- Здесь - недавно, - как-то странно ответил Алексей, особо выделив слово "здесь". Не исключено, что он был из числа тех таинственных всезнаек, для которых главное - многозначительность. Спокоен, самоуверен, слегка насмешлив, загадочен. Спроси такого, много ли у него при себе денег, скажет: "Сейчас - немного". Вот и гадай: то ли потратился, то ли ему вот-вот долг принесут.
А я-то думал, он тут ветеран.
Послышалось слабенькое мышиное попискивание - и правая половина лица Вадима вспыхнула синим бьющимся пламенем. Это сработала заложенная за ухо спичка. Владелец немедленно её вынул - и голубоватые отсветы затрепетали теперь сразу на трёх безбровых бледных лицах.
- Ну? - Лера с вызовом повернулась к Вадиму. - Поднялся - и честно бегом на работу! За язык никто не тянул…
Тот нахмурился, закряхтел.
- Ну… не сегодня же… - проворчал он. - Можно подумать, к нам тут каждый день люди прибывают…
И сунул фляжечку Алексею.
Потом ожила Лерина спичка, потом Лёхина. Мымра молчала. Казалось, лица нынешних моих сослуживцев светятся и мелко помигивают в сумерках сами по себе, словно испорченные неоновые лампы. Удивительные люди! Я бы уже извёлся, издёргался, а им хоть бы хны.
- А у Володи владелица - дама, - в очередной раз заложила меня Валерия. - Сам, говорит, проверял… Зовут Мымрой.
Лёха закудахтал. На редкость неприятный смех.
- Она что, ещё и представилась?
Вадим обиделся.
- Бесполые они! - возмущённо сказал он. - И потом… как это можно проверить?
- А подходы знать надо, - поддела его Лера. - Это ты у нас валенок, а Володя куртуаазен… Как он тут меня без вас обхаживал!
- Шутит она так… - с неловкостью объяснил я.
Три спички пищали, как выводок мышат. Светились и помигивали голубовато-мертвенные лица, голубовато-мертвенные тела… Призраки мы, братцы, призраки… Потом я обратил внимание, что Лёха смотрит на меня с нескрываемым любопытством.
- Да почему же непременно огромное?.. - ни с того ни с сего вкрадчиво осведомился он, хотя я вроде ни о чём огромном слова не проронил. - Одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, по всем углам пауки. Вот и вся вечность… А почём знать, может, это и справедливо?..
Похоже, кого-то цитировал. Да-да-да, где-то я что-то подобное встречал… В любом случае, невразумительной своей фразой Алексей привёл меня в смятение. Уж больно совпадала она с моим строем мыслей. Слушайте, да он опасный человек…
Собеседники наши тоже слегка опешили. Опомнились лишь миг спустя.
- Идиот!.. - искренне сказала Валерия Алексею.
- Преступление и наказание, - спокойно уточнил тот и снова повернулся ко мне. - Ругачки ещё не читаешь?
- Ругачки?..
- Значит, ещё нет… - кивнул он. - Как бы тебе объяснить? Приказы - это для тупых…
- Для тупых?..
- Для нас, - сухо пояснил Лёха. - Для андроидов. Приказ он и есть приказ. Тут всё, сам понимаешь, упрощено до примитива, как в армии: вольно, смирно, налево, направо, кругом… А вот когда твоя Мымра бушевать начинает, то это она уже лопочет по-своему. Мысли вслух. И нам этого понимать не положено…
- Так… - с замиранием выдохнул я, предчувствуя, что услышу сейчас нечто крайне важное.
- Не положено, но можно… - с ленцой продолжал Алексей. - Поэтому, как начнёт щупальцами мельтешить, не отвлекайся, попробуй подстроиться. Поначалу ни черта не понятно, а потом мало-помалу кое-что, глядишь, и вылупится… Массу интересного о себе узнаешь. О себе, о роде людском…
- А при чём здесь род людской? Мы же андроиды!
- В смысле - о тех, кто нас якобы изготовил…
- И почему обязательно ругачки? - не выдержала Валерия. - Мой, например, старикан от меня в восторге…
- Враньё! - угрюмо подвёл черту Вадим. - Не слушай их, Володька! Мозги пудрят. Я сюда раньше всех прибыл - я-то знаю… На вот лучше, допей. Как раз на глоток осталось…
На этом увлекательнейшая наша беседа была прервана появлением Обмылка.
- Чо, алкаши? - укоризненно прогнусил он. - Совсем уже оборзели, да?
Удивительный у него всё-таки скафандр - гладкий, словно мыльный пузырь, а ничего не отражает. Даже синие вспышки наших спичек от него не отскакивали.
- Подумаешь, сенсация!.. - недовольно пробормотал Вадим. - Повод был, новичка обмывали…
Обмылок не стал с ним разговаривать и растаял в сумерках. Делать нечего, поднялись с колкого мха.
- Ладно, пошли, - сказал Лёха. - Хорош наглеть. А то на свалку отправит.
Я счёл его последнюю фразу шуткой, а вот Вадим, кажется, нет. Резко обернулся, и мне почудилось, что лицо у него испуганное.
- Слышь! - плаксиво выкрикнул он. - Пургу-то не гони! На свалку он отправит… Я свои права знаю!
* * *
И остался я, братцы вы мои, один в полной растерянности посреди невразумительного серенького мирозданьица. Встреча с товарищами по несчастью должна была обрадовать меня и действительно обрадовала. Приняли радушно, да и сами по себе люди оказались приятные: умница Лёха, трудяга Вадим… Что до Леры, то она меня и раньше восхищала. Поймите, другие бы давно озверели от такой жизни, а они людьми остались. Несмотря ни на что. Ну дурачат друг друга, разыгрывают… Но это ж хорошо!
Однако вилась в душе некая червоточинка. Как всегда. Потрясающий ты человек, Володя Турухин: всё бы тебе холить и лелеять какое-нибудь несчастье… А нету несчастья - так выдумаем.
Коротко говоря, опять не обошлось без разочарования, вроде того, что я испытал, очутившись впервые на Карининой даче, когда наивные мои страхи и не менее наивные надежды разбились вдребезги о кирпичную сторожку. Так и тут. Раньше в моей истории присутствовала трагическая нотка: одинокий человек, олицетворявший собою весь род людской, пытался противостоять абсурду здешнего мира. Окружающее представлялось чуть ли не кругом ада, затем, с приходом Леры, стало казаться подобием Эдема… А теперь появились сослуживцы. Трагедия исчезла, начался быт: мелкая ревность, подначки, склоки местного значения.
Кроме того, мне очень не понравилось упоминание свалки. Ни о какой свалке мы с Кариной Аркадьевной, помнится, не договаривались. Надеюсь, что это тоже местный прикол…
А вот совет Алексея меня, честно сказать, поразил. Неужели и впрямь можно проникнуть в мысли негуманоида? Правда, Вадим говорит: враньё… Может быть, и враньё. Но надо попробовать. Обязательно надо попробовать…
Глава 8. Страхи
Она меня не любит. Мало того, она меня, оказывается, боится до судорог. Пока просто командует, этого не заметно. Но потом её пробивает - и начинается пресловутое кипение рыбьей стаи: лианы бурлят, отсверкивают тусклым серебром, шарообразность утрачивается - мечется моя Мымра и приседает, как дерево под ветром…
Сначала грешил на собственную впечатлительность: мы ведь очень сильно зависим от чужих слов. Лёха наплёл, я поверил - и, глядишь, взаправду померещилось. Однако потом мало-помалу в истериках Мымры стали угадываться некие вполне конкретные образы. Когда такое произошло впервые (с седьмой или с восьмой моей попытки вникнуть), я по привычке принял эти образы за приказы. Нечёткие, невнятные, почти нечленораздельные. Но дело было даже не в нечёткости их, а в самой сути. Мне предлагалось (а может, и запрещалось) сделать что-то страшное: сжечь Мымру, например… Аж мороз пробрал - вдоль голого хребта.
И лишь потом я сообразил, что никакие это не приказы и не запреты, а просто страхи. Она меня боится. Оказывается, Володенька Турухин смертельно опасное существо!
Зачем тогда покупала? Зачем выводит из себя дурацкими своими причудами? Адреналину не хватает?
Собирался спросить у Лёхи, однако не случилось. Каждый раз когда мне выпадал досуг, зеленоглазый коллега, как нарочно, был при исполнении. И я подошёл к Вадиму.
- Слушай, - сказал я ему. - У тебя с лохматым твоим отношения нормальные?
Он чуть не вздрогнул и посмотрел на меня с подозрением.
- А в чём дело?
Я растерялся. Уж больно агрессивно это прозвучало.
- Так… интересуюсь…
Секунды две Вадим проедал меня глазами, потом, видно, понял, что издёвки в моём вопросе никакой не содержится, и малость расслабился.
- Н-ну… непросто… - уклончиво ответил он. - Придирчивый очень, требовательный…
- А я думал, Мымра у меня придирчивая…
- Сравнил! - Вадим высокомерно усмехнулся. - В каком-то смысле с Мымрой тебе повезло. Чёткости исполнения не требует, повторять не заставляет. Отработал абы как - и гуляй…
В голосе старожила слышались покровительственные нотки.
- Знаешь, - признался я. - Пугливая она у меня какая-то.
Не понял, уставился.
- А кого ей пугаться?
- Меня.
- Тебя? - переспросил он. - А ты кто такой, чтобы им тебя пугаться? Это высший разум! Мы для них всё равно что букашки… Для них Обмылок - букашка!
- Да видишь ли… - И я имел неосторожность поделиться недавними своими впечатлениями. С кем-то же надо было поделиться! Вадим глядел на меня, словно прикидывая, кто перед ним: лжец или псих? Третьего варианта, я так понимаю, было не дано.
- Ты… завязывай с этим… - выдавил он наконец. - Лёха тебе такого наврёт… Мозги вспотеют!
- При чём тут Лёха? Я собственными глазами видел! То есть не глазами, а… Ну, понятно, короче! Что ж это, глюки?..
- Глюки, - уверенно подтвердил Вадим. - И чем больше будешь приглядываться, тем больше будет глюков…
Может, он и прав. Было у меня в детстве такое развлечение: уставишься на пятнышко или на сучок в доске - и рано или поздно вытаивает из него человеческое лицо, птичка, словом, что-нибудь вполне постижимое рассудком. Случалось мне встречать людей, утверждавших, будто знают, в чём смысл жизни. Жутко представить, сколько времени пришлось им точно также пялиться на окружающую действительность, пока этот смысл не возник.
- Вообще осторожнее с ним, - предупредил Вадим. - Он тебе насчёт свалки не впаривал ещё?
- Нет…
- Не верь. Свалка - это не для нас. Это для настоящих андроидов!
- А не перепутают?
Старожил разволновался. В широко раскрытых глазах его проглянуло беспокойство, а то и страх.
- Как перепутают? - закричал он. - Как вообще можно перепутать?
- Как-нибудь… - пробормотал я, оробев.
- Это высший разум! - несколько даже угрожающе повторил Вадим. - Как он тебе перепутает?
- Да я не про лохматых, я про Обмылка. На свалку-то, наверное, наладчик отправляет…
При упоминании имени наладчика мой собеседник скривился. Не ладили они с Обмылком.
- Хрен он меня отправит, - мрачно сказал Вадим. - Я свои права знаю…
Да, такой человек, наверное, и в аду будет знать свои права. Такого не наколешь. Восемь часов на раскалённой сковороде - и ни минутой больше.
- Ты настоящего андроида хоть раз видел? - спросил я.
- Откуда?!
- Они вообще бывают?
Вадим моргнул несколько раз подряд. Впервые на моей памяти.
- Н-ну… а как же?.. Это в нашей мути их нет, а так… Конечно, бывают! Мы ж под них косим…
Да, пожалуй, именно Вадим первый произнёс при мне это слово. Муть. Так, оказывается, мои сослуживцы именовали меж собой наш сумеречный мирок.
- Короче, я тебя предупредил, - хмуро подвёл он черту. - Уши с Лёхой не развешивай…
А я думал, здесь одна Лера взахлёб завирается…
- Вадик, а как на твой взгляд… Что мы тут делаем?
Он покосился на меня, как на идиота.
- Работаем.
- Я понимаю… Но делаем-то мы что?
Совсем оторопел.
- Ты что, сам не знаешь, что делаешь?
- Да знать-то знаю… Зачем?!
- Свихнуться хочешь? - грозно спросил Вадим. - Так тут это запросто! Если каждый будет спрашивать зачем, это что будет? Приказали - выполнил! Зачем… Изучают нас, понял?
- Кого нас? Мы же не андроиды, мы даже не контрафакт!
- Ну и что? Они-то этого не знают…
- А зачем андроидов изучать? Возьми инструкцию, прочти - все дела!
- Да, может, они только прикидываются, что не знают…
Так. По-моему, разговор пора прекращать. О чём свидетельствуют истово раскрытые глаза собеседника? О том, что собеседнику всё в этой жизни понятно и, стало быть, не о чем толковать. Ну, подумаешь, каждая последующая фраза противоречит предыдущей… Это, братцы вы мои, чепуха. Лишь бы голос уверенно звучал…
Потом его вызвали на службу, и я, поколебавшись, последовал за ним - посмотреть, настолько ли строг его лохматый, как о нём недавно говорилось.
Муштровали Вадима долго. Знаете, по-моему, или он сачкует, или просто не слишком сообразителен. Приказы ему лохматый выдавал едва ли не по складам - я, во всяком случае, читал их с лёгкостью, хотя и находился в двадцати шагах от негуманоида. Между прочим, очень терпеливый и выдержанный дядечка - ни разу из себя не вышел. А за Вадима просто неловко. Велят присесть - встаёт, велят встать - ложится.
Не зря на него Обмылок бухтит.
* * *
Я лежал на спине в предназначенной не для меня выдавлине и, откинув до предела крышку футляра, созерцал низко нависшую пухлую муть, где подобно бабочкам играли в чехарду две небольшие медузы. Думал о Мымре. Может, она действительно женщина? Мне её жалко уже становится - до того боязлива. Но и я тоже хорош!.. Это же надо было такое отколоть: там лианы вовсю бурлят, страхи мерещатся, а мне взбрело в голову успокоить, чуть ли не по щупальцу погладить. Сделал, короче, шаг вперёд. Без команды. Вмиг исчезла. Тут же появился Обмылок, отчехвостил на все корки. Оказывается, подходить ближе положенного расстояния - ни-ни! Спросил почему, услышал в ответ "по кочану" и был отправлен на нечестно заслуженный отдых. Вирусы щёлкать. Надо полагать, Мымра после такого потрясения не скоро ещё в себя придёт…
Вскоре задремал. Я уже привык к здешнему режиму: часа четыре спишь, часа четыре бодрствуешь. А может, и не четыре, может, пять - какая разница!
Разбудил меня хорошо поставленный мужской голос, неистово и самозабвенно скандировавший:
Толпами автоматы
топают к автоматам,
сунут жетон оплаты -
вытянут сок томатный…
Ошалев, я вскинулся над бортом своего футляра и увидел Лёху. Тот простёр руку и продолжал с ещё большим надрывом:
Некогда думать, некогда!
В офисы, как вагонетки!
Есть только брутто, нетто -
быть человеком некогда!..
Замолчал, одарил насмешливым взглядом.
- Андрей Вознесенский, - пояснил он. - Доброе утро…
Должно быть, у него было два совершенно разных голоса: одним он говорил, другим декламировал.
- Привет… - отозвался я и выбрался из футляра.
- Мне сказали, ты меня искал.
- Искал… - Я провёл ладонью по голобровому лицу и проснулся окончательно. - Короче… сделал, как ты говорил…
Он посмотрел на меня с любопытством.
- Получилось?
- Да, получилось…
- А что такое?
- Она думает, я её сожгу!
- Мымра?
- Да…
Алексей задумчиво поджал губы, покивал.
- Всё правильно… - сказал он. - Огонь для них - самое страшное.
- А Лера курит, - растерянно напомнил я.
- Тоже с огнём играет, - с досадой отозвался Алексей. - В прямом смысле…
- Обмылок ей сигареты приносит, - не удержавшись, наябедничал я.
- Это меня и тревожит, - признался Лёха. - Странно ведёт себя наш наладчик, не находишь?.. Как будто чувствует, что терять уже нечего.
Последняя его фраза меня обеспокоила.
- А что тут терять?
Лёха взглянул на меня и улыбнулся.
- Ему или нам?
- А разве это не одно и то же?
Лёха рассмеялся и потрепал меня по голому плечу.
- Тебе чего надо-то? - спросил он.
- Правды, - твёрдо ответил я.
- Ишь чего захотел… Я бы, знаешь, тоже не отказался.
Меня сильно раздражала эта его манера то и дело напускать на себя таинственность, но выбора не было.
- Видишь ли, в отличие от нашего пахаря, - миролюбиво продолжил он, - ты мне симпатичен, Володя. Может, я ошибаюсь, но есть в тебе этакая внутренняя честность. Ты мыслишь, а не просто трындишь. Вопрос лишь в том, насколько прочна твоя нервная система…
Под нашим пахарем, судя по всему, подразумевался Вадим.
- Прочна, - заверил я.
- Хотелось бы верить… Ну, давай порассуждаем вместе. Нас боятся и ненавидят, так? Спрашивается - за что?.. За уродство? Вряд ли. Потому что и у моего лохматого, и у твоей Мымры главный мотив - огонь, а вовсе не наша с тобой внешность. Они панически боятся огня. И нас - как возможных носителей огня. Откуда мог взяться такой страх?
- Ну? - сказал я.
- Из прошлого! - Алексей был явно разочарован моей несообразительностью. - Они уже имели с нами дело…
- С нами?
- Ну, не с нами… С изготовителями андроидов. Какая разница?
Я ошалел:
- То есть как какая разница?!
- Сейчас объясню, - утешил меня Алексей. - Если слышал, японцы… Да, по-моему, японцы… Додумались, короче, ставить в офисах резиновую статую начальника. И бамбуковая палка рядом лежит. Отчитал тебя босс - идёшь в холл, берёшь палку и лупишь это чучело сколько твоей душеньке угодно. Снял стресс - иди работай дальше… Вот я и думаю: а что если здесь то же самое? Приобретают копии своих врагов - ну и…
Мне очень не понравился ход его мысли.
- Ты ещё магию вспомни! - буркнул я. - Берут восковую куколку и начинают через неё порчу наводить…
На секунду Лёха оцепенел.
- А между прочим… - потрясённо вымолвил он.
- Что между прочим? - вспыхнул я. - Ну, присесть на корточки, ну, взяться левой рукой за правое ухо! Не жгут же, спицами не прокалывают…
- Дорогое было бы удовольствие, - заметил Лёха. - Кроме того, ты не учитываешь, что мораль-то нечеловеческая. Допустим, убийства и пытки расцениваются как знак уважения к противнику…
- Тогда почему лохматые не заставляют нас заниматься чем-нибудь действительно постыдным… Позорным…
- Трахаться у всех на виду? - предположил Алексей.
- Хотя бы так…
- Ты уверен, что это для них позорно и постыдно?
Я не был в этом уверен.
- На кого ты работаешь, Вова? - задушевно, как в контрразведке, спросил Алексей. Пристальные зеленоватые глаза его загадочно мерцали. - На Мымру… А кто такая Мымра? Негуманоид… А как будет "негуманоид" по-русски? - Ответа Лёха дожидаться не стал. - Нелюдь, - ласково сообщил он, выдержав крохотную паузу. - Мы с тобой, друг ты мой ситный, обеспечиваем нужды нелюдей…
- Ты меня не в партизаны вербуешь? - холодно спросил я. - Может, сразу сколотим диверсионную группу? Что тебе сделали негуманоиды?
- Они всех ненавидят, Володя!
- Кого всех?
- Всех, у кого две руки, две ноги и одна голова. Тебя, например, меня… Ты же сам недавно в этом убедился! Страх и ненависть. Ничего, кроме страха и ненависти…
- Христа распяли, Галактику продали… - в тон ему добавил я.
Лёха поглядел на меня с восхищением.
- Чувствую, будет с кем потолковать, - молвил он.