- Там все соленое. Я уже варил в этой воде, - Вадим смотрел, как она стояла у плиты, скрестив ноги, и лениво помешивала содержимое кастрюли, но его мало занимала эта уютная домашняя сценка; он пытался понять …нужны две конкретные девушки и я - наемный водитель… Что там должно произойти?.. Позвонить Славке, чтоб тоже приехал?.. Да никуда он не поедет - для него эта история осталась бредом… хотя он не видел Игоря…
Аня взяла тарелку, сама нашла соус и села, сосредоточенно дуя в ложку с двумя серыми корявыми пельменями.
- Она даже ни о чем не намекнула? - спросил Вадим.
- Сказала, что клево будет… - Аня гоняла во рту горячий пельмень, и речь ее сделалась нечленораздельной.
- Извини, ешь, - он ласково провел по ее волосам, и ни с того ни с сего, сказал, - знаешь, Игорь заболел.
- Чем?
- Непонятно. Но он считает, что это после встречи с Леной.
- А он встречался с ней?
- Так это ж его фотоаппарат я тогда нашел. Именно после этого он бросил, и жену, и Юльку, а теперь лежит при смерти. Ты не боишься?
- А чего мне бояться? - Аня усмехнулась, - бросать мне некого, а меня, некому; умирать, конечно, не хочется, а болеть еще меньше…
- Прекрати!
- Прекратила. Спасибо, - она отодвинула пустую тарелку и вдруг вспомнила Катины наставления, - я помою, да? У тебя горячая вода есть? - и отвела взгляд, чувствуя себя дурой.
- Вода есть… да ну ее к черту! - Вадим взял ее за руки и перетянув к себе, усадил на колени. Ане очень хотелось курить, но она решила потерпеть - прижалась, обхватила руками его шею и глядя на пустую голубую стену, подумала: …И что дальше?..
Вадим осторожно отодвинул ее, чтоб видеть лицо; провел ладонью по щеке - это была даже не ласка, а, скорее, проверка, что она - живая, настоящая, а не бестелесная тень.
- Когда выезжаем? - спросил он, закрывая тему.
- Без понятия. Катька ждет нас в двенадцать. До этого, наверное, надо собраться, чего-нибудь купить пожрать…
- Кстати, - вспомнил Вадим, - палатки у нас больше нет.
- А куда ж она делась?
- Делась… - ему не хотелось рассказывать подробности урагана, - тютюка съела, - он засмеялся и тихонько надавил пальцем Ане на нос, - би-ип. Проехали.
Аня смешно сморщилась и погладила его волосы.
- Думаю, это не проблема, - положила голову Вадиму на плечо, - если, говоришь, Игорь болеет, можно у него взять - Юлька рассказывала, у него какая-то жутко импортная.
- Сейчас узнаем, - Вадим осторожно ссадил Аню с колен и вышел, а Аня все-таки взяла тарелку и пошла мыть. Дело было уже даже не в Катиных советах - ей просто захотелось переставить посуду в сушилке по ранжиру, убрать в шкафчик рюмку, одиноко стоящую на холодильнике возле хлебницы. …Дурь какая-то - даже дома у меня редко возникают такие желания… Она слышала голос из комнаты, понимала отдельные слова, и это вносило элемент покоя и уюта.
Вадим вернулся, когда Аня вытирала руки.
- Значит, так, - объявил он - казалось, за эти пять минут успев просчитать все варианты и принять необходимые решения, - мать Игоря обещала отдать палатку. Таким образом, завтра утром мы встаем, - (это прозвучало так естественно, будто вопрос об Анином уходе не обсуждался вовсе), - едем на рынок, затариваемся, заезжаем за палаткой, ты звонишь Катьке, чтоб была готова, и трогаемся.
- Думаешь, я поеду в этом? - Аня продемонстрировала ногу в босоножке, приподняла и без того короткую юбку, - мне ж надо еще переодеться.
- Отлично - тогда по дороге заедем к тебе.
Ане совсем не хотелось, чтоб Вадим заходил в ее убогое жилище, а просить его подождать в машине? …Все равно ведь пойдет, и его не остановишь…
- Нет, лучше не так - завтра утром… - она подумала, что не собирается, и не собиралась(!) никуда уходить, - я поеду домой, а ты пока затаришься (я в продуктах все равно ни фига не смыслю) и сгоняешь к Игорю. А потом я подъеду сюда.
- Давай так, - Вадим пожал плечами, - идем, - он повел Аню в знакомую спальню, и едва переступив порог, стиснул так, что ей показалось, будто он войдет в нее прямо через одежду… или она станет его частью. Аня подумала, что первый раз будет трахаться совершенно трезвая с совершенно трезвым мужчиной …или это не "трахаться" - может, такие случаи называются "заниматься любовью"?.. Слово-то какое!.. После всего, что у меня было, оно, точно, мне не подходит, а все равно хочется…
* * *
Волхв сидел ссутулившись, подперев рукой косматую голову, и смотрел в пустой угол. В комнате было еще совсем светло; за дверью бубнил телевизор, но волхв уже услышал то, чего подсознательно ждал все эти дни - диктор местных новостей сообщил, что метеорологами зафиксировано странное погодное явление: при сохранении на всей территории области сухой и жаркой погоды, в деревне Дремайловка, Н-ского района, в течение одной ночи выпала трехмесячная норма осадков, сопровождавшаяся грозой и ураганным ветром. Наводнение унесло жизни двух человек, мужчины и женщины, которые, судя по всему, не являлись местными жителями. Потом показали фотографии трупов, и попросили помочь в опознании. Волхв долго и пристально всматривался в лица, но знакомых черт не обнаружил. Это оставляло надежду, что природный катаклизм, все-таки являлся случайностью, хотя фотография, показанная несколько дней назад назойливым молодым человеком на большой белой машине, говорила об обратном.
Волхв выключил телевизор и остановился, обдумывая, верное ли принимает решение; потом все-таки вытащил из шкафа берестяной короб. На его потускневшей крышке виднелось нечеткое изображение странной мужской фигуры, которая несла на голове птицу, опираясь при этом на корявую палку. Волхв любовно провел рукой по крышке и прошептал:
- Верую свято, думаю свято, ведаю свято… - достал из короба связку палочек и собрал рамку; затем извлек клубок и начал навешивать на нее нить с узлами, от самых простых до хитроумных, объемных плетений, создававших целый орнамент. Работал он медленно, ощупывая каждый узел.
В другое время волхв бы, наверное, улыбнулся, зная, что современные специалисты напрочь отмели саму возможность наличия у славян узелковой письменности (его, хранителя вековых тайн, всегда умиляла безаппеляционность ученых), но сейчас ему было абсолютно безразлично, что сказали б историки, увидев заветный короб времен Буса Белояра, когда Русь еще называлась Русколанью. Сам он, естественно, не мог помнить этого (как и того, как к нему попал короб), но знал точно - в каждой последующей жизни он будет рождаться в своем неизменном образе, и теряя, как всякий смертный, человеческую память, все равно продолжит хранить бесценное знание, данное ему за какие-то прошлые заслуги.
Волхв нашел в веревочной книге нужную "главу" и уставился на узлы, вникая в смысл. Глаза его, то щурились, то широко раскрывались, словно впитывая данное свыше откровение. Наконец, он аккуратно смотал клубок, разобрал рамку и спрятал обратно в короб; потом надел рубаху, положил в тряпичную сумку большой кусок хлеба, налил в бутылку воды; поставил на пол мисочку с молоком и последний раз оглядевшись, вышел во двор.
Ворон сидел на крыше, зорко глядя по сторонам.
- Смотри, чтоб все было в порядке. Я скоро, - волхв махнул ему рукой, но при этом почувствовал, что это будет совсем не скоро, а, возможно, и никогда. Тем не менее, он верил в своих богов; верил, что они помогут одолеть зло, о котором предупреждала книга. Он не знал, как ему это удастся, потому что не был бойцом, а всегда являлся лишь прорицателем, но, похоже, бойцов уже не осталось, и пришел его черед.
Волхв вышел из дома и зашагал в противоположную от деревни сторону - туда, где за кладбищем начинался глубокий, поросший травой овраг.
Ленины джинсы, рубашка, завязанная на животе, бейсболка с надписью "Pepsi", новенькие кроссовки и маленький рюкзачок так не вязались с патриархальной разрухой Волховки, что пожилой водитель старенького "ЗИЛа" с проржавевшим крылом, даже уточнил, не ошиблась ли она адресом.
- Нет, - бросила Лена, выпрыгивая из машины; сунула ему деньги - такие деньги, за которые в городе никто б не взялся довезти ее до ближайшей трамвайной остановки, но здесь, в мире "натурального хозяйства", люди были рады и этому. Шофер аккуратно свернул купюру и сунул в нагрудный карманчик застиранной тенниски, какие носили в конце прошлого века.
Мимо заброшенных домов Лена пошла к кладбищу. По дороге она не встретила никого; в окна ее тоже вряд ли кто-нибудь видел, потому что оставшиеся немощные старики не отличались зоркостью. Бродячие собаки на нее не лаяли, а трусили рядом, виляя хвостами и норовя потереться об ноги, но стоило Лене строго взглянуть на них или даже беззлобно погрозить пальцем, как они разбегались; правда, через минуту, будто притягиваемые магнитом, начинали ластиться снова.
Дом волхва показался, едва она вышла за околицу. На его крыше сидела черная птица, беззвучно раскрывая клюв и чуть поводя головой, как дозорный, оглядывающий местность. Увидев Лену, ворон замер и вдруг стал пятиться назад, неуклюже перебирая когтистыми лапами.
- Что, вестник богов? Называется, не ждали? - Лена усмехнулась. Ворон дернулся, пытаясь взлететь, но девушка взмахнула рукой, - а ну сидеть, старая курица!
Ворон, остановленный невидимой привязью, завалился на бок, растопырив крылья, однако удержался, продолжая изучать желтым немигающим глазом не званную гостью.
Собаки, отстав, вернулись в деревню, и к забору Лена подошла в одиночестве; остановилась перед символической калиткой; опустила голову, собираясь с мыслями, и потом решительно ступила во двор. В этот момент из сарая донеслось разноголосое блеяние и мычание.
- Сейчас я вас выпущу, - она вытащила засов, и животные, тесня друг друга, вырвались на свободу, - прочь!.. Прочь!.. - Лена замахала руками, и они понеслись к выходу; подняла взгляд к неподвижному ворону, - а ты сиди!
Ворон моргнул и отвернулся.
- А ты, чего стоишь? - Лена заглянула в темноту сарая, - иди отсюда! Давай, тварь!
Выполняя приказ, на свет медленно вышла корова-альбинос. Остановилась, широко расставив ноги, вроде, сопротивляясь какой-то силе; мышцы животного напряглись, хвост помахивал, как у собаки, голова с длинными острыми рогами воинственно наклонилась.
- Но-но! - Лена погрозила животному пальцем, и вдруг весело рассмеявшись, крикнула, - а ну, пошла вон, уродина! Видали мы этих волшебных быков Сварога!..
Корова вздрогнула, и не поднимая головы, поплелась вслед за разбегавшимися овцами. Когда двор опустел, Лена подошла к одному из идолов.
- Что, старикашка Хорс? - положила руку ему на голову, - где же твои солнечные рога? Дал их поносить той глупой корове или тебе их пообломали?.. А как ты хотел, старый булыжник? - она пнула идола ногой, - ничего ты не знаешь, и твой глупый волхв ничего не знает, - на второго идола она даже не взглянула - видимо, разговор с камнем стал ей неинтересен.
Поднялась на крыльцо и осторожно открыла дверь, но не успела перешагнуть порог, как из угла донеслось шипение, и непонятное существо, которое волхв называл "ужиком", стало раздуваться, обретая устрашающий вид.
- Ах ты, мерзкая химера, - усмехнулась Лена безо всякого страха, - ты кому решил перечить, урод?.. И как это волхв держит тебя в "солнечном доме Хорса"?.. Шкура ты продажная…
Ужик надувался; с его покрытой бородавками пасти капала пена, глаза мутнели, наливаясь зеленой кровью…
- Хорошо же, - не сводя взгляда с монстра, Лена сняла с шеи кожаный шнурок; развязала его, - это, знаешь, что такое? - провела пальцами по узелкам, совсем как делал волхв, читая священную книгу, - мерзкое животное, по-хорошему прошу - вернись в свою сущность и исчезни!
Но вместо этого ужик двинулся вперед, неуклюже переставляя лапы и стуча когтями. Он рос и его мощь становилась все реальнее; тогда губы Лены сжались в тонкую складку, глаза наполнились тем самым черным туманом, который так испугал Юлю; она уверенно надела на шею монстра кожаный шнурок и резко дернув за концы, произнесла:
- Вернись во прах!
И произошло неожиданное - голова ужика отлетела в сторону, а из его разорванной шеи хлынула непонятная зеленоватая жидкость, которая испарялась, вскипая мутными пузырями; тело при этом сжималось, превращаясь в грязную тряпку. Через пять минут на полу остался только лоскут размером с носовой платок.
- Прости, конечно, но иначе б я не смогла пройти, - Лена брезгливо отшвырнула его ногой, - а я хочу понять, насколько много известно этому волхву. Не может он знать больше меня! - склонила голову, выдерживая паузу - возможно за это время она получила какой-то знак, потому что быстро вернула на шею еще влажное, то ли оружие, то ли украшение, и прошла в комнату.
Создавалось впечатление, что вел ее неведомый "гид" - так уверенно Лена открыла шкаф и вытащила берестяной короб; со знанием дела, собрала рамку, развесила веревки с узелками и принялась сосредоточенно изучать их.
Наконец лицо ее расплылось в довольной улыбке.
- И это все, на что ты способен? А мне говорили, что ты самый великий из оставшихся волхвов. Вот, скажи, зачем тебе испрашивать волю богов? Они сами покажут ее; ту волю, о которой попрошу я!.. И ты ничего не изменишь, вот, что главное.
Она небрежно смахнула на пол рамку и перевернув короб, вытряхнула куски бересты с неровными строчками рун, какие-то камешки и прочую ерунду, которая вполне могла являться игрушками деревенского мальчишки; расшвыряла ногой все это "богатство".
- Кому ты нужен, дешевый прорицатель, если ни боги, ни люди не слушают тебя, а ты сам ни на что не способен?.. - выйдя на крыльцо, Лена взглянула на небо.
Облака еще не превратились в тучи, но их молочная белизна, тускло просвечиваемая солнцем, уже скрыла небосвод, как купол парашюта, готовый опуститься не только на Волховку, но и на весь сопредельный мир. Дождевые капли, которыми неминуемо должно было разразиться это белое полотнище, пока еще, видимо, не долетали до земли, испаряясь на лету, и превращаясь в преждевременную радугу.
- Спасибо, сестра, - и будто в ответ, на Ленино лицо упали две дождинки. Она размазала их по щекам, блаженно улыбаясь, - я люблю тебя, сестра Мокошь.
Спустившись с крыльца, Лена оглянулась на ворона.
- Все, катись отсюда, если можешь!
Птица с трудом взмахнула крыльями, поднялась над крышей, но с криком рухнула к Лениным ногам. Из раскрытого клюва вытекла капелька крови.
- Солнечный удар. А как ты хотел? В твоем возрасте нельзя столько времени сидеть на солнцепеке, - Лена взъерошила ногой блестящие черные перья. Птица дернулась в последний раз - судорога расправила ей крылья, ноги вытянулись, и она стала похожа на герб, только сверху не было ни креста, ни короны.
Перешагнув неподвижную тушку, Лена направилась к выходу. Овцы спокойно паслись у забора, а белая корова ушла почти к самому кладбищу.
- Прочь!.. Прочь!.. - Лена замахала руками, - идите к людям! Сейчас здесь будет жарко!.. Пошли вон!..
Овцы с блеяньем помчались к деревне, а Лена двинулась в другую сторону - к оврагу, где, как она чувствовала, проходила лей-линия, ведущая к Алатырь - камню, ведь даже в век скоростей "дорога духов" оставалась самой короткой дорогой.
Через сотню метров она остановилась - дальше начинался овраг; поглядела на небо, становившееся все более серым, потом на дом Волхва, снова на небо, и воздев руки, воскликнула:
- Сестра, помоги мне!.. - замерла, жадно вдыхая тяжелый влажный воздух, и вдруг небо расчертила молния. Тонкий луч, как указующий перст, вырвался из облаков и желто-голубым ногтем коснулся крыши дома; раскат грома оказался таким мощным, что Лена невольно закрыла уши ладонями, а еще через секунду наступила мертвая тишина. Лена опустила руки и услышал нараставший гул; обернулась - над домом волхва поднималось пламя, разбрасывая вокруг снопы искр.
Зрелище завораживало - она ожидала, что все должно происходить "как-то так", но не думала, что это будет настолько здорово! На щеку снова упала сиротливая дождинка.
- Спасибо, сестра, - прошептала Лена и стала медленно спускаться по скользкому травяному склону.
- Погодка не располагает, - Катя вылезала из машины, и в подтверждение ее слов, вдали прогремел одинокий раскат грома.
- Вот это мне совсем не нравится, - сидя в машине, Вадим смотрел на знакомый дуб; слушал, как за кустами ласково плещет о берег знакомая река, но без солнца все потускнело, сделавшись серым и мрачным, - Ань, - он обернулся, - видел я, что такое гроза в этих местах - это селевой поток, как в горах…
- Какой поток? - переспросила девушка.
- Селевой… сель, знаешь? Он все сметает на своем пути, поэтому давайте палатку поставим наверху, поближе к хутору, иначе можем проснуться в речке.
Взобравшись по косогору, машина подползла к забору.
- Так-то лучше… - Вадим сообразил, почему Лена с подругой останавливались здесь, а не на берегу - они просто знали особенности местной погоды! Но вслух ничего не сказал.
- Во дворе мне не нравится, - Катя передернула плечиками, - какой-то дурацкий дом…
- Кать, давай будем слушаться старших, - Вадим достал из багажника палатку. За время поездок со Славой он достаточно освоил технику ее установки и уверенно принялся за дело.
- Надеюсь, помощь не нужна? - скинув одежду, Катя осталась в купальнике, готовая к активному отдыху, - Анька, пошли окунемся, а то я сейчас помру.
- Да?.. Ну, пойдем, - Аня тоже разделась - в свете последних событий, страх перед водой у нее прошел, но плавать-то она по-прежнему не умела; да и река - это не бассейн.
Спустившись к реке, Катя не раздумывая, вошла в воду.
- Класс! - резко толкнувшись от дна, она поплыла, оставляя за собой расходящиеся в обе стороны волны.
Аня попробовала воду ногой - она показалась даже теплее окружающего воздуха. Сделала осторожный шаг, потом второй, боясь поскользнуться на предательском, илистом дне, третий… Она напряженно смотрела вниз и видела, как постепенно ноги делаются невидимыми, будто растворяясь в толще воды. Прямо перед ней, сверкнув серебристым боком, метнулась небольшая рыбешка - ей вдруг представился завораживающий пол "Наутилуса"; потом мгновенно возник голубой бассейн с вторгающимися в него рыжими языками. Почему-то воспоминание не восстановило ни лиц, ни состояния ужаса и беззащитности, а, скорее, наоборот - то, что она снова смотрела в воду, вселяло странную уверенность и спокойствие.
Аня даже не заметила, что зашла довольно глубоко. Сделала еще шаг и не нащупав дна, инстинктивно взмахнула руками. От резкого движения вторая нога тоже потеряла опору - Аня чувствовала, что погружается с головой; хотела закричать, но рот уже находился в воде. Она плотнее сжала губы, задержала дыхание, а, вот, глаза не закрыла, поэтому увидела расплывчатые тени - возможно, это были большие рыбы.
Не успев толком испугаться, она почувствовала, что не тонет - вода плавно вытолкнула ее наверх. Голова снова показалась над поверхностью, и Аня успела глубоко вздохнуть, прежде, чем погрузиться вновь, но страх пропал окончательно - она резко развела руки, заняв горизонтальное положение, что дало возможность вздохнуть еще несколько раз. Не задумываясь, бултыхнула ногами, снова развела руки, и поняла, что, плохо ли - хорошо ли, но плывет! Это было потрясающее ощущение!..