- Да хрен с ней!.. Была б машина цела.
Совсем рассвело. Балансируя руками, они стали осторожно спускаться к берегу и еще издали увидели джип, белый и чистый, отмытый от многодневной пыли.
- Повезло, - Слава облегченно вздохнул, - а могло б смыть. Во, повеселились бы!..
От палатки, естественно, не осталось и следа, не говоря покрывале, удочке, посуде и прочих мелочах, а в мутной реке, отвоевавшей несколько метров берега, плавали сучья с трепетавшими флажками зеленых листочков и целые острова грязно-белой пены. Над ними стелился туман, ровной пеленой накрывая все русло, что делало пейзаж загадочным и мистическим. Не было слышно ни птиц, ни насекомых.
- Палатку вместе со шмотками, наверное, течением унесло, иначе плавала б где-нибудь здесь - она ж почти герметичная, там воздух должен оставаться.
- Да ладно, - Слава махнул рукой, - она все равно старая, - подойдя к машине, сначала осмотрел ее со всех сторон, и не найдя повреждений, заглянул внутрь, - вот так, японская техника! Сухо, блин!.. А "Жигули" б насквозь промокли.
- Если он еще и заведется, я буду японцев уважать на полстакана больше.
- Все равно, мы отсюда не выползем, пока не подсохнет.
- Хоть погреемся. У меня зуб на зуб не попадает.
- Сейчас, погоди, - Слава с трудом вытащил из мокрого кармана ключи. Открыв машину, разделся до плавок и залез в салон. Вадим последовал его примеру, бросив грязную одежду прямо на землю.
- Ну… - Слава вставил ключ в зажигание, - давай, ласточка!.. (Приборная панель тут же ожила, мотор тихонько заурчал) Вот так!.. Да чтоб я когда-нибудь поддержал отечественного производителя?.. Ни за что!..
Тепло поползло по салону, и окна сразу запотели, отделяя крошечный уютный мир от остального, разрушенного наводнением. Слава откинул спинки, превратив салон в лежанку.
- А пожрать у нас осталось? - Вадим удобно устроился, подсунув руки под голову.
- Хлеб с помидорами смыло; огурцы остались, должна быть тушенка… а тушенка - это здорово!.. - Слава пошарил за сиденьем, но вытащил бутылку водки, - о! Как правильно я бросил ее в машину, а не в палатку - обидно б было. Поищи с твоей стороны стаканы.
Вместе с водкой по телу разлилась сладкая истома; глаза закрывались, и не хотелось ни о чем разговаривать. Слава поковырялся в банке, проглотил пару кусочков холодного жирного мяса.
- Ешь, я не хочу больше, - он открыл окно и достал из бардачка сухую пачку сигарет, - да, без машины было б хреново. Печку выключим?
- Выключай, - облизав, Вадим сунул ложку в пакет, - лично я буду спать.
- Это правильно, после такой ночки. Тем более, время только семь часов, - докурив Слава, лег и повернулся на бок.
Проснулись они почти одновременно от духоты и солнечных лучей, бивших в глаза, а в приоткрытое окно вползал еще и жаркий влажный воздух.
- Субтропики, блин, - Слава потянулся.
Вадим открыл дверцу - трава, рыжая от грязевых потоков, практически высохла, но кое-где еще виднелись неглубокие лужи. Посмотрел на часы.
- Хорошо мы придавили четыре часика.
- Выспаться - это святое, - Слава резко сел, мотая головой, - во, погодку нам удружили.
- Ты вчера видел женщину? - спросил Вадим.
- Валю? Конечно, видел, а что?
- Не Валю, другую женщину.
- Какую другую? - Слава искренне удивился.
- Из огоньков, что поднимались от реки вместе с нами. Они сложились в фигуру; у нее были длинные волосы…
- Хорош тебе, - перебил Слава, - от вчерашнего дождя я, вроде, отрезвел. Бред все это собачий. Вот, вчера была настоящая, живая природа во всей своей красе. И ты хочешь сказать, что она подвластна каким-то каменным истуканам и старику с факелами? Никогда не поверю. Теперь не поверю, - поправился он, - это все, знаешь, от скуки и невостребованности дурные мысли в голову лезут - хочется чего-то загадочного, потому что остальное уже понятно и неинтересно. И огоньки твои… я, конечно, не силен в биологии, но думаю, что это светлячки, живущие у воды. Они раньше нас почувствовали приближение потопа и потянулись к лесу - туда, где посуше.
- А Арысь-поле?.. А ужик?.. - Вадим ехидно прищурился.
- Ужик - это неизвестная рептилия, сохранившаяся, может, с ледникового периода, типа, Несси, а Арысь-поле?.. Я ж не говорю, что видел ее. Может, этот старый хрен - гипнотизер на пенсии. Кстати, он мне тоже травы насовал, но совсем другой; она, говорит, поможет тебе здраво мыслить. Так вот, если б я здраво мыслил, я б вчера до дождя свалил отсюда, а не мок под забором всю ночь, как бездомный пес. Вот и все его чародейство.
- Ну, почему?.. - Вадим достал сигарету, - рассуждаешь ты весьма здраво, то есть, именно так он и хотел, чтоб ты рассуждал.
Слава смотрел удивленно, но молчал; осторожно спустил босую ногу и не выходя из машины, пощупал землю.
- Глина до вечера не просохнет, так что поедем, скорее всего, ближе к ночи.
- Пойдем, посмотрим, как там наши кладоискатели, - выпрыгнув из машины, Вадим потянулся. Одежда его почти высохла, и глина, превратившись в корку, даже потрескалась, - или пойти постирать сначала, а то по городу ходить в плавках - могут неправильно понять?
- Пойдем, пройдемся, потом постираешь, - Славина одежда была гораздо чище, и он сразу разложил ее на капоте, - на такой жаре все десять раз высохнет.
Они медленно пошли вверх по склону. Следов ночной бури оставалось все меньше, и даже река вернулась в берега, еле слышно плеща в корнях кустов. Вадим посмотрел на них с благодарностью, вспомнив, как катился, подгоняемый бурным потоком, как барахтался в грязи, цепляясь за хлипкие ветки. Все это могло показаться ночным кошмаром, если б не разодранное плечо, синяки, проявившиеся на ногах, и отсутствие палатки… И тут он вспомнил, что вместе с палаткой, исчезла и фотография!..
Сначала Вадиму стало безумно жаль ее, будто он потерял самого близкого человека, но потом сообразил, что аппарат-то с пленкой остался, и при желании можно сделать, сколько угодно новых отпечатков. Эта мысль успокоила - получалось, вроде, он просто ненадолго расстался с девушками, и они ждут его дома.
Глина под травой, действительно, сохранила влагу, поэтому ноги скользили, и приходилось цепляться друг за друга, но было уже не страшно, а весело. Подходя к хутору, они увидели, что забор, ночью сдерживавший натиск воды, наклонился.
- Это не я, - пошутил Слава, а сам подумал, что еще немного, и все сооружение могло сползти вниз, и тогда неизвестно, кому бы досталось больше, Вадиму или ему.
Сруб не пострадал вовсе, и хоть внутри него стояла вода, ни одно бревно не упало и ни одно стропило не рухнуло.
- Пойдем на кладбище, - предложил Слава, - интересно все-таки, что они там откопали.
Перед Вадимом мгновенно возникла картина - трепещущий в воздухе, светящийся женский силуэт; фигура с занесенной лопатой в свете молнии; раскат грома, сотрясающий землю… Все эти события казались ему неразрывно связанными, и не важно, что Слава думал по-другому - спорить с ним не имело смысла.
Первое, что они увидели, было обрушившееся надгробье Насти Чугайновой. Подмытое водой, оно рухнуло в яму, выкопанную кладоискателями, и теперь лежало портретом вниз. Один угол плиты был приподнят, и оттуда тянулся длинный желтый язык вымытого песка. Второе надгробье - блестящее, омытое дождем, стояло ровно и неприступно.
- Сейчас посмотрим, что там было, - Слава подошел к могиле - из-под плиты торчала посиневшая человеческая рука.
- Похоже отсюда лучше делать ноги. Это уже не глюки, а реальный труп… - Вадим остановился в нескольких шагах.
- И что? - Слава выглядел таким спокойным, вроде, каждый день находил трупы, - никто его не убивал - все естественно… а нечего по чужим могилам шляться. Называется - собаке собачья смерть, но мне интересно, куда делось то, что они нашли?..
- Чтоб это узнать, надо поднять плиту.
- Уверен? Смотри, как она глубоко села, а ямка-то была этому сморчку, максимум, по яйца. Эту штуку могла унести вода, так что, по идее, она должна быть поблизости, но я ее не вижу.
- А почему тогда не унесло труп?
- Помнишь, как он вопил, что не может вылезти? - Слава подошел к краю ямы; песок шурша потек вниз тоненьким ручейком, но ручеек быстро иссяк, - смотри, там, где он копал, стенка отвесная, а которая к реке, пологая, понял?
- Понял. А меня еще интересует, куда делась его жена?
- Кстати, да, - Слава огляделся. Зеленые листья упруго торчали на сохранившихся ветках, чистые и глянцевые; ясное голубое небо обнимало землю, и торчащая из-под камня рука казалась чудовищной декорацией к спектаклю сумасшедшего режиссера, но больше поблизости никого не было.
Слава отошел от могилы и посмотрел вниз. Река блестела, слегка морщась у берегов; с нее исчезли шапки пены, но сама вода оставалась еще мутной и в ней медленно дрейфовали несколько сломанных сучьев.
Вадим все еще разглядывал рухнувший памятник, когда Слава сказал:
- Кажется, я вижу Валюшу Чугайнову. Вон, - он вытянул руку, - около того берега, на мелководье. Где осока, видишь?
Вадим повернулся и, действительно, увидел покачивавшееся на воде тело в майке грязно-синего цвета. Зрелище показалось Вадиму гораздо страшнее, чем торчащая из-под камня рука, ведь он и сам мог качаться сейчас на этих спокойных ласковых волнах, если б не кусты. …Нет, я не мог оказаться там! И, вообще, в этом есть что-то ненормальное, не вяжущееся с обычной человеческой логикой - два трупа совершенно мирно сосуществуют с ярким солнцем, голубым небом и полной негой природы… или природа отдыхает, совершив абсолютно нелогичный, страшный поступок? Так не должно быть. Для всего существует свое настроение и свое внутреннее состояние…
- Вадик, да плюнь ты, - Слава будто прочитал его мысли, - всяк находит свой конец, так что утонуть тебе не судьба. Можешь купаться спокойно, - он потряс Вадима за плечо, - ну, очнись - не бери дурное в голову.
- Не буду. Но я не понимаю - была полная идиллия; потом наступает кошмар, убивает двух человек, и снова идиллия!..
- А ты телевизор смотришь? Тайфун налетает, сносит полгорода и уходит дальше. Или то же землетрясение. Это ж природа - как модно говорить, "моментальный выплеск колоссальной энергии"… Пошли отсюда.
Вадим двинулся вниз первым, глядя себе под ноги. Все равно никакие объяснения, никакая логика не могли убедить его в естественности произошедшего.
- Может, попробуем все-таки свалить отсюда? - предложил Слава, видя настроение друга.
- А?.. - Вадим поднял голову, - давай я сначала простирну джинсы, пока они сохнут, съедим чего-нибудь…
- Тушенку. Кроме нее, у нас ничего нет. Кстати, можешь водочки выпить, там еще осталось - мне-то за рулем ехать.
- Можно и водочки, - Вадим пошел к берегу.
Глядя ему вслед, Слава думал, что пора кончать балаган; и очень хорошо, что вместе с палаткой пропала фотография. Надо забыть, к черту, всю эту историю!.. Он уже хотел залезть в машину и включить музыку, когда услышал голос Вадима:
- Иди сюда! Скорее!..
Слава опрометью бросился к берегу. Вадим стоял у самой воды, держа в руках свои многострадальные джинсы. Слава остановился рядом, не понимая, что случилось, - смотри. Что это?
У самого берега плавало, то ли большое полено, то ли маленькое бревно. При каждом движении воды, оно чуть поворачивалось, тычась в берег.
- Видишь, что это?..
- Хрень. Наверное, волной прибило, - наклонившись, Слава поднял мокрый скользкий предмет (он оказался чуть больше метра в длину и в диаметре сантиметров сорок); перевернул, отстранив на вытянутых руках, и вдруг на черной поверхности проступил рисунок - сложенные руки и условно похожая на женскую, голова.
- Это идол, - сказал Слава.
- Ну да… то, что меньше гроба.
- Что?..
- Это то, что было в могиле.
Слава бросил идола, словно тот обжег ему руки. Бревно ударилось комлем о землю и покатилось обратно к воде, но Вадим успел наступить на него.
- Интересная хреновина, - Слава снова наклонился и повернул идола, разглядывая поближе, - и что ты по этому поводу думаешь?
- Это зависит оттого, что думать, вообще, о существовании того, второго мира, где живут волхвы, "ужик" и Арысь-поле. Если его не существует, значит, это кусок деревяшки со следами народного творчества; если существует… тогда я ничего не думаю.
- Хорошая позиция, - Слава усмехнулся, - стирай джинсы, а я пока погляжу его поближе, - он потащил идола к машине, а Вадим, зайдя по колено, опустил джинсы в воду.
Когда он вернулся к дубу, Слава сидел на земле и внимательно изучал находку - подсохнув, древесина перестала блестеть, но от этого не стала менее черной.
- И что обнаружил? - Вадим аккуратно разложил джинсы на горячей крыше джипа.
- Ничего особенного, но штука, похоже, довольно старая, или состаренная искусственно - сейчас это умеют делать, потому что ничем не пропитана и в земле должна была б сгнить. Слушай, - он поднял голову, - а кто, вообще, сказал, что она из могилы? Тебе не кажется, что мы продолжаем создавать легенду? Может, ее просто принесло течением - смыло полуфабрикат со двора местного резчика. Знаешь, сейчас любят такой фигней украшать парки, детские площадки.
- Все может быть, - Вадим присел на корточки, разглядывая идола, - но тогда уж больно непрофессиональная работа.
- Так это ж полуфабрикат. Тут, видишь, только голову и руки начали прорезать.
- Все может быть, - оттого, что светило солнце и щебетали птицы; оттого, что его джинсы сушились на крыше джипа; оттого, что рядом сидел Слава и выдвигал вполне логичные доводы, Вадим успокоился. Ему даже стало казаться, что два мертвых тела - лишь обман зрения, хотя ни за какие деньги он бы не пошел, чтоб убедиться в этом.
- Давай возьмем его с собой и покажем историкам в университете, - Вадим осторожно провел пальцем по лицу идола - поверхность оказалась отполированной и теплой от солнца.
- Не думаю, что это полено представляет историческую ценность, - Слава уже настроился на то, что через пару часов они уедут и больше никогда не вернутся к событиям последней недели - так зачем тащить непонятный груз в понятную жизнь?..
С другой стороны, как ни насилуй свою память и свое воображение, трупы существовали абсолютно реально, и это полено, даже если и не являлось прямым участником событий, то оставалось частью мизансцены, соответствующей месту и времени, поэтому просто так выбросить его не удастся.
- Давай съедим что-нибудь, - сказал он, чтоб отвлечься.
- Вот, хорошая здравая мысль, - Слава открыл машину, - к тушенке имеются три огурца… Слушай, а если нарубить дров из этого полена и развести костер?..
- Зачем? Жарить все равно нечего.
- А просто так, - Слава подумал, что костер им, действительно, ни к чему - солнце еще палило во всю, и даже тушенка, лежавшая в машине, стала горячей.
- Оно сырое и гореть не будет; и, вообще!.. Тебе нужны лишние приключения?
- Ты о чем? - не понял Слава.
- О жизни, - Вадиму хотелось, чтоб Слава сам все понял, и не потребовалось объяснять, что не стоит крушить мир, которого не знаешь - одного такого, с лопатой, они уже видели; и еще, как бы спасительно не выглядели рассуждения о резчике-самоучке, предназначались они кому-то третьему, глупому и легковерному.
Но Слава, похоже, ничего не понял, потому что сказал:
- Если о жизни, то сегодня пятница. Какие планы?
- Не знаю, - Вадим пожал плечами, - зависит от настроения, и во сколько мы приедем.
- Я предлагаю развеяться после этих ужастиков. Давай сходим туда, где отдыхают цивилизованные люди, играет музыка и наливают водку; снимем каких-нибудь глупых девочек, которым на уши можно развесить много-много лапши, и, как поется в "Интернационале" - отречемся от старого мира… а?
- Посмотрим, - ответил Вадим уклончиво, не потому что предложение ему не понравилось, но пока они сидели на берегу в компании выловленного из реки "Буратино", по соседству с двумя покойниками и развороченной пустой могилой, тот мир казался слишком далеким, и путь в него слишком длинным, почти непреодолимым.
Наконец, джинсы высохли, да и земля, по крайней мере, внешне казалась вполне приемлемой для передвижения.
- Ну что, по коням? - Слава оглядел "лагерь", по привычке ища, не забыли ли они что-нибудь, хотя что можно забыть, если все вещи давно унесла река?..
- Знаешь, - он остановился над черным идолом, - давай отнесем его наверх, на хутор.
- Зачем? - Вадим прыгал на одной ноге, засовывая другую, в изрядно подсевшие джинсы.
- Ну, например, придут туристы и спалят его вместо дров - а вдруг он, действительно, историческая ценность? В город его мы, конечно, не потащим, а тут, пусть себе лежит.
- Отнеси, если хочешь, - Вадим не нашел, что возразить. Он, наконец, справился с джинсами, и стоял смешно выпрямившись, плотно затянутый в чуть влажную ткань.
- Зачем носить? Поедем, как я ехал с Катькой, когда заблудился. Кстати, там и дорога лучше - песок, а не глина.
- Думаешь, это хорошая мысль?.. - Вадиму не хотелось вновь оказаться рядом с кладбищем, но в отношении дороги, Слава, безусловно, был прав.
Они затащили бревно на заднее сиденье и уселись сами.
- До свиданья, райский уголок, - Слава завел двигатель, и машина поползла по склону, надсадно ревя на первой передаче.
На хуторе они чуть притормозили, чтоб бросить идола через забор; потом Слава втопил газ, и очень скоро джип выскочил на асфальт.
- И в какую нам сторону? - спросил Вадим.
- Прошлый мы ехали сюда, и солнце садилось перед нами; значит, теперь оно должно быть за спиной.
- Ну, раз должно, поехали, - Вадим закурил, глядя в окно.
Минут через двадцать с правой стороны луг стал понижаться, образуя неглубокую балку. На ее дне трава казалась изумрудной и росли деревца, тоже неестественно зеленые для такого зноя, а между ними, кое-где поблескивала вода. Вадим смотрел вниз и думал, что, наверное, там нет такой безумной духоты, но нет и способной взбеситься реки, а можно ходить босиком по влажной, прохладной траве, не выпачканной глиной и не отягощенной воспоминаниями о страшной вчерашней ночи.
Вдруг обзор испортился из-за возникших, вроде ниоткуда, кустов, грязных и бурых, и совершенно не радовавших глаз. Вадим отвернулся, ища взглядом какой-нибудь новый объект для изучения, но неожиданно дорога так круто свернула влево, что Слава еле успел справиться с управлением; рама заскрипела, машина накренилась, и Вадим увидел, как обгоняя их, перед самым капотом возникло совершенно самостоятельное колесо. Оно быстро удалялось, пока не врезалось в стену кустов и не исчезло. Джип сразу припал на правую сторону, жутко скрежеща по асфальту, и остановился. Все произошло так быстро, что Вадим даже не успел толком испугаться.
- Это что, было наше колесо? - спросил он удивленно.
- Наше, - Слава вытер пот и откинулся в кресло, - вообще, я давно не проверял болты, но не могло оно оторваться.
Вместе они обошли машину, которая опиралась на ось, предварительно прочертив в асфальте глубокую борозду.
- Хорошо, что не слетели в кювет, - Слава задумчиво присел на корточки перед обнажившейся подвеской, - запаска-то есть… глянь, болтов там не видно?
Вадим вышел на середину дороги - все пять болтов лежали в линию на равном расстоянии друг от друга, будто кто-то специально раскладывал их.