Мяч от штанги улетел в аут, и его выбрасывала команда летчиков. Они явно продолжали нервничать, потому что, когда защитник выкинул мяч одному из нападающих, тот, не решаясь идти вперед, замялся и отпасовал его своему левому крайнему И тут же, воспользовавшись этой секундной заминкой, мяч у него отобрал полузащитник заводчан и навесил его на штрафную площадку, где уже крутилось человек восемь и пыль стояла столбом. Из этой кучи навстречу мячу выскочил десятый номер и, боднув его головой, отправил в дальний угол ворот.
- Го-о-ол!!! - заревела трибуна заводчан. - Вовка, давай еще. Давай дожимайте вояк.
Но сразу после этого гола игра успокоилась. И это явно была работа заводской команды, ребята старались теперь подержать мяч подольше, разыгрывали сложные комбинации, а когда мяч попадал к авиаторам, резко откатывались к своим воротам и не давали тем никаких шансов на удар.
Тренер летчиков что-то кричал своим воспитанникам, размахивал руками, а когда его команда собралась разыгрывать угловой, прибежал туда и сам начал руководить игроками. Судья равнодушно глядел на его действия.
Удар - и мяч, точно навешенный на штрафную, отлетает сторону, и сразу раздается свисток арбитра.
- Игра рукой, - вздыхают трибуны.
Воодушевленные авиаторы недолго спорят, кто будет пробивать одиннадцатиметровый удар. К мячу выходит один из защитников и бьет по воротам. Вратарь заводчан, купившийся на финт, только разводит руками, глядя на мяч, спокойно лежащий в сетке.
После второго гола авиаторов как подменили, похоже, второй гол придал им уверенности, и они все чаще стали беспокоить ворота заводских, поэтому вратарю пришлось не раз выручать свою команду, и пока делал он это удачно.
В ответ на такую игру заводчане в который раз сменили тактику и на постоянное давление авиаторов отвечали редкими, но опасными контратаками. В результате к последним десяти минутам матча летчики еле шевелили ногами. А вот заводские в эти минуты буквально взорвались чередой атак на их ворота. И результат не замедлил себя ждать, в одну из таких атак мяч попал вновь к десятому номеру, стоявшему спиной к воротам противника, и тот с лету ударом через себя отправил мяч в ворота абсолютно не ожидающего этого удара вратаря. И тут же сделал подряд два кульбита.
Не ожидавшие такого финта трибуны уже разошлись по-настоящему, и даже со стороны болельщиков авиаторов послышались одобрительные крики.
Аркадьев, внимательно следивший за игрой, достал свою записную книжку и жирно подчеркнул в ней фамилию Фомин.
Несколько оставшихся минут игра протекала без особых эмоций, и только на трибунах продолжали обсуждать сегодняшние события.
Когда прозвучал финальный свисток, под шум трибун Василий Сталин спросил у своего соседа:
- Ну, что скажешь, Борис Андреевич, про сегодняшнюю игру?
Тот, пожав плечами, сказал:
- Понимаете, товарищ Сталин, очень странное впечатление. Ребятишки играют не по-детски, очень рационально, как будто маленькие взрослые. Конечно, техники у них почти никакой, но вот тактика и нападающий у них отличные. И руководит он на поле грамотно.
- Так что, товарищ Аркадьев, может быть, парня пора к нам брать? Как ты считаешь?
Тренер замялся.
- Товарищ генерал, мне кажется, что этого не стоит делать. Абрамов его собирается в следующем году в основной состав на пробу ввести. Зачем вам эти скандалы. Хватает у нас своих кандидатов. А если он в следующем году будет в чемпионате участвовать, посмотрим на его прогресс. А там, через три года ему в армии придется служить.
- Хорошо, ход ваших мыслей понятен, товарищ Аркадьев, - сказал Сталин.
Он повернулся к своему другу.
- Ну что, товарищ полковник, просрали твои пацаны игру. Ладно, не переживай. Насколько я понял, впереди у них еще шесть. Пусть выигрывают остальные. А сейчас давай поехали, а то меня опять кто-нибудь перехватит.
После окончания игры у входа в раздевалку было не протолкнуться от желающих поздравить игроков, поэтому Серегин и Вовка, правильно оценив ситуацию, решили оставить разбор игры на сегодняшний вечер.
- Ну, орлы, спасибо за игру, - сказал Анатолий Иванович, - у вас три часа личного времени, потом сбор на нашем стадионе. Сегодня у нас еще легкая тренировка, разбор игры и ужин.
Привыкшие за последний месяц к большим нагрузкам ребята не протестовали и, переодевшись, довольные собой, выходили на улицу, где их уже ожидали друзья и знакомые. Когда на улицу вышел Фомин, то его ожидала не менее торжественная встреча. Похоже, в поселке сегодня в футбол никто не играл, все разновозрастные мальчишки стояли здесь, желая хоть одним словом выразить свое восхищение своим кумиром. Брат тоже был среди встречающих.
- Вовка, а ты слышал, как мы тебе кричали, - первым делом сказал он, - сегодня все наши на стадионе собрались.
- Слышал, конечно, - соврал брат не моргнув глазом, - молодцы, ладно, давай пошли, нам еще до дома добираться.
Они с трудом прошли через толпу поздравляющих их парней. По дороге Вовке пришлось пожать множество рук, но все же они наконец добрались до выхода со стадиона и отправились на автобусную остановку.
В автобусе Фомин с радостью увидел пустое место и немедленно плюхнулся туда. Усевшись, он с удовольствием вытянул ноги, потом наклонился и тронул через брюки ушибленную голень.
"Вот же скотина, - вспомнил нехорошим словом он защитника летчиков, - хорошо еще вскользь попало, а так мог бы на неделю из строя вывести".
До поселка ехать было долго. И Вовка, отключившись от окружающего, сидел, вспоминая прошедший месяц, который промелькнул как один день, в то же время успевая изредка односложно комментировать Мишкин словесный понос.
На следующий день после беседы у физорга команда в полном составе явилась к тому в подвал для получения формы.
Ничего выдающегося в этой форме не было, но все же темно-синие футболки и настоящие футбольные трусы произвели на мальчишек огромное впечатление. Они разбрелись по всему бомбоубежищу для примерки, и потом их пришлось собирать, чтобы раздать желтые ленточки, которые надо было пришить в качестве номеров. Вопросов сразу появилось море, и пришлось много всего объяснять. Но все же через полтора часа футболисты с довольными лицами, талонами на питание в карманах и свертками под мышками вышли на белый свет и отправились на стадион.
Первая трехчасовая тренировка закончилась благополучно, никто от нагрузок не стонал. Парни без слов выполняли все требования тренера, настолько их вдохновило получение формы.
После тренировки все толпой отправились в столовую. Серегин, правда, все порывался вести их строем, вспомнив свое военное прошлое, но потом отказался от этой мысли.
Гомонящей толпой футболисты зашли в столовую, где еще никогда не бывали, и гомон неожиданно утих.
Они находились в довольно большом зале, в котором рядами стояли столики, накрытые белыми скатертями, на столах в тарелках свободно лежал нарезанный черный хлеб и стояли бутылочки с перцем, солью и горчицей.
Все робко прошли вперед и, стараясь не шуметь стульями, уселись за столы.
Так они сидели, с любопытством оглядываясь по сторонам, а кое-кто посмелей уже прихватил по куску хлеба. В это время к ним вышла пожилая женщина в белом халате.
- Ну-ну, - не очень приветливо сказала она, - спортсмены, значит, пришли, давайте сюда ваши талоны.
Она собрала выложенные на стол бумажки и ушла, а минут через десять две официантки начали разносить тарелки.
- Ни хрена себе как немцев кормят! - в удивлении сказал кто-то из парней, когда увидел содержимое.
- Не немцев, а вас, - наставительно поправил его тренер. - Завод денег не пожалел на питание, так что сами понимать должны, чем надо на заботу отвечать.
- Победами! - сказал кто-то.
- Вот именно, только победами, - подтвердил Анатолий Иванович.
Оголодавшие после тренировки ребята смолотили все, что стояло на столах, за несколько минут. Хлеб, свободно лежавший в хлебницах, также полностью исчез из них.
Когда, закончив трапезу, юные футболисты вышли на улицу, двое из них достали из кармана по самокрутке и собирались закурить.
Вышедший вслед за ними тренер с удивлением посмотрел на наглецов.
- А вам, ребята, что, закон не писан? - жестко спросил он. - По-моему, предупреждение уже было, все вы знаете: или курим, или играем, иного не дано. Так что выбросить дрянь немедленно, и чтобы я больше этого не видел!
Парни нехотя выкинули самокрутки в урну, стоявшую у входа, а один тихо пробурчал другому, но с явным расчетом, чтобы тренеру было слышно:
- Конечно, нам нельзя, а половина мужиков в основном составе махру смолит.
- Они взрослые и сами решают, что делать, - категорично сказал Анатолий Иванович, - если хотят играть долго и результативно, курить не будут. А у нас в команде, пока я тренер, чтобы ни одного с папиросой не видел. И больше предупреждений не будет, всё понятно? - спросил он, обращаясь ко всем.
- Понятно, - нестройно сообщили пацаны.
"А молодец Серегин, - подумал Вовка, - пожалуй, будет из него толк, ведь мог бы и отвернуться, но нет, мимо не прошел".
- Итак, - продолжил Анатолий Иванович, - у нас сейчас перерыв и отдых. По домам не расходимся, идем в заводской пансионат. Нам выделено там помещение. Два часа - спокойный здоровый сон, потом теоретические занятия, будем разбирать обязанности футболистов на поле, а потом вторая тренировка, все, что разбирали на занятиях, будем закреплять практикой. Сегодняшнее занятие проведет Фомин, а вы мотайте на ус, потому что каждый из вас должен будет провести такое же занятие.
Парни заволновались.
- Мы что, еще и здесь школу устроим. На фиг эти занятия нужны, - раздались возмущенные возгласы. - Надо играть больше, там и научимся.
- Спокойно, - сказал тренер, - мне виднее, чем вам заниматься. Разговорчики закончены, выдвигаемся в пансионат.
Вовка шел рядом с Серегиным и думал, что ему не удается найти с парнями такой контакт, как с тренером. Тот, видимо, инстинктивно чувствовал в нем взрослого и общался на равных. А вот ребята, хоть его и слушались во время тренировок, но вот некое отчуждение все же было, эта его "взрослость" мешала им принять его как сверстника.
А тренер молодец, быстро осадил ретивых парней. Не зря в войну был командиром стрелкового взвода, ему справиться после такой практики с мальчишками нет проблем.
В пансионате, увидев кровати, заправленные белоснежными простынями, ребята нерешительно смотрели на свои далеко не чистые ноги и одежду.
- Ну, что встали, - опять вмешался Анатолий Иванович, - хватайте полотенца, быстро в душ и в кровать.
С радостными воплями все помчались в душевые кабины. Большинство только слышало о таком способе мытья.
Но после душа опять появились возмущенные выкрики, не всем хотелось ложиться отдыхать.
На это тренер равнодушно сказал:
- Мне все равно, спите вы там или что еще делаете. Но чтобы в кроватях лежали все. Хотите с завтрашнего дня книжки берите или вязание, можете крестиком вышивать.
Мальчишки засмеялись и начали расходиться.
Как ни странно, через пятнадцать минут спали уже все, в том числе кричавшие, что они в жизни днем не заснут.
А вот Вовке не спалось, но он все же вылежал для приличия около сорока минут. Потом тихо оделся и зашел в небольшую комнатку, выделенную для тренера. Тот сидел за столом и внимательно читал какой-то журнал. Увидев Фомина, он улыбнулся и сказал:
- Так и думал, что ты придешь. Присаживайся, видишь эту тетрадку? - и он показал на новую клеенчатую тетрадь, лежавшую на столе.
- Володя, не знаю, как в твоей голове оказалось столько знаний про футбол, - продолжил он, - может, это действительно из-за удара молнии, я тут нашел литературу, так там говорится, что вроде даже на других языках начинали после этого говорить, врут, наверно. Но я в такие дебри не буду углубляться. А просто попрошу, все, что сможешь вспомнить, записывай сюда, лады? - обратился он к своему ученику.
- Лады, - легко согласился тот, - нет проблем. У меня только будет пара просьб в связи с этим.
- Слушаю, - насторожился Серегин, - чего ты хочешь?
- Анатолий Иванович, я ведь сам не понимаю, откуда всё берется, хоть и уверен, что идеи правильные, но лучше по этому поводу не распространяться и самим их вначале обкатывать. И про меня, чем меньше будут говорить, тем лучше, сам понимаешь почему. Меньше знают, крепче спят.
Серегин хмыкнул.
- По-хорошему тебе надо бы с учеными связаться, а не в футбол играть. Мне ведь Саныч рассказывал, что тебя видел до удара молнии, так говорит, там смотреть не на что было. Нет, конечно, ты и тогда был парень крепкий, скоростной, но вот в игре ни ума, ни фантазии, - сообщил он юному собеседнику.
- Послушай, Иваныч, - проникновенно сказал Вовка, - а оно тебе надо, эту волну гнать. Ты подумай, мы вдвоем команду нашу наверх поднимем. Я не знаю, получится ли за это время так сыграться, чтобы выиграть турнир, но заметят нас точно, обещаю. А тогда ты уже будешь не просто инвалид Серегин Анатолий Иванович, прости за такие слова, а тренер перспективной команды, которого будут знать в городе. Вот признайся честно, когда тебя Саныч на работу уговаривал, что тебе обещал?
- Ну, - замялся Серегин, - сказал, мол, до осени потренируй, а там посмотрим, как себя покажешь.
- Вот видишь, так что будем себя показывать, ты в создании команды, а я в игре. Надо нам за эти теперь уже неполные три недели сделать рабочий коллектив, в котором каждый игрок знает свой маневр.
- Ишь, - восхитился Серегин, - как заговорил, Суворов ты наш. А вообще, Володя, когда тебя слушаю, если бы не голос, так подумал бы, что мой комбат говорит, а ему было за пятьдесят.
"Если бы ты знал, сколько мне на самом деле, - подумал Вовка, - так ведь не скажешь. Точно в психушку поеду".
- Иваныч, - вновь обратился он к тренеру, - наш единственный выход, чтобы победить, необходимо интенсивней проводить занятия, чтобы, когда мы подойдем к турниру, наши парни на голову превосходили соперников по физической подготовке и в командной игре. Как ни крути, а за это время хорошим технарем не станешь. Я так понимаю, что другие команды таких сборов не проводят?
- Ну, насколько я знаю, нет. Вот обычно в ДСШ, к примеру, три тренировки в неделю по два часа. Про летчиков, правда, ничего не знаю, они у себя в городке тренируются, ну а у районных команд кто на большие расходы пойдет, нет у них таких шефов. Это вы с физоргом так удачно на партком сходили, и твои подсчеты на них подействовали.
- Да нет, - задумчиво сказал Вовка, - здесь наверняка другое. Они же тоже понимают, что команда была организована поздно и на турнире не вышла бы из отборочных игр. А мы дали надежду, что этого не случится, вот они и ухватились. И поэтому нам нельзя проигрывать, точно ведь припомнят все это. - Вовка широким жестом обвел комнату.
- Это да, - кивнул головой резко ставший серьезным Серегин, - я с этой точки зрения на это дело не смотрел. Ведь, действительно, скажут, что же вы, ребята? Мы вам все условия создали, а вы в полной жопе. Послушай, Фомин, а мы парней не загоняем? Никто ведь таких тренировок не проводит. Я когда учился, о таких нагрузках нам ни один преподаватель не рассказывал, - подумав, спросил тренер.
Вовка улыбнулся.
- Так для этого есть известные методы контроля, разве вам в техникуме об этом не говорили.
- Ну да, что-то было, - наморщил лоб Серегин, - вроде пульс считать надо, а больше ничего не припомню.
- А я помню, - категорично заверил Вовка и встал. - Ну что, тихий час закончился, пора будить наших будущих чемпионов.
Вторая тренировка далась трудно. К ее концу ребята на поле еле переставляли ноги. Но оба "кровопийцы" - Серегин и Фомин - оставались недовольны.
Игроки, уже получившие свое амплуа, никак в него не вписывались и в пылу пытались то и дело влезть куда не надо. Игра тут же останавливалась, и начинался разбор ошибок. Виновники каялись, говорили, что все поняли, и через несколько минут все начиналось сначала. Но все же ошибок становилось меньше, и ребята, увидев преимущество командной игры в пас, внимательней вслушивались в слова тренера.
Когда прозвучал финальный свисток, все явно обрадовались и, сразу сбавив темп, медленно потянулись к раздевалке.
Вовка, переодеваясь, не чувствовал ни рук ни ног.
"Капитально упахался, - подумал он, - как завтра буду вставать?"
Серегин тоже выглядел неважно, ему тоже пришлось побегать немало, хотя и не как Фомину.
Но все же юность имеет свои преимущества, когда парни подходили к столовой, то уже смеялись и обсуждали эпизоды игры и разыгрываемых комбинаций.
После ужина Серегин отпустил всех, кто жил неподалеку, по домам. Он заметил, как несколько парней все-таки сунули в карман по куску хлеба, но ничего не сказал, а только погрозил пальцем.
Вовка тоже попрощался с тренером и направился в сторону дома.
Дома его не ждали.
- А мы думали, ты будешь в пансионате ночевать, - удивилась мать, - у нас и поесть нечего, чаю пустого выпьешь?
- Да нет, мама, я поужинал, ничего не хочу, - и Вовка присел на край застеленной кровати.
- Бог ты мой! - вскликнула мама. - Да на тебе лица нет. Умаялся ведь до смерти.
- Ничего, Люда, пусть тренируется, - сказал отец, - без тренировок никуда.
Пересиливая себя, Вовка встал, прошел на крыльцо и начал мыть ноги, шипя от боли, когда пальцы касались полученных сегодня ушибов.
- Может, возьмешь гитару, сыграешь, сынок? - спросил отец, когда Вовка, приведя себя в порядок, зашел в комнату. - Давно я тебя не слушал.
- Не, батя, - улыбнулся сын, - сегодня не могу, правда, вот через пару дней войду в норму, тогда без проблем сыграю и спою.
- Вовка, - влез в разговор младший брат, - а сегодня Ленка Климова про тебя спрашивала, что делаешь и куда пропал.
- Ну, а ты что сказал? - спросил Вовка.
Мишка гордо напыжился.
- Я ей сказал, что брат тренируется целый день и ему некогда со всякими девками по улице бродить.
- Ха-ха, - засмеялся батя, - ну ты, Мишаня, даешь, разве с девчонками так надо разговаривать?
- А чего с ними делать, - возмутился младший, - от них одни неприятности. Вовка должен тренироваться, а не по улице шататься, наша команда должна первое место занять на турнире.
- Это точно, - со вздохом сказал тот, разделся и рухнул в постель.
Он уже не видел, как к нему подошла мать, вгляделась в его осунувшееся лицо и, вздохнув, подоткнула одеяло.
- Я смотрю, что тренер резко за дело взялся, насмерть парней загоняет, - сказала она отцу, курившему у открытого окна.
- Не загоняет, - махнул тот рукой, - правильно делает, пусть целый день будут заняты, как в армии. Через несколько дней все будет нормально.
- Твои слова да богу в уши, - вздохнула жена.
Утром как всегда зазвенел будильник, и Вовка вскочил, собираясь идти на работу, и только через пару минут вспомнил, что ему сегодня туда не нужно.