Джип выполз на твердое покрытие и рванулся вперед, набирая скорость. Через полчаса они проскочили указатель "Волховка", а еще через пару километров въехали на улицу.
Деревня вымирала. Первые два дома стояли без окон, с проваленными шиферными крышами, а за сломанными заборами, среди блеклого бурьяна, вспыхивали яркие пятна цветущих мальв; на корявых засыхающих яблонях висело с десяток мелких, зеленых яблок.
Следующие несколько домов выглядели чуть лучше - в них сохранились стекла, и крыши были ветхие, но целые. Правда, выглядели они такими же нежилыми, и лишь в одном палисаднике на веревке сушилась застиранная серая тряпка. Обмазанная глиной хата, возле которой торчала вывеска "Магазин ООО "Восход"", была заколочена досками. Не видно было не только людей, но даже кур - лишь свора дворняг неслась за джипом, истошно лая и норовя схватить за колесо.
- Жутковатое зрелище, - Вадим передернул плечами.
- У нас таких еще не много, а попробуй заехать куда-нибудь под Псков или Новгород - там их больше половины.
- Если честно, я не представлял, что все находится в такой жуткой разрухе.
- Ну, ты ж привык в столицу за пилюлями ездить; да, небось, еще и в СВ - кондиционер, холодное пиво; где ж тебе представить?.. И куда? - Слава остановился на краю деревни.
- Бабка сказала, ехать к кладбищу. А где тут кладбище?
- Поехали тупо вперед - не найдем, вернемся. Тут, я полагаю, улиц не много.
Проехали они не больше километра, так никого и не встретив, зато увидели, ранее скрытый домами, высокий, почти двухметровый забор и над ним крышу, как чешуей, крытую ровными деревянными пластинами. По углам строения возвышались, выпиленные из досок, плоские фигуры с ромбическими головами. В первое мгновение Вадиму это сооружение представилось крепостью, то ли Наф-Нафа, то ли Ниф-Нифа, скрывшегося от злого волка цивилизации, и считающего, что такая защита может спасти его. Но Слава оценил его по-другому.
- Чем тебе ни Кижи? - он выкрутил руль, - думаю, нам туда.
Деревня осталась позади; справа одиноко торчало кривое уродливое дерево; слева, отступив метров сто, начиналось убогое деревенское кладбище. Во всем этом пейзаже ощущалось что-то противоестественное.
- Пошли? - Слава притормозил, чуть не ткнувшись в узкие ровные доски, составлявшие забор, - только я не вижу ворот.
- Должны быть, - Вадим открыл дверь и его поразила тишина - будто воздух стал густым и неподвижным, не пропускавшим никаких посторонних звуков; казалось, даже перемещаться, преодолевая его сопротивление, будет сложно.
Но выпрыгнув из машины, Вадим обнаружил, что воздух абсолютно обычный, только раскаленный уже выползшим в зенит солнцем, а тишина… Видимо, случайно они поймали секунды затишья, иногда возникающее даже среди самой страшной бури. Вадим глубоко вдохнул запах сена и перегретой земли - такой русский, такой знакомый какой-то внутренней памятью. За забором замычала корова; из поднебесья ей ответила птица, и тут же послышалось жужжание коричневого жука, опустившегося на капот джипа. Все сразу встало на свои места - купол тишины распался, обнажив наполненный звуками мир.
- Сделано на совесть, - Слава провел по теплой, гладкой древесине забора, в котором не просматривалось ни единой щели, - у меня на даче хохлы лепили, так палец пролезает.
- Не думаю, чтоб он хохлов нанимал… - Вадим первым свернул за угол и увидел, что в заборе отсутствует несколько досок, образуя довольно широкий, не закрывающийся проход.
- Почти коммунизм, - заметил Слава.
- Думаешь, такие у него ворота? По-моему, он чинит забор.
- Все может быть, но это не наши проблемы.
Дойдя до прохода, они заглянули внутрь. Дом являл собой массивный сруб с мощной дверью и узкими окнами без занавесок; за ним виднелся домик поменьше, невидимой снаружи. Через его открытую дверь, в полумраке угадывалось шевеление большого животного, которое быстро рассекретило себя, выдав очередное "му-у…" Справа от дома, на поросшем травой бугорке, стоял странный серый камень. Скорее всего, он был старым, потому что грани стерлись, а поверхность покрылась широкими раковинами. Чувствовалось, что когда-то он являлся некоей скульптурой, однако сейчас уже трудно было понять, кого она изображала.
- Вот тебе, идол, - сказал Слава тихо, - и, вон, еще один.
Вадим повернул голову. С другой стороны дома, на таком же бугорке тоже стоял камень - поновее, и изображение на нем проступало более четкое. Судя по груди, это была безрукая женщина, только голову к ней почему-то приделали коровью, с тупыми короткими рогами и длинным высунутым языком. Существо получилось, вроде, смешным, но в массивной морде и выпученных глазах читалось упрямая мощь.
- О, блин!.. - Вадим почесал затылок, - ты у нас историк. Знаешь, кто это?
- А у них этих богов миллион, и в каждой деревне свои.
- Значит, сейчас спросим. Если, конечно, с нами захотят разговаривать, - сделав несколько осторожных шагов, он остановился уже внутри участка, - что твой английский парк - скульптуры, лужайки… фонтана, вот, не хватает…
Из "коровника" появился высокий босой старик с растрепанной седой бородой. Его смешные штаны, похожие на шаровары, едва доходили до щиколоток, а седые, всклокоченные волосы, делали похожим на героя народных сказок. Несмотря на худобу, он не казался хилым - наоборот, создавалось впечатление, что он весь свит из мышц.
- Точно, волхв… - прошептал Вадим.
Взгляд старика замер на гостях, но в нем не появилось, ни удивления, ни какого-либо другого чувства - он продолжал пребывать в своих мыслях, но, тем не менее, двинулся навстречу.
- Здравствуйте, - Вадим решил не дожидаться вопросов, на которые, по любому, придется отвечать, - привет вам от Анны Никифоровны из Дремайловки. Знаете такую?
Маска на лице волхва шевельнулась.
- Жива, старая ведьма, - произнес он совершенно беззлобно.
- А она что, ведьма? - вступил в разговор Слава.
- Она?.. Она просто глупая женщина, - голос волхва казался на удивление молодым. Вадим подумал, что если б услышал его по радио, то никогда б не догадался, что принадлежит тот древнему старцу, - и чего она хочет? - взгляд волхва оставался угрюмым, и Вадим подумал, что с Анной Никифоровной у него связаны не самые приятные воспоминания.
- Она ничего не хочет, - на всякий случай, заверил он, - она просто сказала, что мы можем поговорить с вами на одну интересующую нас тему.
- Идемте в горницу, - волхв направился к дому; за ним Слава, и последним зашел Вадим.
В первый момент создалось впечатление, что они попали в музей крестьянского быта - русская печь с круглым сводом и чугунок внутри; рядом стоял ухват; полати завешены пестрой тряпицей; дощатый стол (без скатерти); такие же лавки вдоль стены; на столе глиняная кринка; на стенах пучки трав. Все это было таким чистым и ухоженным, как в настоящем музее.
- Присаживайтесь, - волхв говорил на современном русском языке, что как-то не вязалось с экзотикой старины.
Гости сели, а хозяин, не обращая на них ни малейшего внимания, вышел в другую комнату и прикрыл за собой дверь.
- Как тебе? - Вадим повернулся к Славе.
- Нормально. Человек со своим укладом. Это лучше, чем милостыню просить.
Волхв вернулся, неся в руке блюдечко с молоком; поставив его посреди комнаты, он неожиданно засвистел, сложив губы трубочкой и прикрывая рот рукой, что придавало звуку особенный глуховатый тембр. Из угла появилось существо, напоминавшее, покрытую бородавками грязно-зеленую ящерицу с когтистыми короткими лапами. Подбежав к блюдцу, уродец ткнулся в него непропорционально большой головой, а глаза его продолжали изучать чужаков, и при этом медленно вращаясь.
- А это кто? - спросил Вадим.
- Это мой ужик, - волхв поднял голову, - нравится?
- Как-то не сильно похож он на ужа, - Слава с сомнением покачал головой.
- Я разве сказал "уж"?
- Ну, "ужик". Ни хрена себе зверь…
Волхв не ответил. Он опустился на колени, и так стоял, склонив голову, пока ужик не оторвал от пустого блюдца безобразную морду и не исчез в своем углу.
- Ужик, - волхв поднялся, - бог этого дома. Он будет охранять его, пока стоит дом, - и вышел, унося блюдце.
- Миленькие у него боги, - заметил Вадим.
- Мы что, приехали культурологией заниматься? У нас совершенно конкретный вопрос.
Когда волхв вернулся, Слава решил, не теряя времени на ерунду, сразу переходить к делу.
- Послушайте, - сказал он, - мы не отнимем много времени. Расскажите, что вам известно о Чугайноском хуторе и его хозяевах.
- Чугайновский хутор?.. - волхв сел, и впервые Слава почувствовал, что он смотрит конкретно на него, а не в пространство, - о Чугайновском хуторе я знаю все.
Ответ был настолько исчерпывающим, насколько и неопределенным.
- А о Насте Чугайновой вы что-нибудь знаете?
- Что это вы вспомнили о ней? - Волхв перевел взгляд на Вадима, задавшего вопрос, и тот прижался к стене, испытав реальное физическое давление, - вас тогда еще на свете не было.
И тут Вадим произнес фразу, которой секунду назад и в мыслях у него не было.
- Она мне снится.
- Это плохой сон… - волхв задумчиво отвернулся, - совсем плохой. Гони его от себя.
- Как же его гнать, если он снится?
Волхв вздохнул и поднявшись, снял со стены пучок травы.
- Засунешь в подушку, когда ляжешь спать, она и уйдет.
Это тоже был вариант - избавить Вадима от наваждений, но Слава ни секунды не забывал о главной цели - найти родственницу загадочной Насти и сделать из нее фотомодель.
- А почему этот сон плохой, расскажите, - попросил он, чтоб беседа не закончилась так быстро.
- Не расскажу! - грубо отрезал волхв, - не ваше это дело.
- А чье?
- Вы, молодые люди, из другого мира, вот, и живите в своем мире. Нас пугает ваш мир - мы в него и не лезем, а вы к нам не лезьте; ничего хорошего из этого не получится. Возвращайтесь лучше в город. Параллельные прямые не должны пересекаться, иначе получится совсем другая математика с физикой - пространство и время будут искривляться в ней совершенно по-другому, и наступит Хаос, и снова Сварог должен будет призвать Триглава, и снова должны будут родиться Белбог, Чернобог и Хамбог, чтоб наступило в мире равновесие.
Вадим видел, как у Славы приоткрылся рот, как он сглотнул слюну, собираясь что-то сказать, но, похоже, не нашел нужных слов. Он и сам потерял мысль от нагромождения странных имен и уверенности, с которой все это говорилось, а волхв, закончив тираду, повернулся и как ни в чем не бывало, вышел, оставив гостей одних.
- Либо у него крыша поехала, либо у меня… - Слава пришел в себя.
- Ничего мы тут не узнаем, - Вадим осторожно вылез из-за стола, держа в руке подаренный пучок травы, - двигаем, на фиг.
На улице по-прежнему светило солнце; по-прежнему на своих холмиках стояли каменные идолы, и вокруг царила та же тишина, что встретила их в первый момент.
- Пошли, - Вадим быстро зашагал к проходу в заборе, и только оказавшись в джипе, оба почувствовали себя увереннее. Они не видели, как волхв стоял в глубине "коровника", задумчиво глядя им вслед.
- Я хренею от таких философских выкладок, - Слава с удовольствием закурил.
- Я тоже, - Вадим понюхал траву, - приятно пахнет, - он разглядывал мелкие завядшие цветочки, - я что-то таких не знаю.
- А ты силен в ботанике? - засмеялся Слава, - мать-и-мачеху от Иван-да-Марьи отличишь?
- Вообще-то нет.
- А в чем тогда дело? Нюхай перед сном, как доктор прописал, и не забивай себе голову. Или выбрось, если хочешь… На хутор поедем или как?
Вадим растер травки между пальцами и высыпал за окно.
- Поехали. Я не знаю, кто такие Белбог и Ченобог, а уж, тем более, Хамбог, и какой Хаос они способны учинить, но я все равно хочу найти эту девочку.
- Слушай, - сказал Слава, когда они уже отъехали от жилища волхва, - а чего ты плел про какие-то сны, а тупо не показал ему фотографию? Во, дед охренел бы! Он, небось, такой порнухи в жизни не видел.
- Кстати, да… - Вадим задумался, но нашел лишь один ответ, и тот не самый удачный, - так ведь хорошая мысля приходит опосля. Я полагаю, возвращаться мы не будем.
Они уже проскочили Волховку и покатили дальше по асфальту мимо луга, по которому приехали сюда.
- Я думаю, с этой дороги должен быть нормальный поворот на Дремайловку, - пояснил Слава, - что-то мне надоело устраивать ралли Париж - Дакар.
- Наверное, должен… итак, что же мы имеем в активе?
- Да ничего нового!.. Дражайшая Анна Никифоровна не сказала ничего полезного, а этот языческий бред я, вообще, во внимание не принимаю… Хотя насчет параллельных прямых он здорово ввернул - сразу видно, по крайней мере, классов восемь закончил. Зато какой у него "ужик"!..
- Мерзкая тварь. Лучше уж кошку завести.
- Лучше. Хотя кошек я тоже не люблю. Однако вернемся к нашим баранам. Думаю, дальше проводить опросы, не имеет смысла. Надо искать зацепки на месте.
- В доме?
- В доме, на участке, на кладбище… Любомудровка, - прочитал Слава на указателе, - здесь мы еще не были, и как-то оно благозвучнее, чем Дремайловка.
Они притормозили около мужика, стоявшего в тени огромного тополя.
- Дремайловка? - переспросил тот, - так вы едете не в ту сторону. Это за правлением направо и до трассы, а потом еще раз направо, и километров шестьдесят.
- Спасибо. Ничего себе, уехали, - удивился Слава, - сколько сейчас времени?
- Почти час.
- Отлично. Полдня потеряно бездарно, а еще пока доедем!..
Они повернули у бывшего правления бывшего колхоза "Путь Ленина", которое, если б не вывеска, можно было принять за большой, заброшенный сарай. Любомудровка закончилась внезапно, как и началась, и они вдруг оказались на знакомой трассе, которую за последние дни выучили почти наизусть.
* * *
Когда шум двигателя стих, волхв, которого звали Иваном (уж он-то помнил свое имя, в отличие от всех остальных), вышел из сарая и подойдя к изъеденной временем статуе, опустился на колени; возложил руки на каменную голову и склонился так, что упавшие волосы создали из них обоих одно безголовое, волосатое чудище.
- Мать - сыра земля, - прошептал он, - верни нам мир и покой. Зацвети житом, пшеницей, ячменем и всяким злаком. Насыться смертью, чтоб не вышел никто из твоей утробы. Верни в святилище свою колесницу времени, приспусти покровы таинственного страха и благоговейного неведения, и омойся в священной реке. А рыб, которые станут прислуживать тебе, поглотит река, и наступят радостные дни…
Заклинание неожиданно прервал громкий гортанный крик. Волхв поднял голову и увидел, что на крышу опустилась большая черная птица; открыв клюв и распустив крылья, она приняла угрожающую позу. Волхв убрал с лица волосы, и их взгляды встретились.
- Мудрая птица, - попросил волхв, - донеси правду до матушки нашей, сырой земли…
Услышав это, птица тяжело взмахнула крыльями и полетела, постепенно превращаясь в черную точку, а волхв поднялся с земли, отряхнул колени и пошел обратно к сараю.
* * *
Джип въехал на берег, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом. Глаза отдыхали на серо-голубой глади воды и пока еще ясном небе с висящим высоко белесым диском луны.
- Полнолуние, - зловеще прошептал Слава, - вампиры выходят на охоту…
- Ну тебя к черту!..
- Шучу я, - Слава засмеялся, - это мы выходим на охоту.
Остановились они под уже знакомым дубом.
- Будем ставить палатку или переночуем в машине?.. Оно как-то спокойнее, - неуверенно предложил Вадим.
- Да?.. - Слава огляделся. Тишина, в которой слышался лишь методичный плеск воды, создавала иллюзию такого глубокого покоя, будто цивилизации не существовало вовсе. Сейчас там могла произойти самая большая ядерная война и все города могло смести огненным шквалом, а здесь ничего б не изменилось - здесь существовал совершенно иной мир, иное состояние природы и души. И люди чувствовали себя в этом мире пришельцами, на которых враз может обрушиться его благодать или его ненависть.
- Ладно, - согласился Слава, - заночуем в машине, но есть-то мы все равно будем.
- Для ужина, думаю, этих дров хватит, - Вадим тронул ногой оставленную ими же самими кучку. Ему ужасно не хотелось идти на хутор, пока сознание, после всей полученной сегодня бредовой информации, не придет к какому-то понятному варианту мироздания.
- Может, и хватит, - Слава кивнул, - сегодня мы ж не будем устраивать оргию на всю ночь, как в прошлый раз. Я хочу понаблюдать, что по ночам происходит на хуторе, и происходит ли что-нибудь.
- А что там может происходить?.. Привидения бродят?
- Зачем привидения - а наши подруги?
- Думаешь, они живут прямо здесь?..
- Думать я могу все, что угодно, и это ничего не меняет. Здесь надо проверять эмпирически, если хочешь докопаться до истины. Может, Лена снова захочет покурить или еще чего.
Они достали из машины сумки, развели костер и разложили на траве еду.
- Я вот что думаю, - начал Вадим, - если рассматривать все, что мы знаем на сегодняшний день, как отдельные факты, то это полный бред, но вместе они складываются в определенную, пусть и не очень понятную, систему. Тебе так не кажется?
- Система, брат, - Слава смачно откусил огурец, - штука индивидуальная. То, что логично для одного, и, вроде, вытекает из общей суммы знаний, то совершенно не логично для другого.
- Для меня все логично!.. Я только не могу ничего объяснить с позиций существующей в нашем сознании системы. А почему?.. Или мы чего-то не знаем, или система не верна.
- Лучше думать, что мы чего-то не знаем, - Слава вздохнул, и оба замолчали.
Кусты стали постепенно сливаться в сплошную стену; ветви дуба превратились в прочную крышу, к которой поднимались искры костра, и гасли, столкнувшись с зеленой, непробиваемой толщей. Пространство вокруг сокращалось, все плотнее сжимая круг темноты, где плясал маленький, бессильный огонек, становясь с каждым мигом все меньше и бессильнее.
- Все-таки хорошо на природе одним, - наевшись, Вадим откинулся на спину, - а то б опять водка, бабы, похмелье…
Слава считал, что нельзя так беспечно доверяться окружающей тишине, поэтому продолжал внимательно глядеть по сторонам, словно ожидая нападения невидимого противника.
- Давай, дежурить по очереди, - предложил он, видя, что Вадим закрыл глаза.
- Давай, - отозвался тот, на удивление, бодро, - моя, первая смена; а часов с двух, ты, и уже до рассвета. Устраивает?
- Вполне.
- Тогда можешь идти в машину.
- Какая, к черту, машина?.. Там духота несусветная, - Слава устроился прямо на жесткой земле, подсунул руку под голову, - спокойной вахты.
- И тебе тоже, - Вадим тупо уставился в темноту.