение комвзвода. – Воды у нас нет, но есть сигареты. Взяли как раз на случай, если придется кого-то задабривать. Авось повезет выменять курево на упаковку-другую антибиотиков. А то вдруг мы сегодня доктора не разыщем, а нашим раненым лекарства позарез необходимы…
До убежища "святых" добрались без происшествий. Мизгирь отметил, что они хорошо подготовились к обороне, превратив свою полуразвалившуюся бревенчатую контору в маленькую крепость с бойницами. Взять такую штурмом без потерь было бы затруднительно. Разве только при поддержке гранатомета или крупнокалиберного пулемета.
– Вот те нате! – воскликнул Культяпый, едва увидев контору. – А вон и Кирюхина тележка! Кажись, он до сих пор тусуется со святошами. Ха! Они там что, бухают или в карты режутся?
Действительно, возле двери стояла двухколесная каталка, на которой Дубай привез сюда флягу с водой.
– Может, "святые" его арестовали? – предположил Мизгирь. – Они ведь себе на уме. Припомнили ненароком за Дубаем старые грешки и закрыли в камеру, мало ли что вокруг бедлам творится.
– И какой им резон с нами терки устраивать? Это раньше к ним подмога за четверть часа могла подъехать. А нынче кто за этих трех уродов впряжется? – рассудил чулымец. И, сунув два пальца в рот, издал короткий пронзительный свист. После чего обратился к хозяевам конторы: – Эй вы там, внутри! Отзовитесь! Мы насчет сделки. Какого лешего наш братан все еще у вас?
Он не кричал, но говорил достаточно громко, чтобы его расслышали. Тем не менее ответа не последовало. Культяпый не счел за труд повторить. Результат остался неизменным. Либо "святые" наотрез отказывались от беседы, либо их попросту не было в конторе.
– Хрень какая-то, – подытожил громила свои несостоявшиеся переговоры. – Если Кирюха все еще там, куда подевались хозяева? Надо бы пойти и проверить.
– Что ж, дерзай, – поддержал его капитан. – Раз это твоя идея, значит, ты идешь первый, а мы за тобой.
– А самим рискнуть слабо? – проворчал Культяпый. – Чисто из благодарности – это же я рассказал вам про лекарства.
– И мы тебя за это от всей души благодарим, – кивнул Мизгирь. – Но пока у нас нет лекарств, и большим мы тебе не обязаны.
– Лады, ясно все с вами. – Чулымец огорченно посопел, а затем хлопнул кореша по плечу: – Пошли, Сачок, наведем шухер в этой дыре, раз стрельбаны очкуют. Эхма, где только наша не пропадала!..
Глава 22
Никто не открыл по чулымцам огонь, хотя они шагали к конторе в полный рост по середине улицы – то ли нарочито бравируя, то ли и вправду являясь профанами в военном деле. Стрельбаны себе такого позволить не могли. И, прячась за развалинами, ждали, чем закончится разведка Культяпого.
– Дебилы, блин, – выругался Кайзер, наблюдая, как бандиты замешкались перед дверью – железной и на вид неприступной. Она была закрыта, но, как выяснилось, не на засов. Вот только, прежде чем войти, чулымцы устроили спор. Кажется, не могли договориться, кому из них открывать дверь, а кому первым переступать через порог.
Спор шел на повышенных тонах, и если никто до сих пор не заметил гостей, теперь это перестало быть секретом. И для хозяев, и для их соседей, если таковые остались, что маловероятно.
Так или иначе, вторжение прошло без боя. Оба чулымца, суетясь, бранясь и топая, вломились в контору и не наткнулись на сопротивление. Хотя на что-то они все-таки наткнулись. Из двери и бойниц тут же грянула такая брань, что вмиг стало ясно – внутри какой-то непорядок.
– Кажется, эти двое нашли своего Дубая, – догадался Мизгирь. И скомандовал отряду: – За мной! Узнаем, что там за шум.
Чулымцы разорались не впустую. Стрельбаны отреагировали на увиденное внутри примерно так же, правда, бранились сдержаннее. Но лишь потому, что не знали Кирюху Дубая. А будь это их знакомый или друг, они бы тоже извергали проклятья на всю округу. Так, как на форпосте, когда они обнаружили изувеченные тела товарищей.
В отличие от Барсука и Заики, с Кирюхой обошлись гораздо свирепее. Ему отрубили кисти рук и ступни, а затем прижгли раны, чтобы замедлить кровотечение. Причем тот, кто это сделал, не связывал жертву и не приковывал ее к чему-либо. Палач оставил ее ползать в агонии, отчего пол конторы был скользким от крови.
Но самое душераздирающее – Кирюха до сих пор не умер и издавал стоны, уже с трудом походившие на человеческие. Было ясно, что он не жилец, – по крайней мере, нынче в Погорельске его бы не спасли. Культяпый тоже об этом догадался. Поэтому не кинулся искать жгуты для конечностей пострадавшего, а присел рядом с ним, перевернул его на спину и заговорил:
– Братан! Да как же так?! Что за курва с тобой это сделала, а?! Да мы ей сегодня же кишки по городу размотаем! Слышь, братан, говори, не молчи! Эй, Дубай! Гляди сюда! На меня гляди, кому сказал! Это я – Культяпый! Ты слышал, о чем я спросил?
Мизгирь решил, что от болевого шока Кирюха ничего не соображает. Но тот посмотрел на кореша мутными глазами и все-таки ответил:
– Генка! Сука Генка! Тот самый, что драпанул, когда мы Дерюгу валили!
– О чем ты? Какой еще Генка? – переспросил Культяпый. – Тот старпер со шрамом на шее, что ли? Как его… Папа Карло?
– Да! Да! Да! – судорожно закивал Дубай. – Папа сука Карло! Траванул меня газом, прикинь! Я вырубился, а когда очнулся, он мне… Он мне… Ой-ей-ей! Мать твою, Культяпый! Кажись, я подыхаю… Кабздец мне, братан! Дышать не могу! Не… могу…
Каждое слово давалось Кирюхе с трудом, он быстро обессилел и стал жадно хватать ртом воздух. Так, будто хотел опровергнуть присказку "Перед смертью не надышишься".
– Никого нет! – доложил вернувшийся с черного хода Сачок. – На заднем дворе и на складе пусто. Слиняла падаль и, похоже, давно. Но ты зырь, Культяпый, что я там нашел! К дверному косяку было присобачено.
И он брезгливо, двумя пальцами показал нож, на чей клинок было насажено что-то вроде небольшого сдутого мяча или экзотического фрукта.
Мизгирь пригляделся лучше и поморщился. Оказалось, что Сачок держал в руке не то и не другое, а проколотое насквозь сердце. Не иначе, человеческое, хотя сказать наверняка было нельзя. Оно уже начало разлагаться и вдобавок было ущербным – из него вырвали кусок. Или правильно сказать – выкусили? Комвзвода склонялся ко второму варианту, пускай тот и выглядел безумнее.
– Ну и воняет же мерзость! – Лицо Сачка перекосило от отвращения. – Никто не против, если я ее выброшу?
– Валяй, – согласился Культяпый. – На кой черт вообще принес это сюда?
– А где тело, откуда извлекли этот "пламенный мотор"? – спросил Мизгирь.
– На заднем дворе его нет, – ответил Сачок, выкинув гнилое сердце вместе с ножом в бойницу. – Наверное, куда-то утащили. После вчерашнего дождя пойди сыщи хоть чьи-то следы… Что с Кирюхой?
– Загибается братан, не видишь, что ли? – огрызнулся Культяпый. – Мать честная, упаси меня бог вот так же ласты склеить. Нет, не могу смотреть на его корчи. Пожалуй, добью, чтоб не мучился.
Но не успел он навести на Дубая автомат, как обрубленные по щиколотку ноги бедолаги задергались, а сам он напрягся, издал громкий сип, потом обмяк и больше не двигался.
– Ну слава богу, не пришлось лишний грех на душу брать. – Культяпый облегченно вздохнул. – Кстати, все слышали, что он сказал перед тем, как начал задыхаться?
– О том, что его прикончил Папа Карло? – спросил Мизгирь, изучая стены и потолок в поисках дьявольской метки.
– Точняк! – кивнул чулымец. – По-моему, Дубай рехнулся от боли. Папа Карло остался ему должен штуку юаней, вот он и вспомнил об этом накануне смерти. Деньги-то Кирюха любил, никогда не отказывался сшибить пару лишних монет.
– Екарный бабай, да тут еще одна мерзость! – вновь подал голос Сачок, тоже осматривая помещение, только уже с целью поживы.
Нагнувшись, он достал из-под стола белый пластиковый контейнер без крышки, из которого торчала… окровавленная человеческая ступня. Капитан не видел, но, судя по всему, она была там не одна и лежала поверх других отрубленных у Дубая конечностей.
– Тут даже что-то написано, – добавил Сачок. И повернул контейнер к зрителям другим боком, где черным маркером была выведена надпись: "Объединенные Арабские Эмираты, Дубай. Моему брату Сереге. Извини, что прилетаю по частям. Иначе не получается. Кирюха".
– Этот долбаный беспредельщик еще и стебется над нами! – вскипел Культяпый, прочтя адрес и послание на "посылке". – Да что за гнида так измывалась над Дубаем? В чем он перед нею провинился?
– Ни в чем, – ответил Мизгирь. – Кирюха не бредил, когда заикнулся про Папу Карло. Действительно, похоже на его рук дело. Сачок, там возле прибитого к косяку сердца буква "М", случаем, кровью не написана?
– Была, ага. Здоровенная такая, на полдвери, – подтвердил чулымец, убирая проклятую коробку с глаз долой обратно под стол. – Эй, а ты откуда узнал?
– Неважно, – отмахнулся комвзвода. Но поскольку чулымцы внезапно стали его союзниками в войне с Мороком, он счел должным посвятить их в некоторые подробности. – Этот монстр не впервые пускает чью-то кровь за последние дни. Кажется, от землетрясения у Папы Карло напрочь сорвало крышу, и он взялся за старое. Ты, вижу, не в курсе, что до того, как загреметь в Острог, этот тип был известен в здешних краях под кличкой Морок. И что Семен Мотыга считал его своим лучшим мокрушником.
– Вот так новость! – Культяпый присвистнул и переглянулся с Сачком. – Расскажи мне ее другой стрельбан, в жизнь бы не поверил. Но раз ты в этом убежден… Короче говоря, наш старик со шрамом всего лишь прикидывался ветошью, давая вытирать о себя ноги, да?
– Не таким уж он был тихоней, – возразил Мизгирь. – Вспомни букву "М" возле трупа Дерюги-младшего. Никто не придал ей особого значения. А зря. Ведь это был знак Морока, хорошо известный здесь четверть века назад. Да только ни вы, ни братья Дерюжные о нем не слышали, а иначе сообразили бы, с кем имеете дело.
– Ну лады. – Громила придвинул к себе стул и оседлал его, хмурый и озадаченный. – Чертов Морок вернулся и замочил Дубая, чтобы не платить ему долг. И еще перебил всех "святых", раз их тут нет, а к двери их хаты приколото чье-то сердце. К "святым" у Морока, поди, тоже давние счеты – кому в Остроге эти твари не встают поперек горла? То есть это что получается – Чулым тоже под угрозой, раз он наехал на Морока и поставил его на "бабки"?
– Сам-то как думаешь? – хмыкнул Мизгирь. – Морок добрался до одного из Дерюжных, потом замел следы, и ему это сошло с рук. Насколько ты уверен в охране своего босса? А Петьку, надо полагать, стерегли получше, чем Коляна.
– Поганый расклад, – согласился Культяпый. – Надо срочно рвать когти домой. И сигналить братве, что в городе завелся безбашенный мокрушник, которому ни законы, ни авторитеты не указ. Куда он мог смыться после того, как изрубил Кирюху, есть соображения?
– А в какой угол курятника бросится лиса, если она уже начала резню? Да куда угодно. – Капитан не стал добавлять "в том числе и к нам". Вместо этого признался: – Тут еще кое-что не дает мне покоя. Дубай сказал, что его сначала отравили газом, а уже потом искалечили. Если это правда, то откуда у Морока взялся газ?
– Братаны, сидевшие в Остроге, говорят, что "святые" подавляют там бунты усыпляющим газом, – ответил чулымец. – Его закачивают в вентиляцию из баллонов с китайскими иероглифами. Газ безвредный, только башка от него потом болит, как с похмелюги, но с ног валит махом. Пару раз вдохнул – и в отключку на целый час.
– И на кой черт "святым" в Погорельске газ?
– Я же сказал: у них здесь был пункт для сбора пожертвований. А кто бы еще подогнал им такую химию, если не китайцы?
– Что-то я не нашел у них на складе эти баллоны, – почесал макушку Сачок. – И лекарств там не видно. Может, они того… кинуть нас хотели с таблетками?
– Вроде раньше за ними такое не водилось, – усомнился Культяпый. – Наверное, это Морок стащил отсюда все ценное. Сколько дней он тут проторчал?