Вид с балкона открывался неплохой, просматривалась половина города, но Карине, привыкшей к просторам вокруг своего замка, зажатые тесными стенами улицы достаточно быстро стали действовать на нервы. Хотелось домой… А приходилось сидеть здесь, изображать восторженную дурочку. С внезапным раздражением залпом выпив коллекционное вино, которое вообще-то положено было цедить смакуя, маленькими глоточками, и никак иначе. Оперлась на низкие мраморные перила, поглядела вниз и с трудом удержалась от того, чтобы плюнуть на каску стоявшему внизу гвардейцу. Уж больно призывно та блестела - парадная, медная, надраенная так, что глазам становилось больно. Удержали ее не приличия даже, а четкое осознание того, что с такой высоты не попасть - несильный вроде бы ветер снесет плевок далеко в сторону, а выглядеть в собственных глазах мазилой Карине не хотелось.
В таком настроении ее и застала мать. Зашла тихо, благо дверь легко и почти бесшумно повернулась на хорошо смазанных петлях, однако в трех шагах за спиной дочери остановилась и окликнула ее по имени. Предосторожность не лишняя - наученная горьким опытом, Карина приобрела некоторые привычки, вызывающие у придворного люда оторопь и шепотки за спиной. Проще говоря, на любой внешний раздражитель она сейчас реагировала одинаково - хваталась за оружие, и кинжал висел на поясе всегда. Мать эту ситуацию уже проходила и, хотя вид разворачивающейся всем корпусом дочери с ножом в руке не особенно ее напугал, все же предпочитала не рисковать.
- Что случилось, мам? - спросила девушка, не оборачиваясь. Честно говоря, не совсем такую встречу с матерью она ожидала. За то короткое время, пока они не виделись, поменялось очень многое, и в первую очередь сама Карина. Для матери она осталась девочкой, да и была ею, когда они расстались. Но сейчас молодая герцогиня была взрослой женщиной со специфическим жизненным опытом, умеющая принимать решения и, так уж получилось, отвыкшая и не желающая оглядываться на мнение тех, кого считала менее компетентным. Мать же, при всех ее достоинствах, была классической домохозяйкой, редко выезжающей из своего замка и не стремящейся в общем-то к чему-то новому. Сейчас Карина ужасалась, что, не случись трагедии с усобицей, она когда-нибудь стала бы такой же. Добровольно похоронить себя в четырех стенах и полностью зависеть от мужа - нет уж, такой радости ей совершенно не хотелось. Только слишком высокую цену она отдала за то, чтобы прийти к этой мысли.
Что интересно, мать это понимала и не осуждала дочь, просто иногда не могла сдержаться, приведя свое отношение к ней в соответствие с изменившимися реалиями. От осознания этого Карине становилось еще горше - она чувствовала себя предательницей и ничего не могла с этим поделать. И мать это тоже сознавала - и не говорила ни слова в упрек. И то, что она - единственный сейчас близкий Карине человек, понимала… Матери всегда лучше понимают своих детей, чем даже они сами.
- Ничего не случилось. - Мать улыбнулась, Карина поняла это, хотя и не видела ее лица. - Просто захотелось вдруг тебя увидеть.
- Понятно. - Карина наконец развернулась. Откровенно говоря, она просто не знала, о чем ей говорить.
Мать, очевидно, почувствовала это, вздохнула и тихо спросила:
- Очень тяжело?
- Да. Ты понимаешь, я не хочу этой свадьбы, не хочу такой жизни…
- А какой хочешь?
- Какой… - Девушка замялась.
- Сама не знаешь, - вздохнула мать, и вдруг ее лицо в одно мгновение словно постарело, осунулось, сеточка морщин пробежала от уголков глаз чуть ли не до висков. - А ведь решать все равно придется, и времени у тебя не так уж и много.
- А что решать? - с внезапной злостью вскинула на нее глаза Карина. - Мне кажется, все уже решили за меня.
- Вот в этом ты ошибаешься. - Мать вроде бы улыбалась, но в голосе ее внезапно зазвенела сталь. - Ничего еще не решено, и все можно изменить.
Карина внимательно посмотрела на мать… А ведь та не шутит, внезапно поняла девушка. Она и впрямь уверена в том, о чем говорит. И впервые за последнее время Карина вновь почувствовала себя маленькой и несмышленой. А мать и умнее, и решительнее, чем казалось, просто умеет это не показывать, выглядя в глазах окружающих недалекой куклой. Так безопаснее - и куда больший простор для контрдействий. И осознание этого факта заставило Карину взглянуть на мать совсем иначе - и уважительнее, и… осторожнее. А та в свою очередь, убедившись, что ее дочь достаточно умна, чтобы осознать кое-какие истины, снова улыбнулась:
- Не стоит паниковать заранее. Для начала объясни, что тебе не нравится в ситуации.
Что же, Карина объяснила. Коротко, емко и не стесняясь в выражениях. Отвыкла она от политесов за последнее время. Мать это, кстати, не удивило и не покоробило, она лишь кивнула:
- Очень хорошо. И что же ты собираешься делать дальше?
- Не знаю. Но замуж за этого козла я не пойду, - выдохнула она и тут же рефлекторно огляделась - не подслушивает ли кто.
Мать поймала ее взгляд, улыбнулась одобрительно:
- Ну вот, наконец-то начинаешь задумываться о том, что и где говоришь. Пусть и с опозданием. Не волнуйся, на твою комнату наложена сильная защита.
- Защита?
- Ну да. А ты думаешь, я тут по парку гуляю да бока отлеживаю? Нет, у меня уже есть неплохие связи, в том числе и среди магов. Не самых сильных, конечно, но… честно говоря, это и к лучшему. Погоду делают не архимаги. Они, конечно, сильны, но их мало. Те, кто сидят на местах, значат куда больше, а учитывая, что шансов подняться выше у них нет, поскольку старые да маститые легко своих мест не отдадут, да что там не отдадут - копьем не сковырнешь, то положением своим они недовольны. Такие есть и среди магов, и среди военных. Чиновники опять же… Словом, простор для комбинаций широчайший, особенно в случае появления законного претендента на престол. Ты понимаешь, о чем я?
- Понимаю, мама, но… я не хочу.
- Чего именно? Тебе неприятен сам жених? Или роль, которая тебе уготована? Или, может, есть другая причина?
- И то и другое. И, мам, я боюсь…
- За себя? Не бойся. Твоего… друга боятся куда больше. Я точно знаю, его смертельно боится даже кардинал и поэтому хочет убить. Думаю, у него не получится, хотя попытается, конечно. Но если хотя бы четверть слухов о парне, которого ты нашла, верна, кардиналу с ним не справиться.
- И что нам делать?
- Ждать, пока он вернется, разумеется. А уже потом, опираясь на его поддержку, можно будет изменить очень многое.
- Мама, но он…
- Карина, девочка. - Мать подошла к ней, провела рукой по аккуратно уложенным волосам дочери. - Поверь, я знаю, что говорю. Вряд ли девчонка, что вцепилась в него, как клещ, сможет отбить его у тебя.
- Один раз смогла, - буркнула Карина.
- Потому что ты повела себя неправильно. Надо знать, что ты хочешь, а уж потом принимать решения. Все, успокойся. И запомни: мы с тобой еще увидим небо в алмазах и плюнем на могилы наших врагов!
Джоанна
Задав вопрос, Джоанна в первый момент сама испугалась собственной храбрости. И было от чего испугаться - лицо Артура после ее слов в буквальном смысле закаменело. Таким девушка его не видела никогда. В замке, сразу после их знакомства, лицо киборга почти всегда было бесстрастным. Позже у него все чаще стали проявляться эмоции, обычно малозаметным намеком, легким прищуром, изгибом губ… В последнее время Артур вовсе перестал их скрывать, мог и расхохотаться во всю луженую глотку, и нахмуриться так, что становилось жутковато. Однако никогда еще она не видела его таким - абсолютно безразличным, полностью неподвижным. Казалось, постучи чем-то твердым - зазвенит.
Это и впрямь было страшно. Хорошо еще, продолжалось недолго - может, минуту, может, даже меньше. Но, по ощущениям Джоанны, все же недолго. А потом Артур внезапно спрыгнул с коня, взял его под уздцы и зашагал прочь с дороги, в лес. Джоанне не оставалось ничего иного, как последовать за ним.
Отошли они совсем недалеко. В какой-то момент Джоанна, правда, ухитрилась потерять Артура из виду - все же здесь, среди камней и цепляющихся за них деревьев, лошадь шла с трудом, копыта скользили по густо покрывающему валуны мху. Пришлось и Джоанне спешиваться и тянуть свою норовистую кобылу за собой.
Хорошо еще, Артур не пытался спрятаться. Буквально через несколько десятков метров девушка обнаружила его, сидящего на вывернутом корне огромной сосны. Не так давно, поскольку дерево не успело еще погибнуть окончательно, и крона была зеленой, сосна рухнула, образовав естественный мостик над небольшим, зато бурным ручьем. Сейчас на ее стволе были развешаны мокрые куртка и рубашка Артура, а сам он, привалившись спиной к теплой шершавой коре, сидел и, чуть прищурившись, наблюдал за стремительно несущейся водой. Пронзительно-светлые, холодные даже на вид струи, позволяющие рассмотреть на дне каждый камушек, свивались в небольшие водовороты, закручивая в них случайно попавшие листья, и это действо, казалось, занимало все внимание киборга. Во всяком случае, на появление Джоанны он не отреагировал, даже голову не повернул, хотя наверняка знал, что она здесь.
Девушка села на камень рядом с ним, подождала немного, а потом, вздохнув, сказала:
- Прости меня.
- Тебе совершенно не за что извиняться. - Голос Артура звучал мертво. - Ты, к сожалению, права.
- Я и впрямь низшее существо?
- Нет. - Киборг резко повернулся к ней, и не первый день знающая спутника Джоанна поняла, что он в гневе. Со стороны вроде бы и незаметно, но уж она-то научилась улавливать мельчайшие перемены его мимики. - Это мне надо извиниться перед тобой.
- Но…
- Слушай и не перебивай. Я много думал… И не делай такие глаза. Не забудь, я думаю в разы быстрее людей. Так вот, я извиняюсь за свои слова. Я думаю и двигаюсь быстрее вас, легче регенерирую и обладаю еще массой полезных возможностей, но создали меня именно люди. И такие, как ты, не могут быть ниже меня. - Тут он скривился и добавил: - Но те, кто будут угрожать тебе, все равно будут позиционироваться именно так. И убью я их без жалости.
- Послушай, я только хотела…
- Джоанна, девочка. - Артур взял ее за руки. - Ты что, думаешь, я слепой? Что я ничего не понимаю? Все я вижу, все я знаю. Только и ты пойми: я боюсь.
- Ты? Боишься? - Джоанна была даже не удивлена - ошарашена. Для нее узнать, что Артур может чего-то бояться, казалось сказкой для маленьких детей. Однако Артур и не думал шутить.
- Да, боюсь. За тебя, если волнуют нюансы.
- Но почему?
- Да потому, что ты очень уязвима. Сейчас ты в меня влюблена, психологию людей я изучал. Тебя запирай не запирай, все равно пойдешь за мной. И что дальше? У нас впереди рискованное путешествие, но здесь ты хотя бы будешь под моим присмотром. А потом мы вернемся, и меня наверняка постараются убить. И тебя заодно.
- Тебя? Кто?
- Наш бравый кардинал, к примеру. Можешь поверить, я Джарефа знаю достаточно хорошо, чтобы просчитать его действия. Эту сволочь беспокоят сейчас только собственные потомки, на остальных ему плевать. Да он этого и не скрывает. А я для них, по его мнению, прямая и непосредственная угроза.
- Почему?
- Потому что мне плевать, кто они и что они, и, если кто-то из этих олухов вдруг окажется на моем пути, я перешагну через его труп так же, как и через любой другой. Остальные или не посмеют, или не смогут, а мне без разницы. И у него нет сил, чтобы в открытую мне помешать. Поэтому он попытается меня устранить, а если ты будешь со мной, то и тебя заодно. Только Джареф - не такой, как те олухи, которых я сегодня пошинковал на окрошку. Кардинал даже сейчас, учитывая тех, кто стоит за ним, почти равен мне. А ведь он не единственный желающий с нами разделаться - врагов мы наплодили достаточно.
- Я все равно не уйду, - сказала Джоанна, будто ставя точку, и сама удивилась своей смелости.
- Я знаю, - вздохнул Артур. - Только прошу, давай все наши дела, разбирательства в отношениях оставим на потом. Победим - тогда и расставим точки над "ё".
- Договорились. Но с условием, что ты честно ответишь на один вопрос.
- Даже, кажется, догадываюсь на какой, - усмехнулся Артур. - Спрашивай.
- Ты меня любишь?
- Я угадал. Честный ответ - не знаю. Это понятие мне знакомо только теоретически, характеристики его расплывчатые, и четко соотнести свое отношение к тебе с данным определением я не могу.
Кого другого подобное заявление могло заставить икнуть от удивления, но Джоанна уже достаточно общалась с Артуром, чтобы выработать иммунитет к его словесным загибам. В принципе, она услышала достаточно, чтобы сделать выводы. Меньше, чем хотелось бы, но больше, чем рассчитывала, а сопоставлять факты она научилась все у того же Артура. И теперь была абсолютно спокойна - никуда Артур не уйдет и ее не бросит, а что касается врагов, так поубивает их, и все. В первый раз, что ли…
- А… можно еще вопрос?
- Можно. Но последний. - Артур хитро прищурился.
- Почему ты согласился искать этот источник магии? Он ведь тебе не мешает, да и мне тоже.
- Потому что Джареф прав. Он показывал мне выкладки Чупа-Чупса, я не нашел в них каких-то несоответствий. Магия действительно убивает цивилизацию, пройдет еще лет пятьсот - и твои… наши потомки залезут на деревья и будут жрать бананы. И возникает закономерный вопрос: кому это надо? Именно поэтому я и пошел разбираться с проблемой.
- Но тогда зачем тебе возвращаться? Ведь тебя хотят убить…
- Это уже другой вопрос, но я все же отвечу. Это не из-за того, о чем ты думаешь. Карина мне безразлична… во всяком случае, теперь. А вот наш общий знакомый в кардинальской мантии совсем даже наоборот. Ты понимаешь, он умный, умнее меня, но сейчас я невооруженным глазом вижу, что у него поехала крыша. Немудрено за столько лет свихнуться. Он зациклен на безопасности собственного рода и, случись нужда, зальет кровью половину планеты. А я этого не хочу. Люди сами разберутся между собой, и никакой механический фюрер им не нужен.
- Думаешь?
- Знаю. Он послал своих людей к линкору, понимая, что они погибнут. Но Джарефу очень хотелось получить эту игрушку, и ему плевать на тех, кто ему предан. Это показатель. Свихнувшийся киборг - угроза для всей планеты, и я его остановлю.
- Это опасно.
- Смертельно опасно, - кивнул Артур. - Но запомни: я все-таки робот, хоть и с приставкой "био", и умею грамотно взвешивать шансы. В меня заложены кое-какие ограничения. Сейчас их нет, но привычка въелась мне в подкорку. Кое-какие из этих ограничений - штука нужная, так я считаю. И поэтому никогда не вступаю в безнадежный бой - я собираюсь выйти победителем.
- Но…
- Все. - Артур резко поднялся и направился к своим вещам. - Мы так болтать с тобой можем хоть до второго пришествия, а нам еще в город возвращаться.
Не слушая робких попыток Джоанны возразить, киборг подхватил ее на руки и ловко посадил на лошадь. Потом с чавкающим звуком запрыгнул на свою, поморщился:
- Ты заешь, никогда не думал, что быть одетым в сырое так неприятно.
- Ты никогда не оказывался под дождем?
- Просто меня никогда не заботила мысль о том, приятно это или нет. Главное, функционировать не мешало. Ну что, поехали? - улыбнулся Артур и, не дожидаясь ответа, толкнул лошадь под бока каблуками.
К городу они подъехали, когда уже смеркалось. Лошадей Джоанна предложила оставить в лесу, потому что животные эти наверняка приметные, и их легко могут опознать, но Артур не согласился. Больше того, он и в город сегодня заезжать не собирался. Там остался только его доспех в гостиничном номере, а он до завтра как-нибудь полежит, заявил киборг и решительно направил лошадей в сторону. Джоанна удивилась, но… Артур ведь ничего не делает просто так. В результате она последовала за ним, не задавая лишних вопросов, и вскоре ее доверие было вознаграждено. Буквально через полчаса они оказались возле довольно внушительного особняка с неосвещенными окнами, в который Артур ввалился, как к себе домой.
- Это где мы? - спросила Джоанна, входя за ним.
- Здесь жил тот хмырь, что пытался из тебя живца сделать, - усмехнулся киборг. - Как, впечатляет?
- Ну… да. А зачем мы здесь?
- Ночевать будем. Не пропадать же добру. Тебе вот эта комната подойдет? - Артур толкнул дверь, за которой обнаружилось небольшое, но весьма уютное и очень чистое помещение с внушительной, мягкой даже на вид кроватью.
- А кто здесь жил? - спросила Джоанна, с интересом заглядывая ему через плечо.
- Никто. Это гостевая. - Артур подтолкнул Джоанну внутрь, а сам повернулся, собираясь уходить.
- А ты куда?
- А я пойду скажу тем придуркам, которые сидят здесь под замком, чтоб до утра не вылезали. А то осерчаю. - Киборг хищно ухмыльнулся и бесшумно, не скрипнув и половицей, исчез, оставив Джоанну догадываться, что будет с теми, на кого он начнет "серчать".
Фантазия у девушки была достаточно живая, Артура она знала неплохо, и от нарисованной ее воображением картины девушку передернуло. Однако в комнату она вошла без колебаний - как минимум, здесь было безопасно. Да и воплей так и не раздалось - по всему выходило, что Артуру не пришлось испытывать на пленных свой арсенал методов убеждения. Впрочем, это Джоанну уже не волновало - спустя каких-то пару минут, кое-как сбросив одежду, она, утонув в мягкой перине, уже спала крепко и без сновидений.
В порт они приехали утром. До гостиницы, правда, добирались пешком, Артур внял словам Джоанны о маскировке, но затем киборг взял извозчика. Лошади, спокойно дождавшиеся хозяев в гостиничной конюшне, благо их никто не рискнул увести, шли в поводу. Как объяснил Артур, весь город накануне он так и не осмотрел и до причалов, у которых швартуются океанские корабли, не добрался. Раз так, можно, конечно, поискать, но лучше не терять зря времени, тем более что у гостиницы всегда ошивалась пара-тройка потертых личностей при таких же потертых экипажах. Лошади, запряженные в них, тоже были не блеск, да и не заработать извозчику на хорошую конягу, однако от них и не требовалось рекордов. Довезут - и ладно.
В открытую коляску Джоанна садилась осторожно, с подозрением оглядывая скамейку. Что интересно, на таких рыдванах она в жизни не каталась. В студенчестве не довелось, а потом или телегой, или верхом, или уж в карете из королевских запасов. Совсем другие ощущения. Здесь же было грязно, да и скрипел экипаж подозрительно, намекая, что и развалиться может. Тем не менее, выбора не оставалось, да и дорожная одежда была рассчитана на подобное, во всяком случае, подшитые кожей штаны грязи не боялись.
Дорога тоже оставила о себе мало приятных впечатлений. Их транспортное средство ловило колесами все неровности брусчатки, и казалось, что на очередном ухабе позвоночник осыплется в сапоги. Зато гордый своим экипажем извозчик тут же стал громогласно и пространно рассуждать о политике, о том, какие все сволочи и как гнобят простой народ. В чем-то он был прав, но в чем, Джоанне даже разбираться не хотелось, уж больно мутный поток грязи выплескивался изо рта извозчика. И так продолжалось до тех пор, пока Артур не бросил: