Немного адаптировавшись, пытаюсь протиснуться к барной стойке. Мое внимание привлекает парень, вокруг которого собралась ликующая толпа. Из одежды на нем лишь черные кожаные штаны. Он смугл, и кажется, что от его кожи исходит сияние. Карие глаза похожи на две бездны. Монгольские скулы придают его внешности особенную экзотику. Губы толстые, четко очерченные, словно накрашенные. Длинные, до пояса, черные волосы перетянуты красным шнурком. На шее - золотая цепочка с небольшим резным метрическим шаром, похожим на яблоко. Помандер. Давненько я не видел подобных украшений. Его было модно носить в средние века. Люди наполняли его парфюмерными маслами и смолами, свято веря, что их аромат спасет их от заразных болезней и отгонит злых духов.
Монгол лихо отплясывает, вызывая оголтелый восторг у публики. Его движения легки, воздушны, словно он парит над полом. Когда он заканчивает танец, толпа перед ним расступается. Парень проходит мимо меня, и в нос ударяет до боли знакомый запах. Могу поклясться, что слышал его на днях, но не в силах вспомнить, где и у кого. Смотрю ему в след. Танцор оборачивается - и наши взгляды встречаются. Меня охватывает волнение. Душевный трепет, когда видишь перед собой что-то по-настоящему великое. Он буравит меня своими карими до черноты глазами и, кажется, добирается до самого дна души.
Мне становится душно, кожу обдает жаром. Мужчина резко отворачивается и продолжает свой путь. Повинуясь инстинкту, следую за ним, сам не понимая, зачем мне это надо. Внезапно тот останавливается и поворачивается ко мне лицом. Делает он это настолько быстро, что я не успеваю среагировать и врезаюсь в него. Случайно касаюсь его плеча. Оно горячее, и от него исходит запах трав.
- Кто ты такой, черт возьми? - спрашиваю я, глядя в мудрые, как у святого старца, глаза.
- Судя по тому, как ты пялишься, - твое отражение, - отвечает монгол. У него низкий, глухой голос. От его вибраций у меня закладывает уши. Он, определённо, не человек. Но кто? Хочу вслушаться в его сердцебиение, но мешает музыка. Мы стоим напротив и смотрим друг на друга. Оглушенный, я вижу лишь его глаза, существо словно гипнотизирует меня. Не могу сдвинуться с места. Он не говорит ни слова, а у меня перед глазами, как диафильм, проносятся все события из моей жизни. Начиная с того момента, как впервые пошёл, и заканчивая встречей с Матвеем. Они пролетают с огромной скоростью, причиняя физическую боль. Голова начинает кружиться, в области солнечного сплетения жжет, словно к коже приложили серебро. Чей-то шлепок по плечу заставляет меня вздрогнуть - и наваждение рассеивается.
- Быть правильным хорошо, но неверно, - выдает монгол, и подобие улыбки трогает его губы. Разворачивается и уходит, а я гадаю, что он имел в виду.
Наконец мне удается протиснуться к барной стойке. Бросаю взгляд на часы. С момента, как я переступил порог этого заведения, прошло три часа. Как они пролетели - не помню. Неужели это существо произвело на меня столь сильное воздействие? Кто же он все-таки? Усаживаюсь за стойку и прошу принести мне вина.
- Кого-кого, но тебя здесь точно не ожидал увидеть, - раздается за моей спиной голос Америго. - Думал: свои последние дни ты проводишь в окружении друзей-человеков.
- Знал бы, что встречу здесь тебя, так бы и поступил.
- Ну-ну, в глубине души ты все равно рад меня видеть, - самодовольно говорит Америго, усаживаясь рядом. - Бармен, принеси мне тоже самое, что и ему.
- Что было на флэшке? - спрашиваю я. Брат тихо смеется.
- Рецепт с противоядием от твоей болезни, - улыбаясь во весь рот, сообщает он. Его голос звучит торжественно. Он жадно смотрит на меня, желая насладиться моей реакцией.
- Что?
Никогда еще я не испытывал столь фантастического ощущения от провала. Вот момент его истинной победы надо мной, что лучше любой изощренной мести. Хотя, может быть, это тоже было частью его плана. Понимает ли он, что победил меня?
- Ты все прекрасно слышал, - ухмыляется Америго. - Боюсь даже представить, что ты сейчас чувствуешь. Наверное, это настоящий фейерверк эмоций. Поэтому я тебя утешу. Даже если бы ты оставил флешку себе, ты бы все равно не понял, что на ней. И ни один переводчик тебе бы не помог. Конрад составлял все свои записи исключительно на аквидонском, которого ты не знаешь. Который вообще мало кто знает.
Язык, на котором написаны книги Чори. Он что, издевается?!
- А ты, получается, изучал его? - я все еще не могу прийти в себя от удивления.
- Да, Конрад обучил меня ему, ведь я был не только его другом, но и правой рукой.
- Но он-то откуда его знал? - продолжаю не понимать я.
- Конрад - реинкарнация великого Кальбы. Он был одним из первосозданных. На земле бродят еще трое таких же, как он. Тех, кто видел богов, их создавших.
- Это как-то связано с легендами о Чори?
- И ты туда же, - морщится Америго. - Ну, дураку же понятно, что Чори - это просто мистификация. Кому-то из древних захотелось покичиться перед людьми своей уникальностью, а истинное лицо показывать было боязно. Вот и появилась легенда о пророке. Читал я эти книжки, ничего особенного.
- Все три? - мне с трудом верится в услышанное.
- Да, все три. Сам подумай, если этот Чори знал все секреты, которые могут сделать тебя королем мира, почему он не стал им сам? - осушая бокал с вином, рассуждает Америго. - А все потому, что их не существует. Внимание и реакция - вот два ориентира, по которым можно добраться куда угодно. Все остальное - фигня.
- Как долго будет создаваться противоядие?
- Ты вряд ли доживешь до этого дня. А я даже под угрозой смерти не дам его тебе. За свои ошибки нужно платить. И мне все-таки удалось сделать тебя. Правда, не совсем так, как хотел, но это уже лирика.
- С Тео ты поступишь так же?
- К нему у меня другие счеты… Так что я посмотрю на его поведение.
- И что потом?
- Ты умрешь. У тебя осталась неделя, не больше. Устрою тебе красивые похороны, это будет мой триумф. Потом заберу Айлин, сделаю своей любовницей. Устрою переворот, займу место Тео и буду править кланом долго и справедливо. Хорошие планы, правда? - Америго пристально смотрит на меня, желая понять, что я сейчас проживаю.
- Мечтай, пока есть возможность, - поднимаясь, говорю я. Наверное, я должен ощущать досаду, боль, горе, но я не чувствую ничего. Слишком много неприятных моментов за этот вечер. Бросаю деньги на стойку и направляюсь к выходу. Возле узкой лестницы, ведущей на второй этаж, сталкиваюсь с мужчиной в сером костюме. Он высок, светловолос. На вид ему чуть больше тридцати. У него светлые, голубые глаза и белая кожа. Тонкие губы и точеный профиль. Улавливаю его запах. Он один в один с тем, что я уловил на коже Ады. Вот значит, какой ты, Рудольф Вагнер.
Он так же, как и я, оглядывает меня с головы до ног. Его губы трогает легкая улыбка. Ему понятно, кто перед ним. Не говоря ни слова, он быстро поднимается наверх. Направляюсь к выходу. По пути размышляю, что пора рассказать Айлин правду о ее отце. У нее осталось пять дней, но за это время может случиться все, что угодно.
Домой я прихожу, когда стрелки часов показывают семь утра. Желание утолить голод, плавно переходят в мирную прогулку, во время которой я размышляю над тем, что мне нужно сделать перед кончиной. Какие документы привести в порядок, составить завещание. Обсудить детали похорон. Никогда не думал, что мне придется озаботиться подобными вопросами.
Снимаю с себя пальто и вешаю его на вешалку. Арсен сидит на диване, с трудом подавляя зевоту. Ему давно пора отправиться спать, но он чего-то ждет. Дина со свойственной ей энергичностью отжимается на коврике. Дэшэн расставляет на журнальном столике чашки, ставит тарелку с кексом. Милый домашний уют. Заглядываю на кухню. Там Рита и Айлин. В первый момент я не понимаю, что происходит, но потом до меня доходит - старшая ведьма учит племянницу пользоваться магией. Девушка, сконцентрировавшись, старается удержать чашку в воздухе - и у нее это получается. Потом посудина плавно проплывает в воздухе и приземляется на подоконник.
- Фантастика! - хлопает в ладоши Рита.
- Ты это видел?! - сияя, спрашивает меня Айлин. - У меня получилось! А это - только первое занятие! А бабушка говорила, что у меня нет никаких способностей к волшебству!
- Никогда не сомневался в том, что ты молодец, - улыбаюсь я. - Оставь нас вдвоем с тетей, нам надо поговорить.
Схватив из вазы пару конфет, Айлин послушно покидает кухню.
- Я же просил - никакой магии! - набрасываюсь я на Риту. - Ты хоть знаешь, к каким последствиям это может привести?
- Но у нее - способности! И их надо развивать! Она из рода Савро, и это ее прямая обязанность! - упирая руки в бока, запальчиво кричит Рита.
- Айлин - дочь Амалика. Ей нельзя заниматься этим, - понизив голос, говорю я. Ведьма стремительно бледнеет, взмахивает руками, хватается за подоконник и медленно оседает на пол.
- Как же так… - недоуменно шепчет она, проводя ладонью по лицу. - Откуда ты это знаешь?
- Мне сказала Елена. Вся эта легенда с аварией была придумана лишь с целью сохранить девочке жизнь. На самом деле Амалик похитил Василису и держал в своем доме до родов, а потом убил.
- Ты говоришь ужасные вещи… - по щекам Риты бегут слезы. - Не хочу в это верить…
- Мне жаль, но это - правда.
Рита опускает голову и выбегает из кухни. Слышу, как она поднимается по лестнице. Скорее всего, будет плакать. Не могу избавиться от ощущения, что она все еще любит этого подонка Вагнера. Это терзает ее, заставляя чувствовать себя виноватой перед всем родом. Бросаю взгляд на часы. Мне снова пора уходить. Этим утром меня ждет еще одна встреча.
Глава 20
Поджидаю Сабину на повороте к школе. Она опаздывает, спешит, что есть сил. Меня не замечает. Хватаю ее за руку, девушка тихо вскрикивает от неожиданности. Увидев, что это я, с облечением вздыхает. Отвожу ее в сторону.
- Я, конечно, рада бы поболтать, и все такое… но мне надо бежать. Ада терпеть не может, когда кто-то опаздывает, - запыхавшимся голосом, говорит Сабина, стараясь не смотреть на меня. - Давайте в другой раз, а?
- Нет, меня это не устраивает, - возражаю я. Киваю в сторону машины. - Прокатимся?
- Господи, да что тебе от меня надо-то? - сквозь зубы стонет Саб, однако повинуется. Идет следом за мной, садится на место рядом с водителем.
- Я хочу поговорить с тобой об Аде, - говорю я, заводя мотор.
- Можно курить? - спрашивает Сабина. Она нервничает и не может этого скрыть.
- Да, пожалуйста, - великодушно разрешаю я. Сабина вытаскивает пачку, дрожащими руками достает сигарету и закуривает.
- Ты, это… Не обращай внимания… - заметив мой взгляд, говорит она. - Ночь у меня вчера была веселая, нагрузка на мышцы большая. Поэтому пальцы дрожат. А то подумаешь еще, что я наркоманка.
- Даже мысли подобной не было.
- Спасибо, это приятно. А то уже все достали с этими разговорами о плохой наследственности… - затягиваясь, произносит Сабина. - Так что там с Адой?
- Это я как раз у тебя хотел спросить. Что у вас с ней за конфликт?
- Нет ничего даже похожего. Мы никогда не ругались. Просто она сволочь и лицемерка. И за это я ее до смерти ненавижу.
- Расскажи подробней.
- Она ненавидит Айлин. Люто. До безумия. Я видела, с каким выражением лица она столкнула ее вниз! Это было такое торжество, такая ненависть… Но мне никто не поверил… Мол, ее в тот день не было в школе, - слова Сабины наполнены болью и искренним переживанием. - Но она была! И сделала это!
А как она издевается над ней, когда ее нет рядом! Как высмеивает…
- Ты не пробовала записать это на диктофон, чтобы дать ей прослушать? Иногда человеку без доказательств трудно в такое поверить.
- Она ее словно заколдовала, - с тоской говорит Сабина. - Ада для нее самая лучшая, милая, добрая, красивая. Когда она упала в костер и сильно обгорела, эта сволочь два часа собиралась вызывать скорую. Но Айлин и тогда нашла ей оправдание!
- Кто-то, кроме тебя, это заметил?
- Нет, всем начхать на Айлин. Она лишь груша для битья и насмешек. Ты ведь знаешь, что она трижды пыталась свести счеты с жизнью?
- Да, она мне сказала.
- Всю жизнь осуждала таких слабаков, а тут смотрю на нее и понимаю, что нет у нее сил терпеть подобное, да ни у одного мужика не хватило бы воли пройти через столько унижений. Ты можешь что-то сделать с этим?
- Я хочу увезти Айлин в Лондон.
- Сделай это как можно скорее. Скажу по секрету - она на грани. Когда была у нее в тот вечер, то увидела это по ее глазам. Ведь снова попытается наложить на себя руки… - Сабина выбрасывает окурок в окно и тут же достает вторую сигарету.
- Как думаешь, Ада могла убить Елену? У нее был мотив для этого?
- Да, вполне. Бабушка запретила ей встречаться с Айлин, приходить к ним в дом. Она могла ей мстить, - с уверенностью говорит Сабина.
- Слушай, а тебе не кажется, что у вашей учительницы должны быть каике-то причины, чтобы вести себя так? Ну, что эта ненависть к Айлин, она - не просто так?
- Тоже думала об этом. Но, на первый взгляд, их нет. Ада мутит что-то с Вагнером. Когда возвращается от него, то выглядит просто конченым психом. Не знаю, что он там с ней делает, но она срывается на всех, а Айлин достается особенно.
- И часто это происходит?
- Три-четыре раза в неделю. Вагнер - такая же сволочь, как и Ада. Они друг друга стоят. Тот случай, когда люди стали идеальной парой.
- А в чем выражается сволочизм Вагнера?
- В том, что он бросает своих детей на произвол судьбы. Хорошие люди так не поступают, - Сабина обиженно вскидывает подбородок и отворачивается к окну.
- Тебя это как-то касается?
- Нет, слава Богу, я родилась у родителей в законном браке, - торопливо возражает она.
- Зачем ты подарила Аде заколку?
- Хотела наладить отношения. Айлин очень переживала, что у нас все сложно. Решила пойти на уступки. Пригласила эту горгону на чай. Только ничего хорошего из этой затеи не вышло. С радостью бы придушила эту сучку.
- Или же подставила ее, сделав так, чтобы она получила срок за обвинение в убийстве.
- С ума сошел? - глаза Сабины широко распахиваются.
- Ну, идея-то сама по себе хорошая. Один выстрел, а убиты аж два зайца.
- Эх, я думала, ты нормальный, а оказался тоже из конченых, - вздыхает Сабина.
- Ты узнала, что Елена хочет нанять твоего отца для устранения Айлин. Естественно, ты взбунтовалась. Надо как-то остановить этот произвол. Но как? Ты украла у отца пистолет, спрятала его. Подарила Аде заколку, чтобы видели и знали все - эта вещь ее. Сбежала с физкультуры, позаимствовала машину Вагнера, чтобы добраться до дома Савро, ведь все знают, что он путается с учительницей, а значит, может быть ее соучастником. Застрелила бабушку своей подружки, набрала с ее телефона смс Аде с просьбой срочно прийти. И никем не замеченная снова вернулась в школу.
- Да, я получаюсь гениальной преступницей, - усмехается Сабина. - Прям слушаю тебя и удовольствие получаю, как же ты хорошо обо мне думаешь, какой умницей считаешь. Но нет, все не так.
- Ты представляешь, что будет с Айлин, если она узнает правду?
- Я не думаю, что ты такой дурак, чтобы убеждать ее в подобном абсурде. А вина без доказательств - это просто сотрясение воздуха эмоциональными фразами, не больше, - резко говорит Сабина. - Я люблю Айлин и никогда, никогда не сделаю того, что причинит ей боль. Пусть даже косвенно.
- Ты сделала все это, чтобы защитить ее. И я не могу осуждать тебя. Но это не отменяет того, что ты совершила преступление.
- Найдите улики против меня, свидетелей, которые укажут на меня пальцем и тогда мы все это красочно обсудим. Отвези меня в школу. Я и так с тобой море времени потеряла.
Мне больше не о чем ее спросить. Молча выполняю ее просьбу. Высаживаю возле учебного заведения. Там уже крутится Саид. Увидев Айлин, которая идет, опустив голову, и едва переставляет ноги, он не сводит с нее глаз. И это взгляд безжалостного тюремщика, караулящего свою жертву.
Вернувшись домой, решаю поговорить с Диной. Поднимаюсь на второй этаж. Дверь в ее комнату приоткрыта, девушка сидит на полу в позе лотоса и медитирует. Мне не хочется прерывать это духовное занятие, но времени остается все меньше. Стучу костяшками пальцев по косяку. Блондинка вздрагивает и лениво открывает глаза.
- Что-то случилось? - сонно спрашивает она.
- Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня, - входя к ней, говорю я. Опускаюсь на пол и сажусь напротив, сложив ноги по-турецки.
- Если только это в моих силах.
- Я не собираюсь просить у тебя невозможного. Мне всего лишь нужно, чтобы ты узнала информацию об Аде Грановской. Что она за существо, из какого рода, связана ли с магией…
- Зачем тебе это?
- Она любовница Амалика, и ее поведение можно назвать, мягко говоря, странным. Про Сабину Ковалевскую мне тоже нужно узнать, как можно больше.
- А с ней что не так? По-моему, она хорошо относится к Айлин, девочки так долго дружат… - пожимает плечами Дина.
- Именно поэтому. Все живые существа ее ненавидят и готовы убить, а эта любит так, что готова пойти на преступление. Странно это все. У меня только одно объяснение всему этому: Саб - дочь Амалика.
- Только этого не хватало… - сокрушается Дина. - Сегодня же все узнаю.
- Хорошо. А я поговорю с ее матерью. Думаю, она подтвердит мои предположения.
- Ты все еще не готов сдаться и ищешь способы, чтобы спасти Айлин? - беря меня за руку, спрашивает Дина. Ее взгляд полон тепла и сочувствия.
- Да. И рассматриваю самые безумные варианты… Скажи, она может потерять свою магию, если переспит с вампиром?
- Нет. Она - темная, для нее это, скорее, будет подпитка сил, а не их обнуление, - разрушает мою надежду Дина.
- А если обратить ее в вампира?
- То ее способности усилятся десятикратно.
- Черт! Почему у меня нет в запасе этих долбаных трех с половиной лет?! - в отчаянье вырывается у меня.
- Зотикус, ты влюбился в нее? - осторожно спрашивает меня Дина, и я с удивлением смотрю на нее.
- Нет, конечно. Что за бред пришел тебе в голову? - сержусь я.
- Айлин не так проста, как кажется. Она может играть с тобой, как кошка с мышью, даже сама не осознавая этого. Давать тебе то, чего ты хочешь почувствовать. Считывать с твоего лица эмоции и подстраиваться под них. Ее психика гибкая, как пластилин. Ей ничего не стоит подключиться к тебе и соответствовать твоим ожиданиям.
- Если все так, то почему вокруг нее столько ненависти? Не от большой радости она трижды пыталась убить себя. Не находишь, что при таких способностях это странно?
- Мощный у нее хранитель получается… - задумчиво произносит Дина. - Но я думаю, что все дело в том, что заклятье блокирует ее способности в отношении людей. В этом все дело. Ты уже мертв, поэтому ей просто манипулировать тобой.
- Почему ты в этом так уверенна? Она что, не может быть просто искренней? - сопротивляюсь подобным утверждениям я.
- Ты очарован ею, а потому слеп, - с грустью делает выводы Дина. - Послушай свое сердце. Ты любишь ее, и хорошо это ни для кого не закончится.
За тебя уже все решили, ты лишь исполнитель. Нельзя нарушить обещание, данное мертвой.