- А где вы его нашли? - спросила Аня.
Вадиму не хотелось рассказывать о появлении идола, и тут, очень кстати, вмешался волхв.
- Стрига должна была быть в земле. Она ж ведает и подземным миром.
- А почему она валялась тут? - Катя недоуменно повернулась к Вадиму, - это вы со Славкой откопали? А где?
- Нигде. Мы нашли ее, когда дождем размыло могилу - помнишь, когда вы заблудились…
- Могилу Чугайновской дочки?.. - встревожился волхв, - тогда мы правильно делаем, что сжигаем его! Значит, на той фотографии, действительно, Анастасия, и если мы сожжем ее идола, то та, вторая…
- Что за Анастасия? - заинтересовалась Катя, - Вадим, почему ты нам ничего не рассказывал?
Аня не видела самой фотографии, но знала, кто такая Анастасия, и, следовательно, "вторая" - это Лена. Поэтому она даже не удивилась, увидев ее рядом с машиной Вадима - такую обычную, в джинсах и рубашке, завязанной на животе узлом; она молча слушала весь разговор, и, возможно, уже давно.
Вадим понял, что придется рассказать все, но для этого надо было решить, с чего начать, а огонь, тем временем, разгорелся; искры разлетались в разные стороны, и одна из них, описав светящуюся дугу, впилась в Катину руку. Девушка инстинктивно дернулась - уголек не свалился, но и боли не было. Катя легким щелчком сбросила успевший остыть серый кусочек, и на коже не появилось даже красного пятнышка.
- Смотрите! Я - саламандра!.. Я могу трогать огонь! - она вытянула руку, - смотрите, даже ожога нет, а он упал сюда!
- Можешь, - раздался сзади спокойный голос.
Наверное, потому что он принадлежал женщине, испуга, как при появлении волхва, не испытал никто - все просто обернулись, и Лена вошла в освещенный круг.
- Добрый вечер, - она подошла к костру.
- Добрый… - ответил нестройный хор.
- Я уже давно тут стою и слушаю ахинею, которую несет вам этот полоумный дед. Вот, что вы услышали от него, кроме "не знаю"? Ничего! А я знаю!.. И отвечаю за то, что знаю! Аня сегодня поплыла, хотя всю жизнь боялась…
- Так это ты?.. - поразилась Аня.
- Нет, я не колдунья. Это ты сама и вода. Просто я знаю, что каждый человек принадлежит какой-то стихии, и, в соответствии с этим, наделен определенными возможностями - только мы не всегда понимаем их. Кать, вот, ты, например, можешь вытащить из костра это горящее полено, победой над которым, старик так возгордился.
- Ты так думаешь?.. - усомнилась Катя.
- Я не спрашиваю, можешь ли - я утверждаю! Вынь его! Огонь не тронет тебя.
- Кать, не слушай! Она ж сумасшедшая! - крикнул Вадим, видя, что девушка тянется к костру.
- Я не в трансе, - Катя повернулась в его сторону, - я прекрасно понимаю, что делаю. Неужто думаешь, если мне станет больно, я не уберу руку? Я разумная девочка, но мне интересно, и, главное, хочется этого, - она подумала, что, действительно, уже несколько дней неосознанно мечтала соприкоснуться с огнем также близко, как это было в ее самом прекрасном сне, но не хватало, то ли решимости, то ли какой-то понуждающей силы.
- Делай, что хочешь, - Вадим махнул рукой, решив оставаться сторонним наблюдателем.
- Ты хотел встретиться со мной? - Лена повернулась к нему, - вот, я. Только поговорим потом, если не передумаешь, хорошо?
Вадим не ответил - он внимательно наблюдал, как Катя тянулась к костру, и ждал, что она наконец вскрикнет от боли, и все снова встанет на свои места, но пламя уже ласкало ее руку, будто излучавшую сияние, а девушка смотрела на нее с восторгом. Также медленно она взяла горящего идола и подняв, бросила в сторону. Вспыхнула трава, но Катя уже без всякого страха, прибила пламя ладонями.
От почерневшего полена валил густой сизый дым, а костер стал совсем маленьким. Катя поднесла к лицу свои выпачканные сажей руки - на них не осталось ни одного волдыря.
- Лен, я могу так делать всегда? - заворожено спросила она.
- Да. А он, - Лена ткнула пальцем в волхва, - сейчас начнет объяснять тебе про гнев или расположение Сварожича.
- Кого?.. - не поняла Катя.
- Дед, кто такой Сварожич?
- Бог огня, - машинально ответил волхв.
- Это не бог огня!.. - победно воскликнула Лена, - это сам огонь - вот, в чем твоя главная ошибка, старик. Нет никаких богов - этих ваших четырехликих, козлоногих истуканов, которым вы воздаете молитвы, и у которых испрашиваете совета! Думаешь, оттого, что ты сжег деревяшку, ты оторвал кусочек ночи или причинил боль какому-нибудь подземному существу?.. Только потому, что назвал полено Стригой?.. Не смеши меня, дед… Нет, я догадываюсь, что людям, с их примитивными представлениями о строении мира, проще ткнуть пальцем в эту штуковину и сказать: - Вот, ваш бог. Молитесь ему!.. Только ничего божественного в этом пеньке нет!.. Это какой-то столяр-недоумок решил, что Стрига должна выглядеть так…
- А что ж, по-твоему, есть? - подавленно спросил Волхв.
- Что есть? Есть огонь. И выглядит он так, как выглядит огонь - с яркими языками, раскаленными углями и летящими искрами! Он в миллионах горящих сейчас костров, газовых плит, зажигалок и взрывов напалма - огонь, единый в своей сущности как явление, но разделенный на миллиарды частей, и только его можно считать богом!.. Если, конечно, употреблять это глупое слово. Только к нему можно обращаться, и только он услышит тебя. Вот, в чем смысл, глупец!.. И есть вода - речная, морская, водопроводная, а не какой-то бог Водан, запутавшийся в километровой бороде; и есть каждая корова, и каждая овца, а не бог Велес… - она простерла руки к стоявшему рядом дубу, выкрикнула что-то гортанное, и вдруг при полном безветрии дуб зашелестел ветвями - это было настолько поразительно (даже страшно!), что у всех побежали мурашки. Лена победно повернулась к слушателям, - это не какой-то там Перун, это - дуб; конкретный дуб, в котором нет бога, а есть частица божественного, как и во всех остальных дубах, и она не имеет ни названия, ни облика. Ты понял разницу между нами, дед?
- Да, - волхв потерянно кивнул, - ты ведунья…
- Опять ты примеряешь ко всему свои глупые определения, - Лена скептически покачала головой, - хотя, если тебе так удобнее изъясняться, пусть будет так.
Костер почти догорел.
- Кать, накорми его, - предложила Лена.
В другое время Катя, скорее всего, рассмеялась бы такой странной фразе, но сейчас, не задумываясь встала, подняла то, что осталось от идола, и бросила в огонь. Сноп искр и дыма взметнулся вверх, а уже через минуту огонь начал вновь разгораться, озаряя лица таинственным светом. Все уставились на него, пытаясь рассмотреть лицо того самого бога, о котором только что говорила Лена, но для всех он оставался просто огнем, и только Катя видела, как он улыбался - даже радостно смеялся оттого, что его наконец-то поняли. Она невольно протянула к нему руки, и теперь уже никто не пытался ее остановить.
- Я не могу общаться с богами, как это делаешь ты, - вздохнул волхв, - и не могу ничему помешать, но все равно, в моей книге сказано, что ты пришла со злом.
- В твоей книге?.. Сожалею, старик, но твоей глупой книги больше нет. Ты не сможешь и дальше морочить людям головы своими невнятными, никому не нужными пророчествами… как, впрочем, нет твоего дома; твоей мерзкой, брызжущей слюной, твари; и ворона тоже нет, а твои овцы, вместе с коровой, бродят по деревне и думают, к чьему бы двору прибиться.
- Что ты сделала?! - волхв попытался резко встать, но лишь припал на одно колено.
- Я?.. Я, ничего. В твой дом ударила молния, а я просто случайно видела это. Так что, дед, спешить тебе больше некуда. Оставайся, если хочешь.
Волхв закрыл лицо руками; согнулся, словно переломившись пополам, и стоя на коленях, заплакал.
- А еще говорят, мужчины сильный пол… - Лена презрительно отвернулась, - хотите, расскажу вам историю маленькой девочки, которая родилась в шикарной московской квартире на Ленинском проспекте и до трех лет играла в больших кукол с закрывающимися глазами; еще она очень любила шоколадные конфеты, которые ей почему-то запрещали есть больше двух штук в день?..
Мечтательно улыбаясь, Лена прикурила, достав из костра тлеющую веточку, и продолжала, задумчиво глядя в темноту:
- Мой отец был крупным ученым, изучавшим древнюю Русь, профессором. Как часто случается, женился он на своей студентке - так что моя мать тоже была историком, только рангом пониже. Отец участвовал в раскопках Новгородского Детинца и подземных гробниц Киево-Печерской лавры, а когда мне исполнилось семь лет, они с матерью впервые взяли меня с собой в экспедицию - матери не хотелось сидеть со мной в Москве, вместо того, чтоб тоже поехать на Онегу. Там, рядом со всем известными Кижами, есть еще несколько островов, на которых сохранились древние капища. Это такие места, где совершались языческие обряды.
Помню, сначала я никак не могла привыкнуть, что у нас нет ванны, и вечером приходится мыться в озерной воде; что нет моей любимой чашки с попугайчиком, а есть эмалированная кружка, у которой вечно горячая ручка; и еще нет конфет… Потом я привыкла к полудикой жизни и даже полюбила играть на старом капище, которое было уже обследовано, и перестало представлять археологический интерес.
Пока отец с командой что-то там изучал, я совершенно одна лазила по фигурам идолов, копалась у их подножья, подражая взрослым. Меня спокойно отпускали, так как считалось, что со мной ничего не может случиться - в холодную воду я не полезу, а людей, кроме нашей экспедиции, на острове проживало человек десять; промышляли они рыбной ловлей, а в туристический сезон подрабатывали в Кижах.
Но однажды случилось… сейчас я не могу назвать это бедой, а тогда всем казалось, именно, так. Неожиданный ливень накрыл остров. Это было в августе, когда в тех местах довольно холодно. Никто не знал, где я, и хватились только вернувшись в лагерь, предварительно укрыв место раскопок. Короче, нашли меня часов через пять. Я лежала совершенно промокшая и окоченевшая возле каменной бабы - видимо, пока была в сознании, я пытаясь укрыться под ней от ледяного дождя и ветра, но сама я ничего этого, естественно, не помнила. Это отец мне рассказывал гораздо позже.
Что со мной делали в лагере, я тоже не помню, но кончилось все тяжелейшим воспалением легких. Мать со мной срочно вылетела в Москву. Меня положили в больницу, но все равно начались осложнения. Короче, вопрос стоял конкретно - жить или умереть, причем, последнее, более вероятно, ведь я с детства не отличалась богатырским здоровьем, а тут еще это. Так ужасно мне не было потом никогда в жизни. Целые недели просто выпадали - в это время я уже не приходила в сознание…
Я до сих пор не понимаю, как отец решился на это… Наверное, он был не просто ученым - он верил в то, что изучал. Короче, он повез меня обратно на остров. Это было чистое безумие с точки зрения не только врачей, но и всех нормальных людей. Я думаю, то была агония - когда нет возможности уцелеть в бою, человек встает и идет в полный рост; он знает, что сможет пройти, если… вот, это "если", оно всегда присутствует в нашей жизни, но никто не знает, как оно выглядит. А он, наверное, знал или, по крайней мере, верил, что знает.
Он привел меня на то же капище. Помню, дул холодный пронизывающий ветер; вдобавок, пошел снег - настоящая пурга. По идее, я должна была умереть там же, на месте, но он начал творить какой-то ритуал. Я не помню, что он делал и что говорил, но осталось состояние полета и ослепительного света. Это было совершенно изумительно!.. Сейчас так описывают "жизнь после смерти", но я точно знаю, что не умирала, потому что врачей рядом не было, и спасти меня не мог никто.
После всего этого я не только выжила, но вернулась в Москву здоровой. Врачи поразились и сказали, что такое невозможно, а я стояла перед ними и ела конфету. С тех пор мир для меня изменился… или я изменилась для мира…
- Чье это было капище? - заинтересовался волхв. Складывалось впечатление, что он уже забыл, и о сгоревшем доме, и об утраченных святынях.
- Это святилище Мокоши. Для тех, кто не знает, - она повернулась почему-то к Вадиму, - Мокошь - единственный женский персонаж высшего порядка во всем славянском пантеоне. Это дождь, это, вообще, вся влага… короче, женское начало… Как же женщина может без влаги? - она улыбнулась, а Вадим вдруг вспомнил страшный ливень, который чуть не смыл их со Славкой в реку, но спросить о нем не решился.
- Вот, почти и вся история, - Лена выбросила догоревшую сигарету, - естественно, я не могла ни заняться историей язычества. Выучила древние языки; защитила по ним диссертацию; объездила всю Европу, изучая славянских богов… Вернее, нет, я не изучала их - они открывались передо мной и, в конце концов, перестали быть богами, а стали тем, с чего мы сегодня начали. Они обрели естество, совершенно не связанное с человеческим восприятием. Остальное рассказывать бессмысленно, просто потому, что это нельзя рассказать…
- И ты можешь все? - спросила Катя с наивным восторгом.
- Нет, - Лена покачала головой, - если б я сама могла все, ваше присутствие здесь не требовалось бы, - она вскинула голову, - а теперь я хочу, чтоб мужчины ушли.
- Почему это? - возмутился Вадим, а волхв поднялся сразу, не требуя повторного приказания.
- Потому что так хочу я! Разве этого недостаточно?..
- И что тут будет? - Вадим не хотел оставлять девушек, за которых чувствовал себя в ответе.
- Здесь будет то, что захочу я!.. То, зачем я их пригласила, и я прошу, чтоб ты ушел.
- Далеко уйти-то?
- Хочешь, посиди в машине… или лучше, вон, под дубом - там тебе будет даже спокойнее.
- Иди, - подтвердила Катя очень серьезно. Видимо, общение с огнем настолько заворожило ее, что она была готова во всем подчиняться Лене.
- А ты, что скажешь? - Вадим посмотрел на Аню.
- Иди, - она пожала плечами, так как давно привыкла, что защиты от мужчин ждать не приходится - можно надеяться только на себя… и теперь еще на чудесную воду.
Вадим встал и пошел вслед за Волхвом; догнал его.
- И куда вы теперь?
- Не знаю. Похоже, моя жизнь кончена…
- Может, она обманула вас… ну, насчет дома?
- Не обманула. Я знаю. Но все равно пойду, посмотрю.
- Отсюда ведь идти километров шестьдесят!
- Не такой уж я беспомощный, - Волхв усмехнулся, - хотя до ведуньи мне далеко… Я знаю все лей-линии. Это короткие дороги, по которым перемещаются духи. Обычному человеку ходить там опасно, но я умею ими пользоваться. Скоро я буду дома, - при слове "дома" он тяжело вздохнул, и неслышно растворился в темноте.
Вадим остановился под дубом; обернулся, но у костра уже никого не было.
- Нам надо идти в дом, - тихо сказала Лена, пока Вадим общался с волхвом.
- А он, точно, не рухнет? - Катя испуганно взглянула на темный силуэт.
- Точно, поверь мне, - Лена улыбнулась и первой полезла в уже знакомую всем дыру, есть вещи, - продолжала она на ходу, - которые сконцентрировали в себе огромную энергию - энергию, отданную людьми во время культовых служб, ведь при молитве они полностью открыты. Так вот, здесь есть один камень… не буду грузить вас теорией, - Лена остановилась у крыльца, - короче, с его помощью я оживлю одно существо, одну девушку.
- Оживишь мертвеца?!.. - Аня представила сцену триллера.
- Не совсем так, - Лена взяла ее руку, - я не собираюсь заставить ходить мертвое тело - мне не нужен зомби. Я хочу воссоздать тело для живого духа, который когда-то уже имел его, и посмотреть, что получится. Но для этого мне нужна ваша помощь. Вы готовы участвовать в эксперименте?
- Конечно! - Катя даже не задумалась, - это ж прикольно!
Аня не понимала, кого и зачем надо оживлять, и какова будет ее роль, но это и не важно - она многое в жизни делала, не понимая, зачем… а, вот, если, именно, Лена открыла ей воду!.. Да для нее она готова сделать все!
- Я тоже согласна, - она подошла ближе, - что надо делать?
Лена глубоко вздохнула, прислонившись к стене дома; подняла голову и прикрыла глаза; на губах появилась улыбка…
Вадиму надоело тупо стоять под деревом. Он похлопал себя по карманам, ища сигареты, и сообразил, что оставил их у костра, который излучал теперь лишь робкое красноватое сияние. Как только выяснилось, что сигарет нет, курить захотелось смертельно. …Как, там, ее зовут?.. Мокошь?.. - Вадим вспомнил недавний ураган, - но я же просто иду за сигаретами. Никакие боги не могут запретить мне курить… Осторожно ступая, он двинулся наверх.
- Девчонки, - прошептала Лена, - сегодня мы сотворим чудо. Я верю в это!.. Я все подготовила - надо только разобрать пол в одной комнате.
Луч резанул по глазам - все зажмурились, но Лена тут же направила фонарик внутрь дома и ступила на крыльцо.
- Идемте. И ничего не бойтесь.
- Я и не боюсь, - с внезапной дрожью в голосе ответила Катя - пока они сидели у костра, все выглядело более весело…
Найдя сигареты, Вадим осторожно заглянул за забор, но возле дома никого не было. За себя он не волновался, так как машина стояла рядом, ключи лежали в кармане, и даже если снова начнется буря, он успеет выбраться на дорогу, а, вот, девчонки и эта… ведьма? Для себя Вадим уже решил, что даже подходить к ней с предложением сняться для журнала не имеет смысла - с ее мировоззрением она не согласится ни за какие деньги. Получается, зря он ее искал, и надо просто поскорее забирать девчонок и сматываться отсюда.
Вдруг в доме появился свет - неяркий, пробивавшийся, видимо, из дальних комнат. С одной стороны, это успокаивало - значит, никто никуда не исчез, но, с другой, что делать ночью в заброшенном доме?.. Может, они вызывают духов или творят "черную мессу"?.. Но пугало даже не это, а то, что сооружение могло рухнуть от любого неловкого движения.
Вадим снова вспомнил руку, торчащую из-под могильного камня. …Надо б войти и разогнать к чертовой матери весь этот шабаш!.. - подумал он без особого энтузиазма, - Славка б, точно, вломился… а, может, и нет. В последний раз он тоже не очень-то рвался в бой… Ну, по крайней мере, если они в доме, то мне незачем торчать под дубом - лучше быть рядом, чтоб, в случае чего, быстро помочь выбраться из-под завала или… или хрен его знает, что еще может произойти… Он закурил, внимательно наблюдая за дверным проемом, в котором продолжал также неярко, но ровно гореть свет.
Неожиданно послышались шорохи и легкий стук. Вадим напрягся, готовый одновременно броситься на выручку или наутек, в зависимости от ситуации, но звуки не внушали страха - скорее всего, внутри что-то делали, уверенно и планомерно.
Луч фонарика выхватил из темноты часть комнаты с черными, бревенчатыми стенами.
- Снимайте доски и спускайтесь вниз, - приказала Лена, - гвозди я уже вытащила.
- И что там? - боязливо спросила Катя.
- Алатырь - камень. Сейчас увидишь, - Лена сама подняла самую крайнюю доску.