Если бы не ритуал, никто из пассажиров и носа не высунул бы на палубу, но сейчас тут было тесно, как на рынке. Видимый по левую сторону берег время от времени затягивало туманом, но даже когда он не пропадал из виду, зрелище уходящих в глубь суши пологих холмов, покрытых редкой травой, не вызывало ничего, кроме уныния. Хорст стоял у самого борта и смотрел, как в установленную возле мачты здоровенную бадью ведрами таскают забортную воду. За пыхтящими и мокрыми от пота оруженосцами бдительно следил брат Тегер. Ни командор, ни маг на палубе пока не появлялись.
– Пожалуй, хватит, – решил горбоносый редар, – брат Калти, сообщите командору, что можно начинать.
Звон колокольчиков донесся снизу, за ним раздалось пение. Первым на палубу ступил ре Вальф, поверх орденских одежд наряженный в белый балахон с разрезами по бокам. Он, как и всякий редар Ордена, имел право совершать церковные ритуалы.
За командором шествовал Родрик в рубахе и подштанниках. Лицо Дурного Мага было чрезвычайно серьезным, и только в глазах посверкивали смешинки. Ясно было, что происходящее его веселит, но портить чужую игру он не собирался.
– Да славится Творец-Порядок во веки веков! – Вслед за отцом Калти затянули послушники. Поскольку большинство из них вступили в Орден недавно, хор получился нестройный и временами напоминал овечье блеяние. – Да оградит нас от Хаоса, дарует жизнь…
Расположившийся около Хорста Авти презрительно фыркнул.
– Уж лучше бы я на дудке сыграл, – заметил он. – А то от этого пения повеситься охота!
Брат Тегер, услышавший реплику шута, покосился на него неодобрительно, но тот ответил невинной улыбкой.
Обряд шел своим чередом. Родрика заставили раздеться догола, и по рукам мага тут же побежала дрожь, а нос посинел. В бадью. он залезал с видом мученика.
– Упорядочат мужика, – хихикнул Авти, – и заодно простудой наградят!
– Тихо ты, – укоризненно сказал Хорст, – все благолепие нарушаешь своими шуточками!
– Нет большего удовольствия, чем нарушать благолепие, – отозвался шут, но все же замолк.
Трясущегося в ледяной воде Родрика заставили выслушать длиннющее обращение к Творцу-Порядку. Читающий его ре Вальф размахивал церемониальным кубом размером с кулак и ни разу не сбился. Память у командора была не хуже, чем у настоящего служителя, которому положено знать наизусть все Писание – Книгу Предписаний, Книгу Изречений, Книгу Пророчеств и Книгу Молитв.
Хор вновь взялся за дело, заставив Авти сморщиться. Ре Вальф коснулся Кубом лба Дурного Мага, после чего торжественно объявил:
– Ныне же упорядочено дитя Творца-Порядка именем Родрик! Иди и не сей беспорядка!
Маг резво выбрался из воды и принялся вытираться, а процессия воинов Ордена под звон колокольчиков двинулась назад, к люку.
– Уф, все, – проговорил Авти с облегчением, – если бы не пение это да непогода мерзкая, то все могло мне даже понравиться.
– Я думал, тебе только пьянки и мордобой нравятся, – поддел Хорст.
Шут помрачнел. О вчерашних похождениях в кабаке напоминали здоровенный синяк и жуткий пивной перегар, от которого шарахались даже видавшие виды матросы.
– Ну, и это тоже, – Авти сделал вид, что смущен. – Спущусь я лучше вниз, чего здесь на ветру околевать.
Шут ушел. На палубе остались только занятые своим делом моряки, торопливо одевающийся Родрик, да Хорст. Он сам не знал, чего именно ждет и почему не прячется от дождя и пронизывающего ветра. Маг, заметив, что за ним наблюдают, вымученно улыбнулся.
– Ну что, – сказал он, застегивая кафтан, – можно считать, что заново родился!
– А этот обряд… – Хорст замялся, – он не может повредить вашей способности творить чары?
– Не может. – Маг подошел и оперся на фальшборт. – Сила Порядка и магия – вещи совершенно разные, они никогда не пересекаются и не могут задеть друг друга. Вот смотри.
Фигура его поплыла и как-то резко исказилась. Хорст ошеломленно моргнул – на том месте, где только что стоял человек, сидела крупная хищная птица. Оперение ее было черно-белым, когти на сильных лапах оставляли на досках палубы длинные царапины, а круглые желтые глаза смотрели с безмолвной яростью. Хорст растерянно моргнул. Ястреб недовольно заклекотал, взмахнул крыльями и ринулся вверх. Хорст отшатнулся, но перед ним вновь стоял толстый, устало улыбающийся человек с прилипшими к черепу светлыми волосами.
– И все маги могут… эээ… так превращаться?
– Каждый – только в одно животное, – Родрик кивнул в сторону Хорста, – вот твой… хозяин становится рысью, как легко можно понять из его знака.
– А у вас тоже, – задавать этот вопрос было нелегко, но не задать его значило испытывать постоянные сомнения, – тоже есть слуги? Ну, те, кто носит такой же амулет, как и я.
– Есть, – кивнул Родрик и разжал кулак. В только что пустой ладони появилась серебряная ястребиная голова.
– Значит, все разговоры о том, что вы хотите отличаться от других, жить не как прочие маги – пустая болтовня? – Хорст ощутил горечь. После знакомства у него появилось ощущение, что судьба свела его с таким магом, который способен хоть чем-то ему помочь. Сейчас он испытывал сокрушительное разочарование. – Вы точно так же используете рабов, как и прочие? И после этого осмеливаетесь говорить что-то о собственной непохожести?
– Не совсем так, – Родрик устало вздохнул. – Маг не может не иметь… эээ… слуг, проводников своей воли, игровых фигур. А все потому, что он не может не участвовать в играх.
– Как это? – Хорст опешил. – Почему?
– Только участвуя в играх, маг обретает силу для свершения волшебства. Бессильный же маг обречен на нечто более страшное, чем просто смерть. И я не могу отказаться от того, что суждено всем нам, а могу только избегать наиболее жестких форм принуждения, которые мои собратья считают само собой разумеющимися.
Хорст наморщил лоб, пытаясь сообразить, обманывает его Дурной Маг или говорит правду.
– Не мучайся, – посоветовал Родрик, – проверить мои слова ты все равно не сумеешь. А врать мне смысла нет. Не имей я желания отвечать, то просто зачаровал бы тебя, да и вся недолга.
– И что, я превратился бы в лягушку?
– Это сказки, – буркнул маг, досадливо скривившись, – человека нельзя превратить в животное. Ты бы просто забыл о том, что тебя сейчас так волнует.
– Да, а почему этот амулет ведет, себя так странно. – Этот вопрос смущал Хорста не первый месяц и похоже наступил подходящий момент его задать. – Почему он защищает меня не всегда?
– Он не может прикрыть тебя от нападения фигур других игроков, – Дурной Маг глянул на собеседника с интересом, – а воздействует только на тех существ, которые в игре не участвуют!
– Ага, – Хорст почесал затылок.
– Пойдем вниз, – Родрик поежился. – Там хоть и душно, но тепло. За сегодня я намерзся достаточно!
Хорст плелся за собеседником, ощущая, что голова вот-вот лопнет. Маг проявил неожиданную откровенность, но легче от этого почему-то не стало. На часть загадок нашлись ответы, но неразгаданных все равно оставалось больше…
Глава 12. Боль свободы.
Корабль содрогался под ударами волн. Борта скрипели и стонали, качка была такая, что время от времени одна из стен выражала желание стать полом или потолком. Хорст отчаялся уснуть и просто сидел, крепко вцепившись в лежак и изо всех сил борясь с тошнотой. Авти, судя по блаженному причмокиванию, дрых без задних ног. С той стороны, где расположился брат Калти, доносилось приглушенное бормотание – редар молился во сне. Из трюма иногда долетало испуганное ржание – лошадям шторм тоже явно не нравился.
Истекали четвертые сутки после выхода из Агинора. Корабль под флагом Ордена огибал мыс Хела – юго-западную оконечность Полуострова, борясь с внезапно налетевшей бурей. Очередная волна шарахнула в борт, точно громадный кулак. Хорста едва не сбросило на пол, в животе что-то вздрогнуло и поползло вверх, медленно, но уверенно.
Он спешно вскочил и заковылял к двери.
Выбравшись на палубу, Хорст едва не оглох. Ветер ревел, будто сотня быков, грохотали волны. В кромешной тьме не было видно неба, вместо него сверху нависало что-то черное, клубящееся.
Стараясь не попасться кому-нибудь под ноги, Хорст добрался до борта. Свесил через него голову и открыл рот. Чтобы не видеть клокочущего вокруг судна хаоса, зажмурился. Обжигающая струя хлынула через горло, желудок задергался.
Когда вытер рот и вновь смог связно соображать, то обнаружил, что в нескольких шагах кто-то стоит, широко расставив ноги и вцепившись в фальшборт.
– Что, настолько плохо? – поинтересовался этот "кто-то", и глаза его на мгновение сверкнули желтым.
– Ничего, бывало хуже, – ответил Хорст, утирая рот. – А вам не страшно тут стоять?
– Чего мне бояться? – усмехнулся Родрик. Чтобы слышать собеседника, он приблизился вплотную.
– Ну… смоет за борт… или корабль пойдет ко дну…
– Тот, кто скользит между чужими жизнями, подобно магу, всегда должен быть готов к тому, что он окажется жертвой куда более могучих сил, пребывающих в междужизнье.
Ветер, словно прислушиваясь к словам мага, несколько притих, и по левому борту стал слышен грохот разбивающихся о берег водяных валов. Мыс Хела был где-то рядом, прятался во тьме, окружив себя защитными поясами из спрятанных под водой скал.
Хорст нахмурился, пытаясь осознать сказанное.
– Э… – промямлил он, – а что значит – скользящий между чужими жизнями?
– Mar живет для того, чтобы познавать, – сообщу Родрик. – А чтобы познать жизнь, надо выйти за ее пределы.
– Умереть?
– В определенном смысле. Когда ты становишься магом, человек в тебе умирает. Именно поэтому нельзя судить меня и собратьев людскими мерками. Все равно что сказать, что из птицы получится плохой конь.
Судно вздрогнуло, точно налетело на мель. Раздался негромкий скрежет, но тут же стих. От кормы донеслась забористая ругань – Хорст узнал голос капитана. С топотом ринулись куда-то матросы.
– Так что, маги не умирают так, как люди? – Он оглянулся, пытаясь понять, что происходит.
– Нет, – Родрик помотал головой, – и не беспокойся, там всего лишь промяло борт. Течь будет, но не очень большая.
– Спасибо, что успокоили, – Хорст ощутил, как по спине прошмыгнула дрожь. – Если маги не умирают, то их должно быть очень много!
– Я не сказал, что они не умирают вообще, – возразил Родрик, – просто их смерть не такая, как у людей. От старости или болезни мне умереть не суждено, но вот утонуть или получить удар кинжалом я могу точно так же, как и ты. Но, кроме того, могу просто исчезнуть, раствориться в тумане, вспыхнуть огнем или превратиться во что-нибудь странное…
Дурной Маг рассказывал чудные вещи. О тех, кто промышляет колдовством, болтали всякое, и об их бессмертии, и о том, что они в конце жизни лопаются от переполняющей их силы. Хорст всегда считал эти байки сказками.
И вот теперь столкнулся с правдой, которая оказалась еще более немыслимой, чем любая сказка.
– Ну… э… а откуда тогда берутся новые маги? Вы набираете учеников? Подмастерьев?
– Нет, у нас все не так, как у сапожников, – Родрик расхохотался, заставив Хорста покраснеть. – Никто в здравом уме не захочет связываться с колдовством, а если и захочет, то ничего из этого не выйдет. Желание тут ничего не решает.
Очередная волна накатила на судно, перевалилась через борт и с журчанием расплескалась по палубе. Хорст вздрогнул, обнаружив, что стоит по колено в воде, которая стремится куда-то его утащить.
– А что решает? – спросил он, кое-как удержавшись на ногах и восстановив равновесие.
– Только судьба. – В голосе Родрика прорезалась обреченность. – Насколько мне известно, в мага превращается тот, кто с безумным упорством стремится к какой-либо цели, неважно к какой, и на пути к ней проходит через страшные испытания… Вот я с самого детства хотел знать все. То, как устроен мир, что такое Порядок и Хаос. Стал знахарем и в погоне за знаниями зашел слишком далеко – заболел "красной кожей".
Хорст слушал, затаив дыхание. О болезни, которая несколько десятилетий назад выкосила Полуостров, он помнил хорошо.
– Меня ожидала жуткая смерть, но я как-то ухитрился выжить и не сойти с ума, хотя многие лишались рассудка от страха. А потом обнаружил, что могу то, что обычным людям не под силу, – Родрик покачал головой. – А к чему ты задаешь эти вопросы? Ты что, хотел бы стать учеником мага?
Хорст в очередной, непонятно какой раз смутился.
– Ну, нет, – сказал он, – зачем мне это, клянусь Владыкой-Порядком? Я хотел бы освободиться от той штуковины, что висит у меня на шее… От этого рабства!
– Занятное желание. – Глаза мага на мгновение за горелись, точно в глубине черепа вспыхнул золотистый факел. – И в чем-то даже понятное… Неясно только, к чему оно тебя приведет.
– Пойду я, – пробормотал Хорст, ощущая внезапнее желание поскорее оказаться в тепле.
Шагая к люку, он ощущал на спине пристальный взор мага и думал о том, что более странной беседы чем эта, на сотрясаемой бурей палубе, у него в жизни еще не было.
Хорст принял снизу очередное ведро с водой, поднял его и передал выше и только затем позволил себе охнуть от боли в натруженной спине.
Руки заледенели и едва шевелились. Одежда просырела, а озноб колотил так, что порой казалось, что внутренности трутся друг об друга. В горле что-то царапалось, в носу неприятно хлюпало.
– Терпите, братья, во имя Владыки-Порядка! – донесся сверху, с палубы голос командора.
Небольшая течь, обещанная магом, на следующий день превратилась в большую, и всех пассажиров, включая редаров, с самого утра поставили вычерпывать воду. Работа была тяжелой и почти бессмысленной. Время близилось к полудню, а послушники в трюме все так же стояли, погрузившись по пояс.
Счастье хоть, что шторм немного утих.
– Трахни тебя Хаос! – Судя по донесшемуся сверху лязгу и гневному воплю, Авти снова уронили на ногу ведро.
Хорст принял еще одну посудину, полную воды, и передал наверх. Взял пустую, опустил. Он чувствовал, как тупеет от монотонных движений, а мышцы все больше и больше сковывает усталость.
Не жалким мускулам людей бороться со стихией, поглощающей корабль…
Может быть, пора использовать магию?
О том, кем является Родрик, знали только Хорст, Авти и редары. Командор решил не тревожить своих людей лишний раз, и те были уверены, что круглолицый толстячок – обычный попутчик, как шут и сапожник. Сейчас он наравне со всеми трудился, передавая ведра по палубе.
Еще одно ведро вверх, ручка едва не выскальзывает, обдирая ладони…
Еще одно ведро вниз…
– Господин командор. – Донесшийся сверху голос, какой-то сырой, хлюпающий, принадлежал капитану.
– Слушаю вас, – отозвался ре Вальф.
– Сейчас будет хорошее место, чтобы пристать. Только на мелководье мы сможем воспользоваться отливом и починить корабль. Дальше так плыть нельзя.
– Хорошо, делайте, как считаете нужным.
Еще одно ведро вверх, ледяной водой плеснуло в лицо, но это ерунда…
Еще одно ведро вниз, блаженно легкое…
Одна мысль о том, что это скоро прекратится, была приятной. Как здорово, что они идут к берегу. Люди на "Длани Творца-Порядка" оживились, задвигались чуть бодрее.
– Шевелитесь, во имя Владыки-Порядка! – ободряюще сказал ре Вальф. – Немного осталось!
Корабль поворачивал тяжело, со скрипом, как осадная башня. Захлопали опускаемые паруса, что-то заскрипело под днищем. Судно дернуло, кто-то в трюме свалился. Проклятие потонуло в звучном шлепке.
– Все, во имя Владыки-Порядка! – объявили с палубы.
Ощущая, как трясутся от усталости руки и ноет спина, Хорст полез наверх. Ветер, хоть и потерявший свирепость, но все же довольно резкий, с легкостью пронзил намокшую одежду, заставил вздрогнуть. Корабль застрял в устье небольшой речушки. В нескольких размахах виднелся пологий травянистый берег чуть дальше, на высоком холме чернели какие-то развалины. По небу неслись облака, но в дыры, многочисленные как прорехи на рубище нищего, проглядывало голубое.
– Распогоживается, – сказал подошедший Родрик Он выглядел усталым, щеки впали, а под глазами залеглр; темные круги. – К вечеру станет тепло.
– А что это, интересно, там такое? – Авти показал на развалины.
– Не знаю, – маг почесал подбородок. – Можно сходить посмотреть. Все равно починка затянется, а на корабле от нас никакого толку.
Но выбраться на прогулку удалось далеко не сразу. Поначалу разбивали лагерь на берегу, сносили туда все, что можно, чтобы облегчить корабль. Вдобавок после трапезы командор затеял благодарственную службу "за спасение от гибели в пучине морской".
На просьбу Родрика отпустить их ре Вальф ответил:
– Одних не пущу. Места тут опасные, в любой момент могут появиться степняки. Поэтому пойду с вами. И десяток братьев захвачу.
Так что банальная прогулка превратилась в небольшой поход. Как и обещал маг, распогодилось. Солнце, последние дни копившее силы за облаками, прижарило по-летнему, и любопытные лезли по склону холма, пыхтя, бряцая оружием и обливаясь потом.
– И зачем я только с вами поперся? – бурчал Авти, вытирая лоб. – Лежал бы в тенечке, потягивал пиво…
Но когда отряд приблизился к развалинам, то даже неугомонный шут примолк. Только на самой вершине холма стало ясно, насколько они огромны. Серые каменные плиты высотой со столетнюю сосну нависали над головой, и веяло от них древней мощью. Трещины и сколы покрывали их подобно морщинам, рядом валялись отвалившиеся куски, но даже это не портило впечатления. Похоже было, что само время обломало тут зубы.
Плиты торчали из земли, образуя правильный круг, а в центре его расположилось нечто, больше всего похожее на алтарь Порядка из обычного храма. Только размерами он превосходил дом, а высекли "алтарь" из абсолютно черного камня.
Ограненная глыба чистого мрака, кусок ночи, опустившийся на землю.
Стенки его матово блестели, от них ощутимо тянуло холодом.
– Что это? – пролепетал Хорст, тревожно озираясь. Почему-то он не решался разговаривать здесь в полный голос– И кто это построил? Степняки?
Внутри каменного круга царила плотная тишина, которая, казалось, давила на уши. Исчезло шумящее неподалеку море, стих ветер. Тревожило ощущение пристального тяжелого взгляда.
– Вряд ли, – так же тихо отозвался Родрик, – это… это очень древнее, ему тысячи лет…
Невозмутимость сохранял только ре Вальф, на лице Авти застыла обычная ехидная гримаса, все прочие выглядели откровенно испуганными. Послушники делали священные знаки, вполголоса бормотали молитвы.
– Тогда кто же?
– У холиастов есть предание, что некогда в степях обитал народ исполинов. Они строили храмы, угоняли горцев в рабство и приносили кровавые жертвы… А потом сгинули неведомо куда, почти не оставив следов.
– А это что такое! – Авти протянул руку к черной глыбе. – Рисунки?
На матовой поверхности, видимые только при внимательном разглядывании, ветвились тонкие канавки. Они причудливо изгибались, завивались в спирали, образуя…
Хорст всмотрелся, ощутил, как закружилась голова. Резкий толчок заставил его пошатнуться. Хорст невольно отвел взгляд, заморгал. Голова тут же перестала кружиться.