- Он станет воином.
…Восьмипалый знал очень многое. Но не всё Он рассчитывал дожить у сугаанчаров остаток жизни - столько десятилетий, сколько суждено его изношенному телу. Онгон не знал, что меньше суток назад оно, это тело, превращено в ничто системой утилизации ВВ. Не знал, что проживёт не век-другой, а гораздо дольше. Что станет Богом - и умрёт. Но - останется жить вечно в изолированных, замкнутых на себя псевдо-нервных цепях Водяного Верблюда…
Они всё ещё стояли у ложа Саанкея, когда восьмипалый увидел маленькую девочку. Осеней пять, не больше Заплаканное лицо. Подошла, присела, осторожно коснулась руки больного. Плечи дёргались от рыданий.
Онгон смотрел на неё не отрываясь. Фасеточный глаз-самоцвет переливался в свете костра. И не только глазами смотрел восьмипалый на пятилетнюю Сауле:..
…она не сказала никому, но только она, Сауле, во всём виновата, каменная куница повадилась таскать птенчиков из гнезда, каждый день по одному, и Сауле было очень их жалко, и она попросила старую змею…
Восьмипалый осторожно прервал мысленный контакт. Триста лет - после смерти луноокой Джеймун - он не встречался ни с кем, обладавшим способностями такого уровня. Жизнь в качестве скромного лекаря на кочевье сугаанчаров приобретала иной смысл…
9
- Тот, кто принесёт мне голову Карахара - получит улус Нурали под свою руку, - сказал Сугедей и больше не прибавил ничего.
Его нукер-баши - сотники и полутысячники - молчали. Сугедей никогда не давал пустых обещаний - это знали все. Но и имя Карахара было восточным кочевникам знакомо - и ничего успокаивающего о Чёрной Птице, повелевающей Драконами Земли, они не слышали.
Милена стояла рядом с ханом, что само по себе казалось необычным, - женщинам в ставке во время сражения делать нечего. Она удивила собравшихся ещё больше, заговорив командным тоном:
- Пусть ваши люди не надеются на темноту. У аскеров Карахара есть глаза, видящие в ночи. И не надейтесь на луки - Стрелы Грома стреляют дальше. Все должны решить копья и кончары. Пусть девять воинов падут, но десятый подойдёт к врагам вплотную. Тогда Карахару не поможет ничто.
Послышался ропот. Женщина осмеливается указывать воинам? Неизвестно зачем оказавшаяся среди них чужачка? Сугедей поднял руку и сказал:
- Вы слышали? Да будет так! Идите к вашим воинам!
Ропот смолк мгновенно. Нукер-баши потянулись к передовой. Сугедей с ними, ничем не выделяясь, в таком же сером халате, в простом шлеме-шишаке грубой поковки…
Милена осталась в ставке, у шатра. Смотрела им вслед и думала: ошибки быть не может. Эти - победят. Обязательно победят, победителей она определяла иррациональным чутьём, не подвластным логике - как птицы, не владеющие навигацией, определяют путь к родным гнездовьям… Победят - это стало последней мыслью Милены.
Дойти до своих отрядов командиры не успели. Скалы содрогнулись и стали рушиться. Первый же громадный обломок, с двухэтажный дом размером, раздавил ханскую ставку. И всех, кто в ней находился.
Оружие онгонов, по большому счёту, оружием не было. Создавалось, по крайней мере, для других целей. Для мирных. Но если пьяный водитель самого мирного асфальтоукладчика зарулит в лес и наедет на муравейник - муравьям достанется ничуть не меньше, чем от аналогичного визита самого милитаристского танка…
Обстрел, устроенный Гамаюном, казался теперь фейерверком на детском утреннике. Древние скалы содрогались - до самых своих оснований. И рушились. Обломки убивали живых и погребали мёртвых. Распахивались хищными пастями трещины - и схлопывались со всем, что туда попадало. Озеро кипело странными волнами - они не катились никуда, а сшибались на месте с яростью бьющихся насмерть конных полков. Воздух стонал, как стонет очень сильный человек от нестерпимой, сводящей с ума боли. Люди гибли.
Потом всё кончилось - оружие онгонов не могло работать долго, не разрушив ткань времён и не уничтожив их убежище. Бешеная пляска скал прекратилась - и на уцелевших ринулись глинолицые.
Вход в пещеру Ваир-хана оказался фальшивкой. Настоящий вход, никем до того не замеченный - распахнулся. Одна из скал просто-напросто исчезла, открыв обширный естественный грот. И грот, и тянущийся от него вниз, вглубь скал, извилистый тоннель были полны рабами онгонов. Они ринулись наружу молча, без боевого клича, без кипящего в крови азарта последней схватки… Ринулись мёртво.
И атаковали живых.
10
Ходовые системы она освоила. И поняла, что Дракон может передвигаться, не только плавая и ныряя - но и многими другими способами. У Женьки появилось странное чувство, сродни тому, что бывает у впервые севшего самостоятельно за руль мотоцикла - хотелось газануть, выжать из Верблюда всё, на что он способен…
Она сдержалась.
И занялась системами разведки и сбора информации. Давно пора понять, что происходит вокруг Девятки и вокруг озера.
XII. Логово
1
Этот обвал закончился быстро, несколько многотонных глыб рухнуло с пушечным грохотом - и всё стихло. Но - с Гамаюном осталось шестеро… Глинолицых тоже стало меньше - десятка два отступили к смутно видневшемуся вдали оборудованию неясного назначения. Оттуда с чмокающими звуками стреляли их ружья - по всему судя, пневматические. Бьющее на расстоянии оружие имелось не у всех ходячих мертвецов, да и призовыми стрелками они не были. Остальные сражались ножами - атаковали, не пытаясь уклониться от пуль. И останавливал их лишь выстрел в голову. За понимание этого факта прорвавшаяся в пещеру группа заплатила пятью жизнями. Ещё двоих накрыл обвал. Осталось семеро.
- Не стрелять! - рявкнул Гамаюн. - Кончарами!
И закинул за спину автомат. Ровные, как будто отполированные своды и стены тоннеля закончились - группа пробилась в естественную пещеру. Нависшие над головой глыбы грозили рухнуть в любой момент - и после первых выстрелов иные из них выполнили угрозу. Пещера онгонов оказалась огромна и не освещена - лучи фонарей выхватывали только часть её.
Хотя простор чувствовался - то ли по движению воздуха, то ли по эху от выстрелов и камнепада. От огромной естественной каверны отходили в стороны искусственные туннели - на видимом пространстве их было три: тот, через который ворвалась группа - изгибавшийся; другой, виднеющийся дальше идеально круглым чёрным пятном; и третий, перекрытый мощным бронированным люком.
Куда ведут эти туннели, не ясно. Ясно другое - всемером громадную пещеру не завоюешь. Да они пришли и не завоёвывать.
Они пришли уничтожать. За плечами у каждого - тридцать кило взрывчатки. При ненадёжности здешних сводов должно хватить.
…К глинолицым подтянулось подкрепление - и они снова пошли в атаку. В безмолвную психическую атаку, как каппелевцы в старом фильме. Только не было Анки-пулемётчицы, способной встретить их убийственным свинцом. И не потому, что Багира владела пулемётом хуже легендарной подружки Петьки и Чапаева. Но первые же очереди в пещере показали, что обычный автомат становится тут оружием массового поражения, заживо хороня своих и чужих.
Пришлось браться за тяжёлые, чуть неуклюжие бронзовые кончары - поминая добрым словом Ткачика, оторвавшего от сердца для их покупки два личных "Плейбоя"…
2
Раздавленный обвалом бензовоз горел, подсвечивая поле битвы неверным колеблющимся светом. Но и в этом освещении было видно, что дела хреновые.
Ткачику приходилось туго.
С одной стороны напирали сыны степей, незнакомые и опасные, сменившие дротики на мощные луки, с другой - мертвячки-бодрячки, айдахар им всем в задницу…
Большая часть техники погибла от удара оружия онгонов, либо оказалась погребена под обвалами - и Вася Скоробогатов не мог поддержать огнём морпеха и его людей, удерживающих вход в пещеру. Вася сам с трудом отбивался у оставшихся машин.
Бойцам Отдела помогало то, что их противники - и степняки, и глинолицые - уничтожали друг друга не с меньшим тщанием, чем третью сторону. Союзников в этом трёхстороннем бою не было - каждый сам за себя. Но однако именно нежданный удар служивших хану горцев позволил Гамаюну пробиться в настоящую пещеру без лишних потерь. Невысокие темноволосые воины ловко и быстро, как пауки на паутинках, спустились на длинных верёвках в тыл глинолицым. И почти все полегли в жестокой схватке у входа в тоннель - уничтожив заслон из ходячих мертвецов и убив их восьмипалого командира.
Оставшихся глинолицых это не смутило, как не смущало ничто и никогда. Они продолжали драться. Умереть рабы онгонов уже не могли - но убивать ещё умели.
3
Зажав в каждой руке по кончару, Багира металась в навалившейся на них толпе глинолицых. Рубила во все стороны, по чему придётся - хотя цели достигали лишь удары в голову. Ей тоже доставалось. Голова гудела от пришедшихся по сфере ударов. Туповатая бронза с трудом входила в мёртвую плоть - как колун в сучковатое полено. Дрались почти в полной темноте - под ногами догорал красный фальшфейер, разбрасывая последние искры. Запалить новый было некогда.
Рядом хрип, стоны, невнятные выкрики - живых. Мёртвые бились молча, орудуя длинными, бритвенно-отточенными ножами. Один нож ткнулся в правый бок Багире, вспоров кевлар и пройдя между пластинами бронежилета. Боль не чувствовалась, лишь ткань намокла горячим, и рука стала двигаться медленнее, и Багира поняла: конец.
И всё кончилось. Глинолицые перестали сопротивляться. Стали двигаться бессмысленно - кто-то брёл, спотыкаясь, в сторону от схватки, кто-то смотрел на зажатое в руке оружие, словно впервые его видел. Глинистые маски лиц шли трещинами и раскалывались. В мёртвых глазах впервые появилось что-то, похожее на живое чувство. На удивление.
Но никто не всматривался в мёртвые глаза. Вспыхнул новый фальшфейер - зелёный. Оцепеневших врагов добивали с каким-то странным чувством…
Добивали те, кто остался на ногах. Четверо. Гамаюн сидел, прислонившись к камню стены. Сферы на голове не было. На камуфляже кровавое пятно - быстро растущее. Ещё двое - не шевелились, заваленные телами дважды убитых. Хотя нет, один встал, пошатываясь, смахнул кровь с лица…
Лягушонок - по шее змеится красная струйка, но вроде цел - наклонился над поверженным врагом, удивлённо присвистнул, пытался выдернуть кончар, застрявший в вытянутой, шишкообразной голове. Огромный глаз-самоцвет в середине лба был раздавлен лезвием - и всё равно переливался, сверкал разноцветными гранями.
"Кукловод", - подумала Багира. Последний? Ей было всё равно, силы куда-то ушли, бок немел, хотелось лечь и закрыть глаза. Она не легла, она опустилась на колени перед Гамаюном - и сразу поняла, что дело плохо.
Ну вот и всё, подумала Багира отрешённо. Вот и кончилась сказка, кончилась гнусно и жестоко, чёрный замок захвачен и злые волшебники повержены, но хеппиэнда, руки принцессы и половины царства не будет, потому что герой умирает в луже собственной крови, а пленённая принцесса оказалась сучкой, сдавшей всех, кого можно, и нет в конце рассказа ни точки, ни многоточия, а лишь огромный жирный знак вопроса: зачем? зачем? зачем всё это?
Но прохрипела Багира сорванным голосом другое: "Лягушонок! Заряды!"
Лягушонок плюнул на застрявший в черепе чужака кончар и торопливо стал распаковывать заплечники, сброшенные перед рукопашной.
4
Гладкие своды спускались полукругом, плавно переходя в гладкий пол. Больше ничего тут, в каменном мешке, не имелось - только толстый броневой люк, перекрывавший выход в главную пещеру.
Живых тут не было - одни мёртвые. Много мёртвых.
Мертвецы с тупой настойчивостью бродили, ощупывая холодный камень, словно хотели вырваться на волю, под солнечный свет. Но они ничего уже не хотели, мёртвые не имеют желаний… А эти не могли даже воспринимать и исполнять желания тех, кто подарил трупам псевдо-жизнь - имплантанты, активизирующие мёртвые мышцы и органы, глинолицые уже получили, но чипы управления в их головах пока не стояли…
Полуфабрикаты. Недоделанные зомби, небезопасные сейчас даже для своих создателей.
Раздался лёгкий скрежет. Броневой люк дрогнул и медленно пополз в сторону. Глинолицые потянулись к нему.
5
Патроны кончались. Кровь заливала глаза. Ткачик остался один. Может, кто-то из лежавших рядом и был ещё жив - но стрелять никто уже не мог.
Морпеха смерть непонятным капризом пока обходила - три царапины от стрел не в счёт. Он так думал - не в счёт. Ткачик не замечал, насколько замедлились его движения и как отяжелел автомат в руках.
Стрелы щёлкали по камням. Кавторанг прополз, не поднимая головы, пару метров. Перевернул обмякшее тело в камуфляже, достал из окровавленной чужой разгрузки два запасных магазина. Вставил один в автомат, посмотрел по сторонам.
Ему казалось, что огонь внизу, где чадно горели машины, почти погас. Но это лишь казалось - пылало по-прежнему ярко. Тени в серых халатах двоились в глазах и сливались с серыми камнями. Ткачик выпустил очередь почти наугад, повинуясь чутью - и попал, и зацепил кого-то, чутьё морпеха не подводило даже сейчас.
Серые фигуры падали, не то убитые, не то напуганные огнём в упор, и вставали новые, а может те же самые, и подбирались всё ближе. Стрела ударила в запястье - когда Ткачик торопливо менял магазин. Он почти не обратил внимания, обломил древко, чтобы не мешалось… Следующая очередь - длинная, во весь магазин - оказалась последней, подползавшие и перебегавшие нукеры отбросили луки и кинулись вперёд, не обращая внимания на летящий навстречу свинец.
Ткачик встал им навстречу. Пошатнулся. Сжал в руке нож. Морская гвардия идёт уверенно… Умирает - тоже.
Когда из тёмного провала пещеры выскочил Лягушонок, Ткачик был ещё жив. Но загрохотавших над ухом очередей морпех уже не слышал. Всё плыло перед глазами, плыло и искажалось, как сквозь толстый слой мутноватой воды, и единственным звуком в мире остался грохот крови в ушах, но и он звучал всё слабее и реже, реже… реже… и замолчал. Не стало ничего.
6
Здесь стрелять было не опасно - с гладких сводов тоннеля рушиться нечему.
Отступая по наклонному ходу, Багира проклинала своё любопытство. И желание напоследок разжиться каким ни есть трофеем в логове онгонов - перед полным его уничтожением. Ага. Разжилась. Понадеялась, что за броневой плитой хозяева прячут что-то ценное. Они, действительно, кое-что там прятали…
И это кое-что сейчас наступало сплошной массой по туннелю. Глинолицые. Много. Они не походили на тех, предыдущих, - ещё более вялые и заторможенные. Марионетки, лишившиеся кукловода. Но Багира видела, как они - на вид медлительные и ко всему безучастные - буквально разорвали в куски раненого бойца - там, внизу, в пещере. И - эти не боялись пуль, даже попадавших в голову. Разодранные чуть не на куски тела упрямо ползли вперёд, Багире приходилось стрелять и стрелять в упор, перешибая пулями хребты и конечности…
Она осталась одна, прикрывая отход, - Лягушонок и двое бойцов выносили наверх Гамаюна - и дело осложнялось тем, что одновременно Багира разматывала с катушки провод, тянувшийся вниз, к зарядам. Глинолицых провод не интересовал, и это радовало, потому что из-за густых помех на заложенные параллельно радиовзрыватели надеяться не стоило… И - тоже хорошо - рана в боку оказалась несерьёзной царапиной. Больше ничего хорошего не было.
Багира справилась, она всегда и со всем справлялась - но пришлось тяжко.
…Провод застрял. Захлестнулся? Висевшая за спиной катушка перестала вращаться. Багира зарычала и выпустила из ручника длинную - от стены до стены и обратно - очередь в подкатывающуюся толпу. Пули откидывали глинолицых назад, валили с ног, они вставали, или двигались вперёд ползком и на четвереньках - но крохотную фору Багира получила. Сдёрнула катушку из-за спины. Провода на ней не осталось. Ни одного витка. Что за чёрт, должно было хватить с запасом… Катушка дёрнулась из рук, кто-то или в туннеле, или в главной пещере потянул за провод.
Мёртвые лица надвигались. Мёртвые руки тянулись к ней. Очередь оборвалась - закончились патроны. Багира оглянулась. Конец туннеля, выходящего в небольшой естественный грот, совсем рядом. Видны отблески огня, слышны выстрелы и взрывы. Успею, подумала Багира, взрыватель с пятисекундной задержкой. Лишь бы внизу никто не перерубил провод…
Ручка взрывного устройства скользнула в окровавленных пальцах, но провернулась. Багира рванула к выходу. Успею…
Горы скорчились в судороге, когда она пробегала под нависшими, державшимися на честном слове сводами грота. До выхода оставалось метров пять. Не больше.
7
Восток светлел. Бой угасал, как угасает пожар, в котором сгорело всё, что могло сгореть. Победителей не было. Хотя, с точки зрения арифметики и геометрии, на лавры победителя мог претендовать Сугедей - именно у него осталось больше всего воинов, и именно они заняли наибольшее пространство побережья.
Самому Сугедею произошедшее ночью победой не казалось.
Не из-за потерь - они оказались огромны, но хан никогда не считался с потерями. Не из-за гибели Милены - жизненные планы Сугедея отнюдь не основывались исключительно на её помощи… Жена Карахара, переметнувшаяся к молодому владыке степи, стала приятной неожиданностью, ничего, по большому счёту, не менявшей.
Собственное спасение из раздавленной скалой ставки хана не взволновало. Оличей-ханум, дряхлая прорицательница, давно предсказала, что он умрёт владыкой и в глубокой старости. Конкретные предсказания Оличей сбывались всегда. Смерть, в который раз разминувшаяся с Сугедеем, лишь в очередной раз это подтвердила.
Удручали результаты многочасового боя. Пещера онгонов погребена, и добычи в логове восьмипалых демонов уже не взять. Драконы Земли большей частью повержены - но захваченные обгорелые обломки могли лишь послужить для изготовления клинков и наконечников, не более того. А немногие уцелевшие продолжали отбиваться - пусть и не так яростно, как прежде. Надо было захватить хотя бы их. Сугедей погнал усталых воинов в новую атаку.
8
После обвала, похоронившего и пещеру онгонов, и Багиру, Лягушонок сам стал как глинолицый. Мыслей не было, чувства и желания тоже куда-то делись. Остались рефлексы и доведённые до автоматизма боевые навыки. Он выполнял все команды Скоробогатова, он стрелял из СВД, он стрелял из автомата и из подствольника (пока к тому не закончились гранаты), он дрался ножом, когда кучка степняков прорвалась к трём уцелевшим машинам, он делал что-то ещё - и потом не мог вспомнить: что? и зачем?
Он не чувствовал боли в превратившемся в сплошной синяк правом плече, и боли в мочке уха, вспоротой ножом глинолицего, и даже боли от потери Багиры - не чувствовал. И не хотел больше ничего - даже остаться в живых…
Всё мелькало вокруг кровавым калейдоскопом, и крутился он в обратную сторону, и привыкший убивать Лягушонок исчез, и всё вернулось на семь лет назад, и появился двадцатилетний паренёк Сашка Фирсов, не понимающий, зачем и для чего его послали в каменное пекло, украшенное надписью: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД!!!"