Америго молча встает, и мы снова тараним эту чёртову дверь, которая все еще не поддалась полностью, но уже пошатнулась.
- Еще немного усилий, и мы свободны! - воодушевившись этой маленькой победой, говорю я. Мой напарник кивает и без чувств падает на пол.
- Саб, Айлин! - кричу я. - Кто-нибудь, вскройте ему вены и дайте немного своей крови!
Теперь вся ответственность за освобождение нас из плена и спасение брата лежит на мне. И если я облажаюсь, вряд ли у меня хватит сил простить себя. К Америго подбегает Саб, склоняется над ним. Айлин же, напротив, не спешит подходить к раненому. Петра и Фео сидят на полу возле сцены. Они выглядят уставшими и напуганными. Собираюсь с силами и снова тараню дверь. То ли от напряжения, то ли от пыли, что летит из пошатнувшейся конструкции, у меня темнеет в глазах. Зрение падает, ноги становятся слабыми. Нет, только не сейчас, только не в этот момент. Отчаянно пытаюсь проморгаться, хотя понимаю, что это не поможет. Усилием воли заставляю себя двигаться вперед. Мне нужно выбить эту проклятую дверь и выпустить детей. Я должен это сделать. Осталось всего чуть-чуть. Когда готовлюсь к очередному рывку, ко мне подходит Саб и протягивает руку, из которой тонкой струйкой течет кровь.
- Тебе надо подкрепиться, - говорит она. - Иначе ты не вытащишь нас отсюда.
- Как Америго? - беря ее за запястье, спрашиваю я
- Плох, но дышит, - отвечает Саб. - С ним нянчится Айлин.
Делаю несколько глотков крови охотницы. В висках начинает пульсировать боль, перед глазами все кружится, но зрение становится чётче. Отталкиваю от себя Саб, когда понимаю, что еще немного - и уже не смогу с собой справиться.
- Знаешь, где держат Тимура?
Саб краснеет и опускает голову.
- Изящная корысть не получилась, - вздыхает она. - Предполагаю, что в аквариуме. Водная тюрьма для бессмертных существ. В этом доме, похоже, есть все.
- Слышал о такой, - отвечаю я. До меня доходили слухи, что подобное есть на территории Белой башни, но самому видеть подобное - судьба миловала.
- Я помогу тебе, - говорит Саб. - Буду толкать вместо Америго. Только вытащи Тимура.
Хочу сказать ей, что и так бы это сделал, но понимаю, что помощь мне сейчас нужна как воздух. Молча киваю, и мы толкаем вместе. Ярость охотницы делает свое дело, и нам удается выломать двери.
- Ура! Свобода! - отряхивая руки, торжественно шепчет Саб и оглядывается на сестру, которая поднимает на ноги Америго. Девушка шатается под тяжестью его полубесчувственного тела, но не оставляет попытки дотащить до дверей.
- Мы пойдем первыми, - говорю я, подхватывая брата под спину. - Саб, возьми автоматы, в которых остались патроны, ты идешь следом. Айлин, забираешь детей и будешь замыкающей.
Саб быстро разбирается с поручением, перекидывает оружие через плечо и подходит к выходу. Мы с Америго начинаем подниматься по каменным ступенькам. Ноги его плохо слушаются, он то и дело спотыкается.
- Нет, так не пойдет, - взваливая его себе на спину, бормочу я. Идти становится тяжелее, но это дает возможность двигаться быстрее. Позади меня, готовая в любой момент открыть огонь по неприятелю, шлепает босыми ногами Саб. Близнецы шагают, как ассасинны, легко и бесшумно. Айлин выдает себя хриплым дыханием. Она то и дело пытается подавить кашель, рвущийся из горла. Наконец мы добираемся до верхней ступеньки. Вижу перед собой большую, железную дверь. Она не заперта, лишь прикрыта. Медленно тяну ее на себя, ожидая всего, чего угодно. Выстрелов, обезумивших оборотней, вампиров с кольями. Но меня встречает тишина и тусклый свет лампочки. Осторожно протискиваюсь в узкий коридор, стены которого украшены дорогой тканью. Минуем его и оказываемся перед небольшой лестницей.
- Куда дальше? - оборачиваясь, спрашиваю я. Саб лишь пожимает плечами.
- Вверх если пойдем, выберемся в гостиную, а оттуда - на улицу, - сообщает Фео. - А если вниз, то там что-то вроде гостиницы для плохих существ.
- Ты ведь не бросишь его, правда? - забегая вперед и заглядывая мне в глаза, спрашивает Сабина.
- Для начала я выведу вас во двор. Потом все остальное, - отвечаю я. - Не задерживай меня. От этого зависит жизнь Америго.
Саб понимающе кивает и возвращается на свое место. Лестница оказывается достаточно короткой - и вот мы уже в холле, который нас так поразил, когда мы оказались в доме. Здесь свежо и сыро, словно после дождя. Окна распахнуты настежь. Дверь открыта. На пороге лежит труп молодой женщины, чей череп проломлен чем-то тяжелым.
- Наша учительница… - с ужасом бормочет Фео и хватает за руку сестру. Мы выходим на крыльцо. Здесь с перерезанным горлом, в луже крови лежит дородный мужчина с редкой бородкой.
- У него всегда были вкусные пирожки, - тихо говорит Петра, прикрывая рукой глаза.
- Уходит, не оставляя свидетелей, - думаю вслух я.
- Он будет нам мстить, - с трудом сдерживая слезы, говорит Айлин, и ее голос срывается. - И не оставит нас в покое никогда. Даже страшно подумать, что ему может прийти в голову!
- Будем решать проблемы по мере их поступления, - спокойным голосом, говорю я, хотя мысли мои тревожны. Опускаю Америго на землю, бегу к месту, где мы спрятали серебро. На улице глубокая ночь, но двор освещен хорошо. Достаю кольчугу и натягиваю ее на брата. У меня все ладони в ожогах, а он не издает ни звука. Его сердце бьется все реже. Смотрю в его бескровное лицо, и мне становится жаль те десять веков, что мы потеряли.
- Саб, нам нужна машина, - говорю я, глядя, как Айлин опускается рядом с Америго на колени и проводит рукой по его волосам. - Выбери что-нибудь подходящее из авто гостей. Я скоро вернусь.
Сабина идет следом за мной до самых дверей. Оборачиваюсь, чтобы напомнить ей о своем поручении.
- Хочу пожелать тебе удачи, - говорит она и тут же убегает. Странная все-таки девушка.
Отыскиваю лестницу, по которой мы поднимались. Сбегаю вниз. Жалею, что не прихватил что-то из оружия. Меня лихорадит, головная боль становится все сильнее. Зрение тускнеет. Оступившись на последней ступеньке, падаю и, проехавшись на животе, врезаюсь головой в стену. Чертыхаясь, поднимаюсь на ноги и вижу перед собой огромный аквариум. В нем, словно золотая рыбка, плавает танцор из клуба "У Вагнера". При виде меня, на его лице появляется что-то вроде ухмылки. Видимо, столь плачевно я выгляжу, что мне сочувствует пленник водной тюрьмы.
- Как тебя отсюда вытащить? - мой вопрос нелеп, но я все же озвучиваю его. Тимур считывает его по движению губ и показывает рукой наверх. Потом отрицательно мотает головой, ударяя кулаком по ладони.
- Разбить стекло? - недоверчиво уточняю я.
Бессмертный энергично кивает. Оглядываюсь по сторонам в поисках чего-то, что может послужить мне подмогой. Здесь стоит внушительного размера стеллаж с фарфоровыми статуэтками, украшенными камнями шкатулками. Рядом - два стула с резными ножками. Хватаю один из них и бью изо всех сил по стеклу. Один, два, десять… Оно не поддается. Даже небольшой сетки от ударов на нем не образуется. Я обессилен и разочарован. Тимур смотрит на меня с пониманием. Взгляд у него спокойный, мудрый. И я снова, как тогда в клубе, попадаю под его магию. Накрывает волна безмятежности и покоя. Все тревоги уходят. Я не понимаю, почему моя рука тянется к фарфоровым статуэткам. Она будто лучше меня знает, что ей сейчас нужно. Берет одну и швыряет ее в центр стекла, потом вторую, третью. Слышится легкий скрип, переходящий в треск, и через пару секунду я оказываюсь под тяжестью ледяной воды, которая заполняет все пространство. Барахтаюсь в ней, как беспомощный щенок. Отплёвываюсь, мотаю головой, пытаясь вылить залившуюся уши жидкость. Вокруг меня - полная темнота, и это вызывает панику. Не могу понять, где я и что мне делать. Плыву, но сам не знаю куда.
- Тише, тише… - слышу рядом знакомый голос, и тут же чья-то рука хватает меня за спину. - Теперь я буду твоими глазами.
- Профессор Рогожкин? - вырывается у меня.
- Долго же ты догадывался, - понимаю, что мой собеседник улыбается. - А ведь я столько подсказок давал. На самом деле меня зовут Римут, и отныне я хочу, чтобы ты называл меня только этим именем.
- Хоть Дракулой… Давай выбираться отсюда. Там девочки во дворе без присмотра… - голос срывается, слова даются с трудом. Мы выбираемся из воды, и меня ждет новое потрясение. Я больше не чувствую ног.
Плохо помню, как Айлин надевает на меня кольчугу. Слышу, как она всхлипывает. Римут относит меня в машину и усаживает на заднее сиденье рядом с братом, который, хоть и пришел в себя, но все еще плох. Петра и Фео приносят шлем, который заботливая Саб напяливает мне на голову. Впервые я рад чувствовать боль. Это дает мне ощущение, что я еще жив. Пьянящее чувство для того, кто понимает, что конец уже близок. Тоска, сожаление, отчаянье смешиваются с умиротворением, которое смягчает неизбежное.
Саб садится за руль и заводит мотор. Из разговоров понимаю, что Римут и маленькие инквизиторы поедут следом. Что ж, я выполнил данное Аде обещание. Теперь ее дети будут в безопасности. От этой мысли мне становится радостно. Темнота становится глубже, она поглощает меня, и я больше не хочу ей противиться. И разрешаю себе опуститься на дно.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я открываю глаза. Зрение слабое, но я могу различать силуэты. Узнаю подвал в доме Риты, вижу рядом с собой Дэшэна, который смачивает в тазике тряпку и прикладывает ее к моему лбу. Хочу поднять руку, но тело не слушается меня.
- Вы проснулись, господин, - улыбается Дэшэн, но в его глазах тоска. - Как вы себя чувствуете? Можете говорить?
Пытаюсь сказать, что хреново, но язык, словно деревянный, и больше не подчиняется моей воле. Ко мне подходит Америго и опускается на корточки. Он выглядит серьезным и озабоченным. На нем - моя одежда, и она ему велика.
- Лекарство будет готово завтра и раньше никак не получится, - с тоской говорит он. - Мне жаль, брат.
- У него нет столько времени, - тяжело вздыхает Дэшэн. - Счет пошел на часы.
- Черт подери! - Америго вскакивает на ноги. - Я думал, что хочу этого, видеть, как ты умираешь в муках, как получаешь сполна за все, что сделал мне… Но сейчас… все бы отдал, только бы у меня была возможность спасти тебе жизнь..
Хочу сказать, что принимаю его раскаянье и не держу на него зла. Пытаюсь это сделать, но остаюсь безмолвным.
- Даже несмотря на это, он любит вас, - говорит Дэшэн. - Вы очень похожи. Только у вас, господин Америго, все подчинено чувствам, а у вашего брата - логике и чести. И вы оба не правы.
- Где тебя демоны носили раньше, чтобы объяснить нам это? - вздыхает Америго.
- Полагаю, что в Китае, господин, - невозмутимо отвечает Дэшэн. В подвал спускается Ливия. Она выглядит заплаканной и очень уставшей.
- Как Айлин? - тут же обращается к ней Америго.
- Плохо. Был врач… У нее - двухсторонняя пневмония. Не понимаю почему, но моя кровь не помогла ей. Состояние ухудшилось. Ей выписали антибиотики, если в ближайшее время не будет улучшений, ее положат в больницу, - сообщает Лив. - Она бредит, несет какую-то чушь… Страшно представить, что с ней случилось, пока она была в доме у этого психа.
- Очень надеюсь, что ничего из того, о чем я думаю, - мрачно отзывается Америго.
- Или же ее так сильно подкосила правда, - опускаясь рядом со мной на колени, говорит Лив. Берет меня за руку, подносит ее к губам. Не чувствую ни ее тепла, ни поцелуя. Ничего. - Не хочу верить, что все… Конец. Скажи мне, что я ошибаюсь, пожалуйста, и лекарство будет с минуты на минуту.
- Тебе лучше попрощаться, - подходя к ней и кладя руку ей на плечо, отвечает Америго. - Он слышит тебя.
- Никогда тебе этого не прощу! - сбрасывая с себя его ладонь, повышает голос Ливия. - Я сдерживала свои чувства, когда у меня была надежда, что все может обойтись… Но сейчас ты для меня - убийца, враг номер один. И сделаю все, чтобы ты заплатил за это.
- Только организуй это как можно скорее, - просит Америго, направляясь к лестнице. - Пусть возмездие будет быстрым.
Лив закрывает лицо руками и рыдает. Вижу, как дрожат ее плечи, как слезы падают на ткань ее юбки. Хочется обнять ее, утешить, сказать, как я благодарен ей за все, что она для меня сделала. Дэшэн забирает тазик и уходит, оставив нас вдвоем. Ливия наклоняется ко мне и целует сначала в лоб, а потом в губы.
- Не знаю, как жить дальше, если ты уйдешь. Мне больше незачем влачить эту вечность. Ты был моей надеждой, моим крючком, который держал меня в этом мире сумасшедших выскочек. Теперь он мне не нужен. Я обещала тебе, что позабочусь об Айлин. И сделаю это. Но как только она встанет на ноги, я приму лекарство, что украла у Америго, и отправлюсь следом за тобой. Ты даже не успеешь соскучиться, обещаю.
Ее слова расстраивают меня. Больше всего я хочу, чтобы она жила и была счастлива. Не делала глупостей, которые никому не нужны. Но в глубине души, понимаю ее. Нет ничего страшнее, чем одинокая вечность, в которой нет любви. Она кажется такой пугающей, беспросветной, и даже не приходит в голову, что все может измениться за долю секунды, стоит лишь пережить период отчаянья. Сможет ли Лив понять это? Справится ли? Как жаль, что не могу сказать ей об этом… Хотя вряд ли сейчас она услышит меня. Когда боль захватывает душу, слова бессильны. Снова кто-то спускается по лестнице. Узнаю шаги Арсена.
- Как он? - подходя к Лив, тихо спрашивает он.
- Безнадежно, - ответ Лив звучит резко, как пощечина.
- Я хочу поговорить с ним. Оставишь нас? - просит Арсен. Ливия молча поднимается и уходит. На короткий момент мне кажется, что я ощущаю легкий аромат пачули.
Арсен садится на пол и скрещивает ноги по-турецки. Ставит на них локти и подпирает руками подбородок.
- Мне стыдно, что я не смог оправдать твоих надежд, - после долгой паузы заговаривает он. - Ты мечтал о том, что я буду твоим преемником, став одним из следопытов. А я, поддавшись своим эмоциям, выбрал другой путь. Подставил тебя, заставил предать свои принципы… Знаю, как все это было важно для тебя, но из-за меня ты переступил их, хотя я был готов понести любое наказание за свое преступление. Но ты… ты сделал мне такой подарок, который вызывает во мне двойственные чувства. Благодарность и жгучий стыд. И я никогда не смогу исправить этого. Словами не передать, как сожалею о том, что сделал. Якуб был для меня ближе, чем брат, и не понимаю, как такое могло произойти… Что он смог предать меня, а я не нашел в себе силы простить подобное оскорбление. И этот крест мне придется нести вечно.
- Будь уверен, ты справишься с этой ношей, - слышится голос Римута. - А теперь оставь нас.
- Кто ты такой, чтобы лишать меня последних минут рядом с моим отцом? - возмущается Арсен.
- Тот, кто слышал твою исповедь и может в любой момент сдать тебя жандармерии, - белозубо улыбается Римут, без намека на торжество. - Так что поторопись унести свой зад отсюда.
Глава 33
Арсен тяжело вздыхает и поднимается на ноги. По пути к лестнице несколько раз оглядывается. Римут ждет, пока он поднимется, потом садится рядом со мной, берет меня за руку, проверяет пульс. Внимательно осматривает шею. Садится на пол, достает из сумки, что прикреплена к его поясу, мерный стаканчик и складной нож. Вскрывает себе вену на левой руке и сцеживает кровь в приготовленную тару. Не могу отвести глаз от этого зрелища: такой крови я еще не видел никогда. Она… голубого цвета!
- Это из-за меди, - поясняет Римут, заметив мой изумленный взгляд. - В твоей крови - железо, что дает ей красный цвет. В моей - медь, поэтому она голубая.
Он приподнимает мне голову и вливает содержимое стаканчика в рот. Едва не захлебываюсь ей, но попытка прокашляться ни к чему не приводит.
- Сейчас проскочит, подожди, - успокаивает меня Римут. - Исцеление не наступит сразу - придется помучиться. Но ведь жизнь без трудностей не бывает, не так ли?
О чем он вообще говорит? Что его необычная кровь спасет меня? Что еще за бред?
- Кто ты такой? - сам удивляюсь, что слышу собственный голос. На радостях пытаюсь пошевелить рукой, но тело все еще остается деревянным.
Римут тихо усмехается. Черные волосы выскальзывают из-за ушей и падают ему на грудь.
- Тот, кто является предысторией тебя. Кто был создан по образу и подобию, но оказался слишком хорош для своего создателя, поэтому был приговорен к уничтожению, но чудом выжил. Я - первосозданный.
- Кем? - мне все еще не верится, что происходящее реально.
- Богами, спустившимися с облаков, - Римут снова улыбается. - Ты ведь знаешь эту легенду. Люди с другой планеты, отчаянно нуждавшейся в золоте, пришли на землю, чтобы добыть его. Но им это показалось слишком тяжелой работой, и они решили создать рабов. Мы были первым их опытом и превзошли все ожидания. Потому что оказались сильнее и живучее своих создателей. И не годились на роль рабов - скорее захватчиков. Большая часть первосозданных была уничтожена. Вампиры стали вторым неудачным опытом белокурых богов. Творения боялись света, питались только кровью, обладали строптивым характером. Их также было решено устранить, но одной лихой дамочке удалось сбежать, и от нее пошел весь вампирский род. И только на третий раз получился человек. Не такой, как сейчас - более совершенный, менее уязвимый. Позже они нашли способы его ослабить, но тогда… Они были наконец довольны результатом. В помощь людям и для устрашения врагов были созданы оборотни. Существа с геном зверя. Они должны были стать стражами порядка. Как ты себя чувствуешь?
- Все тело ломит… - признаюсь я.
- Ага, кровь разжижается, значит, - довольно говорит Римут. - Это хорошо.
- Что со мной будет потом?
- Ты исцелишься. Больше никогда не станешь чувствовать боль от серебра. Не будь ты таким старым и не заслужи это возрастом, солнце бы тоже перестало пугать тебя. Жажда уйдет. Увеличится пульс. Вот, пожалуй, и все. Но есть и минусы - ты больше никогда не сможешь создать ни одного вампира.
- Плюсы перевешивают. К тому же у меня уже есть сын. Так что подобное вряд ли меня расстроит.
- Прекрасно.
- Скольких вампиров ты наградил таким подарком?
- Ты - третий. Не люблю кровопийц.
- Почему ты решил помочь мне?
- Ну, я хотел, как можно скорее вернуть долг. Ты спас меня от неприятной участи, и мне надо было как-то выразить свою благодарность, - поясняет Римут. Снова берет в руки мерный стаканчик, вскрывает себе вену и поит меня. - И тут твой брат говорит, что ты умираешь. Отличный повод, думаю я. Вот так просто. Никаких секретов.
- Ты знал, что я болен, - напоминаю я. - Давно был в курсе. Чего ты ждал? Если бы я не вытащил тебя из аквариума, ты бы позволил мне умереть?
- Такой древний, а все еще дурак, - вздыхает Римут. - Ты должен был пройти этот путь, чтобы избавиться от боли. Простить, и быть прощенным. Ты сам искал наказания за то, что предал брата и никак не мог смириться с этим. И нашел. Впрочем, как и всякая жертва, что хочет кары, сама притянет к себе палача. Когда мы встретились впервые, я увидел в твоих глазах страх и вину, а вчера, когда ты пришел, чтобы спасти меня, прочел в твоем взгляде, что ты свободен и готов идти дальше. По сути, ты сам спас себя, я лишь изъявление твоей воли.
- Каким-то странным типом я получаюсь по твоей логике.