- А ты должен был доложить о результатах еще минуту назад, - перебил его ворчание Вольфрам.
- Так нет же результатов.
- Вот об этом и доложи. Все. Треп в эфире прекращаем. Рации больше не выключать. Докладывать каждые пять минут. Работаем!
Серегин не торопясь прошел вдоль стойки "рецепшина". Безразличные взгляды троих администраторов скользнули по нему и, не задержавшись, ушли в сторону. После стойки Серегин прошел вдоль стены, намереваясь посетить укромный уголок, почти полностью скрытый от остального зала большим горшком с фикусом. Он уже проходил здесь минут пять назад. Тогда здесь никого не было, но этот уголок еще со вчерашнего посещения Серегин отметил в памяти как удобное место для нахождения объекта. При условии, что объект догадывается, что его будут искать.
Серегин скользнул вдоль стены к фикусу и вздрогнул. На низенькой мягкой скамеечке за ним сидели трое. И не просто трое, а ТЕ САМЫЕ трое, которые привлекли его внимание ранее, и все время они оставались на этом самом месте.
Разумеется, они нисколько не подходили под описание объекта, иначе Серегин уже поднял бы тревогу. Но, медленно, шаг за шагом приближаясь к ним, Серегин вдруг понял, чем именно они заострили его внимание.
Вероятно, это была чистая интуиция, но Серегин отчетливо видел, что эта троица выделялась из общей массы участников конгресса "Врачи без границ". Во-первых, врачами они не были, вообще не имели отношения к медицине. Серегин с детства владел умением распознавать профессию незнакомых ему людей, и почти никогда не ошибался. Во-вторых, они все трое были русскими, а больше русских Серегин в вестибюле, здесь не заметил. В третьих, они не просто проводили время в ожидании начала конгресса - то ли всех должны были куда-то пригласить, то ли подать автобусы и куда-то повезти, Серегин не разобрался, да это и не было ему интересно, - а целеустремленно ожидали появления кого-то еще. Ну, прямо как Вольфрам со своей командой.
Серегин остановился у фикуса, достал из кармана платок и, в который раз за утро, не торопясь промокнул лоб. А заодно рассмотрел странную, по его мнению, троицу повнимательнее.
Единственная среди них женщина, средних лет, некрасивая, с худым, "костлявым" лицом, могла еще иметь какое-то отношение к медицине. Но не врач и не средний персонал, а скорее… Да, она была биологом, но не ботаником или там зоологом, а, скорее, физиологом или генетиком, специалистом, любившим копаться во внутренностях живых тварей. Сидя в пол оборота к Серегину, она что-то, не торопясь, говорила старшему из мужчин, который был… археологом или полевым историком, из тех, что не сидят на месте, а ездят по разным странам, собирая материал.
Третий мужчина… Да, в третьем мужчине, который с хмурым видом глядел в сторону и в разговоры не вступал, хотя явно был из той же компании, что и двое сидящих рядом, было что-то загадочное, непонятное что-то, чего Серегин никак не мог раскусить. Серегин с минуту постоял возле фикуса, как бы оглядывая зал в поисках чего-то или кого-то, но на самом деле краем глаза не выпуская хмурого мужчину из поля зрения. Всем своим видом хмурый тянул, самое большее, на экономиста-бухгалтера, что по внутренней шкале Серегина стояло лишь чуть выше вахтеров и уборщиц, но было в нем что-то внутренне неприятное, причем неприятное настолько, что хотелось поскорее уйти от него подальше, или, по меньшей мере, отвернуться и больше не смотреть. Серегин никогда с таким не встречался. Поэтому он и задержался возле укромного уголка, пытаясь разобраться, что же такого странного и отвратительного в хмуром.
На объект он и близко не тянул. Хмурому было лет сорок пять-сорок семь по прикидкам Серегина. Из этих троих никто не мог оказаться объектом. "Археолог" был еще старше, за пятьдесят, а третья была вообще женщина. Никто из них не мог быть Олейниковым. Даже если тот научился изменять свою внешность, зачем ему маскироваться под старика? Для этого ему пришлось бы прилагать дополнительные усилия, чтобы изменить всю структуру движений и жестов. Серегину, который любил читать с детства, как-то попалась в руки книжка психолога про язык тела, из которой он вынес, что каждому возрасту соответствуют какие-то общие мелкие телодвижения, зависящие от состояния и возможностей организма. Например, семидесятилетний старик не станет ходить широким, упругим шагом, его изношенное тело просто этого не позволит. Да и вообще, Олейников должен появиться здесь в одиночестве, а даже если он примкнул бы ради маскировки к какой-нибудь компании, то это должны быть именно участники конгресса, а не явные посторонние. Языка же тела…
Вот оно! - чуть ли не вслух воскликнул Серегин. Внезапно он понял, что именно неприятного в хмуром, за которым он исподтишка наблюдал. Язык тела. Точнее, полное отсутствие такового. Человек, даже если он спокойно сидит, постоянно совершает какие-то мелкие движения руками, головой, ногами, туловищем. Хмурый же сидел совершенно неподвижно. У него не было никакого языка тела. Вообще никакого. Это было неестественно, это было невозможно, но это было…
К троице, за которой наблюдал Серегин, подошли еще двое: один совсем молодой, даже моложе Серегина, другой постарше, за тридцать. Оба с едва заметной, но все же военной выправкой. Не армия, а что-то такое, где редко носят форму. Спецслужбы или разведка. Который постарше, очевидно, командир, начал что-то говорить "Археологу". Очевидно, что-то неприятное, потому что после первых же слов тот вскинулся, будто его ударили, и его загорелое лицо пошло редкими красными пятнами.
- Серегин, ты заснул? - раздался в наушниках голос Вольфрама.
Серегин вздрогнул и машинально поглядел по сторонам, но командира не заметил. Очевидно, тот находился где-то на балкончике, который на уровне второго этажа опоясывал по периметру гостиничный вестибюль, откуда мог наблюдать, что происходит внизу.
- Да нет, показалось, - буркнул Серегин и машинально глянул на часы - было без пяти двенадцать. - Объект не…
- Объект зафиксирован, - внезапно перебил его неестественно спокойный, полный внутреннего напряжения голос Олега. - На три часа по азимуту от стойки "рецепшина", возле самой стены. В трех метрах от входа в ресторан.
- Иду, - мгновенно отозвался Вольфрам. - Держи его в поле зрения. Серегин, спокойно двигайся к выходу.
Серегин бросил еще один взгляд на тех, за кем наблюдал. Они возбужденно что-то говорили все разом, лица у всех, кроме таинственного угрюмого, стали злыми и встревоженными.
И тут Серегину стало не до них, да и не до кого вообще. Сперва он почувствовал, как колыхнулся народ в зале, потом раздался, перекрывая гул толпы, низкий голос из мегафона, сказавший что-то по-немецки:
- Die Aufmerksamkeit! Die Damen und Herrn, ich bitte alle, die Dokumente für die Prüfung vorzubereiten. Ich bitte die Entschuldigung für die gebereitete Unruhe.
Голос повыше, очевидно, переводчика, сказал, наверное, то же самое, по-английски, после чего повторил по-русски:
- Внимание! Дамы и господа, прошу всех приготовить документы для проверки. Прошу извинения за причиненное беспокойство.
- Ich flehe an, sich dazu mit dem Verständnis zu verhalten. Im Saal befinden sich die russischen Spione. Bis die Prüfung dauert, bitte ich alle, wachsam zu sein, - продолжал низкий голос. - Wenn Sie jemanden verdächtig bemerken werden, sofort rufen Sie den nächsten Polizisten. Im Voraus danke ich für die Mithilfe.
- Умоляю отнестись к этому с пониманием. В зале находятся русские шпионы. Пока длится проверка, прошу всех быть бдительными. Если вы заметите кого-то подозрительного, немедленно зовите ближайшего полицейского. Заранее благодарю за содействие, - по-английски и по-русски повторил переводчик.
Серегин ощутил легкий шок. Они где-то прокололись? - мелькнуло в голове. Но тут же он сообразил, что к ним это не имеет никакого отношения. Они не могли проколоться, поскольку в город перенеслись через портал, а уже в городе показывали документы только в гостинице, где пробыли меньше двух часов, за три километра отсюда. Но в той гостинице никто не мог знать, куда они направились рано утром и где должны быть к настоящему моменту. К Олейникову это тоже явно не имело отношения. Так что это было лишь совпадением. Глупым, бессмысленным совпадением, из тех, что возникают время от времени и нарушают хорошо продуманные планы.
- Парни… спокойно, - раздался в наушнике задыхающийся голос Вольфрама, очевидно, он изо всех сил спешил к месту, где Олег зафиксировал объект. - Действуем по плану. Это не за нами.
- Догадался уже… - проворчал в ответ Серегин, направляясь к выходу, который наверняка уже перекрыла полиция.
- Объект идет в центр зала, - воскликнул Олег. - Я - за ним.
- Не приближайся к нему! - крикнул Вольфрам. - Я запре…
Серегин уже видел полицейских в черной форме, в похожих на мотоциклетные шлемах и с короткими автоматами в руках. Двигаясь попарно, они шли цепочкой от выхода к нему навстречу, читая у всех встречных уже услужливо развернутые документы и пропуская их себе за спины.
Серегин, спохватившись, сунул руку в карман за паспортом. Попутно он для успокоения коснулся пальцем гладкого бока пластиковой коробочки "полога внимания" и ощутил легкие, едва уловимые удары "тук-тук", словно в ней билось маленькое волшебное сердечко.
Центр зала, куда направился объект и куда спешил Вольфрам, оставался правее, и Серегин подумал было повернуть туда, чтобы подстраховать и помочь командиру в случае надобности, но не успел до конца оформить эту мысль.
Самым краешком глаза он увидел, как непонятная компания, за которой только что наблюдал, идет вдоль стены, ведомая "военным" постарше. Их остановила пара полицейских. "Военный" сказал что-то повелительное, если судить по его высокого поднятому подбородку, предъявил какой-то лист бумаги, явно не паспорт, и всех их пропустили к выходу на улицу.
Странно, успел еще подумать Серегин. И тут увидел объект.
Олейников и не подумал менять внешность - был точно такой же, как на фото в личном деле. Только там он был в форме, а здесь в обычной одежде: светлый костюм, рубашка в крупную клетку, небрежно расстегнутый летний пиджак. Он был всего лишь в пяти метрах от Серегина, неторопливо двигаясь к стене и, скорее всего, именно к той компании, которая заинтересовала Серегина чуть раньше.
Почему он был не в центре зала, где его только что зафиксировал Олег, Серегин понятия не имел. В голове лишь мелькнуло: "Странное тянется к странному…". А потом Олейников повернул голову и взглянул на него в упор.
Глянув в эти глаза, Серегин не сразу сообразил, что именно в них странного, даже жуткого. А когда сообразил, то мгновенно покрылся холодным потом. По крайней мере, почувствовал себя так. В глазах Олейникова было три зрачка. Три, а не один. Расположенные стилизованной "розочкой", они напоминали экзотические цветки, и бешено сужались и расширялись. Каждый зрачок в своем темпе, что еще добавляло жути.
Глядя в эти глаза, Серегин с трудом подумал, что нужно немедленно сообщить командиру…
Дальнейшее он воспринимал как сквозь туман и помнил потом весьма смутно. Все его существо, все то, что являлось Серегиным, пискнуло от ужаса, съежилось, сжалось и забилось в самый дальний угол темной каморки, именуемой сознанием. Серегин утратил контроль над телом, не мог даже слова произнести. Окружающее странно исказилось и принялось пульсировать, явно пытаясь попасть в такт жутким зрачкам. Потом Серегин увидел, как стена, на которую он уставился, медленно уходит вверх, а ей на смену идет искривленный, становящийся дыбом паркетный пол…
Потом Серегин очутился в постели, и вроде даже раздетый, накрытый сверху легкой простыней. И кто-то давил ему на грудь так, что было трудно дышать.
- Ну, как он теперь? - донесся откуда-то издалека резкий голос Вольфрама.
- Нормально, нормально, - сзади, из-за головы Серегина, ответ Олега. - Теперь уже в норме.
Невидимые Серегину руки продолжали давить на грудь.
- Не надо, - просипел он и сам удивился, какой у него странный, сдавленный голос.
- Что не надо? - спросил Олег.
- Давить не надо, - пояснил Серегин. - Дышать… трудно.
- Да я к тебе вообще не притрагиваюсь, - почему-то обиделся Олег. - Больно нужно тебя щупать.
- С возвращением, - ехидно, как показалось Серегину, сказал по-прежнему издалека Вольфрам.
Судя по тому, как гулко звучали голоса, они находились к каком-то большом помещении. Скорее всего, в том же вестибюле гостиницы, только вокруг было тихо. Наверное, полиция выгнала всех посетителей…
- Откуда? - не понял Серегин.
- Ну, это я тебе потом объясню, - быстро сказал Олег. - Очухался, и ладно. Надеюсь, больше не станешь забывать…
- Я что-то забывал? - спросил Серегин.
- Ты время от времени дышать забывал, Виталий, - ответил невидимый Вольфрам странным, непривычным голосом.
- Понятно, - просипел Серегин, хотя ничего понятного пока что не было. - А как… объект?
- Ушел объект, - с досадой сказал Олег. - Я был как раз посреди зала, шел за ним, когда он внезапно исчез. Прямо как в кино. И почти сразу же слева закричали люди. Я поворачиваюсь. Толпа почему-то расступилась, образовав открытое пространство. И в центре его ты, падаешь красиво так, как в замедленной съемке. А позади, у самой стены - объект, смотрит на тебя и делает шаг назад. И превращается в барельеф. А потом стена сомкнулась, поглотив его. Тут и закончилась наша охота, потому что нужно было срочно заняться тобой. По дороге сюда ты раза три переставал дышать. Хорошо, что я поднаторел в бесконтактном лечении, - с голосе Олега прорезались привычные нотки гордости, перерастающей в хвастовство.
- Так где мы? - откашлявшись, спросил Серегин.
- В гостинице, - сухо пояснил Вольфрам.
- А почему темно?
- А ты попробуй открыть глаза, - заржал Олег. - Говорят, иногда помогает.
Серегин открыл глаза и только после этого понял, что они были закрыты. Огромный гулкий зал мгновенно сжался до размеров гостиничной спальни. Серегин попробовал встать, но тут же упал обратно на подушку. Он вообще плохо ощущал свое тело. Все было ватным, обессиленным, не болело, но и не желало двигаться, как надо.
- И что теперь? - спросил он. - Что будем делать дальше?
- Ты будешь лечиться, - Вольфрам подошел и сел к нему на край кровати. - Я связался с Центром. Вечером к нам прибудет Куратор. Они откроют портал прямо сюда, в этот номер. Этим же порталом я отправлю тебя.
- Но я…
- Все. Это не обсуждается, - жестко сказал Вольфрам. - Неизвестно, что тобой сделал этот… объект.
- Ничего он со мной не сделал, - пробормотал Серегин. - Просто попытался пробить защиту "полога внимания". Не знаю, зачем. Может, хотел загипнотизировать. И получился такой вот эффект. Да через пару часов все пройдет…
- Вот пусть это подтвердят медики в Центре, - сказал Вольфрам. - Я же сказал, тема закрыта.
- Подождите, командир, - запротестовал Серегин. - Там были еще люди. Те, с кем хотел встретиться объект. Мужчина с военной выправкой, возможно, из КГБ. Профессор… скорее, археологии. Женщина… биолог. И еще один… непонятно, кто.
- Откуда ты это знаешь? - спросил Вольфрам.
- Вы же читали мое личное дело. Там все написано. Я умею определять профессии людей… как-то, наверное, интуитивно. Но всегда правильно. На курсах специально проверки были…
- Да, но причем здесь КГБ? - сказал Вольфрам. - Мы же в Германии. Откуда здесь КГБ?
- Не знаю, но он точно оттуда. Или из ГРУ. Я почти сразу обратил на эту компашку внимание. Не знаю уж, зачем, но объект явно хотел с ними встретиться.
- И что это дает? - коротко вздохнул Вольфрам.
- Командир, как вы не понимаете, - заторопился Серегин. - Встреча с ними сорвалась. Объекту пришлось уйти. Но они ему зачем-то нужны, значит, он попытается еще раз. Если мы узнаем, кто эти люди, и проследим за ними, то выйдем и на объект.
- А это мысль, - удивленно сказал Вольфрам. - Ладно, до вечера все равно делать нечего, пойду узнаю про описанных тобою людей. - Он встал с кровати. - Наших соотечественников в гостинице немного. У них были бейджики?
Серегин, секунду подумав, утвердительно кивнул.
- Значит, они приехали на конгресс, - сказал Вольфрам. - Хотя, по твоим словам, никто, кроме женщины, врачами не является. Это уже любопытно. Ляшко, - велел он Олегу, - остаешься с Серегиным. Мало ли что. А я, думаю, не надолго…