- Даже после уничтожения он проявляется снова, как только наступает прилив магии. К этому дому он чем-то привязан. Насчет вампира сегодня поговорю с Народом. Но сомневаюсь, что мне что-нибудь расскажут.
- Насколько это важно?
Я рассказала ей про тетю Би.
- Я ей очень сочувствую.
- Я тоже.
- Гастек у меня в долгу за одну услугу, - сказала Кейт. - Долг документирован и засвидетельствован. Позвони ему.
- Спасибо.
- Это самое меньшее, что я могу сделать. Скажи, как ты вообще в это дело вляпалась?
- Позвонил некто, назвавшийся Тедди Джо, и это рассказал.
Кейт на секунду замолчала.
- Ты с ним поосторожнее, - сказала она тихо.
- А что?
- Ничего конкретного, но что-то в этом Тедди Джо меня настораживает. Если еще раз появится смотри внимательно.
Я повесила трубку. После Натараджи, главы Народа в Атланте, Гастек самый талантливый из Повелителей Мертвецов. И самый опасный.
- Ты уже закончила телефонный разговор? - вежливо осведомился Рафаэль.
- Да.
- Это радует.
Его улыбка стала чуть-чуть менее невинной.
Когда мы говорим "броситься", обычно представляется кошка. Ну, собака, может быть. Но они и близко не умеют броситься так, как может возбужденный самец оборотня-гиены.
* * *
Целых сорок пять минут у нас ушло, чтобы выйти из дома - отчасти потому, что Рафаэль на меня набросился, а отчасти потому, что я ленилась. Лежала в его объятиях, прижавшись к нему, и пыталась разобраться. Мозг разрывали на части противоречивые эмоции, а потаенное создание, живущее во мне, мурлыкало и тыкалось мордой в Рафаэля, предаваясь бездумному блаженному счастью.
Рафаэль оделся в тон: черные джинсы, черная футболка, черная куртка, ножей - хватит отбиться от взвода ниндзя. Он хотя бы не оделся в кожу, а то тянулся бы за ним след дорожных аварий.
Еще он успел позвонить матери. При жизни Алекс Дулос был греческим язычником и почитателем Аида. Подробностей тетя Би не знала. Рафаэль не стал ей рассказывать, что тень ее мужчины держит в плену за оградой какой-то некромант. Мы оба решили, что это ей знать не обязательно.
- Что тебя беспокоит? - спросил Рафаэль, когда джип влился в поток экипажей. Ночью магия снова схлынула, и можно было разговаривать, не перекрикивая водяной двигатель. - Утро не было хорошим?
Он тревожился. Знал бы он, как мне абсолютно снесло крышу, мог бы лопнуть от гордости. Я изо всех сил попыталась сдержать смех.
- Секс - потрясающий завтрак.
- Правда?
- Это было отлично. - Лучше, чем у меня в жизни бывало, но ему об этом знать не обязательно. - Разве ты сам не чувствуешь?
- Женщины - такие сложные натуры. - Он покачал головой. - Но если так, тогда в чем дело? У тебя лицо озабоченное.
- А разве мужчины умеют читать по лицам женщин?
Он вздохнул:
- Если по лицу женщины, которой одержим уже полгода, то да. Рассказывай.
Я промолчала. Он станет хуже обо мне думать если я расскажу.
- А это из моих тараканов, - сказал он. - Я не отстану, пока ты мне не скажешь, что не так.
Справедливо.
- Я - профессионал, - начала я. - Прошла обучение, посвящена в рыцари, все дела. Есть награды за доблестную службу. Но для обращения к Народу я рассчитываю на Кейт. И это меня грызет.
Он ждал продолжения.
- Как-то в Техасе мы с напарницей уничтожали группу вервольфов. Моя напарница подхватила "Лик-5" и стала волчицей, я ее убила. Орден взял у меня анализы, оказалось, что все чисто.
- Как это у тебя получилось? У тебя же вирус в крови.
- Под кожу руки возле плеча я вставила серебряное кольцо. Оно перекрыло мне кровоснабжение, а потом я ввела в вену жидкое серебро, убившее микроба. Перерезала вены на запястье, давая стечь крови с мертвым возбудителем, а кольцо не пропустило "Лик-5" из тела в руку.
Даже от воспоминания о той боли захотелось свернуться в клубок.
- Опаснейший идиотизм. Ты же могла без руки остаться.
- Чуть не осталась. Но анализ крови получился чистый, а амулет у меня в черепе - который ты потом вытащил во время той вспышки - скрыл магию при м-сканировании. Мне дали чистый сертификат, но все равно перевели в Атланту. Тед Монехен, рыцарь-протектор, перевел меня на запасной путь. Я до приезда сюда готовилась стать Мастером-по-Оружию. По огнестрельному.
Рафаэль кивнул:
- Я так понимаю, это важная шишка?
- И очень. Я прошла все инструктажи по безопасности, все тесты. Осталась только официальная номинация рыцарем-протектором моего капитула. Но Тед никогда ее не произнесет.
- А почему?
- Чует, что во мне не так что-то. Не может точно понять, что, а пока что я - единственный рыцарь, не ведущий ни одного дела. У меня даже кабинета своего нет.
Рафаэль упрямо выставил челюсть. Я такое уже у него видела и знала, что это значит.
- Этот взгляд мне знаком.
Он обернулся ко мне, ослепительно улыбаясь.
- Какой взгляд?
- Обещай мне, что ты никогда, ни прямо, ни косвенно не причинишь Теду никакого вреда, действуя в моих интересах. Рафаэль, я серьезно. Вполне серьезно. Обещай.
- То, что он с тобой делает…
- Это то, что делала бы я на его месте. Вступая в Орден, я знала, чем рискую. Орден ничего не сделал такого, что не укладывалось бы в условия нашего контракта. Все отступления - с моей стороны. Я пошла на обман, и если он обнаружится, я заплачу полагающуюся за это цену. На это я шла.
- Что за цена?
Резкий всплеск тревоги на миг помешал мне говорить.
- Меня вышвырнут пинком под зад.
- И это все? Ты уверена, что никого не пошлют тебе вслед - сделать так, чтобы ты с гарантией не перешла к противнику?
- Уверена. Там мозги промывают отлично. Чтобы переступить через преданность Ордену, мне пришлось бы сильно себя ломать, даже если бы меня вышвырнули на улицу. Пообещай.
- Хорошо, обещаю.
Несколько минут мы ехали молча. У Рафаэля потемнели глаза:
- Наверное, нам следует быть поосторожнее с публичной демонстрацией нежности.
Я посмотрела на него - даже не на, а сквозь него, как невероятно усталый солдат после битвы.
- Ой, нет. Ты не понял природу наших отношений. Ты принадлежишь мне. Если в пределах видимости появляется смазливая бабенка, ты немедленно начинаешь публично демонстрировать нежность ко мне. В противном случае я буду отгонять их выстрелами, а подстрелить гражданскую вертихвостку наверняка будет сочтено "неподобающим для рыцаря поведением".
Рафаэль едва заметно улыбнулся, показав кончики зубов.
- А что подумает Тед на тему о том, что ты завела шашни с будой?
- Ради бога. Пусть покажет мне раздел устава, где это запрещается. Устав я знаю не слабо, могу цитировать целыми абзацами и ручаюсь, что знаю правила лучше Теда.
Мозгу понадобилась секунда, чтобы обработать только что произнесенные мною слова, и я удивилась, сколь многое я воспринимаю как само собой разумеющееся. И я тихо добавила:
- По крайней мере я надеюсь, что ты будешь публично проявлять свое ко мне неравнодушие.
Рафаэль тихо засмеялся - как смущенный волк.
- Вот этим ты такой классный рык альфы испортила!
Я видала Рафаэля в бою - он разрушителен, смертоносен. Как он распорол голову Цербера - тут нужны были та сила, та ярость берсеркера, из-за которых так опасаются буд в любом бою. Физически он куда мощнее меня. У меня рост едва-едва пять футов четыре, у него - шесть с мелочью. Он меня тяжелее на восемьдесят фунтов мышц, тренированных постоянным упражнением. Он признан лучшим бойцом клана буд. Но он самец, а самцы буд не любят быть альфами. На роли альфы оказалась я, даже не успев сама сообразить.
- Я не хотела сказать…
- Я доверяю тебе быть лидером почти всегда, - перебил он. - Только с некоторым условием: когда я буду настаивать всерьез, ты будешь слушать.
- Договорились, - выдохнула я.
"Казино", главная база Народа в Атланте, занимает ту огромную территорию, где когда-то размещался Купол Джорджии. Архитекторы Народа взяли за образец Тадж-Махал и увеличили этот образец вдвое. Чисто-белое в свете дня, "Казино" будто плывет над асфальтом, поддерживаемое на плаву сверкающими струями бесчисленных фонтанов вдоль стен. Стройные башни тянутся на головокружительную высоту, обступив затейливо украшенный центральный купол. Их соединяют элегантные переходы, эфирное плетение паутины или резьба по слоновой кости, сделанная искусным художником. Резные центральные ворота всегда открыты, а в сторожевых будках и у военных машин на толстых стенах всегда выставлен полный караул.
Я припарковалась на боковой стоянке и толкнула Рафаэля, чтобы отложил книгу Кейт.
За сто ярдов от ворот мы оба, не сговариваясь, остановились. По парковке тошнотворными миазмами расходилась вонь нежити. Ее никакими словами не опишешь, но если хоть раз услышишь этот запах, не забудешь. Резкий кожистый, сухой запах, определенно запах смерти, но не разложения - запах сухожилий и мускулов, обернутых мерзкой, отвратительной магией.
Меня чуть не настиг рвотный спазм. Рафаэль остановился, я последовала его примеру.
Когда-то я проходила акклиматизационный тренинг для привыкания к запаху и присутствию вампиров. Но одно дело - смотреть на одиночного вампа, которого крепко держат на цепи за двадцать ярдов от тебя, совсем другое - идти в логово, где их больше трех сотен.
Мы прошли через двери, где стояли двое близнецов-часовых, одетых в черное и вооруженных зловеще изогнутыми ятаганами, и оказались среди моря игровых автоматов. Воздух звенел какофонией гудочков и колокольчиков, вспыхивали огни. В маниакальной радости кричали посетители, кто-то смеялся, кто-то изрыгал проклятия. Почти половину автоматов переделали так, что электричество им не было нужно. Так что даже в период вспышки однорукие бандиты будут все так же быстро и беспощадно высасывать деньги из чужих карманов в сундуки Народа. Исследования некромантов стоят недешево.
Мы остановились перед столом клерка в деловом костюме. Я представилась, показала удостоверение Ордена, объяснила, что мне нужно видеть Гастека Молодой человек, представившийся как Томас, быстро нацепил на лицо улыбку.
- Мне очень жаль, мэм, но он невероятно занят.
- Скажите ему, что я пришла от Кейт Дэниэлс.
У Томаса глаза стали большие-пребольшие. Он постучал по интеркому, что-то туда прошептал, кивнул нам.
- К сожалению, он в конюшнях и прямо сейчас выйти не может. Но он с нетерпением ждет встречи с вами, и очень скоро вас к нему проведут.
Мы подошли к зоне ожидания у стены. Нас ждал ряд стульев, но мне как-то не хотелось садиться. Такое было чувство, что мне на груди нарисовали мишень, и десяток невидимых снайперов держит меня под прицелом.
Губы Рафаэля изогнулись в странной улыбочке. Не зная его, можно было подумать, что это рассеянная улыбка человека, погруженного в свои мысли. На самом деле она означала, что у Рафаэля сейчас не было других желаний, кроме как выхватить ножи и все тут вокруг изрубить в котлету. Он ничего такого не сделает, если его не спровоцировать, но если уж спровоцировать, остановить будет невозможно. Стая и Народ представляют две стороны одной и той же монеты власти: из всех гражданских объединений в Атланте эти мощнее других. Они поделили между собой город и на территории друг друга не лезут, понимая, что в случае конфликта битва будет долгой и кровавой и обойдется недешево. Победитель будет ослаблен так, что тоже долго не проживет.
Но в той же мере, в которой они стараются друг друга не провоцировать, обе стороны считают благоразумным на всякий случай показывать оппоненту зубы - и Рафаэль этого этикета придерживался.
В дверях показался вампир - женщина. При жизни, наверное, она была чернокожей, а сейчас несколько полиловела. Иссохшая, лишенная волос, будто связанная из веревок и дощечек, она уставилась на нас голодными глазами. С механической точностью открылся рот, и раздался голос ее навигатора:
- Здравствуйте. Меня зовут Джессика. Добро пожаловать в "Казино". Мастер Гастек просит передать свои глубочайшие извинения. Он занят делом, которое невозможно отложить, но дал мне инструкции отвести вас к нему. При всем искреннем сожалении о причиняемом дискомфорте, я вынуждена попросить вас оставить здесь все огнестрельное оружие.
Этого еще не хватало.
- Это почему?
- Во внутренних помещениях находится очень много тонкой и зачастую невосстановимой аппаратуры. У наших гостей иногда бывает резкое обострение чувства опасности и дискомфорта от присутствия вампиров, особенно же при посещении конюшен.
- Я спросил почему, - напомнил Рафаэль.
- Бывали инциденты, когда наши гости случайно разряжали оружие. Мы не просим вас сдать холодное оружие - только огнестрельное. Боюсь, что это правило обойти невозможно. Еще раз - мои глубочайшие извинения.
- Хорошо, я сдам, - сказала я, кладя на стол пистолеты.
Без них я сама себе казалась раздетой.
- Благодарю вас. Будьте любезны, за мной.
Вслед за этим созданием мы прошли по богатому коридору на лестницу, по ней, вниз, вниз, вниз, подальше от дневного света, к искусственному электрическому освещению. Вампирша пригибалась все ниже, шла уже на четвереньках и так тихо, что это казалось нереальным. Наш путь вился по лабиринту полутемных туннелей, иногда прерываемых случайной электрической лампочкой или темными футовой ширины щелями в потолке.
- А минотавр в этом лабиринте будет? - буркнул почти про себя Рафаэль.
- Лабиринт построен как средство безопасности, необходимое для правильного содержания, - ответил голос навигатора изо рта вампира. - Вампиры, лишенные навигатора, подчиняются инстинкту. Когнитивных возможностей для передвижения по туннелю им не хватает. В случае массового побега туннели сыграют роль буферной зоны. В потолках установлены прочные металлические решетки, выпадающие по тревоге. Они разделяют вампиров на группы, которыми уже куда легче управлять, и минимизируют ущерб от междоусобиц, вызванных жаждой крови.
- И как часто случаются у вас такие побеги? - спросила я. Вонь нежити стала почти невыносимой.
- Никогда. Сюда, пожалуйста. - Вампирша подползла к ярко освещенной двери. - Осторожнее, смотрите под ноги.
Мы вошли в просторное помещение и спустились на десяток ступенек к полу. С потолка бил резкий свет, озаряющий каждый дюйм пространства. К середине подземного грота вел узкий коридор, стены которого образовывали тюремные камеры. В каждой камере шесть на шесть футов сидел вампир, прикованный за шею к стене. Цепи были толще моей ляжки. Глаза вампиров горели неутолимой жаждой крови. Они не подавали голоса, не издавали ни звука, они только смотрели на нас, натягивая цепь при нашем проходе. У меня на загривке все волоски встали дыбом. Моя тайная личность где-то в глубине собралась в тугой ком, глядя на них в ответ и готовая прыгнуть при малейшей возможности.
Коридор оборвался круглой платформой, от которой отходили другие коридоры, как спицы от ступицы. На платформе стоял Гастек. Это был мужчина среднего роста, худощавого сложения. Светло-каштановые волосы отступили назад, оставив залысины, и внимание прежде всего привлекали его глаза: темные, со взглядом таким острым, что, кажется, может до крови порезать. Одет он был во все черное - от сшитых по мерке брюк и до рубашки с длинными рукавами - с расстегнутым воротом и рукавами, аккуратно закатанными до локтей. Но если у Рафаэля черный был цветом агрессивным, вызывающим, то у Гастека - сдержанным, неофициально-деловым, просто отсутствием цвета, а не выражением позиции.
Он посмотрел на нас, коротко кивнул и вернулся к трем молодым личностям, стоящим сбоку рядом с консолью. Они были в одинаковых черных брюках, серых рубашках и темно-фиолетовых жилетах. Подмастерья. Повелители Мертвецов на обучении. Один из троих, высокий рыжий юноша, был очень напряжен и стоял, сжав руки в кулаки. Он смотрел прямо перед собой, в клетку, где сидел на конце своей цепи одинокий вампир.
- Ты готов, Дантон? - спросил Гастек.
- Да, мастер, - ответил рыжий, стиснув зубы.
- Отлично. Действуй.
Вампир дернулся, будто его хлестнули голым проводом.
- Легче, - подсказал Гастек. - Помни: без страха.
Кровосос сделал два медленных шага назад. Голод в рубиновых глазах слегка потускнел. Провисшая цепь лязгнула об пол.
- Хорошо, - сказал Гастек. - Мария, можешь разблокировать клетку.
Женщина-подмастерье с длинными черными волосами набрала на консоли команду, дверь клетки поползла вверх. Вампир стоял неподвижно.
- Сними ошейник, - скомандовал Гастек.
Вампир расстегнул ошейник.
- Подай его вперед.
Вампир осторожно шагнул вперед. Еще шаг…
Глаза твари полыхнули жаждой крови, как два раздутых угля. Дантон вскрикнул, кровосос бросился на нас, разевая челюсти, глаза его горели. Когти рванули платформу.
Нет пистолета!
Я бросилась вперед, выхватывая нож, но Рафаэль опередил меня - занес нож, описав точную дугу. И остановился, не нанеся удара.
Вампир застыл. Просто застыл, окаменев, одной когтистой ступней касаясь пола, остальное все в воздухе. Нож Рафаэля завис примерно в дюйме от горла нежити.
- Великолепная реакция, - одобрил Гастек. - Оборотень?
Рафаэль молча кивнул.
- Приношу свои самые искренние извинения, - сказал Гастек. - Сейчас его пилотирую я, так что он больше нам не доставит хлопот.
Вампир отпрыгнул, приземлился у ног Гастека и обнял пол, прижимаясь лбом к камню. Лицо Гастека было совершенно спокойно. Просто безмятежно.
Рафаэль шагнул назад, нож исчез в ножнах на поясе.
Дантон на платформе рухнул кучей, тихо постанывая, пуская ртом клочья белой пены. Из бокового коридора показалась бригада медиков с носилками, тут же положили Дантона на носилки и пристегнули.
Двое подмастерьев смотрели на него, пораженные ужасом.
- Вы можете идти, - сказал им Гастек.
Они исчезли.
- Опозорились, - тихо сказал Гастек.
- Что с ним случилось? - спросила я.
- Страх. Контакт с разумом нежити, хотя для некоторых отвратителен, но при правильном выполнении совершенно безвреден. - Вампир развернулся, встал и выпрямился. При жизни он был высоким, но теперь передвигался на четвереньках. И все же он стоял прямо, как стрела, вероятно, страдая от боли, но глядя прямо в глаза Гастека. Повелитель Мертвецов внимательно смотрел в две точки красной ярости. - Однако страх контакта может привести к страшным последствиям - как вы только что видели.
Вампир рухнул на четвереньки.
- Наверное, нам лучше будет продолжить этот разговор у меня в офисе, - сухо улыбнулся Гастек. - Прошу вас.
Я пошла рядом с ним, Рафаэль справа от меня, вампирша - слева от Гастека.