Виш бежал, вывернув голову назад: он боялся, что сзади появятся сумасшедшие. И если заметят Виша, он тоже присоединится к плывущим колодам, в том же виде. Надеяться на пику и меч бесполезно: врагов наверняка больше.
Но бежать, глядя назад, неудобно: надо смотреть под ноги. Иначе можно упасть.
Виш повернул голову… и остолбенел.
Он чуть не наткнулся на гусениц.
Твари почти сплошь покрывали расстилающееся перед ним поле.
Гусеницы здесь жили небольшие, по колено, и лишь некоторые доходили до пояса. Но их было много, очень много. То одна, то другая, завидев Виша, оставляли еду – невысокие лопушистые кустики, верхушечные листья которых начинали заворачиваться внутрь, наподобие головы люраса – и устремляли взор на Виша.
Пока только смотрели.
"Назад, в воду!" – в панике заметался Виш.
Но вернуться не успел: вдоль берега, словно стараясь отрезать его от реки, двигался небольшой отряд жуков, которые нервно поводили длинными усами – верно, в поисках Виша. А из-за берегового склона поднимались новые и новые бестии!
Виш обнажил мечи – свой и Люца. Вот когда тот пригодился!
Но принимать бой в окружении значило неминуемо погибнуть.
"Бежать! – подумал Виш. – Хоть какой-то шанс…"
Рубанув ближайшую гусеницу и даже не взглянув, куда пришёлся удар, Виш перескочил через неё и помчался к гряде тёмно-зелёных кустиков. Возле них, показалось Вишу, гусениц поменьше.
Кустики выросли повыше пояса, поэтому Виш надеялся укрыться. Может, потеряв его из виду, гусеницы успокоятся?
Одна, а затем и вторая гусеница бросились наперерез, но Виш, действуя обоими мечами, отразил обе атаки. Желанное укрытие приближалось.
Рядом с кустиками, действительно, гусениц не оказалось. Виш перемахнул через невысокие заросли и притаился. Но любопытство пересилило страх, и он осторожно раздвинул ветви, чтобы посмотреть: что делают гусеницы?
И удивился: гусеницы останавливались вдалеке или сворачивали в сторону, словно боясь приближаться к тёмно-зелёным кустикам.
Несколько мгновений Виш размышлял: почему так происходит?
"Неужели гусеницы боятся диких неподвижных? – мелькнула догадка. – Запах, видно, у них другой…"
И кощунственная мысль посетила его. Посетила – и он ужаснулся ей.
Виша заколотило. Но не от страха. А от того, что он собрался сделать. От того чудовищного святотатства, которое вознамерился совершить.
Но выхода не оставалось: вернуться домой следовало любой ценой.
И Виш принялся за неслыханное дело.
Слёзы текли у него из глаз, он беспрестанно шептал:
– Простите, простите меня, простите, Неподвижные Собратья!
А руки делали страшное: Виш обрывал тёмные листочки и засовывал в поясные карманы, он ломал тоненькие веточки и оплетал вокруг себя. Он делал это, шатаясь от ужаса совершаемого, слёзы текли по лицу и смешивались с вытекающим из обломанных веточек соком – а может, сокровью. И он приклеивал ею листочки к голове…
На прощание Виш встал перед изуродованными кустами на колени и прикоснулся к ветвям дрожащими пальцами, стараясь передать все чувства, которые его обуревали. Несколько капель сока упало на ладонь. Виш растёр их по лицу, и ему показалось, что кусты простили его…
Теперь идти стало гораздо легче: гусеницы шарахались в стороны, едва ветерок доносил до них новый запах. Виш шёл, словно большая головешка, горящая зелёным.
Он вспомнил, как полыхал Кук. Вишу показалось, что сейчас он напоминает собой подобное зрелище, только пожар получается не обжигающий, а холодный.
Виш почувствовал в себе новые силы, но кроме них – и острое чувство… нет, не благодарности, хотя благодарность тоже присутствовала, но острое чувство сродства с неподвижными тёмно-зелёными растениями.
"Что из того, что они не двигаются? – думал он. – Что из того, что мы не понимаем друг друга? Мы едины. У нас общие предки и не следует забывать о них. Все мы произошли от Перворостка".
Жуки, встретившиеся Вишу, бросились от него врассыпную.
А ему пришлось идти вслед за ними. Не потому, что хотелось отомстить, просто жуки ползли в сторону моря. Так, во всяком случае, показалось Вишу – если он сориентировался правильно.
Он чувствовал себя непобедимым богатырём, от которого разбегаются многочисленные враги, а он идёт и разит вражеские полчища направо и налево.
Но что это? Один враг не торопится убегать? Он шевелит усами – ему запах хоть и не нравится, однако он не бежит. Что ж, на такие случаи и нужны копьё и меч. На, получай!
Вонзив копьё глубоко между хитиновыми пластинами, Виш навалился на него и принялся вдавливать всё глубже и глубже, стараясь проворачивать, а не просто прокалывать.
Жук вздрогнул и замер, растопырив лапы.
Виш выдернул копьё. Хлынула чёрная лимфа. Виш отошёл в сторону и старательно вытер остриё о землю. Сражение сражением, но сил потрачено много. Лучше поберечь оставшиеся. Не лезут другие жуки – и ладно. Самому нападать не следует.
Поглядывая назад, Виш продолжил путь к морю.
Мимо пролетели мелкие насекомые.
Желая проверить свою неуязвимость, Виш взмахнул в их сторону ветверукой. Насекомая мелочь шарахнулась в сторону.
"Ага, боитесь!" – торжествующе подумал Виш. И увидел, что мелкие твари садятся на убитого жука, растопырившего жуткие лапы и жвала, и жадно сосут сочащуюся из него лимфу. А некоторые, заметил Виш, и вгрызаются внутрь!
"Вот как? – удивился Виш. – Хоро-ошие жучки! Если бы приручить их и натравливать на живых жуков! А что: осок научили, почему этих не попробовать?"
Настроение у него сразу улучшилось. Он даже согласился бы на то, чтобы вернуться к реке. Кто другой приведёт его к морю? А реке деваться некуда. Тем более что она неподалёку – вон, блестит на горизонте крутой излучиной.
Но… Виш засомневался: сколь долго продержится на нём отпугивающий запах? А противников там многовато. Один непугливый жук всё же нашёлся. А вдруг их окажется два-три? И больших?
Вздохнув и сориентировавшись по солнцу, Виш двинулся в сторону от реки. Кто знает, сколько она будет петлять? Реки обычно по прямой не текут. А так – самый кратчайший путь к морю. К тому же пока врагов не заметно.
Перед ним раскрывались неведомые земли. Собственно говоря, все здешние земли были неведомыми.
Виш вздохнул и углубился в заросли Неподвижных Собратьев. Было сыро и влажно. Под ступнями хоть и не хлюпало, однако ногокорни ощутимо проваливались в мягкую землю.
И тут он вновь наткнулся на чей-то след. Маленькие Неподвижные Собратья оказались примяты. Похоже, здесь прошёл люрас.
Виш бросился по следу. Но далеко не пробежал: остановился, поражённый.
След пересекал удивительное поле. Ужасно удивительное поле. Ужасное поле.
Здесь, на ровных-ровнёхоньких грядках, торчали руковетви, ногокорни и куски стволотел. А в одном месте Виш заметил отрубленную голову. По счастью, с закрытыми глазами. Её взгляда Виш бы не выдержал.
Ужас обуял его. Ногокорни словно вросли в землю, хотя он не мог двинуть ни единым корешком.
Что за извращенцы тут живут? Или… здесь так хоронят погибших? Но… почему грядки, как на кормильном поле? И почему не закопали полностью?
Тихо-тихо, осторожно-осторожно Виш покинул страшное поле. Ему погрезилось, что на грядках зарыты останки друзей. Как будто мелькнула ветверука Берза, ногокорень Чера… хотя это невозможно, он похоронил Чера сам. А Берза съел жук. И лишь голова оставалась совсем непохожей. Но мало ли как смерть может исказить знакомые черты?
Кто мог совершить такое злодеяние? Кто этот ужасный сеятель?
"Куда мы попали? – думал Виш. – Не в потусторонний ли мир? Это там, говорят, все возрождаются вновь, на небесных грядках, рядом с Перворостком… Но я на земле, а не на небе!"
Стыдно признаться, но, тихонечко миновав поле, Виш бросился бежать, не разбирая дороги. И остановился лишь, когда почувствовал, что устал.
Виш хотел взяться за ветвь Неподвижного Собрата, чтобы отдышаться. Но замер: каждая ветвь заканчивалась… ладонью. Такой же, как у Виша. Одни ладони были левые, другие – правые.
Виш осторожно обошёл растение. У него и мысли не возникло называть его Неподвижным Собратом. Неподвижные Собратья имели вполне определенные признаки, разумные люрасы – свои. Но это…
– Какие чудеса творятся на земле! – прошептал Виш.
Растение не двигалось, не пыталось схватить его многочисленными ладонями, или хотя бы поздороваться.
Хлоп! – одна из дальних ладоней сомкнулась, и Виш вздрогнул.
Ладонь, побыв сжатой, медленно раскрылась. На землю полетели полусухие останки летающего насекомого: крылышки и лапки.
"Перворосянка?! – подумал Виш. – У той много пастей, а не ладоней…"
Виш осторожно притронулся к тыльной стороне растительной ладони.
Никакой реакции.
Осмелев, Виш дотронулся до ладони пальцем, держа наготове нож, чтобы пустить его в ход, при необходимости, и освободиться.
Растение снова не заметило.
Виш, расхрабрившись до того, что чуть не испугался собственной смелости, вложил свою ладонь в ладонь неподвижного растения – как делают люрасы при встрече. И – о чудо! – Неподвижный Собрат ответил слабым рукопожатием.
Но на слова не реагировал.
Удивлённый, Виш пошёл дальше. И наткнулся на следующую диковинку.
Сначала он подумал, что увидел осоку: из одной точки росло множество узких и длинных листьев. Но каждый листок густо усеивали… глаза. И они моргали!
Виш шарахнулся от глазолистного растения, настороженно приглядываясь к окружающему.
"Уж не приближаюсь ли я к месту жительства колдуна? – подумал он. – Как бишь, его звали? Мич, Меч или Моч? Это он, по словам Орха, издевался над люрасами, отрезая головы и приращивая вместо ветверук ногокорни. Или вообще создал люрасов? Кто-то говорил так… Похоже, он до сих пор здесь обитает! От колдуна лучше держаться подальше!"
Поэтому, когда впереди показалось нечто, напоминающее хижину, Виш не выдержал: резко свернул вправо и ломанул через кусты.
Он испугался, что колдун превратит и его в нечто несусветное. А Вишу не хотелось терять собственный облик.
Продираясь через заросли Неподвижных Собратьев, Виш продолжал прислушиваться к доносящимся отовсюду звукам.
Ничего громкошумящего не слышалось. Шелестели листья, стрекотала мелкая насекомая сволочь, свистел ветер в верхушках высоких деревьев.
Выбравшись на тропинку. Виш на секунду задумался: идти по ней или пробираться между веток и кустов? После увиденного бросаться очертя голову на поиски неизвестного люраса не хотелось. Ещё неизвестно, что это за люрас.
И всё же Виш предпочёл тропинку. Но внимательно приглядывался к каждому дереву: не подмигивает ли листьями-глазами? Не машет ли ладонями? Не шмурыгает ли тысячей носов?
И когда сквозь заросли забрезжил прогал, Виш остановился. Ему показалось, что впереди что-то двигается.
Он подкрался поближе. Скорее всего, люрас… Да! И не один, а целых три!
Но какие-то непонятные…
Присмотревшись, Виш похолодел: каждый люрас имел шесть ветверук! Причём у одного они росли по три из каждого бока, на манер мушиных лапок, у другого – по три из каждого плеча, у третьего… Нет, у третьего их было две (Виш облегченно вздохнул), но (Виш насторожился)… но зато они свободно гнулись в любую сторону, подобно щупальцам каракатицы. То есть у него не было локтевых и кистевых междоузлий.
"Без колдуна-вивисектора не обошлось… Как сюда переселяться? А может… может, упросить колдуна, чтобы нас не трогал? Принести ему дары… Или пригрозить!"
Первого шестирукого люраса, казалось, вполне устраивала его шестирукость. Он задействовал все верхние конечности: две верхние разрывали землю, правая средняя держала острый камень, левая средняя и правая нижняя изготовились что-то схватить. А левая нижняя усиленно чесала зад.
"Наверное, иметь шесть ветверук очень удобно, – подумал Виш. – Но… некрасиво!"
Второй люрас всеми шестью руками обрывал листья с Неподвижных Собратьев и укладывал в кожаную торбу. А третий…
Виш не стал смотреть на третьего, а осторожно попятился назад, а затем бросился наутёк. Гусеницы стали казаться ему меньшей опасностью, чем неведомые люрасы. Но гусениц поблизости не было. Должно быть, испугались странных люрасов.
Немного успокоившись и перейдя с бега на шаг, хотя и постоянно оглядываясь, Виш подумал: "А хорошо, наверное, иметь много ветверук! Хотя бы в схватке с гусеницами. Если они, конечно, достаточно сильны!"
Но эта мысль мелькнула и исчезла. А другие – остались.
"Наверное, Мич неподалёку, и это – результаты его экспериментов! – подумал Виш. – Надо поскорее выбираться отсюда! А не то он и меня превратит в такое же чудовище! Где же море?"
Виш всё ускорял и ускорял шаг, вертя головой на все четыре стороны, опасаясь уже не гусениц, не жуков и даже не саблезубых прыгунов, а неведомых люрасов, а пуще того – колдуна-вивисектора Мича, который превращает люрасов в чудовищных и невероятных созданий.
"Перворостка на него нет!" – с отчаянием подумал Виш.
Когда он отошёл на достаточно большое расстояние, и уже хотел остановиться, чтобы передохнуть, между дальними ветвями что-то блеснуло.
"Не море ли?" – с надеждой подумал Виш.
Он бросился вперёд, раздвинул ветки – и обомлел. Открывшаяся ему большая поляна поросла невысокими кустиками, между которыми протянулись блестящие нити паутины.
Лохматые хозяева сидели в центре сети, или затаились в глубине кустов, поджидая добычу.
Так много пауков и паутины Виш никогда не видел, хотя часто бывал на паучьих фермах. Но там паукам не позволяли плести ловушки, а "выдаивали" паутину, наматывая на специальные веретена, а затем используя для разных целей. Интересы пауков при этом не учитывались. Но зато их кормили от пуза.
Здесь же пауки жили свободно. И всё пространство затянули блестящей паутиной.
Это была не грязно-тусклая паутина гусениц, подло обматывающая и удушающая Неподвижных Собратьев. Нет, то была гордо выставляемая напоказ настоящая паучья паутина, высоко оцениваемая знатоками. Она весело поблёскивала капельками росы в лучах солнца, прорывающегося сквозь кроны деревьев. Паутина не опутывала деревья, а опиралась на них, соединяла и связывала воедино!
И Неподвижные Собратья, гордо зеленея, бережно поддерживали паутину своих спасителей и защитников.
Тёмные точки запутавшихся насекомых покрывали ловчие сети. Иных, свежеуловленных, ловко пеленали мрачноватые на вид чёрные и тёмно-коричневые восьминогие создания.
"Интересно получается, – подумал Виш. – Шестиногие – враги двуногих, а восьминогие – враги шестиногих! А у гусениц вообще много ног… но это ложноножки, не следует обращать на них внимания".
Часть пауков поджидала добычу.
Но что это? В одну из паутин влетела звенящая оса.
И к ней направлялся, торжествующе помахивая паутинной петлёй, восьминогий охотник.
"Она же убивает гусениц! – испуганно подумал Виш. – А он убьёт её!"
Подскочив к паутине, Виш выхватил меч. Несколько взмахов перерубили несущие нити, оса освободилась, и, обрадовано звеня крыльями, взмыла над кронами деревьев.
Паук угрожающе поднял на Виша передние лапы с зажатой в них верёвкой, но Виш, отступив на шаг, низко поклонился и торжественно произнёс:
– Извини, великий ловчий! Но вы с осой делаете единое дело, и я не могу допустить, чтобы мои друзья уничтожали друг друга!
Паук прислушался к словам Виша, опустил лапы, и, словно глубоко вздохнув, принялся чинить нарушенную сеть. Прорехи он латал той же верёвкой, что держал в лапах. Но конец её исчезал где-то в глубине паучьего брюха.
Как заметил Виш, из брюха выходило множество тоненьких ниточек, которые паук одной лапой ловко скручивал в единую верёвку, а второй – беспрерывно вытягивал.
"Вот для чего ему столько лап!" – подумал Виш, удаляясь.
Под сенью паутин Виш шёл спокойно, не озираясь по сторонам. Он твёрдо знал, что ни одно насекомое не нападёт на него. Пусть идти не очень удобно, зато безопасно.
К сожалению, паутинная поляна скоро закончилась.
Небо ощутимо темнело: приближалась ночь. Наступала пора подумать и о ночлеге. Где приткнуться? Тёплой казармы с крепкой дверью поблизости нет, и когда появится – неизвестно. А солнце заходит уже сегодня, и собирается делать это неоднократно и регулярно, каждый вечер. Удастся ли за завтрашний день добраться до моря, встретиться со своими?
Для обеспечения собственной безопасности Вишу хотелось найти широкий камень посреди реки, нагретый за день солнцем. Уж там-то его никто не тронет! Но река осталась далеко позади, а голых скал, куда бы он с удовольствием залез, также не наблюдалось. Можно, конечно, забраться на Неподвижного Собрата… если гусеница или жук не опередили.
Словно в ответ мыслям раздалось басовитое гудение, и по небу пролетела огромная тень, закрывая начинающие прорезаться сквозь синеву звёзды.
Виш замер, выставив над головой пику. Но гудение затихло в ближайшей кроне.
Вопрос о ночёвке наверху отпал, как пустые шишечки с ветки Неподвижного Собрата.
Если бы отыскать такие же тёмные кустики, которые он оборвал! Или понадеяться, что запах ещё не выветрился?
Но укладываться спать на голой земле, натёршись измятыми листьями, Виш не рискнул. Он боялся, что его разбудит зловонное дыхание гусеницы, и ужасная пасть разверзнется над лицом, едва он раскроет глаза…
Стоп! Зачем искать кустики, когда позади – владения добропорядочных пауков?
Ради безопасности Виш решил вернуться и заночевать на паучьей лужайке.
Возвращаясь, Виш принюхивался: вдруг поблизости обнаружатся знакомые кустики? Спать под двойной охраной не в пример безопаснее.
Вечером привычные запахи стали не столь резкими и насыщенными, зато появились новые. Большие белые цветки, будто освещающие дорогу, пахли так сильно, что забивали всё остальное.
Возле их белого скопления Виш угадал лёгкое мельтешение невидимых крыльев: светлые бабочки, похожие на вспорхнувшие цветы, толклись возле цветов невспорхнувших.
На всякий случай Виш обошёл их стороной. Но бабочки не погнались за ним.
Маленький огонёк пролетел в стороне. "Не душа ли Кука?" – вспомнил Виш. И сложил ладони почкой, не выпуская, впрочем, копья.
И вдруг почуял тонкую струйку знакомого запаха, успевшего стать приятным.
Виш двинулся в ту сторону и вскоре вышел к купе невысоких кустиков.
Местность освещалась уже одними звёздами да самой маленькой из трёх лун.
Осторожно протиснувшись между кустиками, Виш внимательно осмотрел ближайшее окружение: нет ли зловредных насекомых? Таковых не оказалось, и Виш, успокоенный, присел на корточки, чтобы не торчать над кустами и не привлекать внимания врагов.
Ногокорни он выпустил, и, раздвинув траву, впился в землю. Виш вспомнил слова Гача о ночном питании. Подкрепиться лишний раз никогда не помешает.
Для устойчивости он вонзил пику в землю и опёрся спиной. Спать сидя не очень удобно, но выбирать не приходилось.
Первые лучи утреннего солнца разбудили его.
Виш открыл глаза. На бледном небе светились полумесяцы двух лун – большой и средней. Пока ещё жёлтым светом, постепенно бледнеющим.