- Ну что, летим? - с беспокойством спросил Шон. С тех пор как рыцарь узнал, что Анита могла попасть в падишахский гарем, он слегка нервничал. Что она натворит, узнав, куда ее привели? Еще разрушит какие-то местные исторические достопримечательности, реликвии какие-нибудь, плати потом за них… Дипломатический скандал получится!
Солнце повисло в центре неба, будто круглая дырка, ведущая внутрь раскаленной печи, покрытой синей штукатуркой. Жара стояла такая, что у Руми бахрома свернулась спиральками, будто высохшие листья.
- Здесь всегда такая погода? - спросил Шон, садясь на Аладдина, который висел в полуметре над землей.
- Нет, летом теплее, - откликнулся тот.
- У! А сейчас что, зима? - удивился Тремлоу.
- Межсезонье, - сказал ковер.
Когда рыцарь взгромоздился на него, плотная ткань слегка прогнулась - Шон будто сидел на очень плотно набитой большой подушке. Прочие ковры, уже отремонтированные - или вылеченные - неутомимым Бладо, столпились неподалеку. Предводитель помахал им углом и взмыл в чистое небо.
Жара тут же обрушилась на Тремлоу - будто вымоченным в кипятке, еще парящим полотенцем шмякнули по голове. Хорошо, он был в чалме и захватил с собой флягу, полную ледяной воды, которую набрал из родника, обнаруженного в руинах.
Вскоре развалины превратились в груду коричневых камешков, лежащих посреди леса, после чего исчезли в море зелени, разлившемся под горой, на которой стоял город. Попокапетль высился над ней, как дом над собачьей будкой. Его склоны тоже заросли деревьями, сквозь которые спиралью протянулась широкая просека - след Руха.
- Он, значит, с каждым разом все ниже сползает? - поинтересовался рыцарь. - Потом возвращается к себе в кратер, а на следующую ночь опять ползет?
- Именно так, товарищ, - ответствовал ковер.
- И… и что дальше? Ну то есть: вот он ползет, ползет… а потом?
- Следующим утром достигнет города.
- И всех сожрет?
- Всю прямоходящую двуногую буржуазию, - поправил Аладдин. - Ту, что не успеет сбежать или взлететь…
- Так почему островитяне сейчас не убегают и не улетают? Могли бы на соседние острова переселиться ненадолго…
- Одурманенные враждебной пропагандой эксплуатируемые классы верят в своего падишаха.
Рыцарь поглядел на крыши домов внизу. Сейчас людей на улицах почти не было, но все же он различил нескольких прохожих, а еще - многочисленные внутренние дворики, где в тени деревьев предавались послеобеденному отдыху эксплуатируемые классы.
- При чем здесь падишах?
- Он должен сразиться с Рухом. О, эта вера рабов в повелителя, слепое подчинение, бездумная покорность!
- М-да… - Шон провел тыльной стороной ладони по лбу, отирая пот. - Я бы не стал так доверять своему начальству…
Они достигли вершины и стали подниматься вертикально, в сотне метров от Шахназарской башни. Высокий цилиндр ее казался лохматым из-за строительных лесов, подвесных люлек и канатов.
- Ремонтируют ее, что ли… - протянул Тремлоу. - Наверное, в связи с развитием туризма у вас большой приток денег в казну начался, вот они и решили.
- Ага! - Ковер удовлетворенно качнулся. - Так я и думал - на такой жаре они летать не хотят.
- Кто? - спросил Шон.
Теперь они находились чуть выше башни, но все еще в стороне от нее. Тремлоу привстал, приложил ладонь козырьком ко лбу, вглядываясь. На круглой крыше был навес, а под ним виднелось несколько треугольных силуэтов - ковры, которые легли так, чтобы оказаться у самого края навеса, но все же в тени от него.
- Это охрана, - пояснил Аладдин. - Отъявленные паласы-головорезы.
- А чего они треугольные?
- Были квадратными, но их разрезали напополам, от чего они умерли, а потом половинки оживили с помощью магии.
- Так они вроде эти… зомби теперь? - удивился Шон.
- Что-то вроде того. Во всяком случае, разговаривать они не умеют.
- И что же делать?
Аладдин медленно летел вокруг башни по большой дуге, чтобы не привлекать внимание паласов.
- Опущусь чуть ниже, - решил он, - и тогда подлечу, чтобы они с крыши не заметили. Дальше будем думать, товарищ.
А потом Анита попала в прачечную.
К тому моменту ее чуть не поймали - она уже слышала дыхание дервишей где-то неподалеку, затем в проходе, через который ведьма только что проскочила, мелькнула зеленая шапка из верблюжьей шерсти… и через пару мгновений, когда она распахнула дверь - одну из немногих в этом здании, - ее окутал густой белый пар.
Анита сделала еще несколько шагов, услышала хлюпанье и плеск, увидела развешанные на длинных веревках простыни, нырнула под одну из них, под вторую…
Воздух здесь был очень теплый и влажный. В белых клубах впереди что-то двигалось. Потолок ведьма различала едва-едва, а стен не видела вовсе, лишь ряды простынь. Сбоку доносилось ритмичное хлюпанье, и она пошла на звук. Из белого тумана выступил край огромной приземистой кадки, над которой колыхалась шапка пены. Пузыри лениво вспухали и лопались, в воздухе остро пахло хозяйственным мылом. Анита обогнула кадку, сделала еще несколько шагов и наконец увидела источник, а вернее - источники звука. Перед ней тянулся ряд глубоких деревянных тазов, перед каждым на коленях стояла женщина. Как и гурии-служанки, они не носили никаких паранджей, но и железных обручей не носили тоже - все были одеты лишь в серенькие узорчатые панталончики. Хлюп… плюх… хлюп… - над тазами взлетали брызги и хлопья мыльной пены, когда раскрасневшиеся от горячей воды руки вминали в них, тискали, били и жвакали простыни, полотенца, наволочки и что-то еще, разных цветов… Мужики пачкают, а женщины стирают, с некоторым возмущением подумала Анита, и тут из тумана по другую сторону ряда тазов один за другим выпрыгнули дервиши. Зеленошапочный сразу увидел ведьму и бросился к ней, подручные - за ним, но тут и прачки заметили их.
Анита слегка присела, когда раздался визг. Наверное, это была исконно женская территория, на которую до сей минуты ни разу не ступала нога дикого мужчины. Скрученная жгутом простыня взметнулась, подняв тучу горячих брызг, и со звонким хлопком обрушилась на дервиша, сбив с него шапку. Затем две прачки, душераздирающе голося, с разных сторон набросились на главдервиша, колотя его какими-то распаренными белыми тряпками - ведьма не разобрала, что именно они использовали в качестве оружия. Дервиш закружился, а за ним и оба его помощника. Наверное, это у них была автоматическая реакция такая, все равно как сжимание кулаков перед дракой. От трех силуэтов по помещению пошли гулять белые смерчи пара; прачки с визгом бросились в разные стороны; перевернулся таз, и пена потекла по полу… Что было дальше, Анита не видела. Она бросилась наутек, головой сорвала с веревки пододеяльник, чуть не упала в кадушку с кипятком, но в последний миг перескочила через нее и вывалилась в коридор. Хлопнув дверью, помчалась дальше - и вскоре очутилась в месте еще более необычном, чем прачечная Шахназарской башни.
Пока что ведьма не могла понять, что это за помещение… да оно, собственно, и помещение-то не особо напоминало. Хотя потолок имелся - стеклянный. Комната находилась под крышей башни, и вверху виднелось небо. Анита прищурилась, вглядываясь… ну да, так и есть! Стекло было раскрашено белыми и голубыми красками, что делало небо умильно-игрушечным и как бы придавало ему дополнительную небесность - оно становилось более небесатым, подчеркнуто небосводным… Анита мотнула головой, не в силах даже мысленно описать это ощущение, которое возникало при взгляде вверх.
Еще здесь были вполне натуральные деревья, небольшие и кудрявые, растущие в широких кадках, во множестве расставленных вокруг. И низкие длинные штуковины, формой напоминающие лодку, - полные чернозема, из которого рядками росли кусты. Над ними летали бабочки со стрекозами, а между ветками деревьев, шелестя листвой, порхали разноцветные птички.
Спереди доносилось журчание. Пригнувшись, Анита осторожно пошла от одной кадки к другой, прячась за стволами. Через несколько шагов она оглянулась - и не увидела стены с дверью. Ведьма будто очутилась в маленьком тропическом лесочке… и лесок этот был куда более лесистый, он обладал повышенной тропичностью, а стволы были словно выкрашены коричневой краской, придающей им дополнительно деревянный и стволистый вид, ну а листья…
Она услышала жужжание и присела за кустами шиповника, украшенными ярко-красными ягодами - очень яркими, очень красными и совершенно ягодными. В глазах рябило от пронзительно чистых цветов всего окружающего. Впереди показался джинн. Что-то нажужживая - не насвистывая, но жужжа какую-то восточную мелодию, - он летел между ветвями с ведром в одной руке и кистью в другой. Джинн был размером с кулак, а ведро раза в два больше. Он остановился, макнул кисть, поднял над листом… густая зеленая капля набухла и упала, растеклась по бархатистой поверхности. Анита моргнула и перевела взгляд на гроздь ягод рядом с собой. Так вот в чем дело! Листва и вправду покрашена зеленым, стволы - коричневым, а ягоды шиповника - красным. Вот почему все здесь напоминало картинку. Анита нахмурилась. Еще можно понять, когда кусты подстригают в правильные геометрические фигуры - хотя ей и это не нравилось, - но когда природу красят будто бы для того, чтобы придать ей более натуральный, природный, а на самом деле - более искусственный, приторно-красивенький вид…
Впереди показалась бабочка с крупными желтыми крыльями, украшенными синими крапинками.
- Ж-ж-ж-ж! - Джинн повесил ведро на ветку, бросил в него кисть и достал из складок чалмы нечто вроде бутылочки со странной пробкой. Подняв, нажал на пробку - из едва заметного отверстия выплеснулось облако синих капель. Бабочка порхнула в сторону, пытаясь избежать покраски, и садовник-маляр, взволнованно жужжа, устремился за ней. Когда они скрылись между деревьями, Анита быстро пошла дальше.
Журчание стало громче, теперь спереди доносился плеск и бульканье. А потом ведьма расслышала еще и храп. Сделав несколько шагов, она присела, узрев Мустафу. Он спал под деревом, обратив лицо к стеклянному небу и подложив руки под голову. Чалма съехала на глаза. Наверное, заполз сюда, чтоб никто не мешал… Анита шагнула к нему, глядя между стволами - впереди виднелся просвет. Мустафа храпел так, что крона дерева над ним тряслась.
- Эй! - негромко позвала ведьма. - Мустафа, слышишь! Ты можешь вывести меня отсюда?
Джинн во сне что-то пробормотал, зашевелил губами, зачмокал - и перевернулся на бок.
Спереди донесся смех. Ведьма вновь присела, осторожно выглядывая между деревьями, затем на корточках преодолела небольшое расстояние и легла, разглядывая обширную полянку в центре разукрашенной рощи.
Там было несколько фонтанчиков: вода тонкими струйками взлетала из овального бассейна с белыми гипсовыми бортиками и выше распадалась, будто серебристыми зонтиками накрывая пространство. На краю бассейна было застеленное цветастым ковром возвышение, и на нем лежал самый толстый человек, которого ведьма видела в своей жизни. Вроде перезревшей на жарком солнце тыквы - того и гляди лопнет, и тогда наружу полезет что-то теплое и неприятное. Облаченный в широкие, как парашюты, штаны, он лежал на боку, обратив к ведьме красное заплывшее лицо с зажмуренными глазами. Вокруг расположились несколько женщин, одетых так же, как и служанки Великого Визиря. Две обмахивали толстяка опахалами, одна сидела на бортике, болтая ногами в воде, а еще две… Анита нахмурилась, пытаясь понять, чем они заняты… Служанки - или гурии? - щекотали толстяку пятки.
Тот пошевелился, розовые телеса его заходили ходуном и будто вспучились. Ведьма даже привстала, до того эта картина поразила ее. Он напоминал покрытый кожей холм с ручками и ножками. Неужели это может ходить, вообще как-то передвигаться? Удивительное дело… А женщины? Как им не противно? Анита на их месте ка-ак хряпнула бы этого мужика опахалом по башке! Тем более что башка не была украшена чалмой, и в солнечных лучах блестела шарообразная лысина, и жуткие складки залегли у тройного… нет, пятерного, даже шестерного подбородка. Или даже семерного.
Почему они это делают? Она так возмутилась, что выпрямилась во весь рост и шагнула по направлению к фонтану - когда на другой стороне полянки показались трое дервишей. У одного из них на шапке все еще висела мокрая наволочка.
Опахала замерли в воздухе. Толстяк заворочался, тяжело приподнялся на локте.
- Солнцеликий… - начал главдервиш. - Великая опасность…
- Опасность?! - Голосок донесся будто откуда-то из недр жирной туши. И был он тонким, писклявым - никак не соответствовал внешности.
"Солнцеликий… - подумала Анита. - Так это что, падишах Оттоман, что ли? В смысле - бывший падишах?"
- Что-то угрожает нам? - Толстяк сел, и струйки воды качнулись, когда по поляне пронесся ветерок, поднятый необъятной тушей. - Так спасите, спасите меня!
- Мы как раз работаем над этим, ваша солнцеликость, - заверил дервиш.
- Ибн Кемаль, ибн Кемаль! - Оттоман ладонями всполошенно стал колотить по ковру, на котором лежал. - Тревога, твоего падишаха хотят убить!
- Да нет, это просто девчонка… - начал дервиш.
- Кемаль, проснись, шайтан побери!
Ковер зашевелился - края выгнулись, пошли волнами. Затем он свернулся, будто обнимая падишаха за плечи, - и тогда-то Анита увидела, что он украшен красно-оранжевыми звездами, и одного угла у него не хватает…
Все это время она стояла между деревьями, не двигаясь. Когда ковер с Оттоманом начал взлетать, ведьма попятилась. Тут же главдервиш повернул голову, взгляд его узких темных глазок метнулся к ведьме.
- Она! Это она, держи ее!
Оттоман взвизгнул. Ковер, просунув часть себя ему под мышки, а другой частью обхватив толстяка за плечи, взлетел, приподняв расползшуюся тушу. Дервиши бросились вперед, а ведьма, наоборот, - назад.
- Мустафа! - завизжала она. - Эй!
Джинн спал, лежа на боку и подложив ладони под щеку. Ведьма остановилась над ним, оглянулась - позади ветви ходили ходуном - и ткнула ногой по ребрам. Никакой реакции - он даже не пошевелился.
- Мустафа!!! - заорала она.
Показались дервиши. Увидев ведьму, они перешли на шаг.
- Подъем!
Анита присела, схватила его за нос и стала дергать. Позади преследователей из чаши вылетел маленький джинн с ведром. Увидев зеленую шапку главдервиша, он подлетел ближе, приглядываясь, что-то уважительно прожужжал - шапка была большая, пышная, - завис над ней и перевернул ведро, вылив на верблюжью шерсть все содержимое.
- Прочь! - заорал дервиш, яростно размахивая руками.
Анита выпрямилась, растерянно огляделась, а затем, действуя скорее по вдохновению, чем обдуманно, с размаху ударила ногой Мустафу по заду, постаравшись попасть точно в центр…
- О! - Джинн резко сел, отведя руки за спину и ухватившись за ягодицы. Глаза его выпучились, он начал медленно поворачивать голову, скользя полубезумным взглядом по окружающему. - О-о-о-о!
- Взлетаем! - наклонившись, рявкнула Анита в мясистое бледно-розовое ухо и обхватила Мустафу за шею.
Дервиши были уже рядом, когда он оттолкнулся ногами от пола. У ведьмы перехватило дыхание, в груди, прижатой к мягкой спине джинна, екнуло.
Будто комета Мустафа взмыл вверх. Анита зажмурилась - джинн с грохотом и звоном головой пробил толстое стекло, при этом еще и вращаясь. Обхватив его ногами за поясницу, ведьма осмелилась чуть приоткрыть один глаз - над ними с бешеной скоростью кружилось небо.
- Тормози! - выкрикнула она. - Стой!
Но Мустафа не слушал. С крыши за ними взметнулись было треугольные ковры, но тут же отстали, кружась в вихрях, поднятых джинном.
Башня уже осталась далеко внизу… и в стороне. Он несся по широкой дуге, вокруг свистел воздух. Открыв второй глаз, Анита выглянула из-за покатого плеча. Земля под ними проворачивалась, мелькали крыши и дома… а затем потянулся склон Попокапетля. Возникла и исчезла широкая прореха, спиралью тянувшаяся по нему, затем второй ее виток, третий… Они достигли верхней точки и начали снижаться головами вниз - хорошо, что теперь уже несколько медленнее.
Прямо под ними была вершина с обширным черным провалом на середине. Ведьма разглядела каменистые неровные склоны, выступы и впадины, узкие карнизы, а в глубине - что-то слегка бурлящее, будто суп в котелке, который только-только сняли с огня.
- Мустафа, тормози! - повторила она. - А то врежемся…
Джинн наконец услышал. Голова повернулась, Анита увидела большой глаз с круглым желтым зрачком, который скосился, уставившись на нее. Пухлые губы изогнулись.
- Ты-ы… - молвил джинн. - Ты хто?
Он перевернулся ногами вниз. Теперь они уже не падали, а планировали, не спеша опускаясь к склону. "А ведь я как раз хотела на экскурсию, вот и получила ее", - подумала ведьма.
- Вон на тот карниз… - Рискнув убрать одну руку с шеи джинна, она показала в сторону.
Через минуту они приземлились в сотне метров ниже уровня вершины.
- Ну ты даешь… - выдохнула Анита, на подгибающихся ногах отходя от Мустафы и приваливаясь плечом к отвесной каменной стене.
- Хы… - Джинн, усевшись на краю каменной полки и болтая толстыми ногами, повернул к ней широкой лицо и ухмыльнулся.
- Не вздумай улететь без меня! - сказала ведьма, осматриваясь.
Каменный балкон, на который они опустились, висел в сотнях метров над темным пространством, где по краям вспыхивали багровые огни - что-то там двигалось и глухо бурчало. Вверх шел ровный поток жаркого воздуха, волосы Аниты шевелились, будто живые. Отвесные стены кратера во множестве покрывали естественные выступы и впадины… хотя не все среди них имели природное происхождение. Здесь были тянувшиеся спиралями широкие и узкие карнизы, полки, балконы, каверны… Еще - лазы, ведущие куда-то в глубь горы. На некоторых росла трава или чахлые деревца. Анита повернулась, уловив движение сбоку. Далеко слева на склоне рос садик, состоящий из кустов и кривых деревьев с пышными кронами. В них что-то двигалось, а еще ведьма заметила, как нечто небольшое взлетает из глубин кратера. Когда оно поднялось выше, стало видно, что это вроде жука на парашютике - хитиновое тельце висело на белесых жгутиках, торчащих из-под прозрачной округлой оболочки, которая легко колыхалась в потоке, поднимая насекомое. Потом ведьма увидела и других обитателей бездны: странного вида птичек, серых гусениц, что ползали по камням, стрекоз с круглыми крыльями… Здесь, в горе, был свой мирок. Вот только людей не видно.
- О! - донеслось сзади, и она повернулась.
- Что там?
Джинн тыкал толстым пальцем в стену. Ведьма приблизилась. От другой стороны балкона наискось тянулся карниз и заканчивался метрах в двадцати ниже, у ровного прямоугольного отверстия в камне. Над карнизом были нацарапаны неровные строчки. Сощурившись, ведьма прочла кривые буквы: "Надоело петь ему колыбельные. Ниже есть ходы, ухожу туда. Ламура".