- Есть такое. Зато Амалику тебя тут не достать.
- Для него нет невозможного. Так что я не верю в то, что могу быть где-то в безопасности, - вздыхает Ада, идя следом за мной. Толкаю дверь, прохожу на территорию склада. Тут все так же, как в тот день, когда Америго похитил Айлин. На полу валяется кнут. На столике лежит полотенце с засохшими следами крови. Рядом с ним серебряный кинжал, который незаметно отправляется ко мне в карман. Не хочу, чтобы у Ады было искушение сделать глупость.
- Похоже, тут разворачивались драматические события, - замечает учительница.
- Да, было дело. Завтра с утра приеду к тебе и привезу теплые вещи и еду.
- Почему ты не можешь остаться со мной на ночь? - неожиданно спрашивает Ада, заглядывая мне в глаза.
- Потому что это может плохо кончится. В первую очередь для тебя, - мягко говорю я и впервые, за время что мы общаемся, у меня возникает желание попробовать ее кровь. Как и с другими людьми, я ощущаю жажду. Это может значит только одно - Амалик снял с нее защиту.
- Это звучит так нелепо…Учитывая ситуацию, - усмехается Ада. - Но спасибо за заботу.
Она порывисто обнимает меня. Потом резко делает шаг назад, с трудом удерживаясь на ногах. Разворачиваюсь, иду к выходу. Этим вечером меня ждет еще масса дел. И первым делом надо отогнать машину как можно дальше.
Стою напротив квартиры Ковалевских. Мне предстоит серьезный разговор с Сабиной. Я больше не могу делать вид, что она не причастна. Дверь открывает Катерина. Она выглядит уставшей, под глазами темные круги. Смотрит на меня, вытирая руки о замызганный передник.
- Саб дома? - спрашиваю я, точно зная ответ.
- Да, проходите, - дружелюбно говорит она, пропуская меня в прихожую. Запах горячего грибного супа и селедки бьют в нос почище артиллерии. Невольно морщусь от подобной какофонии. Неужели хозяйка сама этого не замечает?
- Сабинка, к тебе пришли! - проходя в крошечную комнату, напоминающую глубокую нишу, ласково говорит она.
- Кто? - резко спрашивает дочь.
- Какой-то молодой человек, - понижая голос, докладывает она. - Красивый.
- Мама, сколько раз тебе говорить, что надо спрашивать имена! - сердится Сабина. Катерина выходит, пожав губы, и жестом предлагает мне войти.
- Привет, Саб, - входя, здороваюсь я. Она встречает меня тяжелым вздохом. Девушка сидит на полу. Перед ней лежат какие-то чертежи, от изучения которых я оторвал ее своим визитом. Ее кучерявые волосы небрежно заколоты наверх. Безразмерная футболка обнажает плечи. Босые ноги украшают орнаменты татуировок.
- Что тебе еще от меня надо? - щетинится Сабина.
- Аду арестовали.
- Правда? - искренне радуется моя собеседница. - Давно пора наказать эту шельму. Надеюсь, ей дадут пожизненное.
- Ада не причем. Ты убила Елену.
- Опять двадцать пять, - всплескивает руками Сабина. - Ты что - тупой? Зачем мне убивать ее?
- Ты хотела защитить свою сестру. Благородный порыв, я понимаю, но тем не менее, это не оправдание.
- Сестру? - Сабина не понимающе смотрит на меня. - Ты точно рехнулся.
- Да, по отцу. А он у вас один - Рудольф Вагнер.
- Как ты об этом узнал? - голос Сабины становится жестким.
- Внимательно тебя слушал.
- Почему Айлин мне никогда об этом не говорила? Что она - дочь Вагнера? - Сабина выглядит растерянной и обиженной.
- Потому что ей об этом неизвестно. Но со дня на день я открою ей правду.
- Моя сестра… Я всегда знала, что нас связывает нечто большее, чем просто дружба, но о кровном родстве даже мысли не допускала… - на щеках Саб проступает румянец. - Воистину, пути наших дней нельзя предсказать…
- Через Тимура ты хотела сблизиться с отцом?
- Таким был план изначально. Но он оказался классным парнем, и я действительно влюбилась. И сейчас как раз собираюсь пойти к нему на встречу, - поднимаясь на ноги, говорит Саб. - Хотим сходить в кино.
- Мы не договорили, - возражаю я, заставляя ее снова сесть.
- Не хочу слушать твой бред про убийство Елены! - шумно возмущается Сабина. - Я этого не делала!
- Видеозаписи говорят другое. На них отчетливо видно, как ты садишься в Майбах своего отца. Возле клуба полно камер, ты об этом не подумала, когда заимствовала машину? - вспоминаю, с каким трудом мне удалось раздобыть эти бесценные кадры и чувствую за себя гордость.
- Это еще ничего не значит.
- Недалеко от дома Елены ты превысила скорость, и камеры снова запечатлели тебя, - вытаскиваю из конверта доказательства своих слов, фотографии, что удалось сделать. - Да, конечно, на тебе мужская куртка и бейсболка, но это все равно ты.
- Да кто тебя будет слушать с этой сказкой? - сердится Сабина. - Ну, считаешь ты так, ну и что? Считай себе на здоровье. Нет у тебя никаких доказательств, что это я нажала на курок. Где улики? Свидетели? Мало ли, где я каталась по городу. Ты не сможешь привязать это к убийству.
- Никто не должен расплачиваться за чужое преступление. Возможно, Ада не так хороша, как тебе бы хотелось, но она не убийца.
- Грановская - намного хуже убийцы. Тот убивает, но один раз, а она травила Айлин три года и виновна в трех ее смертях. Она дрянь, которая лишь пользуется теми, кто поблизости. Тобой в частности, - голос Сабины звучит уверенно. В каждом слове - страсть, а значит, святая уверенность в своей позиции.
- Мы сейчас говорим не о личных качествах твоей учительницы, - возражаю я, хотя слова девушки заставляют меня задуматься. Что я сделал по первой просьбе Ады, несмотря на то, что она использовала меня? Бросился ее спасать. - А о том, что ты убила бабушку своей сестры и хочешь остаться безнаказанной. Я не буду скрывать этого от Айлин, ты ведь знаешь.
- Рассказывай, - храбро говорит Сабина. - Я готова к такому повороту событий.
- Вряд ли она простит тебя.
- Неважно. Лучше потерять любовь подруги, чем прийти на ее похороны, - отвечает Саб, но в ее глазах я замечаю слезы.
- То есть ты не отрицаешь того, что убила Елену?
- Я хочу, чтобы ты ушел. Нам больше не о чем говорить.
- Мы еще увидимся.
- Зотикус, я не воспринимаю это как угрозу, - Сабина улыбается. - Скорее, как неизбежность. Ведь мы любим одного человека.
Мне нечего на это возразить. Молча покидаю ее комнату. В глубине души мне не хочется доказывать ее вину и отправлять за решетку. Не получается ни осудить ее, ни возненавидеть за то, что она убила ту, которую я когда-то любил.
Глава 25
Рита сидит на кровати, подобрав под себя ноги. В ее руках вижу вязание. Деревянные спицы быстро мелькают, создавая ажурный узор. Услышав мои шаги, она поднимает голову и поправляет на носу очки в черной оправе. Ведьма выглядит уставшей, но довольной и умиротворенной. Поздравляю ее с предстоящей свадьбой, и она плачет от избытка чувств.
- Было бы здорово, если бы ты обучала Айлин магии, - говорю я, когда она немного успокаивается. - Не уверен, что поступил правильно, когда запретил тебе это делать. Я был под впечатлением от слов Елены.
- Что изменилось сейчас?
- Здесь была Ирма Агли.
- Что? Когда? - Рита откладывает в сторону вязание, снимает очки, и ее взгляд оживает. - Почему мне никто об этом не сказал? Я была бы рада повидаться с ней! Она очень сильная ведьма. Одна из самых сильных. Но что привело ее сюда?
- Ее нашёл Америго. Он ищет способы сделать жизнь Айлин спокойной и безопасной.
Рассказываю Рите о предложении гостьи. Она внимательно слушает, улыбаясь краешками губ. Иногда кивает, выражая свое одобрение.
- Да, это выход, - с воодушевлением откликается моя собеседница, когда я заканчиваю говорить. - Не абсолютный, нет, но тем не менее, это возможность, за которую надо бороться.
- Почему Дина не стала рассматривать такой ход событий? - озвучиваю я вопрос, который мучает меня с момента встречи с Агли.
- Она очень изменилась, - с грустью говорит Рита. - С тех пор, как к ней вернулась магия, в ней словно что-то умерло. Она стала злее, безжалостней. Хотя, быть может, это и есть ее сущность, просто будучи слабой, она подавляла ее. Мне кажется, дай Бог, чтобы я ошибалась, Дина хочет власти, могущества, которое может получить, занимаясь колдовством. А для этого ей нужно много сил, вся энергия нашего рода. И на пути ко всему этому стоит Айлин.
- Но зачем Елене надо было убивать внучку? Да, все, что она сказала, выглядит логично, но почему она тогда ждала столько лет, воспитывала ее, зная, чем все закончится? Не понимаю.
- Мне думается, ее обманули, - поднимаясь на ноги, говорит Рита. - Кто-то внушил ей, что это единственный выход. Запугал. С возрастом Елена стала очень уязвимой, стала бояться многих вещей. Внушить ей что-то труда бы не составило.
Первый, кто приходит мне на ум, как подозреваемый в этом коварстве - Ада. У нее были и мотив, и возможность. Исчезни Айлин - и ее дети стали бы свободны. Не усугубил ли я ситуацию, вытащив ее из тюрьмы? Что еще ожидать от этой женщины?
- Этот вампир… Америго… Почему он заботится об Айлин? - Рита внимательно смотрит на меня, не давая возможности ни солгать, ни уклониться от ответа.
- Грехи замаливает.
- Если не хочешь откровенничать, поговорим потом, - мягко говорит ведьма, заметив мое нежелание говорить о брате. - Сделай мне одолжение, скажи, где остановилась Ирма? Хочу с ней увидеться.
Ее просьба заставляет меня вытащить телефон и снова звонить Америго.
Хочу отправиться на склад, чтобы поговорить с Адой. На самом деле это самообман, мне лишь важно убедиться, что она остается в убежище, а не отправилась в город, чтобы закончить свое дело - устранить Айлин. О чем я думал раньше? Как мог поддаться на ее слова? Она ведь не уговаривала, не умоляла. Я сам выбрал самый радикальный вариант. В окно вижу, как к дому подъезжает такси, из которого выходят Ливия и Айлин. В руках у каждой по несколько пакетов. Похоже, что эти часы они провели весело и с пользой. Айлин толкает калитку, бодрым шагом ступает по дорожке к крыльцу. Прежде, чем она дотягивается до кнопки звонка, распахиваю дверь. Опустив голову, она входит в дом. Ставит пакеты на пол и подходит ко мне. Ее лицо бледно, на щеках выступили красные пятна. Лихорадочный блеск в глазах выдает сильное волнение.
- Это правда, что Аду задержали за убийство моей бабушки? - спрашивает она, заглядывая мне в глаза. - Ты знал об этом? Поэтому просил не общаться с ней, как раньше? Отвечай, черт тебя побери!
Она стягивает с руки перчатку и бьет меня ею в солнечное сплетение.
- Да, Зотикус, сделай милость, расставь все по местам, - закрывая за собой дверь ногой, просит Ливия. - Малышка так расстроилась, услышав эту новость по радио, что у нее пошла носом кровь, а потом случился астматический приступ. Представляешь себе, через что мне пришлось пройти? Я требую компенсации.
Обе выжидающе смотрят на меня, а я не знаю, что говорить. С чего начать рассказ о том, что у самого еще не до конца укладывается в голове.
- Ада не убивала Елену, - я беру Айлин за плечи и усаживаю на диван. Ливия сбрасывает с себя пальто и, сев на подлокотник кресла, снимает сапоги. Она продолжает с любопытством наблюдать за нами.
- Тогда почему ее арестовали? В новостях сказали, что она сбежала из участка и ее теперь разыскивают… - Айлин растерянно смотрит на меня.
- Это правда. Но она не убийца. Хотя это не делает ее менее опасной. Как твой опекун я запрещаю тебе общаться с ней, встречаться, разговаривать. Какие бы просьбы она ни озвучивала, как бы жалобно ни просила.
- Но почему?! - непонимающе восклицает Айлин. - Ей сейчас как никогда нужна поддержка друзей! Я не смогу отказать ей в помощи. Тем более, когда все от нее отвернулись.
- Ада - не твой друг. И никогда им не была, - у меня нет сомнений, что пришло время истины. - Сабина говорила тебе правду, которую ты была не готова принять.
- Нет… - Айлин в отчаянье мотает головой. - Не верю!
- Она призналась мне в этом.
- Это чудовищно… Это… Я же верила ей. Всем с ней делилась, - Айлин поднимается на ноги. Проводит рукой по лбу и, тяжело дыша, снова садится. - Ты уверен в этом?
- К сожалению, да.
- Но за что?! - возглас девушки полон боли. - Разве я сделала ей что-то плохое? Обидела чем-то? Я должна сама с ней поговорить.
- Ты этого не сделаешь, - категорично возражаю я и перевожу взгляд на Ливию. - Более того, с сегодняшнего дня ты не будешь выходить из дома без провожатого. Меня, Ливии, Дэшэна или кого-то еще из бессмертных.
- Что еще за бред? - голос Айлин звучит глухо и устало.
- Ада может попытаться убить тебя.
- О, Господи! - Айлин закрывает лицо руками. - Я все еще ничего не понимаю.
- Давай поднимемся к тебе в комнату и поговорим, - предлагаю я. Айлин пожимает плечами, но соглашается. Ливия забирает пакеты и уходит на второй этаж.
- Мне нужно попить, - хрипло говорит Айлин и, сбросив обувь, идет на кухню. Наливает себе стакан воды и тут же осушает его. У нее частое сердцебиение и от кожи исходит жар. Осторожно касаюсь ее лба.
- У тебя лихорадка, - говорю я, отводя руку.
- Что такого важного ты хочешь мне сказать, что нам требуется уединение? - упираясь ладонями в край стола, спрашивает Айлин. Похоже, что после того, что случилось в лесу, она боится оставаться со мной наедине.
- Речь пойдет о твоих родителях. Они не погибли в аварии. Эту ложь придумала твоя бабушка, чтобы спасти тебя.
- Они бросили меня? - затаив дыхание, шепчет Айлин, не осмеливаясь смотреть в мою сторону.
- Нет. Твоя мать действительно погибла, но не разбившись на машине. Ее убил твой отец, - черт знает, как нужно правильно говорить человеку правду.
- Что? - глаза Айлин чернеют от ужаса.
- Наверное, я должен был тебя как-то подготовить к этому… Каким-то длинным предисловием что ли, - виновато говорю я. Айлин вцепляется мне в запястье.
- Кто эта сволочь?
- Рудольф Вагнер. Или же Амалик Шараф эль Дин.
- Нет… - моя подопечная трясет головой. - Нет, это не может быть правдой. Никак. Он же - проклятье нашей семьи. Как?..
Айлин делает робкий вздох, ее пальцы разжимаются, и она без чувств падает, но я успеваю подхватить ее прежде, чем она оказывается на полу. Поднимаю ее на руки и несу в комнату. Ее дыхание настолько тихое, что мой слух с трудом улавливает его. Ногой открываю дверь и укладываю девушку на постель. Сажусь на стул и, взяв Айлин за руку, начинаю растирать ей пальцы. Обморок затягивается. Иду на кухню в поисках нашатыря. Захватываю с собой бутылку вина. Уверен, оно ей пригодится, после того как она придет в себя. Захожу к себе, забираю письмо, оставленное Василисой. Не в силах побороть искушения, вытаскиваю его из конверта и начинаю читать.
"Моя дорогая доченька!
Если ты читаешь это письмо, значит, тебе пришло время узнать правду. Она тяжела и страшна, но ты не должна ничего бояться. Страх - это тюрьма, в которую мы добровольно сажаем свою душу, лишая ее надежды. Я струсила, отказавшись от борьбы, от веры человеку, которого любила, и проиграла. Мне казалось, что так будет лучше для тебя, но теперь, когда ты родилась, когда жить мне осталось несколько часов, я понимаю, что своими сомнениями обрекла тебя на одиночество. Простишь ли ты меня когда-нибудь? Сможешь ли принять мою жертву? Мне этого уже не узнать.
Пусть для тебя это прозвучит, как последнее напутствие - у тебя всегда есть право выбора. И то, что пугает больше всего, чаще всего бывает самым правильным. Не стоит доверять страхам. Чаще всего они лгут. Я знаю о твоём предназначении и о том, что задумал твой отец, когда похитил меня. Но я также знаю, что многое будет зависеть от тебя. От того, что ты выберешь сердцем. И что-то подсказывает мне, что это будет любовь. Несмотря на все то, через что тебе придётся пройти, ты сохранишь веру в свет. И пока эта вера будет жить в тебе, тьма тебя не коснётся. Не позволяй боли и обидам потушить его. Иначе план Амалика станет неизбежностью. Не дай ему победить нашу семью. Научись прощать и отпускать. Люди причиняют боль от своей слабости, любая жестокость - это их неприятие себя. Прости их и благослови. Однажды действие заклятья закончится, ты проснешься утром и поймешь, что свободна. Но сейчас ты должна бороться. Не верь своему отцу, не верь бабушке, не верь никому. Иди за зовом своего сердца, чтобы, на первый взгляд странное, оно ни вещало. Я всегда буду молиться за тебя и оберегать от зла. С любовью, твоя мама".
Аккуратно складываю его и засовываю в карман джинсов. Мне почему-то жаль, что я не знал Василису, не смог помочь, когда она в этом нуждалась. Странное чувство. Возвращаюсь к Айлин. Она все еще лежит без чувств. Волосы разметались по подушке, правая рука покоится на груди. Бескровное лицо делает ее похожей на молодого вампира. Подношу к ее носу нашатырь. Ее лоб прорезает тонкая морщина, брови хмурятся. Она медленно приходит в себя. Убираю пузырек от ее лица, смотрю, как тяжело поднимаются ее веки, как она обводит комнату затуманенным взглядом, пытаясь приподняться.
- Лежи, не стоит спешить, - возражаю я, кладя руку ей на лоб. Он все такой же горячий.
- Скажи, что все это ложь… - слабым голосом просит она, переплетая свои пальцы с моими. - Пожалуйста. Я не знаю, как можно такое пережить.
- Это тяжело, но ты справишься.
- Я дочь убийцы своей матери, а мой отец тот, кто погубил большую часть моей семьи. Такое даже в кошмарном сне присниться не может. Как принять это? - по щекам Айлин бегут слезы.
- Для этого нужно большое мужество, и оно у тебя есть, - без тени лукавства говорю я. Она все-таки приподнимается и садится на постели, свесив ноги вниз. - Я буду рядом и помогу тебе с этим справиться. - Что ты знаешь о моей маме?
- Амалик высчитал по звездам, когда должна родиться самая сильная из рода Савро, и похитил твою мать… - начинаю говорить я. Айлин жадно слушает, поставив локти на колени и подперев кулачками подбородок. Каждое сказанное мной слово причиняет ей боль. Она старается держаться, но я замечаю, как дрожат ее губы. На секунду замолкаю, понимая, что все, чего я сейчас хочу, это защитить ее ото всего, что причиняет ей страданья.
- Прошу тебя, дальше, - заметив мою заминку, просит Айлин, касаясь рукой запястья. - Не надо пауз.
И я подчиняюсь ее просьбе.
Айлин сидит на кровати. Она молчит уже полчаса, пытаясь осознать все, что я ей поведал. Ее пальцы по-прежнему сжимают мою руку.
- Бабушка всегда говорила мне, что я - единственная из Савро, которая родилась без дара к магии, - прерывая свое молчание, говорит моя подопечная и смотрит на меня, - что я - позор нашего рода.
- Она хотела тебя так защитить.
- Возможно. Но я всю свою сознательную жизнь ощущала себя уродом, человеком, который был недостоин родиться и сделал это по какой-то глупой случайности. А тут выясняется, что все наоборот. Мол, я одна из самых сильных ведьм и мой приход тщательно планировался, - Айлин ошарашена и растеряна.
- Не думай о прошлом. Настоящее гораздо важнее. Тебе угрожает опасность, и нужно решить, что делать, как обезопасить твою жизнь.