Глава шестая
Мне всегда нравились поезда с царящей там атмосферой лёгкости бытия. Все дела и заботы отступали, стоило, только шагнуть с платформы в раскрытые двери, и можно было часами бездумно смотреть в окно. Казалось, что ты находишься в самом центре событий, отрешённо наблюдая бесконечный поток жизни. Время ощутимо становилось длинным и тягучим, плавно растворяя собственное существование.
Неожиданно, скамейка подо мной слегка закачалась, напомнив пережитое землетрясение, и послышался странный звук, похожий на стук колёс поезда. Я расслабленно дремал, погрузившись в туманное забвение, как, вдруг, чей-то голос гулко произнёс.
– Станция Липовая!
Сказано было так, будто человек предварительно зажал себе нос.
– Нет, это уже слишком, – я медленно повернулся, пытаясь нащупать край скамейки.
Рука наткнулась на ровную поверхность, которой здесь просто не могло быть, и я нехотя открыл глаза. Взгляд упёрся в серую стену.
Резко поднявшись, я едва не упал от неожиданности. Земля оказалась гораздо дальше, чем я предполагал. Тело начало съезжать, и мне с трудом удалось удержаться, вовремя схватившись за выступающую из стены ручку.
Я с удивлением обнаружил себя сидящим на верхней полке купейного вагона. Место напротив, пустовало, а вот внизу явно были люди.
– Ржевский! – Ирина Эдуардовна возмущённо смотрела на меня, подогнув ноги и обхватив колени руками. – Воспользовались тем, что женщина заснула на берегу, и нагло похитили её вместе с вашим приятелем.
Я ошеломлённо смотрел на неё.
– Каким приятелем?
Чья-то рука отодвинула мои ноги в сторону, и снизу появилась голова Иннокентия.
– Видимо, это про меня.
Я смотрел на них, и внутри было совершенно пусто.
– Давно встали?
– Пять минут назад, – отозвался снизу Лиргицкий. – Вы знаете, как мы здесь очутились?
Ирина Эдуардовна презрительно прищурилась.
– Вот, мужики! Скажите, хотя бы, куда мы едем? Первый раз вижу такие вагоны.
За окном мелькали человеческие фигуры и, наклонившись, я попробовал внимательно рассмотреть их. Народ был, в основном, одет в джинсы, что практически сразу указывало на современное мне время. А вот наша одежда нисколько не изменилась. Я по-прежнему неплохо себя чувствовал в офицерском мундире, да и на моих попутчиках остались старые костюмы.
– В Париж, господа, в Париж! – шутливо сказал я.
– Врёте, Ржевский, и даже не краснеете. Эх, если бы, действительно, в Париж.
– Это какой-то бред, – Иннокентий щёлкнул выключателем настенной лампы. – Я задремал, сидя на стуле, а открыв глаза, очутился здесь.
– Возможно, это сон, – развёл я руками.
Внезапно, в купе осторожно постучали. Я быстро спустился вниз и попытался открыть дверь, однако у меня ничего не получалось. Снова постучали, уже более настойчиво.
– Давайте вместе, – Лиргицкий ухватился сбоку.
Наконец, упрямая дверь распахнулась, и мы повалились на нижнюю полку. Перед нами появилась женская фигура в синей форме проводника.
– Чай, кофе?
– Чай, только хороший и покрепче, – сказал, почесав затылок, Лиргицкий. – А то голова кругом идёт, мозги плавятся.
– Конечно, – на лице появилась понимающая улыбка. – Для артистов найдём.
– Вы нам льстите, – довольно улыбнулась Капповина. – Приятно слышать.
– Просто завидую, – вздохнула женщина.
Я сунул руку в карман и с удивлением обнаружил там свой бумажник. Деньги оказались на месте.
– Давайте, – отдал ей одну из купюр, опасаясь, как бы она не превратилась в обычную бумагу.
– Если не секрет, в каком фильме снимаетесь? – с любопытством спросила женщина.
Иннокентий открыл рот, недоумённо глядя на неё, но я крепко сжал его ладонь.
– Чудеса случаются, – вежливо отвечаю я, одновременно, ловко подмигнув Ирине Эдуардовне.
– Интересное название, – улыбнулась женщина. – Хорошо, сейчас принесу.
– Господа! – тихо произнёс я, как только проводница удалилась. – Будет лучше, если станем на время актёрами, раз уж нас принимают за них.
Ирина Эдуардовна кокетливо поправила волосы, а Иннокентий просто пожал плечами в моём стиле.
– Ладно, можно и актёрами. Цирк и кино в чём-то похожи.
Вскоре, чай уже стоял на столе. Женщина не спешила покидать купе, с интересом рассматривая наши костюмы.
– А вы разве не переодеваетесь после съёмок?
– Да тут недалеко, – я небрежно машу рукой в сторону окна. – Просто машина с одеждой задержалась в дороге.
– Так вы сейчас репетируете? – удивилась она.
– Когда этого требует творческий процесс, – важно сказал Иннокентий, держа в руке стакан с дымящимся чаем. – Настоящий артист должен быть универсалом, – сделал он большой глоток.
– Красота! – выразительно взглянула она на Лиргицкого, – а можно, я тоже попробую?
– Это надо у режиссёра спрашивать, – кивнул в мою сторону Лиргицкий. – Он здесь главный.
Ирина Эдуардовна иронически усмехнулась, глядя, как Иннокентий виновато развёл руками за спиной у женщины. Деваться в этой ситуации было некуда и, нахмурив брови, я недовольно произнёс.
– Можете изобразить аристократку?
– Конечно! – она радостно улыбнулась.
Я делаю длинную паузу, словно в сомнениях раздумываю над ответом.
– Хорошо, – наконец, склонил я голову. – Серж, налейте коньяку.
Лиргицкий послушно плеснул немного чаю в пустой стакан. Женщина надменно взглянула на него и, выпрямившись, стала медленно пить. Стакан она держала с далеко отставленным в сторону мизинцем, словно это был хрустальный бокал с дорогим вином.
– Неплохо, – позволил я себе снисходительно улыбнуться. – Если нам потребуются люди в эпизодах, то мы с вами свяжемся. Оставьте свой телефон.
Женщина суетливо достала блокнот, на котором обычно записываются заказы пассажиров, и быстро начеркала что-то. Мельком взглянув на ряд неразборчивых цифр, я небрежно сую вырванный листок в нагрудный карман.
Женщина благодарно смотрела на меня.
– Спасибо вам! – нехотя поднялась она. – Мне нужно идти, работа.
– Конечно, – я ободряюще киваю ей, – идите.
Мило улыбнувшись на прощание, женщина направилась дальше по коридору вагона.
– Ржевский, из вас режиссёр, как из меня балерина, – откровенно засмеялась Ирина Эдуардовна.
Я оценивающе оглядел её, ненадолго задержавшись взглядом на округлых бёдрах.
– Пожалуй, в самокритичности вам не откажешь.
Капповина озабоченно нахмурилась, не зная, как ей реагировать на такое заявление.
– Ладно, пройдусь, – я поднялся, одёрнув мундир. – Посмотрю обстановку.
Больше я ничего не успел сказать, потому что в дверях появилась мужская фигура в спортивном костюме. Худощавый, среднего роста, тёмные короткие волосы на слегка опухшем лице.
Остановившись на пороге, человек обвёл нас мутным взглядом. Он явно был нетрезв и, покачнувшись, вынужденно схватился за дверной косяк.
– Извините, мы соседи, но я здесь временно, – неуверенно произнёс мужчина.
– Мы все тут временно, – пожал я плечами.
Мужчина задумчиво взглянул на меня.
– Да-да, вы правы, все мы смертны. И что же делать?
– Можно покурить.
– Да бросил я, – разочарованно махнул он рукой.
– Тогда, делайте, что нравиться.
– По-о-онял, – уважительно протянул мужчина. – Вот оно значит, как.
Некоторое время он разглядывал свои ботинки.
– Спасибо! – поднял он голову. – Долго же я искал ответ.
– Так всегда бывает, – спокойно сказал я. – Начинаешь глубоко копать, но ничего не находишь, потому что предмет поисков лежит на поверхности.
– Верно, – удивился он. – Мне это как-то в голову не приходило.
– Спасибо, отец! – сурово сказал мужчина. – Хороший костюмчик, – неожиданно сменил он тему, оглядев мой мундир. – Я слышал, вы кино снимаете. А о чём будет, позвольте узнать?
– Ни о чём! – недовольно посмотрела на него Ирина Эдуардовна.
– Понятно, значит авторское кино.
– С чего вы взяли? – удивилась Капповина.
– Так название некоммерческое, или даже фильм ужасов про зомби.
– Выходит, мы, по-вашему, на уродов похожи, – многозначительно посмотрела на него Капповина.
– Ну, не совсем, конечно, – миролюбиво сказал мужчина. – Но, если немного грима, то пойдёт. Отлично получится, молодцы, – показал он большой палец. – Наверное, исторический. Может, про вампиров?
Эта идея показалась мне любопытной. Поручик-вампир в компании с коллегами по цеху, клоуном и амазонкой.
– Вы, наверное, Дракулу играете? – посмотрел на меня мужчина.
Это предположение весьма развеселило Ирину Эдуардовну.
– Точно! Он самый, – засмеялась Капповина. – Кровопиец!
– Вы тоже неплохо смотритесь, – улыбнулся ей мужчина. – Убедительно, можно даже без грима. Научились, наконец, у нас нормальные фильмы делать.
Капповина обиженно поджала губы.
– Я ведь, одно время, кадрами занимался, – продолжил мужчина. – Так, что у меня глаз намётанный. Я вас сразу бы на эту роль взял.
– Какую? – подозрительно спросила Ирина Эдуардовна.
– Королевы вампиров, конечно.
Во взгляде Капповиной отчётливо виднелись два противоположных желания, боровшихся друг с другом. Первое, дать пощёчину за вампиршу, а второе, выразить благодарность за королеву. Лицо её попеременно отражало эти две тенденции, в зависимости от того, какая из них брала вверх.
– Это не вы, случайно, снимались в фильме "Просто кошмар"? – снова продолжил мужчина. – В роли грубоватой и недалёкой Елены вы были неподражаемы.
Ирина Эдуардовна нахмурилась, но промолчала.
– А вас я тоже помню, – обратился мужчина к Лиргицкому. – Глуповатый фрик. Очень органично и жизненно. Вы не играли, вы просто жили там.
– Это вы точно подметили, – снова заулыбалась Капповина. – Подходящий типаж.
– Но Дракула у вас, конечно, вне конкуренции, – посмотрел на меня мужчина. – Ну, просто эталонный злодей. Сентиментальный и романтический, готовый в любой момент подкрасться незаметно к своей жертве, словно паук, ловящий мух. Страдающий от осознания порочности, но неуклонно следующий своей природе. Сцена с извинениями, вообще, тянет на Оскар. Классный фильм.
– Простите, какая у вас группа крови? – холодно осведомился я у мужчины.
– Третья, а что?
– У нас людей не хватает, – скорбным голосом сказал я. – Так, что заходите на обед, познакомимся поближе.
– Э-э, спасибо, как-нибудь в другой раз, – мужчина вытащил из кармана плоскую бутылочку коньяка. – Я ещё завтракать не закончил.
– Ну, что вы, – укоризненно смотрю я на него. – Это разве еда?
– Каждому своё, – пожал он плечами. – Три звезды, неплохой.
– Вы правы.
Я попробовал придвинуться поближе, но мужчина поспешно отшатнулся, выставив перед собой коньяк.
– Ладно, пойду, покурю, – с опаской глядя на меня, он направился к туалету.
– Так вы же бросили.
– Ничего, – махнул он рукой. – Надо же, когда-то снова начинать.
Из открытого купе показалась бритая до синевы голова в очках и внимательно посмотрела по сторонам. Заметив меня, голова замерла на секунду, и следом появился её обладатель – плотный мужчина в джинсах и футболке с какими-то странными рисунками. Из-за сильных линз, глаза под затемнёнными стёклами казались неестественно большими.
Подойдя ко мне, он встал рядом, и некоторое время мы просто смотрели в окно на проходящих мимо людей.
Станция, очевидно, была небольшая и около поезда выжидающе стояли торговцы разным товаром – пирожками, квашеной капустой, минеральной водой и разнообразными баночками с домашними заготовками из грибов и ягод. Через дорогу, напротив, выстроились в ряд частные дома, крытые шифером, а немного поодаль возвышались пятиэтажки из серого кирпича.
– Курите? – прервал молчание мужчина.
– Нет.
– Я тоже, – согласно кивнул он.
– Вы думаете, мы двигаемся? – сказал мужчина.
Поезд явно стоял на месте, без каких-либо признаков движения.
– Нет.
– Я тоже, – обрадовался мужчина. – Мир статичен. Если я всю дорогу буду спать, а просыпаться, только на остановках, то, что можно сказать о таком движении. Разве оно существует для меня?
Я пожал плечами.
– Правильно, – проводил он взглядом молодую женщину за окном. – Теоретически есть, а практически, так же недоступно, как та девица. Это иллюзия.
– А что же тогда реально?
– Вид из окна, – уверенно заявил мужчина. – Вы же сами видите.
Я задумчиво посмотрел на редких прохожих на улице.
– Такова жизнь, – мрачно усмехнулся мужчина. – Мы всё время за стеклом.
– А если выйти из вагона?
– Ничего не изменится, – вздохнул мужчина. – Вы просто будете по другую сторону окна.
В этот момент, я случайно наступил сапогом на его пальцы в тапочке.
– Ой! – вскрикнул мужчина, морщась от боли и прыгая на одной ноге.
– Извините, я не хотел.
Издавая глухие стоны, мужчина покрутился пару минут и стал постепенно успокаиваться.
– Да ладно, наплевать, – махнул он рукой. – Вы лучше о себе расскажите. Мне запомнилась прекрасная роль Славика в боевике "Красные руки", где вы вытаскивали щипцами пули из тел своих жертв, чтобы не оставлять следов. Меня до сих пор дрожь пробирает, когда вспоминаю.
Или Пашка в сериале "Друзья и подруги". Для чего, спрашивается, вы прыгали из окна в двадцать пятой серии, когда рядом находилась пожарная лестница?
Я усиленно морщу лоб, делая вид, что пытаюсь вспомнить.
– Вы были у любовницы, когда, неожиданно, домой вернулся муж, – подсказал мне мужчина.
– А-а, так некогда было, – облегчённо говорю я.
– Странно, – удивился мужчина. – Он ведь, только позвонил по телефону.
– Всё дело в том, что я принял мелодию телефона, как звонок в дверь. Они оказались одинаковыми, – вдохновенно придумал я на ходу.
Мужчина озадаченно уставился на меня.
– Как-то этот момент я, признаться, упустил, – почесал он бритый затылок. – А мы с женой гадали, в чём тут дело? Ловко у вас получилось. Каскадёр, наверное, работал?
– Нет, – покачал я головой. – Такие сцены я сам исполняю.
– Здорово! – уважительно сказал мужчина. – Тяжело пришлось?
– Да, что там сложного, – пожал я плечами. – Дело житейское.
– Значит, у вас хорошая спортивная подготовка, – заметил мужчина. – Всё-таки второй этаж.
– Просто надо держать себя в форме, – согласно киваю я. – А кровать может стоять хоть на пятом, мне всё равно.
Мужчина изумлённо уставился на меня, но, затем, согнулся пополам от смеха.
– Я имел в виду прыжки из окна, – наконец, отдышавшись, вытер он слёзы.
– Каждому своё, – философски говорю я. – Кому-то в постель, а кому-то в окно.
– Теперь ясно, – продолжал улыбаться мужчина. – А то мы с женой гадали, сами вы прыгаете или нет?
– Прыжки бывают разные, – многозначительно посмотрел я на него. – По окнам я не специалист.
Сзади послышались приглушённые рыдания – это Ирина Эдуардовна с Иннокентием пытались сдержать душивший их смех.
Мужчина с любопытством обернулся, пытаясь рассмотреть их через открытую дверь.
– Это мои коллеги, – пояснил я таким тоном, чтобы отпали всякие сомнения в их поведении.
– А-а, понятно. Добрый день!
Госпожа Капповина с Лиргицким, только смогли кивнуть в ответ, так, как ещё были не в состоянии говорить.
– Весело тут у вас, – добродушно сказал мужчина. – А костюмы зачем?
– Чтобы лучше войти в образ, вживаемся в роль.
– Вот оно что, – кивнул он. – Интересная у вас профессия. Но и свои сложности, наверное, есть?
– Конечно, попробуйте сделать десять дублей.
– Представляю, – покачал головой мужчина. – Вы десять раз подряд должны были посетить любовницу. Это какое здоровье надо иметь? Тут и реквизит не выдержит, не то, что люди.
– Всякое бывало, – согласно кивнул я. – Везде есть свои плюсы и минусы.
Рыдания в купе снова усилились.
– В этом сериале явный перебор, – сказал мужчина. – У Павлика две жены, три любовницы, да ещё и на лыжах катался. Просто нереально, если, конечно, у вас не было дублёра.
– Обязательно, – утвердительно говорю я. – Куда же без него.
– Анекдот получается, – удивился мужчина. – Жене говорю, что иду к любовнице. Потом, звоню любовнице и сообщаю ей, что иду к жене, а сам с друзьями в баню. Хотя, надо признаться, вариант довольно интересный.
Из купе раздался новый взрыв рыдающих всхлипываний.
– Это они репетируют, – пояснил я, глядя на недоумённое лицо мужчины.
– Да-да, понимаю, – улыбнулся тот. – Наверное, мелодрама будет?
– Скорее, драма с комедийным уклоном о нелёгкой судьбе главных героев в эпоху перемен.
– Непростое было время, – согласно кивает мужчина, заглядывая в купе. – Вам ведь тоже сложно даются такие переживания.
Рыдания стали понемногу затихать.
– Но выглядит натурально, молодцы, – уважительно произнёс он. – Сразу видно, мастера своего дела. А эта женщина вашу жену играет?
– Что вы! – испуганно бормочу я. – Я здесь холостой.
– А что так? – удивился мужчина. – Какие-то проблемы?
– Отдыхаю.
– А-а, понял, – хитро прищурился он. – Я после второго развода тоже несколько лет расслаблялся.
– Перетрудился, бедняжка, – неожиданно подала голос Ирина Эдуардовна. – Он у нас Дон Жуан известный.
– Я его двоюродная сестра, – пояснила Капповина. – Мы уезжаем в Париж вместе с его старшим сыном от второго брака. Правда, Ванечка? – обратилась она к Лиргицкому.
– Да, – вынужден был кивнуть Иннокентий, грустно взглянув на нас печальными глазами.
Я никак не ожидал услышать такое от госпожи Капповиной и, поэтому, просто стоял, глупо ухмыляясь.
– Братец сбежал от своих многочисленных женщин, которые просто не давали ему прохода. Единственным выходом оказалась эмиграция.
– Какой интересный фильм! – впечатлился мужчина. – Наверняка, будет ещё лучше, чем сериал. Вот, только сынок великовозрастный.
– Братец у нас такой, – ехидно усмехнулась Ирина Эдуардовна. – Из молодых, да ранний.
– А нельзя ли узнать дальнейший сюжет? – просительно сказал мужчина, – а то мне жена покоя не даст.
Ирина Эдуардовна снисходительно посмотрела на него.
– Переехав в Европу, братец продолжит там свои подвиги от Берлина до Лиссабона, так, что Казанова и Дон Жуан покажутся детьми по сравнению с ним. Ну, а мы с сынулей останемся в Париже, где выдадим его замуж, то есть, извиняюсь, женим на третьей дочери мелкого лавочника из предместья.
Сынуля будет коротать часы за бухгалтерскими книгами в тёмной каморке, добросовестно протирая штаны в надежде когда-нибудь разбогатеть. По выходным, он вместе с мужьями других дочерей играет в карты и пьёт дешёвое вино, с грустью вспоминая своё детство в России.
Я выйду замуж за богатого аристократа королевских кровей и буду устраивать роскошные приёмы в собственном замке на берегу озера, расположенного посреди огромного парка. В длинном вечернем платье я посещаю оперу и кабаре, а блеск бриллиантов на шее притягивает взгляды женщин, вызывая у них бессильную зависть. Многие мужчины любой ценой постараются добиться моей благосклонности, но у них ничего не выйдет, ведь для меня это будет лишь игра.