- Дремайловка, вроде… - Валентина Юрьевна взяла бутылку, - выпивать будешь? Перепугалась я, аж голова болит.
- Это с похмелья она у тебя болит, - пробурчал мужичок, - выпивать… кто ж выпивать не будет? Ты еще за бутылкой пойдешь или мне сходить?
- Может, на завтра денег оставим? А то жрать не на что.
- Завтра… а хрен его знает, доживем ли до завтра? Это штука такая - жизнь. Сама знаешь, сегодня есть, а завтра, нет, - он поднял стакан, посмотрел в потолок и добавил, словно обращаясь к некоему высшему существу, - правда ведь, брат?
"Брат" ничего не ответил и даже не подал никакого знамения. Мужичок расстроено вздохнул и выпил, жадно заталкивая в себя булькающую, сопротивляющуюся жидкость. Валентина Юрьевна долго смотрела в стакан, покачивая растрепанной головой, потом собралась с духом и тоже выпила, высоко запрокинув голову. Несколько секунд она стояла неподвижно, ожидая, пока жидкость достигнет самых глубин организма, потом села на табурет, и подперев голову, соскальзывающими со стола, руками, уставилась в окно.
- А ведь я Чугайнова… - она пьяно растягивала слова.
- И что? - мужичок опустился напротив, и собрав несколько крошек, отправил их в рот, - я знаю, что ты Чугайнова - что ты этим хочешь сказать?
- Не знаю, Вань, - она подняла голову и мечтательно улыбнулась, - а вдруг, и правда, это моя родня была?
- Вся твоя родня, сама знаешь, где лежит. Али не знаешь?..
- А если не вся? Представляешь, сколько там денег?..
- Никаких денег там нет. Ежели, чего и было, то молодцы, типа этих, давно все вырыли. Не дури себе голову. Нам "стольник" дали? Дали. Вот, и скажи, спасибо.
- Спасибо, - она покорно улыбнулась.
- Так-то. И забудь эту белиберду. Ты за водкой пойдешь?
- Нет, давай назавтра оставим.
- Дура ты, - Иван встал и вышел. Через минуту из комнаты донесся скрип дивана и сопение, иногда прерываемое вздохами, похожими на всхлип. Валентина Юрьевна, вроде, и не слышала этих звуков. Она продолжала смотреть в окно, бормоча:
- Ведь я Чугайнова… да… - но дальше мысль не шла.
* * *
Второй адрес принадлежал дому из разряда "хрущевок" - с тесным подъездом и нависающими лестничными маршами. Вчера ребята уже стояли перед ним, не зная, как подступиться.
- Играем тот же сценарий? - уточнил Вадим.
- А, по-моему, без разницы, какой сценарий играть. Это так… как говорили раньше, "мероприятие для галочки". Ничего мы не добьемся, я уже чувствую.
Тем не менее, уже через минуту они стояли перед стандартной зеленой дверью, которая казалась чем-то противоестественным на фоне, ставших привычными для центра города, массивных металлических конструкций с множеством замков, превращавших квартиру в сейф.
- Не богато, - Вадим уверенно позвонил.
Слава подумал, как глупо все это выглядит со стороны. Два взрослых дяди, впавших в детство, затеяли игру в шпионов, и надеются получить приз от резидента, по кличке "фотограф". Хорошо, что на фирмах никто не знает, чем занимаются их генеральные директора!
За дверью послышались шаги, и мужской голос спросил:
- Кто?
- Извините, вы - Чугайнов?
- И что с того?
- Можно с вами поговорить? - при этом Вадим подумал: …Истинный Семен Маркович!..
- А вы кто такие?
- Вы нас не знаете, но у нас есть предложение.
- Ну, так говорите.
- Через дверь как-то неудобно…
- Мне удобно. Я вас хорошо слышу. Говорите или уходите.
- Ладно, - Вадим вздохнул, - скажите, у вас не было родственников в деревне Дремайловка?
- А какое вам дело до моих родственников?
- Да, ты скажи - да или нет! - вновь не выдержал Слава.
- Идите вы на х…! - и шаги стали удаляться.
- Подождите! - крикнул Вадим, показывая Славе кулак, - речь идет о неплохих деньгах.
Шаги вернулись, но дверь не открылась.
- Я слушаю.
- Ответьте сначала, были родственники или нет?
- Нет.
- А тогда никаких бабок, - сообщил Слава довольным голосом - этот еврей с русской фамилией раздражал его даже больше, чем предыдущие алкаши, - пошли дальше, Вадик; будем искать других Чугайновых.
Семен Маркович, видимо, понял, что они вовсе не стремятся проникнуть в его квартиру и действительно имеют какое-то предложение, поэтому, когда они спустились на один пролет, дверь неожиданно открылась, и оттуда высунулась лысеющая голова в очках.
- Так что вам нужно?
- Уже ничего, - ответил Слава, - нам нужны Чугайновы, у которых в конце девятнадцатого - начале двадцатого века были родственники в деревне Дремайловка. Все! С ними мы будем разговаривать дальше.
- А вы уверены, что таковые существуют? - Семен Маркович, видя, что "гости" продолжают стоять внизу, совсем осмелел и вышел на площадку. Он оказался невысоким, плотным, с выпирающим через майку круглым животиком.
- Не уверен, но будем искать.
- Зачем? Дело в том, что мои корни с Урала. Да вы зайдите, - предложил вдруг Семен Маркович.
Удивленно переглянувшись, Вадим со Славой, пошли обратно. Они не надеялись узнать здесь что-либо интересное, но других Чугайновых в городе все равно не осталось.
Квартира представляла собой олицетворение "застойных" семидесятых, со стандартным набором мебели, приобретавшимся при социализме всеми советскими людьми и служившим мерилом благополучия. Правда, сейчас все это достояние состарилось, облезло и выглядело ужасно примитивно, в сравнении с великолепием современных салонов.
- Чаю хотите? - спросил хозяин, когда все прошли на кухню, - больше предложить нечего; не пью я уже пять лет; сердце, знаете ли.
- Нет, спасибо - мы не за этим, - Вадим присел на подоконник, - мы ищем родственников Чугайнова, умершего, примерно, в 1916 году или его дочь, Анастасию, родившуюся году, так, в 1900, и пропавшую в 1915–1916.
Семен Маркович почесал затылок.
- Как я говорил, мы родом с Урала - оттуда и фамилия такая металлургическая. Из Демидовских мы. У прадеда было четыре сына и ни одной дочери. Один умер в детстве, другой погиб на заводе, третий - в гражданскую. Это дед мой рассказывал. То есть, в шестнадцатом году никто из них не мог умереть, тем более, они были слишком молодыми, чтоб в девятисотом родить дочь - они сами тогда еще были детьми. А, вот, прадед… у него был старший брат, который сбежал с заводов, и с тех пор никто о нем ничего не знает. Вот, он мог и дочь сделать, и умереть в шестнадцатом, если дед был с 1861 (это я помню, потому что он всегда смеялся, мол, с его рождением отменили крепостное право), а тот на пару лет старше - вполне…
- И что о нем известно?
- Говорили, подался он к "беглым людям", которые на дороге разбойничали. Опять же, почему знаю - тот же дед рассказывал. Когда революция началась, и у всех стали корни искать - кто из каких сословий будет, так он, говорит, часто за счет этого выезжал, объявляя его бунтарем, который богатых грабил и за народ стоял. Помогало, знаете ли. А доподлинно неизвестно, куда он сгинул.
- Вообще-то, складно получается, - Вадим задумчиво поскреб щеку, - этот, говорят, тоже на дорогах баловался… И что, никто из родственников не интересовался его судьбой?
- А где интересоваться-то? Если дед ничего не знал, то остальные, и подавно. А если б и захотели узнать - революция все архивы уничтожила.
- Это да…
- Так, может, вы скажите, зачем вам все это?
- Понимаете… - Вадим решил рассказать "легенду".
- А у вас самого родственники есть? - перебил Слава.
- Сын в Мурманске. Офицер подводник. Сестра на Украине, с мужем. Дочь у них.
- Сколько лет дочери?.. - Вадим даже привстал.
- Не помню точно, лет тридцать пять - тридцать восемь. Старая дева. А что?
Вадим разочарованно вернулся на подоконник.
- Дело в том, что мы, кажется, нашли место, где последние годы прожил человек, очень схожий с братом вашего прадеда, и где он похоронен. Говорят, он стал достаточно богатым, и большие сокровища похоронил вместе с любимой дочерью. Вот, мы ищем, кто б нам помог получить разрешение на эксгумацию тела. Это ж должен быть родственник, правильно?
Семен Маркович посмотрел на Вадима так внимательно, что тот почувствовал, как краснеет; потом на Славу, скромно потупившего глаза, и расхохотался.
- Ребята, - он вытер две крохотные слезинки, - вы меня совсем за идиота держите, да?.. Но я не полностью из ума выжил, чтоб верить в такой бред. В наше время, когда за сто рублей убивают живых, два молодых, здоровых и, похоже, не бедных человека, будут церемониться с могилой прошлого века? Не верю!.. Вот, режьте меня, не верю!.. Это получается, вы пришли искать, кому б отдать деньги, закопанные в могиле, на которую никто не претендует?.. Или я чего-то не понимаю?.. Скажите честно, зачем вы ищите Чугайновых?
Вадим, не ожидавший такого поворота, лишь растерянно хлопал глазами, но ему на помощь попытался прийти Слава.
- Вот, такие мы, честные!
- Да? - Семен Маркович сделал серьезное лицо, - тогда я даю согласие на вскрытие могилы, потому что это мой двоюродный прадед. Когда мы едем делить сокровища?
- Завтра. Сегодня уже поздно.
- Отлично! Значит, завтра, - хозяин встал, давая понять, что разговор окончен. Уже у двери он добавил, - прощайте, ребята. Не знаю, зачем вам потребовалась вся эта комедия, но учтите, никаких сокровищ ни у кого в нашем роду отродясь не было, - он закрыл дверь, даже не пожав руки.
- Ну что? - спросил Слава, когда они спустились вниз, - недооценили мы наш еврейский народ? Действительно, какие в наше время разрешения, если высоковольтные провода со столбов снимают, рельсы из земли выворачивают. Не очень убедительно мы выглядели.
- Плевать, - Вадим реально плюнул на асфальт, - главное, мы не узнали ничего полезного.
- Ну, почему же? Мы, например, узнали, что не надо лезть в историю и поднимать родословные - за столько лет все настолько запуталось, что концов все равно не найдешь. Надо тупо искать свидетелей, а не родственников, согласен?
- Тогда поехали в "Бегемот". Может, Юля что-нибудь интересное нам скажет?
- А не рано?
- Рано. Давай встретимся там часиков в восемь…
* * *
На низкой кованной ограде, отделявшей летнюю террасу "Бегемота" от остального города, горели белые матовые шары. Оттуда же доносился смех, звон посуди и редкие выстрелы шампанского. В зеленой листве, новогодними гирляндами, мерцали разноцветные лампочки, в то время, как на всей остальной улице горели редкие, ничего не освещавшие фонари. Это место казалось оазисом веселья и благополучия среди серых, угрюмых пятиэтажек, проступавших на фоне потемневшего неба.
Слава подошел к ажурной калитке и увидел сидящего в одиночестве Вадима, но охранник в безупречном черном костюме и белой рубашке преградил вход.
- У нас все места заняты.
- Меня ждет вон тот товарищ, - Слава указал на площадку.
Охранник проследил за его жестом и сделал шаг в сторону.
Вадим задумчиво курил, отвернувшись от веселившейся публики - дело в том, что днем, вернувшись домой, он принялся снова изучать фотографию, и чем пристальнее вглядывался в нее, тем явственней замечал, как лицо русоволосой принимает самые разные выражения, совсем как живой человек. Такого не могло быть, потому что не могло быть никогда, и сейчас он решал, стоит ли говорить Славе о том, что у него "поехала крыша"?
- Какие дела? - Слава присел напротив, и тут же из полумрака возникла официантка с меню, - большой "Warsteiner", а дальше, посмотрим, - он прекрасно ориентировался в меню данного заведения, - не видел наших подруг?
- Да я минут пятнадцать как подошел; ждал, пока место освободится.
- Да уж, - Слава окинул взглядом террасу, - гуляет по полной наш нищий народ.
- Не такой он и нищий - просто у русского человека в крови, быть вечно недовольным и постоянно жаловаться.
- Почему только у русского? Денег всем не хватает…
- …только не все делают жалобы на жизнь ее смыслом, - Вадим отхлебнул пива, - если честно, я что-то устал.
- От чего?
- Не знаю. Эта фотография… Мне все время кажется, что она смотрит, именно, на меня. Причем, то улыбается, то грустит, то чуть не плачет… Понимаешь, мне кажется, я чувствую изменения ее настроения, ее желания. Я уже начинаю думать, что у меня с мозгами не все в порядке, а это, поверь, весьма неприятное ощущение. Мне надо вырваться из всего этого…
- Порви фотографию и сожги пленку.
- Возникала такая мысль, но это будет похоже на убийство. Понимаешь, я просто убью ее этим.
- Да, брат, крыша у тебя изрядно накренилась, - Слава покачал головой. Он прекрасно знал, что Вадим не способен влюбиться в фотографию даже самой эффектной и сексуальной женщины в мире - он даже в двадцать лет являлся реалистом, а уж годы, как известно, романтики не прибавляют, - тебе надо срочно выпить водки; много водки!.. - предложил Слава испытанный вариант избавления от иллюзий.
- Думаешь, поможет?
- Думаю. Оно ж как - сразу появится масса хорошеньких женщин, с которыми хочется познакомиться… ну и со всеми вытекающими последствиями.
- Ладно, попробуем. Я пока закажу, а ты спустись вниз - может, девчонки уже там.
Слава направился к входу, над которым подмигивала неоновыми глазами улыбающаяся бегемотья морда, и по темной лестнице спустился в главный зал. Яркий свет, отраженный десятками зеркальных пластин, ослеплял, и Слава остановился, привыкая к обстановке, наполненной громкими голосами, звоном бокалов… и в довершение, заглушая все, грянула музыка.
Слава огляделся. Декоративные колонны создавали иллюзию отдельных кабинетов, поэтому отыскать кого-либо, не подходя к каждому столику, казалось практически невозможным. Он вспомнил совет - если хочешь кого-то найти, не бегай; стой на месте, и тот, кто нужен, сам придет. В данном случае это являлось самым верным решением.
Музыка становилась все громче, доносясь из динамиков, висевших во всех углах зала. Невидимый ударник яростно молотил по барабанам, рождая не столько ритм, сколько дикую какофонию звуков, желающих танцевать под которую не было.
Продолжалось это минут десять - через пустой пятачок в центре зала лишь беспрепятственно сновали официантки с подносами и перемещались нетвердой походкой какие-то фигуры мужского пола. Слава уже собирался вернуться наверх, когда из-за колонны появились две девушки. Заняв позицию, они кивнули друг другу, словно отдав команду, и принялись синхронно изгибаться, образуя руками подобие водопада. Их движения так ловко укладывались в музыку, что Слава даже удивился - оказывается, и под такое сопровождение можно было изобразить нечто красивое.
Народ принял сигнал. Пятачок стал заполняться топчущимися и вихляющимися людьми, а девушки оставались в центре круга, заряжая всех своей энергией. Слава подумал, что, возможно, это не просто посетительницы, а "добровольные сотрудницы", типа, Кати. Когда танец кончился, он направился вслед за солистками и сразу увидел саму Катю, сидевшую на дальнем конце длинного, сдвинутого из нескольких, стола, рядом с интересным, коротко-стриженным мужчиной.
- Слав! - крикнула она, помахав рукой, - иди к нам!
- Привет, - он махнул в ответ, - душно здесь. Не хочешь на минутку выйти на воздух?
Катя что-то объяснила своему кавалеру, и тот засмеявшись, приветливо вскинул руку, подтверждая, что не возражает.
- Фу-х, - она с трудом выбралась из-за столика и картинно чмокнув Славу в щеку, засмеялась, - соскучился? Я ж говорила, что со мной просто так не расстаются - со мной прикольно…
- Пойдем, - перебил Слава, - там Вадим водки заказал.
- Я не хочу водки.
- Тогда пиво. Пойдем.
Они поднялись по лестнице в полумрак и матовый свет уличных шаров, сразу дававших глазам отдых. Музыка превратилась в глухой ритм, совершенно не вмешиваясь в шелест листьев и редкие автомобильные сигналы на перекрестке.
- А здесь, правда, кайфово, - Катя вдохнула прохладный воздух, - жаль, что нет музыки, мы б сюда переместились.
- Мне надо найти Игоря, - сказал Слава.
- Какого Игоря? У нас тут их много.
- Юлиного. Которого мы потеряли на берегу.
- Ах, этого… Знаешь, будет довольно сложно. С Юлькой у них разбег, по жизни. Она же тогда все-таки вычислила его, а он бросил трубку и не стал с ней разговаривать. Она попыталась достать его вечером, но нарвалась на жену. Та сначала послала ее матом, а потом скуксилась и начала ныть, что он ее, вроде, тоже бросил и ушел к родителям. А там на стрёме мать - отвечает, типа, он никого не хочет знать и просит больше не звонить. Короче, такая фишка, что никто ни фига не понимает.
- Ты знаешь телефон родителей?
- Нет, но Юлька знает. Она должна быть дома. Сопли пережевывает. Дай свою мобилу.
Катя по памяти набрала номер.
- Привет. Как твой?.. Это конкретно… И правильно - главное, не загоняйся. Лучше приезжай в "Бегемот". Оксанка здесь, Машка, Витька с Саньком… куда ж он выпадет из коллектива?.. - она засмеялась, но взглянув на Славу, вспомнила, зачем звонит, - кстати, дай телефон родаков твоего бывшего… ну, Славе он зачем-то нужен - помнишь, Славу, с которым в выходные ездили?.. Да, на белом джипе… Давай, диктуй большими буквами, - она вслух повторила номер, и Слава еле успел записать его, - так мы тебя ждем?.. Все, через час. Чмоки-чмоки, - она вернула трубку, - а, правда, зачем он тебе?
- Есть одна проблема. Сейчас не могу рассказать, потому что сам толком не разобрался, но происходит что-то странное.
- Ух, ты!.. - Катя азартно потерла свои маленькие ладошки, - жуть люблю, когда что-нибудь странное!.. Я, вообще, такая наивная "чукотская девочка" - все гороскопы читаю, - она засмеялась, - а когда расскажешь?
- Пойдем с нами посидим, а то Вадим, наверное, заждался.
- Не, - она покачала головой, - у меня там воздыхатель сидит. Мне с ним ссориться не в кайф - он водный мотоцикл купил - знаешь, как охота покататься!.. Ты позвони мне домой. Давай забью тебе свой номер.
Потыкав пальчиком в кнопки, Катя вернула аппарат и исчезла в чреве "Бегемота".
Вадим сидел, подперев руками голову, и смотрел в полную рюмку. На столике стояла уже початая бутылка водки и два остывающих блюда с окорочками.
- Катька здесь, - Слава, довольный, плюхнулся на стул, - телефон я узнал, но…
- …Игорь исчез, - закончил Вадим, поднимая голову.
- Не угадал - еще интереснее. Он послал на фиг Юлю, ушел от жены и переехал к родителям, а мать его к телефону не зовет.
- Он ее видел… настоящую…
- Что? - не понял Слава.
- Он ее видел, говорю! И остальные бабы ему теперь до фени - вот что!.. Звони Игорю. Я сам поговорю с ним.
- Пожалуйста, - набрав номер, Слава протянул телефон.