- Ну, тогда Василий Сталин был еще не генерал, - улыбаясь, сказал Герасименко. - Ладно, слушай, через два часа мы едем на стадион. Сегодня наша команда играет с заводскими ребятами. Там команда одно название, ее, по моим сведениям, кое-как слепили месяц назад. Но вот каким-то чудом они прорвались через отборочные игры, и сегодня первая игра, вышло в финал восемь команд, и теперь будем играть по круговой системе. Наш тренер сказал, что сегодня проблем победить не будет.
- Это что же, - неожиданно спросил Аркадьев, - он и команду так настраивал?
- А что? - удивился полковник. - Он чистую правду сказал.
- Ну-ну, - сказал тренер, - мне кажется, что надо настраивать команду на победу, но не уважать противника нельзя ни в коем случае.
- Это все хорошо, - прервал разговор Сталин, - а какие дальнейшие планы на сегодняшний день?
Герасименко улыбнулся.
- Что же, для начала сейчас едем в городок, в офицерской столовой пообедаем, потом зайдем в спортклуб, покажу, как мы всё обустроили. Ну, а затем на футбол. Организаторы, как узнали о твоем приезде, сразу этот матч на центральный стадион "Локомотив" перенесли, по идее-то он должен был на запасном поле проходить.
Когда они зашли в столовую, там все сверкало и блестело. Старшина - главный повар в белоснежной куртке и колпаке, стоял впереди официанток, которые были в симпатичных платьишках и не менее белоснежных передниках и кокошниках.
Когда повар начал рапортовать, Василий Иосифович махнул рукой.
- Все в порядке, старшина, чем сегодня угощаешь?
- Рыбный день, товарищ генерал, - бодро ответил тот и показал рукой на столы, на которых лежали осетры, стерлядка, в кастрюлях дымилась уха, и среди этого рыбного изобилия стояли многочисленные вазочки с черной и красной икрой. Несколько бутылок с прозрачным содержимым дополняли эту композицию.
- Опять икра, - тоскливо произнес генерал, - у вас что, даже холодца нет?
Полковник улыбнулся.
- Да будет тебе холодец и огурчики малосольные тоже.
Василий Иосифович плотоядно посмотрел на стол и предвкушающе потер руки.
- Товарищ генерал, - спокойно сказал Аркадьев, стоявший рядом, - вы только, пожалуйста, не забудьте, что нам еще на футбол.
- Да помню я все, Борис Андреевич, не волнуйся. Сейчас перекусим и вперед, - ответил Сталин.
Обед прошел в теплой и дружеской обстановке. Но все же увлекшемуся гостю пришлось напомнить о времени, и он в сопровождении командного состава части внимательно осмотрел помещения спортклуба, футбольное поле и хоккейную коробку. Осмотром он остался доволен и сообщил, что обязательно отметит полезные инициативы командования. После чего все отбыли на стадион.
К удивлению гостя, около стадиона было довольно много народа, большая часть которого была подростками. Они, приехав из разных районов города, стояли кучками, о чем-то переговариваясь, и потихоньку двигались к входу.
- Однако, - удивленно сказал генерал, - я не думал, что этот турнир так посещается.
Герасименко пожал плечами.
- Я вообще-то в первый раз пришел, мне говорили, что на отборочные игры не очень много зрителей приходило. Но сегодня первая игра второго круга, и она уже привлекла внимание.
Когда они пробирались к своим местам, бодрая музыка, льющаяся из громкоговорителя, внезапно прекратилась и взволнованный женский голос произнес:
- Товарищи, сегодня на футбольном матче присутствуют гости из Москвы. К нам приехал поболеть за своих летчиков сам Василий Иосифович Сталин. Поприветствуем нашего гостя!
И стадион взорвался приветственными криками.
Недовольный генерал помахал рукой, чем вызвал новый шквал приветствий.
- Не могли по-тихому все это сделать, - пробурчал он в сторону Герасименко.
Тот виновато пожал плечами.
- Не получилось по-тихому, - ответил он.
Устроившись на неудобных деревянных скамейках, гости начали разглядывать стадион, который, собственно, ничем не отличался от десятков других виденных ими. Так как он не был заполнен полностью, то болельщики без подсказок распределились по трибунам. С одной стороны сконцентрировались летчики, родители, родственники, друзья игроков.
С другой стороны сидели такие же родственники и друзья заводских игроков. Но все же молодежь города большей частью уселась туда.
- Я смотрю, у вас болельщиков меньше, чем у заводчан, - намекнул Сталин.
- Ну так, что же сделаешь, - со вздохом сказал Герасименко, - они за своих болеют. Если бы наша команда сейчас с иногородними играла, тогда все бы за нас болели.
Но в это время раздались звуки известного марша, и под него на поле выбежали игроки обеих команд.
- Слушай, Коля, откуда ты такую форму ребятам раздобыл, да еще с номерами, - спросил генерал у своего приятеля, - я думал, у вас без номеров еще играют.
И действительно форма у игроков была красивой, яркие желтые футболки с номерами, темно-коричневые футбольные трусы и гетры.
- Обижаешь, мы в курсе, а по форме пришлось потрудиться, - шепнул тот в ответ, - из Германии привезли, на самолете.
- Понятно, - коротко ответил Сталин и вновь начал смотреть на поле.
В это время команды, выстроившись, приветствовали друг друга, после чего подошедший судья пообщался с капитанами и подкинул монетку. Начинать довелось команде летчиков.
Они медленно разыгрывали мяч в середине поля, как бы ожидая, что будут делать соперники. А те, оттянувшись полностью на свою половину, в свою очередь внимательно следили за ними. На трибунах пока криков болельщиков особо не было слышно. Но вот пас получил центральный нападающий летчиков и пошел напролом через защитников к воротам. И трибуны сразу зашумели. Но рывок не удался, и мяч у нападающего был отобран. И сразу игра обострилась. Защитник, отобравший мяч, сразу ловко отпасовал его одному из двух нападающих, которые уже начали выдвигаться в сторону ворот летчиков. Нападающий с номером девять, крепкий плотный парень, спокойно обвел хавбека летчиков и сделал пас набегающему в штрафную площадку нападающему с десяткой на спине. Тот не глядя принял мяч и сразу пробил по воротам. Мяч прошел низом почти рядом со штангой и закатился в сетку. Вратарь даже не успел среагировать. Он стоял и растерянно смотрел в угол ворот на лежащий там мяч.
На стадионе на долю секунды воцарилась тишина, которая взорвалась радостными криками болельщиков заводской команды. Если бы этот матч комментировал Вадим Синявский, то сейчас он бы радостно кричал в микрофон про гол на первой минуте игры. Но Синявского здесь не было. И комментировали все на трибунах. На щеках Герасименко появились красные пятна. Василий Иосифович коротко глянул на него, но ничего не сказал.
Зато Аркадьев толкнул своего спутника в бок и сказал:
- Видал, явно домашняя заготовка. Интересно, что там дальше будет.
И вновь мяч был разыгран с середины поля, и летчики пошли вперед всей командой. Хотя было видно, что неожиданный гол их потряс и они начали нервничать. Но тренер команды заводчан, видимо, дал своим воспитанникам четкие установки, игрока с мячом встречали сразу два защитника, а двое оставшихся и полузащитники держали под контролем свободных игроков. Нападающий летчиков решил не рисковать и издалека пробил по воротам. Мяч ушел в аут. Вратарь заводчан тут же пробил от ворот прямо на своего защитника. Тот без промедления переадресовал хавбеку. Как только мяч оказался у полузащитника заводчан, игра вновь обострилась, ребята действовали абсолютно нешаблонно и опять на удар вывели игрока под номером десять. Тот резко пробил по воротам, и мяч, пролетев красивую дугу, ушел в девятку справа. Рослый вратарь авиаторов пытался в прыжке достать этот мяч, но ему удалось только коснуться его кончиками пальцев.
Трибуна, где сидели летчики, угрюмо молчала. Зато с другой стороны послышались крики:
- Вовка-центровой, давай вперед!
Эти крики становились все дружней, и скоро вся трибуна распевала:
Вовка, Вовка-центровой, центровой!
Забей гол им головой!
После второго гола игра несколько выровнялась, воспитанники воинской части наконец поняли, что сегодня они играют всерьез, и начали уделять внимание не только нападению, но и защите. Но атаки, которые они пытались организовать, безуспешно разбивались о защитников, с которыми они ничего не могли сделать. А те несколько дальних ударов, которые им удались, были без труда отбиты вратарем.
- Очень грамотно играют пацаны, - опять прокомментировал Аркадьев ход матча, - надо будет с тренером встретиться после игры.
Герасименко молча глянул на него и отвернулся, по его скулам ходили желваки. К концу первого тайма было видно, что летчики устали, а вот заводчане казались свежее. До свистка оставалось минуты две, когда мяч снова получил игрок с десятым номером. И тут весь стадион охнул. Парень прошел через защиту противника, как будто те стояли на месте, двое из них даже упали в безуспешных попытках его остановить. А тот вышел в штрафной один на один с вратарем и спокойно забил очередной гол. Он стоял и смотрел на мяч, когда сзади на него налетел защитник и ударом по ноге сбил его на землю.
И тут трибуны взорвались возмущенными криками.
Нападающий заводчан лежал на земле и держался за голень. Вокруг него столпились свои игроки. А судья подбежал к защитнику и что-то ему объяснял.
Наконец упавшего футболиста подняли и под руки повели с поля. Когда он очутился на гаревой дорожке, то, уже прихрамывая, пошел сам.
Аркадьев с интересом смотрел, как тот остановился у скамейки запасных и что-то начал говорить своему тренеру. Оба они размахивали руками, что-то доказывая друг другу, вот только тренер делал это одной рукой.
- Смотри, Василий, - толкнул он соседа, - а тренер-то у них инвалид.
Но Сталин, расстроенный неудачей команды, не обратил на его слова никакого внимания.
Между тем тренер заводчан что-то сказал судье, и тот, поняв, что замены делать команда заводчан не будет, продолжил игру.
И тут сразу команда летчиков пошла в атаку, и в штрафной площадке заводчан даже поднялась пыль от столпившихся там игроков, неожиданно оттуда вылетел мяч и, пролетев мимо вратаря, вкатился в ворота. И теперь уже трибуна летчиков взорвалась радостными криками.
Василий Иосифович вместе с сидящими рядом офицерами, удивляясь сам себе, кричал слова поддержки.
В это время Борис Андреевич, держа в руках старый потертый бинокль, разглядывал лицо травмированного нападающего заводчан. Тот не спеша спустил гетру и аккуратно перематывал ногу бинтом. Улыбаясь, он что-то говорил тренеру.
Тут раздался свисток судьи, означающий окончание первого тайма. Игроки медленно потянулись с поля.
Герасименко резко встал и хотел куда-то пойти.
- Коля, ты куда собрался? - удивленно спросил генерал.
- Да хочу с нашим тренером поговорить, с мудаком этим, - и тут из уст полковника посыпались одни маты.
- Сядь, - резко приказал Сталин, - что сейчас идти, все равно уже ничего не исправишь. Только ему остатки настроения собьешь, не мешай, он сейчас команде указания дает, как во втором тайме играть.
Аркадьев между тем тоже встал и собрался куда-то пойти.
- Борис Андреевич, а ты куда пошел? - спросил Василий Иосифович.
- Да вот хочется поговорить с тренером заводской команды, поближе парнишек разглядеть, - туманно ответил тренер.
- Ну-ну, давай сходи, - буркнул Сталин и принял из рук Герасименко стопку, налитую до краев, и кусок черного хлеба, посыпанный солью, - а мы тут пока выпьем за победу нашей команды.
Когда Аркадьев зашел в раздевалку, к его удивлению, привычного гомона в ней не было. Футболисты сидели на скамейке и увлеченно слушали игрока с грубо нашитым на спине десятым номером. А тот не менее увлеченно что-то им объяснял, размахивая руками. Но больше всего поразило Бориса Андреевича то, что тренер, стоявший рядом с этим парнишкой, также внимательно внимал его рассказу.
Увидев его, паренек замолчал, нахмурил брови и вежливо спросил:
- Борис Андреевич Аркадьев, если не ошибаюсь?
- Не ошибаешься, - улыбнулся последний. - Откуда меня знаешь? - сразу последовал вопрос от него.
- Да видел как-то в газете ваш портрет, - объяснился игрок.
- Ну, у тебя и глаз, по снимку в газете сложно узнать человека, молодец. Ребята, извините, что оторвал вас от обсуждения, можете продолжать, а я тут постою, в сторонке, послушаю, - сказал Аркадьев.
Десятый номер начал было говорить, что они уже вроде все обсудили, как двери раздевалки вновь открылись и туда ворвался старший тренер команды "Крылья Советов" Александр Абрамов. Он прошел и встал напротив Аркадьева.
- Ну, здравствуй, Боря, какими судьбами к нам в город? - спросил он, напряженно улыбаясь. - Я смотрю, сразу быка за рога берешь.
Аркадьев слегка смутился и сказал:
- Да вот, Александр Кузьмич, по просьбе Василия Иосифовича прилетел посмотреть на ваших ребят.
- Да уж вижу, как ты смотришь. Так вот, здесь тебе делать нечего, наши парни будут играть в этой команде и нигде больше, уяснил?
- Да уяснил, уяснил, - миролюбиво ответил Борис Андреевич, - я зашел, в общем-то, больше с тренером поговорить.
- Знаю, знаю, о чем ты с ним говорить будешь, - почти закричал Абрамов.
Он, не обращая внимания на ребят, сидевших с открытыми ртами, повернулся к Серегину и сказал:
- Толик, не слушай, что тебе этот товарищ будет обещать. А у меня ты после этого турнира будешь в штате, я тебе работу с молодежью на откуп отдам.
После этих слов рот от удивления открылся уже у Серегина.
- Александр Кузьмич, так вы же меня год назад сами не взяли, - удивленно воскликнул он.
- Не взял, а сейчас беру, - сердито ответил тот, - мне такие люди нужны. - Он горделиво посмотрел на Аркадьева. - Видал, какие у нас кадры есть, за месяц из говна конфетку делают.
После этого он пошел к десятому номеру, оглядел его со всех сторон и хмыкнул:
- Ишь ты, Вовка-центровой, забей гол головой, и откуда ты такой только взялся?
Тут Аркадьев прервал разговорившегося тренера:
- Александр Кузьмич, так вы не против, если я запишу данные этого примечательного молодого человека.
- Да, пиши, что с тобой сделаешь, - махнул тот рукой, - только учти, в следующем году парень будет у меня в основном составе играть, всё ясно?
При этих словах парни, не пропустившие ни слова из разговора, резко оживились и зашушукались. А тренеры, только после этого осознавшие, что ссорятся в присутствии ребят, резко замолчали.
Аркадьев вытащил из кармана записную книжку, ручку-самописку и тщательно записал все Вовкины данные.
После этого он тихо предложил:
- Отойдем в сторонку на минутку.
Они отошли в конец комнаты под подозрительным взглядом Абрамова.
- Сдается мне, - сказал тихо Аркадьев, - что на поле во время игры руководишь ты, а не тренер.
- Ничего подобного, - возмутился парень, - мы выполняем установки Анатолия Ивановича, ну, а я все же капитан, конечно, приходится немного руководить.
Аркадьев улыбнулся.
- Хотел улететь через два дня, а сейчас передумал. Посмотрю все ваши игры, так и знай, и разберусь, кто у вас чем командует.
Он громко попрощался со всеми и, пожелав удачи, вышел из раздевалки.
- Ты только посмотри, - возмущенно сказал Абрамов, обращаясь к Серегину, - столичные тренеры на ходу подметки рвут. Что он тут вам наговорить успел?
- Да, собственно, ничего, Александр Кузьмич, он и слова не успел сказать, как вы появились, - сказал Анатолий Иванович.
- Ладно, - оценил обстановку Абрамов, - скоро второй тайм, не буду вам мешать, но после игры мы поговорим обязательно. Я ведь сегодня случайно здесь оказался. Крылов, когда рассказал про вашу команду, у меня и в мыслях не было, что вы реально на что-то будете претендовать. А вы тут такое устроили! Молодцы, парни! - обратился он к игрокам. - Желаю вам сегодня победы.
После этих слов он тоже ушел.
Когда задумчивый Аркадьев прошел на закрытую гостевую трибуну, то увидел, что рядом с Василием Иосифовичем сидят несколько гражданских лиц, а офицеры расположились поодаль. Выражение у Сталина было страдальческое.
"Понятно, - вздохнул про себя Борис Андреевич, - видимо, обком и горком пожаловали, а может и МГБ".
Генерал, увидев его, радостно закричал:
- Ну что, прогулялся, садись рядом, расскажешь, что узнал.
После чего предложил подвинуться сидевшему с ним рядом мужчине в кожаном пальто.
- Понимаете, Василий Иосифович, - начал говорить тренер, когда устроился на скамейке, - меня привлекли тактические построения в игре у этой команды. Тренер у них, видимо, нестандартно мыслит, и паренек у него Вовка, очень перспективный. Недаром Абрамов как подстреленный сразу вслед за мной прибежал. Он почему-то подумал, что я тренера буду к себе сманивать. Не дал ведь даже поговорить по-человечески. Не знаю, чего он разошелся, я вроде и повода не давал.
В это время оттиснутый генералом мужчина влез в разговор:
- Товарищ Сталин, так что насчет поездки сегодня в загородный пансионат?
Василий Иосифович вздохнул и сказал:
- Фрол Романович, ну будьте человеком. В кои веки из Москвы выбрался, чтобы однополчан увидеть, я здесь еще два-три дня буду, давайте созвонимся, и тогда я буду в вашем распоряжении. Так и Пузанову передайте.
Второй секретарь обкома встал и, попрощавшись, покинул трибуну, вслед за ним ушли и его сопровождающие.
- Фу-у - выдохнул Сталин, - так и знал, что везде найдут. Слушай, полковник, сразу после матча садимся в машину и в часть, а то еще и ребята Лаврентия Павловича нарисуются. А ты, Борис Андреевич, не переживай, уж очень нервно всегда к таким разговорам относишься. Будь проще.
Тут на поле начали выбегать игроки, и внимание сидящих на трибуне зрителей было вновь приковано к ним.
За время перерыва болельщики уже успели обсудить все перипетии прошедшего тайма и сейчас гулом встретили игроков.
На этот раз разыгрывали мяч заводчане. Они непривычно быстро перемещались по полю и не держали мяч у себя больше нескольких секунд. И вот мяч опять у "десятки", но тот, вместе того чтобы идти к воротам, откуда к нему уже устремились два защитника, начал смещаться назад и к левому краю поля. А в тот момент, когда защитники уже настигли его, он фантастически точно выложил мяч своему полусреднему нападающему правого края. Между тем и воротами, где суетился вратарь, никого не было. Он пробежал еще метров десять и ударил по воротам. Мяч резко понесся вперед и отлетел в сторону.
- Штанга!!! - разочарованно выдохнули трибуны.
- Товарищ генерал, вы видели, что пацаны творят! - восторженно зашептал Аркадьев, косясь на Герасименко. - Они защиту летчиков на раз сделали. Опять домашние заготовки.
Сталин кивнул, довольно равнодушно глядя на игру. Он, похоже, как и все, уже считал, что в ней вряд ли что можно изменить.