Заинтересовавшись, она пошла по карнизу, прижимаясь плечом к стене и стараясь не глядеть в бездну, чтоб голова не закружилась. Увидела еще одну надпись: "3-й месяц года Синей Каракатицы. Зульфия и Гюльчатай были здесь". Потом еще: "Когда ж он уснет наконец, чучело?!", потом: "Этот змей совсем скучный, а я уже осипла. Но к папаше не хочу, он меня грозился замуж за Насреддина выдать. Ухожу за Ламурой. Джалила".
Анита добралась до прохода, заглянула - дальше была пещера с каменным столом и лавками вдоль стен. В глубине ее виднелись другие проходы, ведущие в толщу горы. Заходить она пока не стала, остановилась, обдумывая увиденное и прочитанное на стенах, когда вдруг карниз под ногами задрожал, как и склон. Что-то будто провернулось, сдвинулось с места… Ведьма, прижавшись к стене, глянула вниз - и наконец разглядела огромную тушу, что лежала далеко в полутьме, окутывающей кратер. Исполинское, вытянутое вертикально тело почти целиком заполняло пространство, лишь в некоторых местах, где стены были неровные, в узких просветах пробивались сполохи лавы, которая плескалась гораздо ниже той высоты, на которой кратер закупорило чудовище. Отсюда она не могла разобрать подробности, но решила, что Pvx напоминает червя Пениалиса, только куда больше и толще. Здесь, на Востоке, все пышнее и богаче, чем в родных краях, даже чудища вон какими вымахивают и выглядят куда внушительнее.
Тут над головой зашелестело, и какой-то силуэт возник на фоне неба.
- Шончик! - Она бросилась вверх по карнизу.
Ковер, посередине которого восседала плечистая фигура, спланировал к джинну.
- Наконец-то!
Рыцарь спрыгнул, и они обнялись. Мустафа, все еще сидящий на краю балкона, с интересом наблюдал за ними. Ковер с большой аккуратной заплатой на середине завис рядом, чуть покачиваясь.
- Ты как меня нашел?
- Не ты, а вы… - Рыцарь повернулся и махнул рукой. - Знакомься, это Аладдин. Он предводитель революционных ковров, которые под городом в руинах живут. Я с ними познакомился, а еще Бладо…
- Бладо?
- Да, паук этот ваш. Он с нами полетел, оказывается, представляешь? В тюке спрятался. Вот, и когда ступа в руинах разбилась, вылез оттуда и давай всех лечить. Ну, зашивать, значит, латать, штопать… Аладдин сказал, что тебя могли в Шахназарскую башню отправить, потому что там падишахский гарем. Мы туда полетели. Кружим, значит, соображаем, как внутрь пробраться, - и вдруг из нее что-то как выстрелит! Звон на весь город. Я едва различил, что это ты на спине у какого-то мужика… потом-то Аладдин сказал, что у джинна скорее всего. Ну, мы проследили, в какую сторону вы ломанулись, - и за вами. В таком вот разрезе…
Пока они говорили, джинн приподнялся и подергал Аладдина за угол. Тот изогнулся, стукнул его другим углом по руке и отлетел. Мустафа тогда лег на бок, подтянул колени к груди и по своему обыкновению захрапел.
- Вон это чудовище… - Ведьма, встав на краю балкона, показала вниз. - Видишь?
Шон присел на корточки, вглядываясь, потом кивнул:
- Ага. Ишь ты, лежит себе как ни в чем не бывало, дрыхнет… Надо бы слетать, поглядеть на него вблизи.
- Опасно, наверное, - возразила Анита. - Хотя интересно…
- Я сам слетаю, товарищи, - подал голос ковер. - Один я могу большую скорость развить и всякие пируэты выделывать, чтобы уйти от погони.
Когда он стал быстро опускаться, направляясь к едва различимой туше, висящей в полутьме, будто гусеница в узком бутылочном горлышке, ведьма потянула Шона к уходящему от балкона карнизу.
- Вниз идти не будем, я тебе так расскажу. Там дальше проход внутрь горы. Ровный такой, а за ним - большая комната, и в ней еще двери. Я думаю, девы эти, которых Руху отдавали, там и жили. Внизу садик есть, и еще здесь птички всякие летают. Они, может, ими и питались, и фруктами. А еще, Шончик, там надписи на стенах всякие выбиты. Типа того что "Надоело петь ему колыбельные…"
Они переглянулись.
- Ты хочешь сказать… - начал Тремлоу.
- Да! Наверное, он их не съедал, а заставлял себе колыбельные петь, пока окончательно не заснет на следующие сто лет. Им здесь надоедало, и они убегали. Может, тут подземные ходы есть, которые далеко тянутся… Может, даже под морем, может, на соседние острова…
- М-да…
Они помолчали. Джинн храпел, ковер пока не появился - летал где-то внизу.
- А еще я слышала, - продолжала ведьма, - что в этот раз Рух раньше времени проснулся. Никто не ожидал - сто лет еще не прошло со времен его последнего появления.
Они подняли головы, разглядывая большой круг голубого неба, окруженный зазубренными краями кратера.
- Это из-за звезды… - протянул рыцарь. - Вот какая она опасная оказалась. И Беринда говорила: всякие странности начались, чудовища всякие пробуждаются из-за любовного томления… Что-то надо с ней делать, с этой звездой…
- Да! - спохватилась Анита. - А еще я Помпончика нашла! Его сюда притащили, чтобы он падишахом стал!
- Падишахом?
- Ну да, он там, в башне, на троне сидел, ему стихи читали… А халат знаешь какой у него? Круто! И чалма…
Тут внизу плеснулся багровый свет, и до балкона донеслось глухое бурчание.
- Вулкан-то еще не окончательно потух, - сказала ведьма. - О, вон ковер твой возвращается.
Появился Аладдин - он быстро поднимался, трепеща углами в потоке горячего воздуха.
- Не разберу… - прокричал ковер издалека. - Просыпается он или нет… Но Рух очень большой. И с крыльями, хотя они, наоборот, маленькие, будто для красоты. Немедленно летим отсюда, товарищи!
- Мустафа! - Анита постучала костяшками пальцев по затылку джинна. - Эй, просыпайся! Здесь опасно, улетать надо!
Ковер распластался на балконе, и Тремлоу шагнул на него.
- Анита, пора, - позвал он.
- Мустафа… - Ведьма ткнула джинна кулаком в бок, наклонилась и выкрикнула ему в ухо: - Подъем!!!
Мустафа подскочил, будто ему приснился какой-то кошмар, и ведьма отпрыгнула в сторону. Джинн проорал что-то неразборчивое, крутя головой и оглядываясь полубезумным взглядом, затем, поджав ноги и уперевшись в камень руками, с силой оттолкнулся и с протяжным всхлипом взлетел, оставляя за собой размытую молочную полосу.
- Дикий он у тебя какой-то… - заметил рыцарь, садясь.
- Ага, странный, - согласилась Анита, опускаясь на ковер рядом. - Засыпает постоянно, а когда его будишь - пугается. Вообще-то он не в лампе, а в кальяне у Великого Визиря живет.
Тремлоу кивнул.
- В кальяне… Тогда понятно. Туда же всякое домешивают…
Аладдин воспарил над балконом. Подсвеченный снизу багровыми всполохами, он пронесся мимо садика, нескольких летающих птичек, стрекоз и жуков на парашютах - края кратера разошлись в стороны, и вокруг засияло чистое голубое небо.
- Уф, жарко… - протянула Анита.
- Ты можешь раздеться и позагорать, - предложил Шон, расстегивая верхние пуговицы рубахи.
Ковер, взлетев над Попокапетлем, по широкой дуге направился в сторону второй, меньшей горы, где виднелись городские крыши.
- Нет, я без купальника.
- Ну и что? Меня ты этим не смутишь.
- Тебя не смущу, а сама буду смущаться. Но не перед тобой, а перед ним. - Ведьма показала себе под ноги.
- Меня нагота прямоходящих не привлекает, гражданочка, - строго откликнулся Аладдин. - Вот какая-нибудь мягкая, упругая зили…
- Нет, - решила ведьма. - Не буду загорать. Это на пляже делать надо, на песочке. Куда мы теперь? И вообще, что дальше делать будем?
- Сейчас возвращаемся в руины, а дальше решим что-нибудь. Говоришь, Помпон падишахом стал? И падишах, по легенде, должен с Рухом сразиться, если нужное количество дев не раздобудут… Ну вот, выходит, все и выяснилось.
- Не все, - возразила Анита. - Непонятно, почему именно Помпон? Если Оттоману с Великим Визирем нужен был кто-то, кого на место падишаха поставить и отправить сражаться с чудовищем, - так зачем для этого аж в обитель экспедицию посылать? На неприятности нарываться?
- Может, он внешность изменил - ну, под падишаха?
- Да где там! Помпон сам собой остался. А падишаха я тоже видела, он толстый. Помпон если под него надуться решит, так не сможет все равно. Лопнет.
- Ну, может, не всякого можно падишахом сделать. Кто их разберет… Это, в общем, надо у самого Помпона и спросить. Мы для того сюда и прилетели - вызволять его. Вот вызволим, тогда и спросим со всей строгостью.
- Если только он знает, - заметила Анита.
- Вот оно, разлагающее богатство, товарищи! - воскликнул Аладдин, когда они пролетали мимо Шахназарской башни. - Созданная закрепощенным пролетариатом твердыня, где правящие круги придаются, то есть предаются загниванию…
- Как загниванию? - удивилась Анита. - А я там была, что-то не заметила… Они что, зомби, что ли?
- Нет, загнивают в моральном смысле, - пояснил ковер.
- А, в моральном… - протянула ведьма. - Хм, а это что значит?
- Паразитируют на нижних классах! - отрезал он. - Читают эротические сказки "Тысяча и одна позиция" и всякое другое декадентское искусство. Созерцают пузотанцевальные выступления порабощенных женщин. Поедают в большом количестве вкусную пищу, расхаживают повсюду в дорогой удобной одежде. Предаются упадническому ничегонеделанию, изнемождают себя в праздной неге…
- Да уж, праздной неге, - согласилась ведьма, вспомнив о знаменитых пляжах Самаркунд, на которых она рисковала так и не побывать из-за всех этих дел с оборотнем. - Я бы сейчас тоже немножко предалась… Ух ты, гляди!
- Драконы! - воскликнул Шон, приподнимаясь. - Аладдин, к ним давай! Это же наши знакомые! Помнишь, в замке у гендерных?
Из-за вершины горы показались неторопливо летящие драконы - мерно взмахивая крыльями, они приближались.
- Кардамуд! - закричала ведьма, размахивая руками. - Мелонита!
Головы на длинных шеях повернулись. Увидев ковер и тех, кто на нем сидел, драконы повернули к ним.
- Э-ге-гей! - донесся рев Кардамуда. - А вот и вы, дорогие хранители, надо же, как это удивительно, сначала появилось это странное создание, и тут же мы повстречали вас…
- Какое создание? - начал Шон и тут же сам увидел: на длинной мощной шее дракона восседал джинн. Вернее, он и сидел, и одновременно лежал - сжав шею ногами, наклонился вперед, лег на нее, повернув голову и прижавшись щекой.
- Опять спит… - сказала Анита.
- Представляете, мы летим себе, осматриваем окрестности, - продолжал дракон, слегка дымя пастью, - как вдруг перед нами взмывает этот… этот человек, плюхается мне на шею и засыпает. Я было возмутился, но Мелонита успокоила меня. А вдруг, сказала она, здесь такой обычай, садиться на шею туристам?
- Да, ведь мы впервые на Востоке, - мелодичным голосом подтвердила дракониха.
Аладдин завис неподвижно, а драконы стали медленно летать вокруг него.
- Так вы, значит, все еще путешествуете? - спросила ведьма.
- Точно-точно! - подтвердил Кардамуд и пыхнул огнем. - Успели побывать в Захребетской долине на экваторе, полетали по северному Кряжу Льда, ну и в других всяких местах… А теперь вот на солнышко захотелось, в тепло…
- Как же это вы успели? - удивился Тремлоу. - Захребетск… я слышал, он же очень далеко. А Кряж - наоборот, совсем в другой стороне, и тоже далеко. Край света!
- Так на то мы и драконы! Это мы сейчас медленно, а когда надо… мы о-го-го с какой скоростью можем. А у вас как дела? Тоже в отпуске? Гляжу… - он ткнул носом в молчащего Аладдина, - …с местными познакомились?
Анита возразила:
- Мы не в отпуске. Мы… В общем, слушайте, что у нас приключилось…
Ведьма принялась рассказывать о произошедшем после того, как они расстались с драконьей парочкой у храма. Поведала о встрече с Бериндой на пляже, о метле Аназии, поисках гномов, оборотне и всем, произошедшем после того.
- Ну вот, а Рух этот из кратера - в несколько раз больше вас размерами, - заключила Анита. - И как теперь с ним справиться?
- А я знаю, - сказал Тремлоу.
- Знаешь?
Все уставились на него, даже ковер выгнул угол и стал напоминать человека, повернувшего голову к стоящему сбоку собеседнику. Только Мустафа продолжал храпеть.
- Ага, - кивнул Шон. - Мне это вот только что в голову пришло, когда я вас увидел. Вот если вы нам поможете, то мы и Помпона спасем, и от Руха избавимся, и вообще очень все хорошо получится.
- Когда хорошо - это хорошо, - сказал Кардамуд. - Я люблю, когда всем хорошо, это настраивает меня в лад с мирозданием. Но, конечно, прежде чем станет хорошо, должно быть весело!
- Будет весело. Но для этого вам на Запад надо сейчас слетать, - объявил рыцарь. - С вашей скоростью много времени дорога ведь не займет? Три часа туда, три часа назад, пару часов там на все про все… К вечеру будете здесь.
- Если так, то можем и слетать. - Кардамуд повернулся к Мелоните: - Ты как, любовь моя?
Дракониха повернула голову, окидывая взглядом остров, и сказала:
- Можно. А потом вернемся и сразу через архипелаг полетим к Сливочной пустыне, да?
- Точно! - восхитился Кардамуд. - Какая ты умная, дорогая…
Уяснив, что им необходимо сделать, Мелонита с Кардамудом полетели в западном направлении и очень быстро исчезли из виду. Мустафа так и не проснулся - тоже отправился с ними. "Вот удивится, когда обнаружит, куда попал…" - подумала Анита.
Облетев вторую гору, где стоял город, ковер вскоре достиг руин и стал снижаться.
- Что-то не так… - произнес Тремлоу, ложась на живот на краю Аладдина и свешивая вниз голову. - Э… притормози-ка, а?
Ковер завис в трех десятках метров от проломленной крыши дворца, чуть покачиваясь, и после паузы произнес:
- Да, тихо очень…
Анита легла рядом с рыцарем. Внизу никого - заваленные щебенкой и обломками пустыри и дворики между древними постройками были пусты.
- Как же так… - пробормотал Тремлоу. - Мы когда улетали, там же настоящее столпотворение было, вокруг Бладо. Так… Ладно, Аладдин, давай спускаться, но потихоньку. Вдруг там засада.
Впрочем, вскоре выяснилось, что никакой засады внизу нет. Их встретила полная тишина. Шон с Анитой слезли и, взявшись за руки, пошли через руины, глядя по сторонам. Рыцарь на всякий случай обнажил меч. Ведьма с удивлением уставилась на незаконченную фреску с красно-синим человекообразным Бладо - ничего себе!
Ковер сразу влетел во дворец, покружился там и вернулся обратно.
- Эй! - позвал Шон.
- Непонятно… - начала ведьма, входя вместе с ним в пролом, за которым открывался зал, где, по словам Тремлоу, паук устроил клинику.
- Тс-с! - Он поднял палец, и Анита замолчала, прислушиваясь.
Раздался шелест - она чуть не подскочила, когда с одной из потолочных балок свесилась тонкая веревка. Шон поднял меч, но сразу опустил: по нити быстро соскользнуло нечто округлое и волосатое.
- Бладо!
- Привет-привет… - пискнул паук, плюхаясь на пол и двумя задними ручками как-то по-особому дергая веревку. Верхний конец отцепился от балки, она зазмеилась, падая на пол. Бладо согнул одну руку, второй принялся наматывать ее на сгиб локтя и запястье, будто ковбой, сворачивающий лассо, при этом бегая туда-сюда под ногами путешественников и причитая: - Все, все пропали, никого нет, а ведь некоторых Бладо недолечил…
Почувствовав дуновение воздуха, ведьма оглянулась - Аладдин вплыл в зал и повис над их головами.
- Так что случилось? - спросил Тремлоу.
- Случилось! - пискнул Бладо. - Случилось, да-да, случилось! Страшные, красные, неправильные, прилетели - много-много их, и люди в красных шапках как набросятся: крики, ковроубийство, вокруг нити летали, бахрома оторванная… Расчленение! Повреждение!
- Их что - всех убили?! - ужаснулась Анита.
- Не убили - нет, забрали всех, увели в полон…
- Это боевые паласы, - понял Аладдин, - личная охрана падишаха.
- А люди в красных чалмах - асассины, - добавил рыцарь.
- Правильно, товарищ.
- Наверное, кто-то донес, что бродячие ковры собираются здесь, в руинах, вот и… Но куда их могли забрать?
- Карьер, - мрачно произнес Аладдин. - Больше некуда. На другой стороне Попокапетля карьер, где золото добывают. Их всех сделали рабами и туда отправили. Друзья мои! Вы должны помочь…
6
Вокруг вулкана летели долго - Анита, здоровяк-рыцарь и Бладо несколько замедлили передвижение ковра. С южной стороны Попокапетля тянулись дома бедноты, огороды и поля, между которыми извивались узкие земляные дороги. Сверху было видно, как по ним не спеша идут ослы и навьюченные мулы в сопровождении крестьян. Вдалеке, ближе к пляжам, высились крыши больших домов, где, по словам Аладдина, селились богатые туристы. Эти строения были длинными, многоэтажными, с широкими балконами и террасами. Каждое окружал забор - должно быть, чтобы оградить туристов от общения с эксплуатируемыми классами, во всяком случае, так сказал Аладдин.
Бладо сначала бегал по ковру, выглядывал вниз, нервно теребил свои веревки и шнурки, потом вознамерился было усесться на плече Аниты, но она паука согнала. Тогда он извлек откуда-то пару тонких коротких спиц и, устроившись на передней части ковра, принялся вязать что-то непонятное.
Аладдин нервничал - по его словам, золотоносный карьер был страшным местом.
- Там происходит эксплуатация как людей, так и ковров, - сказал он в ответ на расспросы рыцаря. - Ужасные условия труда, пренебрежение техникой безопасности, в итоге - высокий травматизм и большое количество летальных исходов. Ассасины периодически устраивают облавы на бродячие ковры, ну и на людей-бродяг тоже, чтобы пополнить ряды работников…
Впереди за сплошным зеленым морем древесных крон появилась желтая с красноватым отливом равнина. Приближался вечер, но солнце еще ярко пылало в небе, хотя жара немного спала. Когда они приблизились к границе пустыни, что распростерлась по другую сторону Попокапетля, горячий воздух вновь обрушился на путешественников, облепил их, будто разогретая липкая патока.
- Уф-ф… - протянул Шон, расстегивая ремень с ножнами и через голову стягивая рубаху. - Не привык я все же к такой жаре.
Анита похлопала его по плечу - будто по гранитной глыбе постучала.
- Вижу, вижу… - запищал Бладо. Он спрятал спицы и принялся размахивать руками.
- Да, товарищи, мы подлетаем к карьеру, - согласился Аладдин и начал снижаться.
Чтобы не перегружать ковер с одного края, ведьма и Тремлоу не стали перебираться в переднюю часть, а просто приподнялись, выглядывая. Пустыня состояла сплошь из невысоких дюн - будто ярко-желтый океан с застывшими волнами. Их "гребешки" имели красноватый оттенок. Примерно на середине расстояния от подножия Попокапетля, где она начиналась, и океанским берегом - где она, соответственно, заканчивалась - среди буйства слепящих красок виднелось коричневое пятно. Невысоко над ним парило несколько точек.
- Охрана, - сказал Аладдин. - Теперь осторожно надо.