Постепенно движения приобрели ритмичность - Аня даже смогла осмотреться, с удивлением и восторгом обнаружив, что находится у противоположенного берега, а всего в нескольких метрах, лениво шевеля руками, плавает Катя.
- Анька! - крикнула она изумленно, - ты плывешь! А говорила, не умеешь!
- Я… не умела… - разговаривать в воде Аня еще не научилась, но это ж такая мелочь, в сравнении с остальным! Неуклюже развернувшись, она поплыла обратно.
На берег Аня вышла, чувствуя приятную усталость, и удивилась, как до сих пор жила, не испытывая этого чудесного состояния. Катя рядом уже отжимала мокрые волосы.
- Анька, как ты решилась? Я ж могла б и не вытащить тебя.
- Не знаю. Все как-то само получилось.
- Э-эй! - Катя побежала наверх, - Анька поплыла, прикинь!
- Да ты что? - Вадим поднял голову от последнего колышка.
- Конкретно! Сама взяла и доплыла до другого берега.
- Ну вот, чудеса уже начинаются…
- Ты думаешь?.. - Катя вдруг сделалась серьезной, зато Вадим громко рассмеялся.
- Да брось, ты!.. Какие чудеса - все когда-то учатся плавать.
Вернулась Аня с блаженной улыбкой…
- Клево… - достала сигарету, - так клево, ты и представить не можешь!..
Вадим подумал, что наконец дождался от Ани первых настоящих эмоции, и это, действительно, было чудо. Обнял ее, и Катя демонстративно отвернулась.
- И что дальше? - обратилась она к остаткам хутора.
- Наверное, ждать, - вместо развалин ответил Вадим.
- Я понимаю, но не можем же мы тупо сидеть и ждать! Давайте что-нибудь делать.
- Давайте. Я тоже пойду искупаюсь, а вы пока придумайте.
Вадим побежал к реке, а Катя подошла к подруге и заговорщически прошептала:
- Анька… все у тебя получится…
- Что получится?
- Ну… это… с Вадимом.
- Ты так думаешь? - Аня неожиданно сообразила, что с тех пор, как вошла в воду, совершенно не думала, ни о Вадиме, ни о цели их приезда - ей стало казаться, что она здесь только затем, чтоб ощутить неповторимое состояние общения со стихией - пусть мирной и ласковой, но такой всеобъемлющей!..
- Я так думаю, - Катя прижала подругу к себе, - ой, Анька…
- Давай не будем заморачиваться, - перебила Аня - все планы, которые она строила в городе, сейчас казались ужасно глупыми и примитивными.
- А, может, это все-таки любовь?..
- Кать, отвали, а? Мне сейчас и так кайфово.
- Даже лучше, чем в кабаке?
- Лучше, конкретно, - она расстелила покрывало, и хотя солнца не было, улеглась, закрыв глаза. Катя присела рядом, глядя на видневшийся за изгородью дом.
- Ань, как думаешь, зачем мы сюда приехали?
- Я - чтоб научиться плавать, а вы, без понятия.
- Все-таки странная эта Лена - приперла черти куда, ничего не объяснила…
- Странная, - Аня была готова согласиться с чем угодно, лишь бы ее оставили в покое.
Спустившись к реке, Вадим оглянулся. Искупаться не являлось его главной целью - всю дорогу его мучил вопрос, нашли ли труп мужчины или он до сих пор лежал около могилы? Труп женщины-то, естественно, унесла река… Увидев, что девушки за ним не следят, Вадим прошел по берегу метров пятьдесят и стал вновь подниматься на косогор. Он очень боялся, что вновь увидит торчащую из земли мертвую руку, но, к счастью, ее не было. Зато плита валялась чуть в стороне; саму яму расширили, о чем свидетельствовали следы лопат и свежие груды песка, а это означало, что приходили самые обычные люди и забрали самый обычный труп, появившийся в результате, обычного стихийного бедствия. Облегченно вздохнув, Вадим сбежал на берег и с разбегу прыгнул в воду, подняв фонтан брызг.
- Ань, а вдруг где-то здесь зарыт клад? - Катя было скучно, и она искала себе применение, - знаешь, я никогда не лазила по заброшенным домам. Жуть, как интересно!..
- Я тоже не лазила, и что?..
Катя поняла, что настроения разговаривать, у подруги нет, и замолчала.
- Ну, что решил "совет стаи"? - появившись неожиданно, Вадим стряхнул на девушек капельки воды. Катя взвизгнула, а Аня лишь равнодушно открыла один глаз.
- А не сходить ли нам в дом? - предложила Катя, - я так прикидываю, если Лена…
- Не боишься? - перебил Вадим. В принципе, он был согласен с ходом Катиных мыслей, и даже считал, что это правильное решение, но ему почему-то не хотелось туда идти.
- Думаешь, там привидения? - Катя сдвинула брови.
- Я думаю, он может рухнуть. На физике тебя не учили, что такое неустойчивое равновесие? Вот, он стоит, и может простоять еще сто лет, а если его чуть тронуть, сместив центр тяжести, сложится, как карточный домик.
- Не сложится. Я хочу! - Катя капризно стукнула кулачком.
- К тому же, мы со Славкой там были, - продолжал Вадим, - ничего интересного. Всякая рухлядь, пыль, грязь; пол гнилой…
- Но мне скучно, понимаешь?.. Давайте тогда что-нибудь другое делать, если не хочешь идти в дом. Придумай что-нибудь.
- Мы приехали сюда ждать Лену…
- И что?.. Мы будем до ночи сидеть и пялиться друг на друга? Понимаешь, мне скуч-но…
Ане надоел этот спор. С одной стороны, она прекрасно знала Катю с ее неуемными планами и фантазиями; с другой, лично ей абсолютно не хотелось никуда идти и ничего делать. Ей было хорошо, просто лежать, глядя на птиц, носящихся низко над землей, на серое небо и ни о чем не думать.
- Тогда давайте поедим, - предложила она, чтоб хоть чем-то занять Катю, и та повелась.
- Ой, правда! Я тоже хочу есть! - вскочив, Катя с энтузиазмом бросилась к машине, - давайте разводить костер.
- Давайте, - согласился Вадим. Это было куда приятнее, чем лезть в дом, - я за дровами.
- Я с тобой! - ничего не достав, Катя захлопнула машину.
Они нырнули в пролом, и Вадим увидел идола, валявшегося во дворе после Славкиного броска.
- Кать, иди сюда, - он поставил обрубок на "ноги".
- Ух, ты! Класс!.. - Катя уставилась на него, - а что это?
- Какой-то древний бог.
- Класс! Давай, возьмем его - посадим с нами у костра…
- Ну, давай, - Вадим перебросил идола через забор почти к самой машине. Следом полетели несколько жердин, которые упали метрах в трех от Ани, но она даже не пошевелилась.
Смеркалось (без солнца это произошло гораздо быстрее). Противоположный берег слился с небом; вода потемнела, будто налившись свинцом; в прибрежных кустах, таких весело-зеленых днем, проступили контуры ночных животных, которых никак не пугали языки пламени, освещавшие только людей, сидевших у костра. Дым, вобравший в себя запах случайной хвои и жареного мяса, перекличка неутомимых цикад, негромкий голос реки - все настраивало на мистический лад.
- А давайте рассказывать страшные истории про черную руку, - весело предложила Катя, - мать говорила - в пионерском лагере пацаны их так пугали.
Подумав о совсем другой руке, синей и опухшей, Вадим оглянулся на дом. Не дай бог, она сейчас появится в окне!
- Про руку не интересно. Давайте лучше про него, - он ткнул пальцем в идола, сделавшегося четвертым членом коллектива, - представляете, сколько ему может быть лет?
- Класс!.. - Катя провела по гладкой теплой поверхности.
Аня все это время одиноко лежала на своей половине покрывала и обдумывала сделанное вдруг великое (для себя, по крайней мере) открытие - оказывается, и хорошее отношение Вадима, и его деньги, и обещанные Леной чудеса, и, вообще, жизнь с ее радостями проблемами - это такие мелочи рядом с огромным небом, рекой, чуть слышно бьющейся в берег, и всем, могучим и вечным, что окружало ее сейчас. …Мелочь, даже буду ли я существовать в этом мире или нет!.. Стоп! Что значит, я не буду существовать?.. А зачем тогда все остальное?.. Неужто для деревяшки есть место в веках, только потому что кто-то назвал ее "богом", а для меня, живой и настоящей, нету?.. Это ж нонсенс…
- А это бог чего? - задала она первый за весь вечер вопрос.
Вдали несколько раз гулко ухнул филин, словно отвечая ей мрачно и безрадостно.
- А, действительно? - Катя легла рядом с подругой, повернувшись лицом к колоде.
- …Вам интересно, кто это? - прозвучало совсем рядом.
Катя завизжала. Аня вскочила на коленки - все "умные" мысли мгновенно покинули ее голову и их место занял ужас; почти такой же ужас, как год назад, когда приехав на "вызов", она увидела восемь здоровых пьяных мужиков. Она замерла, не зная, что делать дальше.
Вадим испугался не меньше, но чувство того, что он здесь единственный мужчина, и хочет того или нет, должен защищать своих спутниц, не позволили ему закричать и метнуться к машине. …Если человек, ладно; а если какой-нибудь "ужик"?.. Но Катя продолжала визжать так громко, мотая головой из стороны в сторону, что никакие решения не приходили.
Хрустнула ветка, и Вадим увидел человеческую фигуру, появившуюся из пролома в заборе; фигура выпрямилась, обнаружив седую бороду и растрепанные волосы.
- Я испугал вас? - спросил волхв, подходя к костру.
Вадим обрел дар речи и способность двигаться, но страх в душе присутствовал по-прежнему - он знал, раз появился волхв, значит, началось… причем, что началось, неизвестно. Но в данный момент перед ним пока еще стоял просто человек.
- Конечно, испугали, - Вадим откашлялся.
- Извините, но я ж говорил, и тебе, и твоему приятелю, чтоб вы больше не ездили сюда. Вам все равно не понять, что здесь происходит - я сам-то не всегда понимаю…
Заслышав нормальную русскую речь и даже частично осознав смысл слов, Катя замолчала, правда, так и оставшись с открытым ртом. Аня тоже смотрела на волхва во все глаза - ее прошлогодние ассоциации исчезли, едва она увидела незваного гостя, но ощущение ужаса не проходило. Впервые в жизни она поняла, что ужас, оказывается, может возникать не только в преддверии физических страданий, но и сам собой носиться в окружающем воздухе.
- Садитесь, - Вадим подвинулся, освобождая место.
Волхв опустился на землю не по-стариковски легко.
- Так заикой станешь, - пробурчала Катя, окончательно приходя в себя.
Волхв только усмехнулся и повернулся к Вадиму.
- Зачем ты опять приехал?
- А что, нельзя? - Вадим начинал злиться из-за собственного страха, который, как ему казалось, видели все, и теперь перестали воспринимать его как защитника, - это что, частная собственность? Сами-то вы, что здесь делаете?
- Это плохое место, - Волхв вздохнул, - особенно, сегодня. Лучше уезжайте.
Если б не девчонки, перед которыми не хотелось терять лицо, Вадим, и правда, с удовольствием смотался б отсюда. Он перевел взгляд на Аню, смотревшую в темноту широко открытыми глазами. …Вот, у нас есть костер, который пытается бороться с тьмой… так и у каждого есть внутри свой костер, который освещает кусочек мира, и каждый думает, что этот светлый пятачок, есть весь мир… Анино сознание не привыкло рассуждать, так как от него это никогда не требовалось, поэтому она запуталась, моргнула и сразу вернулась к понятным канонам и принципам.
- Сегодня… - Волхв смотрел в огонь, а потом почему-то повернулся к Кате, - здесь может произойти вселенское зло.
- А что такое вселенское зло? - удивилась Катя.
- А ты, как думаешь? - волхв обратился к Вадиму, - ты ж считаешь себя умным и грамотным.
- Я думаю… - Вадим закурил, - самое большое зло - война. Неужто кто-то отсюда сможет развязать третью мировую?..
- А ты, как думаешь? - волхв обратился к Кате.
- Я думаю, что СПИД. Его и развязывать не надо.
- А ты?
- Я?.. - Аня как-то не предполагала, что очередь дойдет и до нее, поэтому была совершенно не готова к ответу, - я… я не знаю, но, наверное, это, когда всем хреново.
- Всем сразу не бывает хреново, - философски заметил Вадим, - даже от самого плохого кто-то обязательно выигрывает; кому-то бывает хорошо…
- А ведь она ближе всех к истине, - перебил Волхв, - бывают ситуации, когда всем хреново, и это "хреново", есть зло, которое сидит внутри нас. Ведь это мы начинаем войны, и мы разносим СПИД; только одни страдают сначала, а другие, потом; одни страдают физически, а другие морально, но это общее зло, исходящее от нас.
- Что-то совсем по-христиански, - Вадим усмехнулся, - а ведь, по-вашему, Христа нету, да?
- Почему нет? Я уже объяснял твоему другу, что богов множество, и среди них Христа никто не отрицает. Есть боги стихий, боги явлений, боги предметов, и все они являются человеку постепенно, по мере развития его сознания. Начинается с самых зримых - земли, воды, огня; потом те, что связаны с состояниями и эмоциями - боги сна, радости, любви, ненависти, материнства… их великое множество; а, вот, когда человек, наконец, пытается познать самого себя, ему является Христос. Он как бы бог - внутреннего мира, бог - души; это перед ним человек отчитывается о прожитой жизни, поэтому вашему эгоистическому миру он оказался наиболее близок. Вы даже возвели его в ранг высшего божества, остальных обезличив, назвав ангелами или бесами; вы даже приписали ему несуществующую возможность оценивать чужие грехи и возносить души на небо или опускать в ад!.. А он, между прочим, такой же, как все - ни больше, ни меньше; просто каждый бог отвечает за свой участок.
- Интересная теория, - Вадим недостаточно хорошо знал христианское учение, чтоб приводить какие-либо контраргументы. К тому же, сама идея ему понравилась своей ясностью, если не сказать, примитивизмом, - допустим, все это так, - сказал он, - и что же должно произойти здесь сегодня?
Девушки тоже повернулись к волхву, ожидая описания очередного Апокалипсиса, но волхв тяжело вздохнул:
- Не знаю. В древней книге я не смог прочитать этого.
- Почему? - наивно спросила Катя.
- Вы не можете однозначно расшифровать, ни Библию, ни предсказания Нострадамуса, написанные на нормальных человеческих языках, а хотите, чтоб я дал четкое толкование, написанного узелковым письмом, которое не существует уже сотни лет?..
- Каким письмом?..
- Узелковым. Оно появилось еще до берестяных грамот. Это не буквы, а ассоциативные знаки, вроде иероглифов, только не на бумаге, а завязанные в виде узелков. Все считают, что у славян не было такой письменности…
- Это очень интересно, но хотелось хотя бы приблизительно знать, что произойдет здесь и сейчас? - Вадим решил вернуться к самому важному вопросу, так как еще оставалось время, чтоб убраться с этого чертова хутора со всеми его загадками.
- Я ж сказал, не знаю!.. Да, я - волхв, и обладаю массой древних знаний, поэтому у меня случаются озарения; когда боги хотят что-то поведать… они делают это через меня, но они ж не объясняют подробности!..
Вадим почувствовал, что беседа перестает быть актуальной. Философия волхва, как всякая религия, очень интересная в теории, на практике оказывается беспомощна, и трактовать ее каждый волен по-своему. Он замолчал, но Кате, впервые участвовавшей в подобном диспуте, было все еще интересно.
- Вы, вот, сказали, - она подхватила эстафету, - что тут должно что-то произойти. И вы пришли, помешать этому беспределу или как?..
- Я ничему не могу помешать, - волхв отвернулся к костру.
- О, как! - Вадиму вдруг стало смешно. Причем, смеялся он, в основном, над собой - Слава-то оказался прав - жизнь развивается по естественным земным законам, а этот старик просто пытается примазаться; найти себе место, и все эти священнодействия с факелами, эта напускная таинственность - либо бред сумасшедшего, либо игра очень хитрого человека… а ужик - определенно, неизвестная науке рептилия, не более того.
- Я только волхв, - пояснил старик, - я могу общаться с богами, и они сообщают мне будущее, но я не ведун. Ведуны - это высшие волхвы, которые могут влиять на обстоятельства. Сегодня я спросил богов…
- Как? - перебил Вадим.
- Я - волхв солнечного бога Хорса…
- Простите за вопрос, - на лице Вадима появилась откровенно издевательская ухмылка, - мы в каком веке живем?
- Думаешь, я ненормальный? - волхв хмыкнул.
- Да. Вы давно проверялись у психиатра?
- Я никогда у него не проверялся!
- Заметно, - Вадим откинулся на спину, показывая, что дискуссия окончена.
Кате тоже стало неинтересно. Она уставилась в пламя костра, потому что все остальное уже поглотила тьма, и вдруг почувствовала, как ее непреодолимо тянет к этому живому теплому существу, подмигивающему угольками и призывно манящему огненными пальцами. Еще минута молчания, и она б протянула к нему руку, чтоб ощутить нежное прикосновение.
- Если вы так хорошо знаете всех ваших богов, - неожиданно Аня поднялась на локте, - то, кто это такой?
- Это?.. - волхв посмотрел на грубо вырезанное лицо, которое пляшущие тени делали, то усмехающимся, то задумчивым, - это Стрига - женское воплощение зла и ночи. Я думаю, то, что должно произойти, связано с ней.
- Так, давайте сожжем ее, - весело предложила Катя, не отрывая взгляд от огня. Ей хотелось, чтоб он горел еще долго-долго, и это толстое сухое полено было, как нельзя, кстати.
- И правда, - Вадим сел, - если вам так будет легче, и ваша душа успокоится, давайте кинем его костер, и дело с концом. Мы ведь избавим мир от зла, да?..
- Стрига… - задумчиво повторила Аня, - клевое имя…
- Причем здесь имя? - Вадим встал, - полено, и есть, полено. Ну что, кидаем? - он поднял идола, ожидая команды.
- Попробуй, - волхв пожал плечами, - но учти, не бывает богов плохих и хороших - у всех свое предназначение. Стрига же не только богиня зла, но и ночи.
- И что? - Вадим подбросил полено и снова поймал его.
Катя видела, что дрова прогорают, пламя начинает заметно уменьшаться, и это волновало ее больше всего.
- Да бросай ты! Хуже не будет - только светлее!
- Ну, что? - Вадим занес полено над костром, но опустить не решался, ведь кроме болтуна-волхва и урагана, вполне укладывавшегося в предсказания синоптиков, оставалась еще загадочная Лена. …Неужто у нас на свободе разгуливает столько психов, и всех их тянет, в одну и ту же точку, в одно и то же время?.. Так не бывает - говорят же, что каждый сходит с ума по-своему… - поэтому Вадим ждал решения волхва, а тот внимательно оглядывался по сторонам, словно ища знамение. В реке негромко плеснула рыба; цикада, прервавшая соло минуту назад, снова застрекотала, только чуть левее; гулко ухнул филин… Услышав его, волхв встрепенулся, резко повернувшись в сторону леса. Но филин смолк, уплыла рыба, только продолжала песню цикада.
- Да простят меня боги, - вздохнул волхв, словно не зная, правильное ли принял решение.
Вадим наклонился и аккуратно опустил полено в огонь. Пламя сделалось еще меньше - его языки, приобретшие сразу темно-красный оттенок, лизали бока идола, не причиняя ему никакого вреда, и все заворожено ждали, что будет дальше.
Через несколько минут от полена отделилась легкая искорка, потом вторая; а когда пламя уверенно обхватило полено целиком, искры весело полетели в разные стороны, как от бенгальского огня.
- Ух, ты! - восторженно воскликнула Катя.
- Я думаю, это пропитка так стреляет, - объяснил Вадим, - если б не она, дерево должно было сгнить за столько времени.