Вспоминаю, что Елена возненавидела Аду именно после того, как увидела, что она танцует с этим самым Рудольфом. Надо познакомиться с ним поближе.
- Он сам был за рулем?
- Нет, какой-то кучерявый мальчишка в спортивной куртке. Еще очки на нем были… Лицо показалось знакомым, но кто он - вспомнить не смог. Да и не зачем было, - пожимает плечами дворник.
- Во сколько это было?
- Около часа дня.
- Что было потом?
- Я ушел в подсобку. Покушал там, снова вышел на улицу. Увидел, как бежит Саид, тут ко мне подошла Мария Петровна, попросила меня полочку дома прибить: муж у нее инвалидом стал - сам не может. Пошли к ней. Потом вернулся, а тут уже - драма…
- Вы рассказали следователю про Саида?
- Да, и Мария Петровна это подтвердила, - кивает головой свидетель. - Но его все равно отпустили. Несправедливо как-то.
- Напротив. Он ведь не убийца, - возражаю я.
- Сильно я в этом сомневаюсь… - возражает дворник. - Ладно, мне пора идти работать. Если вам что-нибудь понадобится - обращайтесь ко мне. Зовут меня Николаем.
- Хорошо. Спасибо вам, - коротко благодарю я, закрывая за ним дверь.
Волос, который я обнаружил на пальто в прихожей моей подруги, тоже был курчавым. Значит ли это, что убийца - тот самый парень в "Майбахе", принадлежащем Рудольфу? Нужно собрать как можно больше информации об этом человечке. А заодно узнать, какие могли быть с ним дела у Елены. Убедившись, что телефона в доме нет, покидаю его. Пешком иду в сторону своего временного пристанища. Яркая вывеска "Все для художника" цепляет мое внимание. Это крошечный магазин, расположенный между продуктовым и забегаловкой по ремонту обуви, притягивает меня будто магнитом. Поднимаюсь на две ступеньки и вхожу внутрь. Там пахнет красками, бумагой и деревом. Вдоль стены стоят мольберты разных размеров. В памяти всплывают слова Рогожкина о том, как вредно выключать чувства, и что боль будет в любом случае. Думаю об Айлин. Перед глазами всплывают ее прекрасные рисунки. То раздражение, которое она во мне вызывает, как верно подметил профессор, глубоко личное, и к ней не имеет отношения. Ведь я знаю, что являюсь тем, кто убьет ее. И это лишает меня мужества открыто смотреть ей в глаза, слушать ее, внимать ей. Поддержка, добрые слова, в которых она так нуждается, заставляют меня ощущать себя еще большей сволочью. Будь она другой, не такой ранимой, наивной, возможно, все было бы иначе.
- Быть может, вам помочь? - осведомляется молоденькая продавщица в круглых очках.
- Да, будьте так добры, - улыбаюсь я, - помогите мне выбрать то, что сделает юную художницу абсолютно счастливой и подарит ей вдохновение.
- С радостью, - откликается девушка, выбираясь из-за прилавка.
Если я не могу нарушить слова, данного Елене, то в моих силах сделать последние дни Айлин светлыми и наполненными мечтами.
Пальто Айлин по-прежнему висит на вешалке, ботинки, похожие на унты стоят на полке для обуви. Значит, в школу она все-таки не пошла. Поднимаюсь на второй этаж. Стучусь к ней в комнату.
- Меня здесь нет, - раздается из-за двери.
- Хочу убедиться в этом лично, - входя, говорю я. Айлин с книжкой в руках лежит на кровати. Она переодета в пижаму, волосы заплетены в косы, и покоятся на груди.
- Узнал все что хотел? - надменно вскидывая подбородок, спрашивает девушка, задерживая взгляд на свертках.
- Полагаю, что нет. Ведь ты совсем не хочешь мне помогать, - укоризненно говорю я. - А профессор Рогожкин рассказал мне совсем немного.
- Он, в отличие от некоторых, уважает чужие секреты, - в тоне Айлин слышится назидание.
- Айлин, теперь все, что касается тебя, имеет отношение и ко мне. Я должен знать, что происходит, - говорю ей, зная, что она хочет услышать что-то подобное.
- Бабушка никогда не интересовалась моими делами. Почти все время моя жизнь принадлежала лишь мне. А теперь появляешься ты, весь такой благородный, и хочешь, чтобы я делилась с тобой своими страхами. Для меня это дико и непонятно. Особенно учитывая, что тебя смущает моя откровенность.
- Это правда. Временами мне сложно общаться с тобой. Вернее, я не знаю, как это делать. Мне мешает чувство вины. Но это все мои проблемы - я найду, как с ними справиться, обещаю.
- Если тебе будет легче, то я не виню тебя ни в чем, - сжимая в руках книжку, тихо говорит Айлин. - Со мной вечно случается какое-то дерьмо. И если раньше было трудно, но терпимо, то последние три года стало просто невыносимо.
- Скоро мы уедем отсюда. Как только я найду убийцу твоей бабушки, мы отправимся в Лондон. У меня там свой дом. Ты будешь ходить в художественную студию. Я уже договорился об этом с Куртом. Показал ему твои рисунки, и он так же пришел в восторг, как и мы с Арсеном.
И это чистая правда, Курту рисунки моей подопечной очень понравились.
- Ты с ума сошел, - закрывая лицо руками, краснеет Айлин. - Зачем ты тратил время на эту глупость?
- Курт хочет видеть тебя своей ученицей. А у него более чем хороший вкус и тысячелетний опыт работы. Это тоже нельзя сбрасывать со счетов, - вдохновенно говорю я.
- Еще один вампир-почитатель, - вздыхает Айлин, но ее глаза сияют.
- Это тебе, - указывая на свертки, сообщаю я. - Разбирай. Хочу, чтобы ты начала заниматься прямо сегодня.
Айлин разрывает бумагу, в которую упаковано несколько альбомов. Пробует мягкость кистей, проводя ими по коже. Рассматривает набор акварельных красок, как ювелир, которому принесли алмаз на оценку. Добравшись до коробки с планшетом, замирает.
- Это же очень дорого, - осторожно говорит она. - Я не могу принять такой подарок.
- Должна. Бумага и карандаши с красками - это чудесно, но прогресс не стоит на месте. Пробуй новое, иди вперед - это и есть жизнь, - возражаю я.
- Спасибо, - она подходит ко мне и обнимает меня за шею. - Знаешь, я очень благодарна бабашке за то, что она назначила опекуном именно тебя. Когда увидела тебя первый раз, ты показался мне монстром. Но я рада, что ошиблась.
"Нет, милая, ты была совершенно права. Твоя интуиция тебя не обманула. Я чудовище, от которого тебе лучше держаться подальше. И ты даже не представляешь себе, какой двуличной тварью себя сейчас чувствую".
- Это в прошлом, - проводя рукой по ее спине, улыбаюсь я. - Развлекайся. Мне нужно поговорить с Ритой.
Айлин кивает, разжимает объятия и плюхается на кровать, подтягивая под себя ноги, прижимая к груди коробку с планшетом.
Риту нахожу на кухне. Она занята приготовлением какого-то сложного блюда по старой кулинарной книге. Весь стол заставлен тарелками, на которых лежат разные ингредиенты, начиная от имбиря и заканчивая колбасой.
- Мне нужно, чтобы ты рассказала мне все о Рудольфе Вагнере, - говорю я. Рита вздрагивает, тарелка выскальзывает у нее из рук, с грохотом падает на кафельный пол, разлетаясь на куски.
- О господи… - бормочет она, едва не плача. Наклоняется, начинает руками собирать осколки. Присоединяюсь, чтобы помочь ей.
- Так кто он?
- Редкостная мразь! - Риту трясет, она меняется в лице.
- Это я уже понял. Но мне нужны подробности, - не желаю сдаваться я. Рита выпрямляется, выкидывает осколки в мусорный бак. Вытирает руки о передник, подходит к окну и распахивает его.
- Он - новое воплощение Амалика, - жадно втягивая носом холодный воздух, осмеливается произнести Рита. - Красивый и безжалостный подонок, по которому сохнет половина женщин этого города старше двенадцати лет.
- Он владелец клуба "У Вагнера"? - уточняю я.
- Да. А также ресторанов, пары магазинов, и салона массажа, - глухо отвечает Рита. Открывает шкафчик, достает оттуда бутылку кагора и наливает себе в стакан. - Он всегда получает то, что хочет.
Интересно, что может связывать Аду с Амаликом? Знает ли она, кто этот тип на самом деле, или поддалась его чарам, как большинство девушек? Теперь слова Матвея, сказанные в сердцах, приобретают для меня иной смысл. Хочу убедить себя, что горячусь, веду себя, как старая бабулька, которая видит подвох во всем от собственной немощи. Елена видела, как Ада танцевала с ним. Всего лишь это. Жизнь в маленьком городке обязывает знать друг друга. Только спокойней от подобных мыслей мне не становится. Что-то подсказывает мне, что все намного серьезней, чем кажется.
- Что тебя с ним связывает? - спрашиваю я Риту, видя ее душевное смятение.
- Я была его любовницей. В то время, когда он убивал мою семью, я спала с ним и считала самым лучшим! - с горечью говорит она. - Самой от себя тошно.
- Ты знала об этом? - я удивлен ее откровением, но, по правде говоря, меня уже мучали подобные подозрения.
- Да. Но очарование им был сильнее любой правды.
- Не кори себя, ты ведь знаешь силу его магии, - напоминаю я. - Он просто лишил тебя воли.
- И сделал своей соучастницей… - вздыхает Рита. - Можно, ты уйдешь, а? Мне хочется побыть одной.
Молча киваю. Покидаю кухню, оставляя Риту наедине с ее расстроенными чувствами.
Заинтересованный персоной Рогожкина, полдня провожу в интернете, ища о нем информацию. Мне удается списаться с парочкой его коллег, притвориться журналистом и начать их аккуратно расспрашивать. Люди попадаются общительные, открытые. Они с удовольствием делятся тем, что знают о своем замечательном, но странном товарище. У Рогожкина никогда не было друзей. О его семье тоже никто ничего не слышал. Держался парень сам по себе. В гости приходил редко, а к себе вовсе никогда не приглашал. С личной жизнью у него все так же было глухо. Лишь за пару месяцев до его внезапно исчезновения его видели с хорошенькой блондинкой. Судя по их сияющим лицам, они были влюблены и счастливы. А потом мужчина, словно в воду канул. Он не появлялся на работе, не отвечал на звонки. Забеспокоившись, сослуживцы взломали дверь в его квартиру, боясь обнаружить там его труп. Но она была пуста. Все вещи стояли на своих местах, но хозяина след простыл. С того момента прошло добрых восемнадцать лет, за которые больше никто не слышал о профессоре Рогожкине.
Прошу выслать мне его фотографию. Отдельных снимков с ним нет, но мне присылают фото, где он сидит возле постели своего научного руководителя, которому он, по словам коллег, спас жизнь. Вылечил травками, поставил на ноги, когда, казалось бы, это уже было невозможно. Позже к нему обращались за помощью и советом другие люди. Он никому не отказывал. Его лечение производило хороший эффект, все, кто лечился у него - выздоравливали.
- Кто же ты такой, профессор? - бормочу я, разглядывая старый снимок. Несмотря на годы, Рогожкин не особенно изменился. Такая же упитанность, большая голова и что-то медвежье в фигуре. Определённо, он не простой человек. Не вампир, не оборотень, не маг. Но, черт возьми, кто тогда? Древний бессмертный? Реинкарнация могущественного существа? Новый вид? Теряюсь в догадках. Входная дверь хлопает, в гостиную входит Дина. Она выглядит измотанной. Бледная, с темными кругами под глазами, словно ее обескровили. Сбрасывает с себя куртку, ботинки. Без сил падает в кресло, прикрывая рукою глаза.
- Арсен еще не вернулся? - спрашивает она.
- Нет, но он прислал сообщение, что подъезжает к Бариново. В течение часа будет здесь, - отвечаю я. - Соскучилась?
- Некогда скучать, - устало откликается Дина. - Якуб совсем плох. Мне удалось установить с ним связь. За последние три часа он умирал четырежды. Я мало что смогла сделать.
- Ты знаешь, где он?
- Нет. Похоже, его держат на какой-то территории, которая поглощает сигнал, - выдвигает предположение Дина.
Америго становится все предусмотрительней, а, следовательно, опасней. Дина поднимается, идет на кухню. Слышу, как они обсуждают с Ритой ужин. Потом возвращается в гостиную с подносом, на котором дымится чашка супа, а рядом лежат два больших куска хлеба. Усаживается в кресло, ставит свой ужин на журнальный столик. Обжигаясь, начинает жадно есть.
- Скажи, есть какие-то варианты, которые могли бы ослабить силы Айлин и сделать ее менее опасной в будущем? - понизив голос, спрашиваю я. Дина перестает жевать.
- Может быть, и есть, но я об этом не знаю. По крайней мере, пока, - с сожалением говорит она. Понимающе смотрит на меня: - Переживаешь?
- Это поручение Елены для меня, как кость в горле. А учитывая, что времени у меня остается все меньше…
- То оно сокращается и у нее… - с грустью заканчивает вместо меня Дина. - Мне жаль, правда. Представляю себе, как муторно тебе сейчас. Я сама не осмеливаюсь ей в глаза смотреть. Но, видимо, эта та ситуация, в которой надо смириться с неизбежным. Принять как факт. Не думай, что я бессердечная дрянь, которой не жалко свою сестру, лишь бы род сохранил баланс. Но других способов нет.
- А если Елена ошиблась? - в моем голосе звучит надежда.
- Айлин ее внучка, не сомневаюсь: она проверила все сотни раз. Проработала не одну цепочку событий. Так что, вряд ли, - с уверенностью говорит Дина. - Еще раз повторюсь - мне жаль. Но ты не можешь нарушить слово.
- Знаю. И сдержу его.
- Подскажу тебе день, когда для этого будет лучшее время, - обещает Дина. - Если захочешь об этом поговорить - я рядом.
- Спасибо, но как-нибудь без словоблудия обойдусь.
Дина пожимает плечами и возвращается к еде. Удивляюсь ее спокойствию. Тому, что убийство кузины она обсуждает так же легко, как поход в магазин. Не знаю, что творится у нее в душе, и какие мысли одолевают, но подобному хладнокровию можно только позавидовать. Неужели с возрастом я стал сдавать позиции? Или это болезнь делает меня таким мягкотелым? Осознание бренности своего тела, скорой кончины? Пару месяцев назад я молча выполнил бы просьбу подруги, не страдая никакими угрызениями совести. Что же изменилось сейчас? Я стал слаб, или же Айлин для меня особенная?
Слышу, как возле дома останавливается машина. Подхожу к окну. Вижу, как Арсен шагает по дорожке к дому. Прежде чем он успевает постучать, распахиваю перед ним дверь.
- Держи, - едва переступая через порог, говорит Арсен, протягивая мне флэшку. - Звони Америго, назначай встречу.
Он выглядит изможденным. Сквозь грим, нанесенный неумелой рукой, проступает кровь. На шее трупные пятна. Он стягивает с себя перчатки, и кожа слезает вместе с ними. Вокруг него крутится Дина, желая помочь. Арсен убирает в сторону ее волосы, сдвигает в сторону кофточку и выпустив клыки, вонзает их ей в шею. Дина тихо вскрикивает, зажмурившись, замирает на месте. Ведьма уже знает, что одно неловкое движение - и она покойница. Достаю телефон, набираю номер Америго. Он долго не берет трубку. Наконец раздается щелчок. В ухо ударяет грубое:
- Да.
- Флэшка у меня, - сообщаю я. - Дай мне теперь услышать Якуба. Пока я не буду уверен, что он в порядке, переговоров не будет.
- Скажи что-нибудь своему другу, - просит Америго, обращаясь куда-то в сторону.
- Не рискуйте ради меня! - доносится до меня слабый голос Якуба.
- Какие же вы скучные, - вздыхает Америго. - Аж зубы сводит от вашей идейной порядочности. Теперь к делу. Встречаемся через час возле старого кладбища. Айлин передает мне флэшку, я проверяю ее и, если все в порядке - даю знак своим людям, они привозят Якуба.
- Айлин ничего тебе передавать не будет, - возражаю я.
- Других условий сделки не приемлю. Или она приходит, или я убиваю Якуба, а потом врываюсь в той дом в сопровождении своих людей. И тогда жизнь не только Айлин, но и всех остальных домочадцев окажется под вопросом, - с азартом говорит Америго. Могу даже представить, как блестят сейчас его глаза.
- Я пойду, - трогая меня за плечо, тихо говорит Айлин. Надо же, я даже не услышал, как она подошла.
- Но… - пытаюсь возразить я. Девушка прикладывает мне палец к губам и строго смотрит в глаза.
- Скажи ему, что я буду, - шепотом говорит она, убирая руку.
- Хорошо, Айлин передаст тебе то, что ты хочешь, - не скрывая недовольства, говорю я. Представляю себе, как он торжествует, и меня передергивает от злости.
- Тогда до встречи! - тут же оживляется Америго. Нажимаю отбой, убираю телефон в карман. Внимательно смотрю на Айлин. Она выглядит спокойной, почти безмятежной. Плечи расслаблены, сердце бьется ровно.
- Ты уверенна в том, что собираешься сделать? - спрашиваю я.
- Конечно. Мое внимание взамен на жизнь Якуба. Все просто. Я наконец-то чувствую себя нужной, - направляясь к лестнице, говорит Айлин. - Пойду одеваться.
- Почему ты делаешь из их встречи проблему? - опускаясь на диван, спрашивает Дина. Из ее незатянувшихся ран течет кровь. Мой желудок сворачивается в узел от этого запаха. Хочется наброситься на нее и втянуть в себя все, до последней капли. Арсен запечатывает ее укусы своей кровью, но мое наваждение не проходит.
- Есть причины, - сквозь зубы отвечаю я, направляясь к двери. Мне нужен воздух. Срочно. Пока я не потерял власть над собой. Как можно было Арсену вести себя столь опрометчиво? Мог бы подняться к Дине в комнату, трапезничать там.
Выхожу на крыльцо, прикрываю за собой дверь, оставляя запах искушения позади. На улице холодно, снова накрапывает дождь. Здесь небо, будто прохудилось. С нашего приезда сюда не было ни одного ясного дня. Сунув руки в карманы джинсов, смотрю на облака, что проплывают над городом.
- Я готова, - сообщает Айлин. Оборачиваюсь, смотрю на нее. На девушке черные брюки, такого же цвета водолазка. В ушах блестят крошечные рубины. Волосы аккуратно убраны в пучок. Она выглядит строго и неприступно. В руках сжимает маленькую сумочку.
- Прекрасно, - говорю я. Подхожу к ней, беру ее за руки. Айлин дрожит от холода. Незаметно кладу в ее сумочку крохотный жучок, купленный сегодня в городе. Так у меня будет небольшая иллюзия, что я контролирую ситуацию. - Надо взять пальто.
Захожу в дом, снимаю с вешалки свое и Айлин. Помогаю своей подопечной одеться. Арсен настоятельно просит держать его в курсе событий. Обещаю ему. Мы идем к машине.
- Что бы ни случилось - я справлюсь, - садясь на место рядом с водителем, говорит Айлин. - Просто хочу, чтобы ты это знал.
Когда я подъезжаю к входу на кладбище, Америго уже ждет нас. Он стоит, прислонившись спиной к машине, руки спрятаны в карманы. Волосы намокли от дождя, тонкими прядями липнут к щекам. Вылезаю из авто, открываю дверь Айлин, подаю ей руку. Ее пальцы холодные, влажные. Сердце бьется часто. Несмотря на выдержку, замечаю в ее глазах страх. Она понимает это и тут же отводит взгляд.
- Вы опоздали на две минуты, - выговаривает Америго, подходя к нам. Окидывает Айлин оценивающим взглядом, берет ее за локоть, привлекает к себе.