* * *
Я настолько уже привык к нашей мути (вернее, к тому её пятачку, на котором мы обитаем), что почти уже не пользуюсь спичкой в качестве компаса. Заложил за ухо - и пошёл. Озираться давно перестал, ноги сами придут куда надо. Читал в каком-то рассказе Куприна о забаве балаклавских рыбаков: завязывают человеку глаза, раскручивают как следует, а потом велят вслепую ткнуть пальцем на север. Так и я теперь. Куда бы ни занесло, в любой момент могу не глядя определить, в какой примерно стороне и на каком примерно расстоянии располагается мой саркофажик. Моя Полярная звезда.
Когда я вышел к Лериному футляру, он оказался закрыт и морозные искорки по нему не бегали. Должно быть, соседка моя была на службе. Я двинулся восвояси, как вдруг услышал странные звуки. Естественно, странные, какие же ещё! Мирок у нас тихий (шорохи и потрескивания не в счёт). Лохматые, если и общаются меж собой, то беззвучно, так что, кроме фальшивых андроидов, шуметь тут некому.
Взметнула навстречу чёрные свои шипы страшилка. Определённо у подножия её что-то происходило: там ворочались бурые сгустки мглы, уменьшающиеся с каждым моим шагом. Разумеется, ёжики. Сослуживцы мои, кстати, называют их колобками. Растерянно и бестолково округлые создания суетились вокруг чёрного со смоляными наплывами ствола, возле которого лежала и плакала Валерия.
Я остолбенел, потом кинулся к ней.
- Лера… Что с вами?..
Она ударила кулачком по колкому пружинистому мху.
- Не могу… больше… Сил моих больше нет…
- Ну что вы, Лера… - пролепетал я. - Что вы…
- Домой хочу… - пожаловалась она детским голосом, утирая мокрый от слёз подбородок.
Дрогнувшей рукой я осмелился погладить её голое бледное плечо.
- Ну и… отправитесь домой… - растерянно бормотал я. - Чёрт с ним, с островком в океане… Если невмоготу уже!.. На особняк-то, я думаю, вы за четыре месяца заработали…
Она резко приподнялась на локте и посмотрела на меня с ненавистью.
- Дур-рак! Ты что, ещё ничего не понял? Отсюда не возвращаются! Отсюда путь один - на свалку…
Я даже не испугался услышанному. Я просто не поверил.
- Господи… - простонала она. - Какая дура!.. Ну дали бы мне там два условно… А тут пожизненное… пожизненное!..
И стало до меня помаленьку доходить, что всё это всерьёз. Так не разыгрывают.
- Позвольте, Лера… - Я попробовал улыбнуться - лицо задёргалось. - А как же… пять тысяч в день?..
- Кретин!.. - с наслаждением проскрежетала она и снова уткнулась лицом в мох.
Я стоял перед ней на коленях, а в локоть мне тыкался колобок: дескать, уходи, всё равно утешать не умеешь. Он-то и привёл меня в чувство.
- Что такое свалка? - отрывисто спросил я.
Лера всхлипнула. Мне представилась копошащаяся гора бледных изуродованных тел. Стало жутко.
- Лера… - сказал я, и голос у меня дрогнул. - Бедная Лера…
Вскинулась, взяла за плечи.
- Иди ко мне… - обессиленно попросила она. - Иди…
Мне бы закрыть глаза, а я не закрыл. Вряд ли она увидела в них своё отражение, да этого и не потребовалось. Охнула, уткнула в ладони голое лицо и тихонько завыла. Я почувствовал, что ещё секунда - и сойду с ума. Наконец дыхание у Леры кончилось, но тишина оказалась ещё хуже, чем этот тихий вой.
- Я там красивая была… - разрывая мне сердце, прерывисто произнесла Лера. - У меня ресницы были…
Я медленно поднялся на ноги. Горло перехвачено от злобы, руки отяжелели.
- Зажигалка… далеко?.. - хрипло выговорил я.
Она отняла ладони, смахнула слезинки, всмотрелась.
- Зачем?
- Сожгу всё тут… на хрен!..
Резко выдохнула, стремительно приходя в себя.
- Не дам, - сказала она. - Я ещё жить хочу…
Перед глазами у меня затанцевали сразу три медузы. В бешенстве отмахнулся. Увернулись и затанцевали снова - уже вчетвером.
- Тогда пойду Обмылка изуродую!..
Лера грустно улыбнулась.
- Не надо, Володя… Кулак обобьёшь. Обмылок - андроид…
После этих слов неистовство моё как рукой сняло. Колени подвихнулись, и я снова опустился на колкое упругое покрытие. Обмылок - андроид?!
- Но… ты же говорила… у вас роман был…
- Да мало ли что я говорила!..
Помяни чертушку, а он тут как тут. Серенькое пространство поблизости лениво искривилось, складываясь полегоньку в знакомую гладкую фигуру с волдырём взамен головы. Гримаса жизни.
- Чо надо? - привычно осведомился наладчик.
Глава 9. Лёха
Я ненавидел этот мир. Я ненавидел тесные кривляющиеся сумерки, ненавидел Мымру, Обмылка, даже ёжиков. Один из них сунулся мне под ноги, и я его, стыдно вспомнить, пнул. Он, естественно, увернулся, но всё равно стыдно.
А разбираться я шёл почему-то к Лёхе. Хотя понятно, с лохматыми попробуй разберись! Думаю, дивное и грозное зрелище представлял тогда собой Володенька Турухин. Взбесившийся Турухин - свихнуться можно…
"Я ещё жить хочу…" Боже мой, какие мы выносливые твари! Лишь бы жить, лишь бы жить…
Лёха работал. В данный момент он пребывал в сложной позе: стоя на одной ноге, придерживал правой, заведённой за спину рукой левую ступню, а левой ладонью прикрывал правый глаз. Высший пилотаж! Андроид седьмого разряда.
Не знаю, осмеливался ли кто-нибудь до меня прервать рабочий процесс. Наверное, нет. Стремительно подойдя к коллеге, я вызвал настоящий переполох. Два открыто сговаривающихся механизма - это уже, согласитесь, мятеж. Бунт машин. Перед тем как исчезнуть, Лёхин владелец не просто взбурлил, он, по-моему, ещё издал панический писк. Впрочем, мне могло и почудиться.
Лёха отнял ладонь от глазницы, отпустил ступню. Изумлённо повернулся ко мне.
- Ну ты и впрямь партизан! - произнёс он, покручивая головой. - На свалку захотелось?
- От кого ты узнал про свалку? - хрипло спросил я.
- От Леры, - отозвался он, продолжая с любопытством меня разглядывать.
- А она говорит, что от тебя услышала!
- В самом деле?.. - удивился он. - При мне она ссылалась на Вадима… Да-а, вот так и рождаются мифы. Концов не сыщешь…
- Ты сам-то в это веришь?
- Во что?
- В то, что домой отсюда не возвращаются! Только на свалку.
Алексей поскучнел, досадливо крякнул.
- Понимаешь, - признался он с неохотой. - Вообще-то логика в этом есть… Какой смысл отправлять нас домой? А вдруг мы там всё разболтаем? Это ж весь бизнес накроется…
- И ты так спокойно об этом говоришь?
- Я рассуждаю. А рассуждать следует только спокойно.
Мне уже хотелось его убить.
- Но Карина-то вернулась! Аркадьевна…
Алексей оживился.
- А! Так тебя тоже Карина вербовала? Это мы с тобой, выходит, молочные братья-андроиды…
Как всегда, уводил разговор в сторону.
- Вернулась же! - неистово повторил я.
- Если вообще здесь была, - меланхолически отозвался Лёха. - Про негуманоидов она, помнится, совершенно непохоже рассказывала…
У меня ёкнуло сердце. Вправду ведь непохоже!
- В любом случае, - задумчиво продолжал Алексей, - свалка - это вопрос веры. Если бы даже свалки не было, её следовало придумать. С целью укрепления трудовой дисциплины…
- Дисциплины?.. - Я задохнулся. - Домой не вернут, денег не заплатят… Может, нас потому лохматые и боятся! Узнаешь, что терять нечего, всё тут на фиг спалишь!..
Алексей вскинул глаза.
- Хорошая мысль, - оценил он. - Мне это как-то в голову не приходило… Только почему ты так уверен, что не вернут, не заплатят?..
Пришлось рассказать про Леру. Лёха выслушал, покивал.
- То-то, я смотрю, тебя с болтов сорвало… Истерика, Володь! Обыкновенная дамская истерика. Ей теперь чем хуже, тем лучше… Слушай, а что мы тут стоим? Меня ведь тоже, по твоей милости, не скоро задействуют. Пойдём прогуляемся…
Такое впечатление, что он и сам слегка нервничал. Деланым было его спокойствие. Мы двинулись к Лёхиному футляру.
- Может, лучше Леру навестим?
- Позже… - сказал видавший виды Лёха. - Сейчас она или спит, или бесится. И на будущее запомни: если взбрык, на глаза ей лучше не попадаться. И себе нервы сбережёшь, и сама она быстрее очухается…
- Часто это с ней?
- На моей памяти второй раз… Так ты, говоришь, тоже через Карину прошёл? Как там моя грядка перед домом? Заросла небось?
Но я ещё был слишком взвинчен, чтобы вести светские беседы и вспоминать общих знакомых.
- Это правда, что Обмылок - андроид?
Лёха остановился. Медленно повернулся ко мне.
- Первый раз слышу… Тоже Лера сказала?
Самое неприятное в общении с такими умниками заключается в том, что даже если они признаются в собственном незнании, ты им уже не веришь. Вот и тогда мне показалось, будто Лёха опять морочит мне голову.
- Собственно, почему бы и нет?.. - помыслил он вслух. - Тогда всё становится ещё забавнее. Мы прикидываемся андроидами, а андроид прикидывается…
- Да не может такого быть! - сказал я в сердцах. - Ну ладно, лохматые не различают, кто где. Но чтобы мы сами так пролетели с Обмылком…
- Запросто! - заверил Лёха. - Лексикон его - триста слов. Ну, может, чуть больше… Как он отвечает на вопросы, ты знаешь. А что под шпану косит подворотную… Так это, согласись, самая простая форма поведения!
Я брёл и горестно размышлял о том, что унизить можно лишь того, в ком сохранилась хотя бы крупица собственного достоинства. Унижен - стало быть, человек достойный… Но куда ж ещё дальше-то унижать?..
В молчании добрались до футляра.
- Присаживайся, - пригласил Лёха, и уселись мы рядышком на холодную крышку. Мох, конечно, теплее, но он колкий.
- Выпить нет? - спросил я.
- Выпить - это к Вадиму, - отозвался он. - Честно говоря, сам я с Обмылка ещё ничего не стребовал… Не знаю почему.
- Как бы всё это проверить?.. - сказал я в тоске.
- Ты о свалке или?..
- О свалке. Бог с ним с Обмылком…
- Самое простое - прикинуться не подлежащим восстановлению. Только кто ж на это решится?
- Страшно?
- Страшно, - согласился Алексей, но с такой лёгкостью, что ему опять-таки не верилось.
И я вдруг почувствовал себя совершенно опустошённым. Слез с крышки, оглядел безнадёжную нашу муть.
- Пойду всё-таки к Лере схожу.
Лёха не стал меня удерживать.
- Сходи, - понимающе глядя, сказал он. - Если что серьёзное - свистни…
* * *
На сей раз Лерин футляр был раскрыт. Сама она спала. Я склонился над её похожим на посмертную гипсовую маску лицом и почувствовал лёгкий запах коньяка. Тоже выход.
Наладчик-андроид, контрабандой проносящий спиртное сотрудникам-людям… Дикость какая-то. В башке не укладывается. Хотя, с другой стороны, почему бы и нет? Это же всё равно что вовремя сменить смазку. А иначе станок просто выйдет из строя…
Возвращаться к Лёхе не хотелось. Пошёл к себе, улёгся в свою выемку и попытался осмыслить хотя бы часть обрушившихся на меня сведений.
Плохо, что в ремонте мне ещё пребывать долго. Поломка-то нешуточная…
Всё-таки изгнание людей из рая не было, на мой взгляд, карой. Наоборот! Если ты вкусил плода с древа познания, сравнялся разумом с Богом, а делать тебе при этом абсолютно нечего… Подумаешь так, подумаешь, осознаешь собственное ничтожество, бессилие, недолговечность, да и повесишься на первом суку… И что оставалось Всевышнему? Только одно - выгнать Адама с Евой в неплодородные земли, где думать им будет некогда. Трудиться надо! Хлеб свой в поте лица добывать…
А тут лежишь-лежишь, и того… ан и вольнодумец…
Пытаюсь взглянуть на себя глазами Мымры - или что у неё вместо глаз? Не представляю, как они вообще воспринимают окружающее. Зрения нет, слуха, судя по всему, тоже… Ни к чему не прикасаются, даже к почве - я нарочно смотрел: там зазор между нижними лианами и мхом, небольшой, но зазор. Короче, просто висят в воздухе. А коли так, то, стало быть, и осязание им ни к чему. Вкус? Для вкуса рот необходим, язык и прочее… Ну и совершенно точно, что с нюхом у них совсем никак, иначе бы они в два счёта подловили Валерию с её куревом. При их-то боязни возгорания!
Тем не менее Мымра безошибочно угадывает, правильно или неправильно я выполнил команду. Видимо, шестое чувство, взамен наших пяти.
Каков же я, однако, в представлении Мымры? Перебираю все её страхи - и содрогаюсь. Злобное, маленькое, уродливое существо, думающее только о том, как бы улучить момент и поджечь, испепелить, уничтожить. Несправедливо…
Да? Несправедливо? Ты уверен в этом, Володенька Турухин? А вспомни-ка историю своего рода-племени! Пожары и пепелища. Одни пожары и пепелища… Ну да, ну да, имеются ещё в наличии пирамиды, греческие акрополи, римские акведуки… Моны Лизы, скрипки Страдивари… Всё то, короче, что по каким-либо причинам не удалось сжечь или разнести по камушку. До поры до времени… Карфаген должен быть разрушен. А иначе Риму не жить… Так мы относимся к себе подобным…
А к неподобным? Вот существовали когда-то на планете Земля такие негуманоиды - мамонты назывались. Интересно, что они о нас думали, проваливаясь в вырытые нами ямы на вбитые нами колья?..
А у Лёхи, по-моему, какая-то извращённая форма гуманизма. Гуманоиды всех планет, объединяйтесь! Нет, не понимаю. Ну нелюди, ну… Можно подумать, это нелюди нас вербовали, это нелюди загнали нас сюда и развели как последних лохов! На мой взгляд, единственное, что можно вменить в вину лохматым, - сам факт покупки. Создали спрос - вот тебе и предложение…
Да, но на кой мы им чёрт нужны? Тут я теряюсь, тут я до сих пор не знаю, что и предположить…
С освещением здешним тоже не всё ясно. Точнее - не ясно ничего. Зачем вообще освещение, если нет глаз? Напрашивается вывод, что сумрачный полусвет лохматым не нужен - они, судя по всему, и в темноте прекрасно ориентируются. А нужен он нам, андроидам, чтобы могли различать команды.
Видишь теперь, сколько с тобой хлопот, Володенька Турухин? Осознай и возгордись…
Хотя нет, повремени. Похоже, что гордиться всё-таки нечем… Как ты тогда объяснишь столь быструю смену дня и ночи? И почему работать приходится в более тёмных сумерках, а отдыхать в более светлых? Допустим, яркий свет лохматым неприятен или даже вреден, но сутки-то зачем укорочены?
Проще всего, конечно, предположить, что подобные условия создавались не для человека, а для андроида. Нежный, видать, механизм, капризный… Подавай ему оптимальный режим, температуру, влажность, освещение… То ли дело мы, нелицензионные! И в Сибири выживем, и в Каракумах. Нужда припрёт - любую команду поймём на любом языке. Поймём даже то, что нам и понимать-то не положено.
А они нас понимают? Как растолковать Мымре, что не все гуманоиды сволочи, что я, например, не люблю оружия, что хищная его красота кажется мне противоестественной?..
И приходит в голову совершенно бредовая идея. Помните, с древних времён то один, то другой безумец пытался обучить обезьян человеческой речи? Естественно, ничего не получалось, потому что как ты их обучишь, если нет речевого аппарата? А в двадцатом веке кто-то попробовал применить жесты - упрощённый язык глухонемых. И, как выяснилось, шимпанзе и гориллы запросто его освоили. Общаются вовсю с людьми, друг с другом…
Вот я и думаю: а вдруг с нами тут хотят проделать то же самое, что мы проделали с обезьянами? Щупальцев у нас нет - и приходится работать по упрощённой схеме: присел на корточки, взялся левой рукой за правое ухо…
Но если так, то жизнь вновь обретает смысл.
* * *
Оставаться наедине с такими догадками было свыше моих сил. Требовался собеседник. Вылез я из футляра и снова попёрся к Лёхе. Пришёл, высказался. Сбивчивую мою речь Алексей воспринял с нескрываемым сомнением.
- Остроумно, - кисло признал он. - Местами даже блестяще. Только, знаешь, как-то слишком уж… лестно… Я бы даже сказал, благородно…
- Что ж тут благородного? - Я даже опешил слегка. - Мы, получается, в роли обезьян выступаем…
- Я не про нас, - пояснил Лёха. - Я про лохматых. У меня привычка готовиться к худшему, а в твоей трактовке они предстают этакими благодетелями… филантропами…
- По-моему, ты просто ксенофоб, - брякнул я. - Ненавидишь то, чего не можешь понять…
Алексей поморщился.
- Да не то чтобы ненавижу… Скорее, опасаюсь. На всякий случай… И неувязочки кое-какие смущают.
- Например?
- Ты говоришь, учат нас своему языку… Кого нас? Андроидов?
- Н-ну… может быть, хотят выйти через андроидов на обмылков?..
- Ты же сказал, что Обмылок сам андроид.
- Нет, я имел в виду… на производителей андроидов…
- Так давно уже вышли! Раз торгуют между собой, воюют…
Загнал в тупик играючи. Вообще-то было у меня в запасе ещё одно соображение, но, во-первых, глуповатенькое, во-вторых, услышанное от Вадима, в-третьих, выскажи я нечто подобное, Лёха бы объявил, что я окончательно продался лохматым. Тем не менее решился:
- А если они знают, кто мы такие?
- То есть?
- Если они знают, что никакие мы не андроиды, что всё это просто афера… Что ж они, железяку от человека не отличат?..
- Железяку отличат, - хладнокровно согласился Алексей. - А биоробота - не знаю…
Внезапно меня озарило:
- Да, может, они сами Обмылка и перепрограммировали, чтобы он им людей сюда поставлял…
Лёха смотрел на меня, вздёрнув голые брови.
- Да-а… - с уважением протянул он. - Виртуозно выкрутился, ничего не скажешь… Молодец!
Тем временем прямо перед нами в сереньком мареве замаячила, зашаталась колоссальная расплывчатая фигура.
- Лера, - уверенно определил Алексей - и ошибся.
Белёсая фигура приблизилась и съёжилась в Вадима. За правым ухом - спичка, в руке - фляжка.
- У, лодыри! - укоризненно вымолвил он, подойдя и со стуком поставив ношу на крышку. - Все в ремонте, один Вадик за вас паши!
- Ну, неправда ваша, дяденька! - возразил ему Лёха. - Это Володя с Лерой дефектными прикинулись, а я уж так, под раздачу попал…
Должно быть, Вадим был уже в курсе моих подвигов - покосился, неодобрительно покачал головой. Дескать, от кого от кого, а от тебя, Володя, я такого грубого нарушения трудовой дисциплины не ожидал. С кем же это он успел побеседовать? С Лерой - вряд ли. Значит, с Лёхой. Не с Обмылком же…
- Тут наш Вован новую версию выдвинул, - осклабившись, известил Алексей. - По-моему, она тебе, Вадик, должна понравиться… Каждая наша поза - это буковка их языка. Грамоте нас, тёмных, учат. Скоро с лохматыми болтать начнём… хореографически…
Я тоже думал, что Вадим обрадуется. Ничуть не бывало. Насупился, кашлянул.
- Опять ноль на ноль делите, - проворчал он. - Ноль поделить на ноль - что будет?
- По-моему, бесконечность, - сказал Лёха.
- Ноль будет! - отрубил Вадим, и видно было, что лучше с ним по этому поводу не спорить. Как, впрочем, и по любому другому поводу. - Станут они тут с нами разговаривать…
Да, пожалуй, Алексей не такой уж глубокий психолог, каким пытается казаться. При том, конечно, условии, что он действительно хотел привести собеседника в хорошее настроение. Можно было бы и сообразить: если работа наша на самом деле - учёба, то Вадим неминуемо оказывается двоечником.
Заложенная за ухо спичка пискнула по-мышиному, и половина обиженного лица окрасилась синим. Как у клоуна.