- Ты убьешь только это тело, а он тут же найдет себе другое, - поясняет Ирма. - Заблокирует прежнюю личность и поминай, как звали. Мы уже не сможем узнать своего врага в лицо, а значит, станем уязвимы.
- Ладно, как сделать его истинно мертвым? - не сдается Америго.
- Есть только один вариант. Убить его в момент обряда - едва он его начнет, как станет намного слабее, чем обычно. Так, чтобы его дух попал в темницу. Но для этого придется пожертвовать жизнью Айлин. Вы не согласитесь убить ее ради того, чтобы зло было уничтожено.
- Это даже не обсуждается, - проводя рукой по шее, задумчиво говорит Америго. - И что? Все? Больше идей нет?
- Есть. Но это сложно и практически невыполнимо. Айлин должна обрести силу без помощи отца, стать жрицей, но без жертвоприношения, тогда она сможет убить его и запереть его дух. И для него все будет конечно.
- И что тут сложного? - пожимает плечами Америго. - Она уже обрела магию. Найдем ей учителя, вот хоть тебя, всему ее научишь. Девочка станет идеальной ведьмой и прикончит своего папашу.
- Мы говорим о нынешнем моменте, - мягко возражает Ирма. - И сейчас это невозможно в принципе. Но если ее удастся освободить до обряда и Амалик останется жив, то в будущем такая перспектива возможна.
- Да, я понял… Хорошо, переходим к практической части. Что будет, если, находясь на территории Амалика, мы снимем с себя серебро?
- Если возле дома, то умрете. Если в самом доме, то ничего вам не будет. Все это очень неприятно, но придётся потерпеть.
- Не кисейные барышни, не развалимся, - храбрится Америго, косясь на огромное блюдо, брошенное посреди гостиной.
- Главное, берегитесь ритуального ножа с арабской вязью, - предупреждает Ирма и начинает ерзать. - Если вы получите им ранение, то будете обречены на всю жизнь испытывать адские муки. Но если вы им убьете Амалика, то он надолго потеряет свои способности и не сразу сможет найти себе новое тело.
- Запомнил? - обращаясь ко мне, покровительственно спрашивает Америго.
- Как нечего делать, - в тон ему откликаюсь я.
- Надеюсь, что вы вернетесь вместе с девушкой, - говорит Ирма. - Я желаю вам удачи и постараюсь содействовать своей магией.
Едва Дэшэн успевает прибраться в гостиной, как к нам жалуют гости. Настойчивый звонок в три часа утра - что может быть неожиданней? Распахиваю дверь и вижу на пороге молодого человека. В одной руке у него - дорожная сумка, в другой - дипломат. Он высок, из-за чего немного сутул. Худощав, отчего кажется, что кашемировое пальто черного цвета висит на нем, как тряпка. Светлые волосы гладко зачесаны назад. Глаза светло-голубые, ясные, как небо в погожий денек. У него узкое лицо и тонкие губы. На вид ему не больше двадцати, и у него проблемы со зрением.
- Я приехал по приглашению Риты Савро, - говорит визитер по-русски с ужасным акцентом. - Могу я ее увидеть?
- А кто вы? - рассматривая гостя, спрашиваю я, на ходу соображая, что ему сказать. Правду? А если будет интересоваться и копать глубже? Ложь? А что если это близкий человек, который будет переживать за ее судьбу, в то время, как она мертва?
- Меня зовут Костас Касси. Простите, что столь рано, но я никогда не был здесь и даже не знаю, куда пойти, - смущенно говорит юноша.
- Понятно. Проходите, - парень входит в гостиную, крутит головой, смотря по сторонам.
- Дэшэн, - зову я. Тот выныривает из кухни. Вид у него больной и уставший. Если в день похорон у него было две седых пряди, то сейчас поседела половина головы. Что творится с его организмом? - Этот человек приехал к Рите. Она говорила тебе что-то о нем?
- Меня зовут Костас, - напоминает тот.
- Первый раз о нем слышу, господин, - удивленно откликается Дэшэн, с любопытством глядя на блондина.
- Она передумала и не хочет меня видеть? - тревожится он.
- Нет, все дело в том, что… - начинает Дэшэн и бросает взгляд на меня. Я лишь пожимаю плечами, - Рита не сможет вас принять, господин Касси. Никогда.
- Но почему? Мы были близкими друзьями, - растерянно произносит Костас, - ей нужна была моя помощь, поэтому я бросил все дела и прилетел сюда из Лондона.
- Она умерла, - глухо сообщает Дэшэн.
Молодой человек тихо охает и закрывает лицо руками. Садится в кресло и, как маленький ребенок, трет кулаками глаза, на которых горошинами выступают слезы.
- Опоздал… - горько шепчет он, - я все-таки опоздал…
Кто же ты все-таки такой, черт тебя подери?
Поднимаюсь наверх, чтобы умыться и переодеться, но, вместо своей комнаты, иду к Айлин. Подхожу к мольберту, на который наброшена цветастая тряпка, и приподнимаю ее. Моему взору открывается прекрасная улочка Прованса. Балконы, украшенные цветами, уличное кафе на углу, мощеная дорожка, по которой идут двое, держась за руки. Она - светловолосая девушка, одетая в белый сарафан, который подчёркивает ее женственные плечи и высокую грудь. Волосы гладко зачёсаны назад и повязаны лентой. Ее взгляд устремлен на спутника, рыжего, длинноволосого парня в зеленой водолазке и потертых джинсах, который с нежностью смотрит на нее. Определённо, они влюблены друг в друга, но до первого поцелуя еще не дошли. Оба в волнительном предвкушении, очарованные друг другом. С жадностью вглядываюсь в каждый штрих, созданный ее рукой. Кажется, что в этой простой картине, я вижу ее настоящую. И мне хочется подарить ей тот мир, о котором она мечтает. Где нет травли и насилия, где ее любят просто за то, что она есть. Только бы успеть вырвать ее из лап этого чудовища. И тогда будет возможно все. В комнату заходит Лив. Она выглядит так, словно долго плакала.
- Я услышала тебя, ждала, что ты зайдешь, но потом решила, что ты здесь, - говорит Ливия, подходя ко мне и обнимая меня за талию. Бросает из-за моего плеча взгляд на картину. - Как мило… Она изобразила вас парой. А мне казалось, что она немного влюблена в Америго.
- Да, я тоже немного удивлен, - признаюсь я, накрывая ее руки своими. - Но не думаю, что нам стоит искать тут какой-то глубокий смысл.
- Ты так боишься правды? - Лив прижимается лбом к моей спине, и я ощущаю ее дыхание сквозь ткань рубашки.
- Скорее, не знаю, что с ней делать. Безответная влюбленность существенно осложняет жизнь. А если еще влюблён не ты, а в тебя… Словно тебя обязывают к чему-то, с чем ты не согласен.
- Смотри на это, как на подарок, - предлагает Лив. - Ведь никто не знает, что из этого может получиться. Она теперь - часть твоей семьи. Рано или поздно это чувство трансформируется в родство.
- Как у тебя к Америго? - не могу удержаться я.
- Прости. Знаю, что тебе было неприятно все это видеть… Каждый из вас дорог мне, но по-разному. И мне непонятно, как к этому относиться. В то время, когда я знала, что ты не хочешь меня видеть, жила надеждой, что когда-нибудь мы воссоединимся, и это кружило мне голову. Давало понять, что чувства к Америго лишь временное явление. А теперь, когда вы передо мной наравных, я не знаю, что делать. Словно потеряла почву под ногами… - признается Ливия, и я в очередной раз восхищаюсь ее храбростью.
- Тебе нужно время. И одиночество.
- Каждый день может стать последним. Тем более сейчас, - Лив отстраняется. - Я хочу поехать с вами.
- Нет, ты останешься ждать нас дома, как верная и послушная жена, - возражаю я.
- Ты забываешь, кто я, - улыбается Ливия, и я обнимаю ее. Мы целуемся.
- Для себя ты можешь быть кем угодно, - прижимая ее к себе, говорю я. - Для меня ты - моя женщина. Хрупкая и нежная, о которой мне хочется заботиться.
- Возвращайся, прошу тебя, - тихо говорит Ливия, глядя мне в глаза.
И я ей это обещаю.
Дэшэн укладывает в багажник серебряные кольчуги, которые где-то раздобыла для нас Ирма. Америго стоит, привалившись спиной к машине. Выглядит он так же паршиво, как и несколько часов назад. На висках выступили трупные пятна. Кожа на щеках пожелтела. Ногти отвалились и пальцы кровоточат.
- Он хочет ехать с нами, - указывая на Дэшэна, недовольно говорит Америго.
- Вам может пригодиться моя помощь, - выныривая из-за багажника, деловито говорит китаец. - Вас могут ранить. Да и здоровьем вы оба не блещете. Драться я тоже умею. Стрелять могу.
- И место лишнее в машине занять, - добавляет Америго. - Мы не поместимся в салон, когда будем уезжать обратно.
- Твой оптимизм меня обезоруживает, - улыбаюсь я.
- Нет, ну давай я еще позову Яна и Тадеуша. Мы ведь всего лишь едем на прогулку! - заводится Америго.
- Дэшэн, у тебя будет не менее важная миссия. Присмотри за Арсеном. Он сейчас в таком состоянии, что может наделать массу глупостей, - прошу я друга. - Меня беспокоит его состояние.
- Да, господин, - со вздохом разочарования, откликается Дэшэн. Америго вопросительно смотрит на меня. Но я не горю желанием рассказывать своему непутевому брату о преступлении сына. Сейчас не время обсуждать плохую наследственность.
- Ну, что? Навестим Саида? - садясь за руль, бодро предлагает Америго. - У меня чешутся руки вернуть ему должок.
- Сильно я сомневаюсь, что мы его там застанем, - устраиваясь на месте рядом с водителем, откликаюсь я.
- Давай просто попробуем, - заводя мотор, говорит Америго. - Вдруг нам повезет? Ведь обряд без жениха невозможен. Подпортим им праздник?
- Черт с тобой, - сдаюсь я. - Поехали.
Мы входим в подъезд и поднимаемся по лестнице. Америго достает отмычку и легко вскрывает дверь. Внушает заходящимся в лае псам заткнуться, и они ласковыми щенками трутся возле его ног. Прохожу в комнату. Подхожу к полке с книгами, ищу фотографию, но она исчезла. На кого Саид тогда оставил собак? Три столь здоровенных псины нуждаются в присмотре и уходе. Неужели снова повесил на соседку? Нет, он не может так обойтись с ними, а значит - вернется.
- Боюсь, что мы можем зря потерять время, - говорю я. Америго, напевая себе что-то под нос, торопливо обыскивает кухню.
- Ха! - издает он, вытаскивая из ящика под плитой куклу, похожую как две капли воды на Амалика, вся грудная клетка ее истыкана булавками. - Оборотень, поклоняющийся Вуду! Каковы превратности судьбы! Ты уверен, что у них действительно дружеские отношения?
- Дина говорила, что он колеблется в своем выборе, но есть некто, кто его поддерживает, - вспоминаю я слова ведьмы.
- Ты должен был рассказать мне обо всем раньше, когда было время, - с досадой говорит Америго. - А теперь все приходится делать на авось, в спешке.
- Но ты же всегда любил подобный хаос, - замечаю я.
- Только не в серьезных делах.
На лестничной площадке слышатся шаги и звон ключей. Собаки вскакивают на ноги, заливаются лаем. Америго в один прыжок оказывается в прихожей. Дверь открывается и Саид, едва преступив порог, тут же оказывается в железных тисках вампира.
- Думал, что смог победить меня, пес? - зловеще шепчет мой брат, заламывая ему за спиной руки. Оборотень издает грозный рык. Собаки набрасываются на Америго, но он их тут же усмиряет. - Все, нет у тебя больше помощников. И теперь ты расскажешь, куда пафосный танцоришка увез девушку.
- Да ты мечтатель, - усмехается Саид, зло скалясь. - Мне нечего тебе больше сказать.
- А это мы сейчас проверим, - одним ударом Америго вырубает его и, закинув на плечо, выносит из квартиры. На улице тихо и пустынно, никто не обращает внимания на парня в кожаном пальто, запихивающего бесчувственное тело в багажник. Садится за руль, и мы отправляемся на склад. По пути он звонит Тадеушу и просит его срочно привезти сыворотку правды.
Меньше чем через двадцать минут мы оказываемся на складе. Америго вносит в здание все еще пребывающего в отключке Саида. Надевает на него оковы - и вот он уже болтается посреди помещения, точно так же, как я пару недель назад.
- Неприятные воспоминания накрыли? - осведомляется Америго с лёгкой усмешкой. - Зато теперь мы квиты.
- Но это не означает, что мы снова станем друзьями, - говорю я, обыскивая карманы Саида. В нагрудном нахожу фото Сары, забираю его себе. Ключи от машины, чек за собачий корм - больше ничего интересного.
- Раз ты об этом говоришь, значит, тебе этого хочется. Просто ты считаешь это невозможным, - заключает Америго, привалившись спиной к стене. Он вытаскивает из кармана потрепанный блокнот и выводит на грязной страничке погрызенным карандашом текст. Заканчивает, выдирает листок и протягивает мне. - Если со мной в этом приключении что-то случится, свяжешься с Тадеушем, он даст тебе лекарство.
- Если я не вернусь, присмотри за Лив. Она относится к тебе серьезней, чем показывает, - говорю я, заучив наизусть телефон поляка.
- Я понял это вчера, - откликается Америго. - Что с твоим сыном?
Не успеваю ничего ответить: Саид тихо стонет, приходя в себя. Он приподнимает голову, смотрит затуманенным взором на нас, бормочет проклятья.
- Сейчас повеселимся, - говорит Америго, поднимая с пола плетку.
- Вы идиоты, - бормочет Саид. - Если не отпустите меня, то все испортите.
- Именно этого мы и хотим, не так ли? - подмигивая мне, говорит Америго и заносит руку для удара. Раздается тихий свист, удар, за которым следует рык оборотня. В воздухе повисает запах свежей крови.
- Вмешавшись, вы погубите ее! - когда Америго на мгновение останавливается, кричит Саид. - Не делайте этого!
На склад вплывает Тадеуш. Выглядит он торжественно. Идет, высоко задрав подборок, плавно переваливаясь из стороны в сторону.
- Я привез сыворотку, - не без гордости говорит он. - Мы только что создали новый вариант. Поэтому сами не знаем, как она работает.
- Сейчас разберемся, - забирая из его рук пузырек, деловито говорит Америго. Отбрасывает плеть в сторону и подходит к Саиду. Вливает ему в рот содержимое. Оборотень морщится, пытается плеваться, но вампир властным движением не дает ему этого сделать, вынуждая проглотить все.
- Сколько ждать, пока у него развяжется язык? - оборачиваясь к Тадеушу, спрашивает Америго.
- Вот сейчас и узнаем, - спокойно говорит тот, складывая руки на животе и внимательно следя за пленником.
- Неужели нельзя было привезти проверенное средство? - злится Америго.
- А на ком испытывать это? - поджимает губы Тадеуш. - Тебе подавай совершенные средства, но без тестирования это невозможно. Мыши, сам понимаешь, для такого не подходят.
- Ладно, надеюсь, в этот раз обойдется без смертельного исхода через пять минут, на самом интересном, - ворчит Америго.
Тадеуш подходит к Саиду, ощупывает ему шею, приподнимает веки. Прикладывает ухо к грудной клетке. Проверяет пульс. Потом приподнимает верхнюю губу и осматривает десны.
- Может, ещё в зад заглянешь? - не выдерживает оборотень.
- Задавай свои вопросы, - не обращая внимания на выпад, говорит Тадеуш, обращаясь к Америго. - Он готов.
- Есть ли у Амалика охрана? - спрашивает мой брат.
- Да. Его охраняют четыре здоровых амбала из темных, что отвергли ковены за их преступления, - охотно рассказывает Саид, но в его глазах отражается такое смятение, словно он сам не понимает, как может рассказывать то, что хочет сохранить в тайне. - Но это скорее формальность: он чувствует себя полностью неуязвимым. Ему никто не нужен.
- Есть ли в доме обслуга?
- Да: повар, домработница, секретарь.
- Чудесно. Как проникнуть в дом?
- Никак. Он под магической защитой. Туда могут войти лишь избранные. Те, кого выберет сам Амалик, - в глазах Саида танцует злорадство.
- Ну, предположим, я нашел вариант, как обойти эту защиту. С какой стороны лучше штурмовать дом?
- С западной, - начинает Саид и тут же обрывает себя, - он мне никогда не простит такого предательства! Что вы мне влили?! Я не хочу этого говорить, выпустите меня отсюда!
Парень начинает метаться, пытаясь освободиться из железных тисков.
- Он не узнает, - заверяет его Америго, беря за подбородок и заглядывая в глаза. - Все останется между нами.
Вспоминаю парнишку из дома Миллера и вполне понимаю страхи Саида. Вытаскиваю из кармана план дороги, который он мне нарисовал и показываю оборотню.
- Этот путь до дома Амалика соответствует истине?
- Да, все верно.
- Почему именно с западной стороны? - допытывается Америго.
- Там нет камер. И охрана не заметит.
- Все слишком просто. Должно быть что-то еще.
- Там болото, - выдыхает Саид. - Поэтому не смысла…
Америго снимает с него оковы, и тот падает на пол.
- Нарисуй мне схему здания. Расположение комнат, где будет проходить обряд, в каком месте держат Айлин, - давая ему блокнот и карандаш, приказывает Америго.
- Девушка сейчас в медицинском отсеке, - рисуя на бумаге прямоугольник и ставя в нем букву "М", говорит Саид.
- Что вы с ней сделали? - тут же вспыхивает Америго, хватая Саида за ворот рубашки и поднимая его в воздух.
- Ее готовили к обряду, - хрипит он. - Ей что-то не понравилось, и она, схватив скальпель, вонзила его себе под ребра. Но все обошлось. Ранение оказалось не настолько серьёзным, как показалось сначала. Она в порядке.
- Ни одна тварь не выйдет из этой обители живой, - отпуская Саида, говорит Америго. - Рисуй дальше.
- Обряд будет проводиться на втором уровне. То есть в подвальном помещении. Там на небольшой сцене будет стоять алтарь, - Саид быстро рисует. - Вот здесь - вход для гостей, сбоку - для хозяина на случай экстремальных обстоятельств.
- Каково твое участие во всем этом?
- Я должен лишить будущую жрицу девственности, тем самым отдав ей власть над своим видом, - говорит Саид, устремив на меня горящий взгляд. - А потом убить ее. Так как в ней будет кровь бессмертного, то для нее это будет равносильно глубокому обмороку. Через пять минут ткани восстановятся. Но за это время я брошу кинжал Римуту, и он убьет им Амалика. Потом прикончим всех остальных и пойдем домой.
- Идеальный план, - хмурит брови Америго. - Но вы уверенны, что кровь этого крутого парня действительно вернет ее к жизни?
- А как ты думаешь, почему три ее попытки свести счеты с этим миром, закончились фиаско? - усмехается Саид. - Да потому, что с двух лет ее пичкали этой кровью, чтобы в случае непредвиденной трагедии она смогла выжить.
- Кто такой Римут? - спрашиваю я, думая о профессоре Рогожкине.
- Первосозданный. Он один из первых существ на земле, - не без уважения и трепета произносит Саид. Замечаю, что его глаза наливаются кровью, сосуды начинают выпирать, словно тонкие проволочки. Тадеуш тоже это видит. Подходит к нему и проверяет пульс. Ощупывает шею.
- Если вы все это сделаете, Айлин освободится от своего предназначения и уже никогда не станет темной жрицей?
- Она не станет тем чудовищем, которое из нее хочет сделать Амалик. Но быть жрицей - это ее предназначение, - Саид начинает подкашливать. Тадеуш бросает взгляд на часы.
- Что скажешь, Зотикус? - обращаясь ко мне, спрашивает Америго. - Как тебе план? Одобряешь?
- Вполне.
- То есть вы меня отпустите? - радуется Саид.