- Великолепно. Видать, штука очень удобная. Все равно что есть суп китайскими палочками.
Взял свою "палочку" и Каин, коротко взглянул, а затем принялся за салат.
- Ты знаешь, как ими пользоваться? - спросил Бродяга.
- Я видел их на Тероне. - Каин нацепил на "палочку" кусок псевдопомидора, обмотал вокруг него лист псевдосалата. - Тамошний охотник за головами показывал мне, как с ними управляться. Навык приходит с практикой.
- Интересно, можно ли ими есть сметанный соус? - Бродяга задумчиво смотрел на свою тарелку.
- А ты попробуй, и все станет ясно, - посоветовал Каин.
После трех или четырех неудачных попыток Бродяга таки приспособился и сумел отправить в рот кусок псевдомоллюска.
- Ну как? - озабоченно спросил Шусслер. - Что вы можете сказать о моих кулинарных способностях?
- Неплохо, - бесстрастно ответил Каин.
- Скажу только одно, - пробурчал Бродяга. - На лобстера с Золотого початка не похоже. Однако, полагаю, могло быть и хуже.
- Могу я попросить вас об одной услуге? - минуту спустя вновь нарушил тишину Шусслер.
- Смотря о какой, - ответил Бродяга. - Чего тебе хочется?
- Расскажите мне, какова еда на вкус.
- Откровенно говоря, по вкусу это соевые продукты, которые выдаются за моллюска в сметанном соусе.
- Пожалуйста, я все приготовил, подал, но попробовать не могу. Опишите мне ваши вкусовые ощущения.
- Я же сказал, отдаленное подобие моллюска в сметанном соусе.
- Неужели вы полностью лишены воображения? - В голосе слышалось отчаяние. - Скажите мне о соусе. Какой он? Густой? Горячий? Сладкий? Можете вы определить, какие я положил специи? Каков по вкусу моллюск?
- Знаешь, восторгаться особенно нечем. Вкус так себе.
- Пожалуйста, поподробнее.
- Ты просто нарываешься на оскорбления. Твою стряпню с натяжкой можно назвать съедобной. - Бродяга начал раздражаться. - А ты еще просишь что-то там описать. Так можно потерять остатки аппетита.
- Я же прошу о такой малости! - заверещал Шусслер.
- Потом, - отрезал Бродяга. - И так кусок в горло не лезет, а ты еще пристаешь с разговорами!
Каин вздохнул, подхватил "палочкой" кусок псевдомоллюска, окунул в сметанный соус, пожевал, а потом начал описывать свои вкусовые ощущения Шусслеру. Бродяга взял тарелку и ретировался в рубку, чтобы закончить трапезу в тишине.
Каин присоединился к нему двадцать минут спустя.
- Все еще дуется? - спросил Бродяга.
- Узнай у него сам.
Бродяга повернулся к стене Шусслера:
- Надеюсь, утром ты не будешь спрашивать меня, как мне спалось и что чувствовала моя спина, соприкасаясь с койкой?
Ответа не последовало.
- Да уж, такого я еще не видел: дующийся звездолет.
- Ты действительно его обидел, - вставил Каин.
- Не без причины. Стоит нам начать потакать его причудам, он засыплет нас вопросами о наших ощущениях.
- Ответить ему - невелик труд. А жизнь у него очень уж невеселая.
Бродяга вытаращился на него.
- Странные у нас нынче пошли убийцы, - вырвалось у него.
- Знаешь, он ведь может поинтересоваться твоими ощущениями после того, как снизит до нуля подачу кислорода в рубку.
- Не снизит, если хочет умереть до срока, - уверенно заявил Бродяга. - Ты действительно убьешь его после того, как мы найдем Сантьяго?
- Я же сказал, что убью.
- Я знаю, что ты сказал. Но удовольствия тебе это не доставит.
- Мне вообще не нравится убивать, - ответил Каин.
Бродяга обдумал его последнюю фразу, вспомнил многое из того, что услышал от Каина после отлета с Альтаира III, и несколько следующих минут посвятил сравнению своего нового партнера с Ангелом, о котором знал, разумеется, только понаслышке. В итоге у него возникли сомнения в правильности сделанного Верой Маккензи выбора.
Глава 14
Увы, Бедный Йорик! Я его знал -
В мешок он вставал, по полю скакал.
И доскакался, в мешке стоя:
Увы, бедный Йорик! Мешок-то пустой!
Звали его не Бедный Йорик, во всяком случае, поначалу. Родился он Германом Людвигом Менке, и имя это оставалось при нем двадцать лет. Потом он присоединился к актерской труппе, путешествующей по Спиральному рукаву, и стал Брюстером Моссом. Поговаривали, что он даже выступал перед Ангелом до того, как тот стал Ангелом.
К сорока годам он обзавелся новым псевдонимом: Стерлинг Уилкис, под которым и стал знаменитым, возродив на Лодине XI шекспировский театр. Славился он и своим пристрастием к наркотикам.
Шесть лет спустя, после того как он впал в галлюциногенный транс прямо на сцене, перед полным залом, ему запретили публичные выступления. Пришел черед новому псевдониму - Бедный Йорик во многом соответствовал его тогдашнему положению и новой профессии. Жизнью его был театр, поэтому, перебравшись в Пограничье Внутренних миров, он занялся производством реквизита. И следующие десять лет поставлял всем желающим фальшивые короны и безобидное оружие, поддельные драгоценности и троны, которые издалека вполне могли сойти за настоящие.
Он также обеспечивал неплохую жизнь торговцам наркотиками, а когда отказался от внутривенного введения галлюциногенов в пользу жевания семян альфанеллы, ему пришлось резко увеличить доходы. И поставить свой талант фальсификатора на службу менее легитимным сферам бизнеса. Поскольку зависимость от наркотика заметно влияла на качество его работы и сроки исполнения заказов, к нему перестали обращаться как законопослушные предприниматели, так и представители преступного мира. Оставалось лишь продавать портреты знакомых ему актеров, которые он успевал рисовать во все более редкие периоды просветления.
Несколькими годами позже четыре его картины попали к Черному Орфею, и тот мгновенно понял, что натолкнулся на удивительно талантливого человека.
Еще год потребовался ему, чтобы найти Бедного Йорика, который жил в третьесортном отеле на Хилдергарде, тратя на наркотики все, что ему удавалось заработать. Орфей попытался уговорить Йорика путешествовать вместе с ним и иллюстрировать его сагу, но Йорика больше интересовала очередная доза наркотика, а не известность и процветание, так что барду Пограничья Внутренних миров не осталось ничего другого, как признать свое поражение. Он купил оставшиеся у Йорика картины, заказал портрет Эвредики, заплатив аванс, и отправился дальше. Бедному Йорику бард посвятил только одно четверостишье. Он хотел написать больше, рассказать своей аудитории о талантах Йорика, но решил, что поток заказов приведет к тому, что Йорик сможет покупать больше наркотиков и быстрее умрет.
К чести Йорика, надо отметить, что он пытался закончить портрет Эвредики, но аванса хватило только на неделю, а пагубная привычка требовала все новых порций наркотика. Поскольку картин на продажу у него не осталось, Йорику пришлось взяться за подделки, но время от времени он все равно возвращался к портрету Эвредики.
Собственно, Бедный Йорик и работал над ним, когда Шусслер приземлился на Рузвельте III.
- Паршивая маленькая планетка, - прокомментировал Каин, когда они вышли из киборга на мокрый бетон космопорта под никогда не прекращающийся дождь.
- Само собой. - Бродяга направился к автостоянке. - Мы же ищем паршивого маленького человечка. Кто бы мог подумать, что Альтаир-с-Альтаира держит связь с Сантьяго через Бедного Йорика?
- У меня складывается впечатление, что ты мог. - В голосе Каина слышались нотки иронии. - Не зря же ты убеждал меня, что без тебя мне не обойтись.
- Поэтому вам нужны я и Шусслер. Он знал, что искать мы должны именно Йорика, а я - где он обретается.
- Не пора ли поделиться этими сведениями со мной? - полюбопытствовал Каин.
Бродяга пожал плечами:
- Адреса у меня нет. Мы приедем в город, найдем самый дешевый отель в самом бедном районе и спросим его номер.
- А если его там не окажется?
- Мы его найдем, если не там, то неподалеку. В крайнем случае спросим местного торговца дурманящим зельем. Он тут же выведет нас на Йорика.
- Как выглядит Бедный Йорик?
- Не могу знать. Никогда его не видел.
- Но ты уверен, что выведешь меня на него?
- Раньше мне приходилось обращаться к нему по деловым вопросам. У меня есть привычка собирать максимум информации о моих партнерах по бизнесу. Я знаю, что он на Рузвельте Три. А уж найти его конкретное местопребывание - чисто механическая работа.
Они арендовали авто и поехали в город, называющийся, как и вся планета, Рузвельт. Кто-то, архитектор, планировщик, может, глава какой-то корпорации, строил в отношении Рузвельта грандиозные планы. Космопорт мог принимать в десять раз больше кораблей, город пересекали широченные магистрали, у центральной площади взметнулись в небо два небоскреба, которые не затерялись бы и на Делуросе VIII, но несколько столетий тому назад Демократия временно прекратила экспансию, чтобы разобраться с тем, что уже приобрела, а в дальнейшем продолжила ее в ином направлении. В итоге потенциал Рузвельта III остался невостребованным. Место мегаполиса занял средних размеров городок, застроенный невыразительными зданиями, кучкующимися вокруг двух небоскребов.
Объехав город, Бродяга безошибочно нашел самый задрипанный район и остановил авто.
- Думаю, он в радиусе четырехсот ярдов, - уверенно заявил он Каину.
- Действительно, такое запустение надо еще поискать, - кивнул Каин.
Из окон отелей и баров на них сквозь пелену дождя уже поглядывали местные забулдыги.
- Вроде бы я одет не по погоде, - вздохнул Бродяга, оглядев свою шелковую тунику, сшитые по фигуре брюки, сапожки ручной работы.
- Не только ты так думаешь. - Каин выразительно посмотрел на здоровенного мужчину, пристально изучающего их с расстояния в пятьдесят футов.
- Надеюсь, вы покажете отбросам общества их истинное место, - без тени волнения ответил Бродяга.
- А как ты поступаешь в аналогичной ситуации, если рядом нет охотника за головами? - поинтересовался Каин.
- Я не такой уж беззащитный. - Бродяга вытащил из кармана белый шар размером с мяч для гольфа, подбросил в воздух, вновь убрал в карман.
- Огневая бомба?
Бродяга кивнул.
- И очень мощная. Может уничтожить целый квартал, даже в такую сырость. - Он улыбнулся. - Но я бы предпочел не использовать ее. Чтобы не поджарить Йорика до того, как мы с ним переговорим.
- Если ты полагаешь, что он в радиусе четырехсот ярдов, поиск сужается до двадцати или двадцати пяти отелей и пансионов. Какой нам нужен?
- Так мы спросим. - Бродяга зашел в ближайшую таверну. Пошептался с барменом, присоединился к Каину, ждавшему у двери.
- Удалось?
- Еще нет, - признал Бродяга. - Но волноваться не стоит. Время у нас есть.
Ничего ему не сказали и в двух следующих тавернах.
- Ага! - оживился Бродяга, когда они подошли к третьей, с выставленной в витрине акварелью с изображением большегрудой красотки. - Мы уже близко. Я узнаю стиль.
- Ты собираешь картины Йорика?
- Только лучшие.
Бродяга вошел в зал, поговорил с барменом, передал ему банкнот в пятьсот кредиток, сказал что-то еще, направился к выходу.
- Он живет в отеле "Холм Сан-Хуана", чуть дальше по улице. Когда у него нет денег на семена альфанеллы, он меняет картины на спиртное.
- Неплохая работа. - Каин мотнул головой в сторону акварели.
- Просто отличная, если учесть, что он скорее всего не помнил собственного имени, когда рисовал ее. Я хотел ее купить, но бармен отказался продавать. Подозреваю, Йорик нарисовал его подружку.
- Или деловую партнершу.
- Первое не обязательно исключает второе. - Бродяга двинулся к "Холму Сан-Хуана". - Особенно в здешних местах.
Только один человек попытался было остановить их, но что-то во взгляде Каина подсказало ему, что делать этого не следует, и до отеля они добрались без происшествий.
В вестибюле отеля "Холм Сан-Хуана" давно уже не прибирались, а стены, похоже, в первый и последний раз покрасили при его строительстве. Картины и голограммы, украшавшие вестибюль, исчезли, от ковра, устилавшего пол, остался небольшой квадрат перед регистрационной стойкой, несколько кресел и диванов требовали ремонта, видеотелефон из будки канул в Лету.
Бродяга удовлетворенно кивнул: именно в таком отеле, по его прикидкам, и мог жить Бедный Йорик. Уверенным шагом он двинулся к регистрационной стойке.
Небритый портье в порванной на левом рукаве тунике встретил его скучающим взглядом.
- Добрый день. - Бродяга дружелюбно улыбнулся. - Ужасная погода, знаете ли?
- Вы пришли сюда, чтобы сказать мне об этом? - с ехидцей спросил портье.
- Дело в том, что я ищу приятеля.
- Удачи вам.
- Его зовут Йорик.
- И что?
Бродяга наклонился над стойкой, схватил портье за грудки, как следует тряханул.
- Бедный Йорик. - С лица его не сходила улыбка. - Извините, что приходится вас торопить, но мы очень спешим.
- Комната три семнадцать, - пробурчал портье.
- Премного вам благодарен. - Улыбка Бродяги стала шире. - Вы нам очень помогли. - Он огляделся. - Полагаю, лифты не работают?
- Средний еще ходит, - просипел портье, указав на блок из трех лифтов.
- Великолепно. - Бродяга кивнул Каину и направился к лифту. - Чего я не люблю, - продолжил он, когда Каин присоединился к нему, - так это грубости наемных работников. Вы прикрывали мне спину, не так ли?
- Он не замышлял ничего дурного.
- Откуда вы знаете, что под стойкой у него нет оружия?
- Если оно и было, его давно украли и заложили.
Кабина рывком остановилась, покачалась, двери раскрылись. Они вышли в коридор третьего этажа. Здесь царило еще большее запустение. В некоторых номерах двери отсутствовали, на других чернели какие-то надписи, пахло плесенью и мочой.
- Три семнадцать. - Бродяга указал на последнюю дверь. - Все так, Йорик всегда любил жить в углу.
Он постучал, когда ответа не последовало, набрал на компьютерном замке три-один-семь.
- Я всегда уважал охранные системы, - улыбнулся он.
У разбитого окна в дышащем на ладан кресле сидел мужчина, худой как спичка, с посеревшей кожей, сгнившими зубами. Не обращая внимания на дождь, капли которого падали на подоконник, а потом летели на него, короткими, невероятно мягкими мазками он рисовал портрет ослепительно красивой женщины. На полу валялись коробки с искусственными бриллиантами, рубинами, сапфирами и изумрудами, тут же стояла сложная установка для нанесения золотого покрытия, лежали ювелирные инструменты.
Мужчина коротко глянул на своих гостей, добавил еще пару мазков, небрежно бросил палетту на пол и повернулся к Каину и Бродяге.
- Вы не в моей картине.
- Нет, - покачал головой Бродяга. - Мы в твоей комнате.
- Моей комнате? - повторил Йорик.
- Совершенно верно.
- Ладно, - он пожал плечами, - одно ничем не лучше другого. Я вас знаю?
- Ты знаешь меня. Я - Веселый Бродяга.
Йорик, хмурясь, наклонил голову.
- Веселый, веселый, веселый, веселый, веселый, - забормотал он. Вновь посмотрел на гостей. - Тебя я не знаю, но вот о тебе знаю. - Он удовлетворенно улыбнулся. Посмотрел на Каина. - А тебя я знаю.
- Неужели? - удивился Каин.
- Ты - Птичка Певчая. - Взгляд Йорика обрел осмысленность. - Я все о тебе знаю. Я был на Беллефонтейне, когда ты убил Червового Валета. Так гремели выстрелы. - Глаза его вновь заволок туман. - Выстрелы… выстрелы, выстрелы, выстрелы… - Тут он опять вернулся в реальность. - Что ты здесь делаешь, Птичка Певчая?
- Мне нужна информация. - Он присел на не застеленную кровать Йорика.
- Мне тоже кое-что нужно. - Йорик подмигнул Каину, хохотнул. - Маленькие такие штучки, которые можно пососать, потом пожевать.
- Может, мы одно поменяем на другое? - предложил Каин.
- Может, - кивнул Йорик. - Может, может, может, может. - И просительно посмотрел на Каина. - Так как насчет обмена?
- Дельная мысль.
- А почему здесь он? - Йорик указал на Бродягу.
- Ему нравятся твои картины.
- Нравятся, значит? - Йорик хохотнул. - Ему нравятся не только картины. Ты - Бродяга, не так ли?
- Единственный и уникальный.
- Так что, единственный и уникальный Бродяга, музей на Золоте Рейна распознал в единственной и уникальной "Принцессе северного побережья" сделанную мною подделку?
- Она по-прежнему занимает самое почетное место в их экспозиции под неусыпной круглосуточной охраной, - улыбаясь, ответил Бродяга.
- А настоящий камень у тебя?
- Разумеется.
- Разумеется. Ра-зу-ме-ет-ся… - Йорик вскочил, глаза его яростно сверкнули. - Моего курьера убили!
- Могу только посочувствовать. Надеюсь, ты не считаешь меня причастным к той истории?
- Ты гарантировал его безопасность, - напомнил Йорик.
- Я гарантировал безопасный вход в мою крепость, - поправил его Бродяга. - Что он делал, выйдя из крепости, меня не касалось.
- Денег я не получил.
- Я заплатил курьеру. На том взятые мною обязательства заканчивались. - Он сунул руку в карман. - Однако я не хочу, чтобы ты видел во мне врага. Готов сделать шаг навстречу. - Он достал три маленьких коричневых семечка.
- Дай-дай-дай-дай-дай! - заверещал Йорик, выхватил семечки у Бродяги, подбежал к обшарпанному комоду, выдвинул верхний ящик, бросил два семечка в грязное белье, третье сунул в рот.
- Где ты их взял? - спросил Каин. - На Альтаире ты не мог знать, что мы отправимся к Бедному Йорику.
Бродяга улыбнулся:
- А за что я заплатил бармену пятьсот кредиток?
- За информацию.
- В такой дыре информация не может стоить дороже двадцати пяти кредиток. Остальное ушло на семена альфанеллы.
Йорик уже сидел в кресле, сосредоточенно сосал семечко.
- Благодарю вас. - Взгляд его стал совсем ясным. - Знаете, иногда я думаю, что только с семечком во рту я становлюсь нормальным человеком.
- Хорошо, - кивнул Каин, - только соси его и дальше. Не раскусывай, пока мы не закончим наш разговор.
- Как скажешь, Птичка Певчая, - умиротворенно ответил Йорик. - Господи, как же хорошо. Не понимаю, как я жил раньше, пока не открыл для себя это чудо.
- Ответственно, - предположил Каин.
Йорик закрыл глаза, улыбнулся:
- О, да… убийца, который чтит моральный кодекс. Я знаю тебя, Птичка Певчая. Ты дал моему другу шанс.
- Шанс? - недоуменно переспросил Бродяга.
- Квентин Цицеро, - кивнул Йорик, не открывая глаз. - Выследил его и отпустил. Хороший человек этот Птичка Певчая.
- Вы отпустили Квентина Цицеро? - Бродяга повернулся к Каину.
- Йорик все сильно упрощает, - ответил Каин. - Он взял заложницу.
- Другого охотника за головами заложница бы не остановила, - заметил Йорик. - Убил бы он ее, что из того? Еще один повод прикончить преступника.
- Вы его отпустили? - возмущенно повторил Бродяга. - Этот мерзавец убил двух моих сотрудников.
- Прими мои соболезнования, - сухо ответил Каин.
- Соболезнования! Один из них имел при себе пятьдесят тысяч кредиток. Моих, между прочим, денег.
- Но заложница осталась жива, - добавил Йорик.