А Ленни, хоть и был в комнате, однако находился там не один. За все время нашего совместного путешествия я ни разу не позволила себе неделикатности и фамильярности, а тут ворвалась в дверь без приглашения и даже не постучав в нее. Потому и увидела… Нет, вовсе не пикантную сценку.
За столом сидел Ленни и какой-то незнакомый молодой мужчина – они бросали друг на друга заметно неприязненные взгляды, не смягчившиеся даже при моем появлении, а на столешнице перед соперниками были аккуратно разложены в рядок реликты. И даже моего мимолетного взгляда вполне хватило, чтобы понять, что магических вещичек куда больше семи. Вообще-то следует признать – за время нашего путешествия я совсем забыла о реликтах!
Мое появление Ленни удивило, а незнакомец и вовсе вскочил, гневно зарычав и сгребая в охапку магические предметы. В руке его блеснул сталью короткий клинок.
– Никки? Что случилось? – успокоительный жест в сторону.
– Я… там я видела… он приходил, – пока я пыталась справиться с одышкой, Ленни терпеливо ждал, а его крайне недовольный гость спешно складывал реликты в узелок, – У гостиницы был человек. Я знаю его. Он приходил ко мне в лавку и требовал отдать ему жезл.
– Жезл? – неприятно-скрипуче повторил незнакомец, – Лейн, у тебя дела еще с кем-то? Ты решил меня кинуть?
Мужчина был худощав, черняв и подвижен. На его смуглом, заросшем иссиня-черной щетиной лице заметно выделялся острый длинный нос, а взгляд подозрительно прищуренных черных глаз был более неприязненным, чем любезным. Одежда незнакомца была плохо отчищенной от дорожной грязи и небрежной, однако вполне приличной и вовсе не старой.
– Заткнись, Зяблик, – равнодушно оборвал гостя Ленни, – Никого я не кидал. Как выглядел этот человек, Никки?
Мне вдруг вспомнилось, что о бритоголовом я ни разу и не обмолвилась. Наверное, зря?
– Худой, старый, жесткий, с такими короткими седыми волосами…
– Рейнос! – тоненько воскликнул Зяблик, буквально подпрыгивая на месте, – Так я и знал! С тобой всегда проблемы, Лейн! Я забираю свое, сделка отменяется!
– Так я и согласился, – рявкнул Ленни, стремительно прыгая на Зяблика и выхватывая из его рук узелок с реликтами, – Сделка отменится, когда я скажу.
– Нет, нет, ты меня не уговоришь, – остроносое лицо гостя сморщилось и стало неприятно плаксивым, – Если тут замешан Рейнос – я ухожу. Вы уже мертвецы, если решились идти против него!
– Ну и вали, – фыркнул Ленни, потуже увязывая узелок с реликтами, – Кто тебя держит?
– Кто меня держит? – вспылил Зяблик, – А мое колечко-то отдай! Нам теперь с тобой не по пути! Я иду один.
– И куда ты придешь? Что стоит твое колечко без моего жезла? Что ты можешь один, без меня? – Ленни подбросил на ладони узелок и рассмеялся, – Или, может, отберешь это у меня?
Зяблик беспомощно огляделся и обиженно покачал головой. Потом понуро шагнул к двери и лицо его стало жестким и неприязненным.
– А и отберу, – неожиданно мрачно и спокойно сказал он, одновременно хватая меня за руку и резко разворачивая перед собой. Я и опомниться не успела, как застыла столбом, спиной прижатая к груди Зяблика, а острие ножа нервно плясало около моей шеи.
– Эй-эй, поосторожнее, – успокоительно выставив вперед ладонь, негромко произнес Ленни.
– Отдавай реликты, – рявкнул Зяблик мне на ухо. Я вздрогнула, лезвие порхнуло по моей коже и обожгло царапиной.
– Ладно, я погорячился, – осторожно сказал Ленни, медленно обходя стол и подаваясь вперед, – Давай сделаем так, как договаривались. Идем вместе, делим все пополам. Я без твоего кольца ничто, но и ты без жезла ничего не получишь. Мы же договорились?
– Уже нет, – буркнул Зяблик, – Я получу все. А вам, ребятки, все равно отсюда не выбраться, если за ней идет Рейнос.
– Откуда тебе знать, за кем пришел Рейнос? Может, за тобой?
– В отличии от тебя, я с братством никогда не цапался. У них ко мне счета нет.
От Зяблика разило дрянным винцом и еще чем-то кислым и горьким, а мне было тошно и противно. Медленно, словно река в половодье, во мне поднималась злость, и я совершенно не хотела ее подавлять. Кровь нервно и быстро стучала в голове, словно копыта обезумевших лошадей. Сердце стучало в ребро, словно собиралось выйти наружу.
– Мы можем все вместе уйти прямо сейчас, Зяблик, – еще раз попытался утихомирить партнера Ленни, делая шаг вперед, – Рейнос ни нас, ни ее здесь не видел. Собираться нам недолго, Лолота задами выведет нас на тракт. Через час мы будем уже далеко! Ну же, приятель, не будь дураком!
Кровь тонкой струйкой текла по шее, я чувствовала ее холодящее прикосновение. Ох, как же горит злость внутри меня…
– Я не дурак! Не смей меня так называть! – вдруг истерично завопил Зяблик, прижимая меня к себе еще сильнее, – Я раздобыл это кольцо знаешь где? Я украл его у самого Винея Тишайшего! Дурак бы не смог!
– Да, да, прости, конечно же не смог, – пробормотал Ленни, делая еще один шаг вперед, – Я совсем не то хотел сказать… Ты очень умен, приятель, иначе я бы… Только не делай глупостей, Никки! – неожиданно крикнул он, но его слова донеслись до меня будто бы издалека и ко мне совершенно не относились.
Мне было не до них. Я была вне их. Сквозь привычный мне мир неожиданно стал просачиваться иной, другой, похожий на сотканное шелковое полотно. Поначалу лишь поблескивавший на краю сознания, в какой-то миг он хлынул через меня так, словно сильный поток воды прорвался сквозь старательно возведенную плотину. Я не просто смотрела на "нити" со стороны, я оказалась среди них, внутри них. Ими. Мне стало спокойно. Не было больше страха. Не было ни волнения, ни злости, ни тревоги. Была только я и мои бесконечные, вездесущие нити. Трепещущие, чуть поблескивающие нити, переплетенные в сложнейшую вязь, суть которой мне еще предстояло познать – это манило меня, звало, ждало… Невидимый другим мир жаждал моего присутствия, хотел разделить со мной восторг бытия, так же, как и я хотела познать его. И, кажется, я могла это делать. Ибо вдруг исчезла непроницаемость, делающая людей, обычных людей, слепыми. Теперь я видела то, о чем раньше просто не догадывалась… Я всматривалась в стулья, впивалась в них внутренним оком и видела руки человека, бесстрастно и нудно полирующие деревянный бок чуть изогнутой ножки… Я видела омертвевшие чурки, нещадно поливаемые дождем… Видела дерево, из сердцевины которого насильно вырвали часть его тела; я видела росток, тянущийся кверху; я видела желудь, упавший в теплое лоно земли… Я видела и начало, и конец; я видела отдельные картины, множество и множество отдельных картин, но если бы я того пожелала, то вошла бы и глубже, глубже, в самую сущность, узнала бы все подробности… Настоящее, подлинное было здесь, а там, снаружи, суть вещей скрывала иллюзия целостности и непроницаемости…
– Зяблик, оставь ее!
…Или, например, этот человек с голубыми глазами… Странный человек, закрытый человек… Его окружала плотная, добротно переплетенная броня из пышущих зноем, пламенных нитей. И я не могла пройти сквозь эту броню. Но знала, что это. Магия. Очень интересная магия. Мне хотелось изучить ее, понять, узнать, что она такое и что скрывается за ней. Огненная магическая броня не пускала меня, но это не значило, что я была не способна ее преодолеть. Когда-нибудь я сделаю это – осторожно, неторопливо, смакуя каждый свой шаг. Мне нужно только побольше времени и терпения. Даже не ума, а просто сноровки, ибо проникнуть за мощный щит его магии – это словно распутывать сбитый в прочный клубок ворох нитей. Живых пламенных паутинок, обжигающих при прикосновении…
– Оставь!
– Нет, это ты бросай реликты на пол, Лейн! Я не шучу!
Всего несколько секунд – кратких и невообразимо долгих – я пребывала в этом благоговейном восторге. А потом его нарушило чужое и грубое вмешательство снаружи – тяжелая рука сильно перехватила меня под грудью и развернула в сторону: человек явно собирался присесть.
И я разозлилась.
Да как кто-то смеет мне мешать? Как кто-то может лишать меня свободы?
Я пожелала ее получить.
И получила ее, эту свободу – всего одним незначительным прикосновением, одним жестким, но молниеносным перестроением переплетений… Легко. Просто. Щелчок невидимого хлыста, сплетенного из тысяч эфемерных серебристых нитей. Крик. Режущий ухо истошный крик…
– Никки, очнись. Никки…
Никки – чужое имя, не мое. Оно соскользнуло с меня, как невесомое перышко, не задерживая мое внимание. Я другая… Я всесильна! Я переполнена могучей силой!
– Никки!
Не сразу осознаю, что изменилось вокруг меня. Но перемены есть, и они меня тревожат… От одной нити к другой словно круги на воде расходится непонятное волнение. Я их центр. Я единственная точка их пересечения. Я рука, что удерживает эти сверкающие гигантские вожжи… и не может удержать. Волнение нитей нарастает и нарастает… Их мощь слишком велика для меня! И слишком неопытен возничий! Я не могу с ними справиться! Не могу… С трудом подавляю панику, позволяя магической силе пройти сквозь меня… выжигая, нестерпимо выжигая меня изнутри.
Не знаю как и почему, но волнение вдруг утихает.
На моем лице горит пламя от чужого прикосновения… Я вижу над собой мрачное лицо Ленни.
Ленни ничего не говорил, но мне достаточно было только обернуться. Вместо каменной стены зияла дыра, дверь оказалась треснутой и впечатанной в противоположную стену, а Зяблик лежал на полу в луже крови. Его разрезало наискосок, и из разверстого горла сильными толчками выходила буйная красная река.
– Кто такой Виней Тишайший? – почему-то спросила я, осела на пол и расплакалась.
– Собирайся, – кричал Ленни, хватая мои вещи и запихивая их в дорожные сумки, – У нас мало времени, а я не хочу здесь подыхать!
– Зато я хочу, – мрачно сообщила я, сидя на постели и чинно сложив руки на коленях, – Там или здесь, а таким уродам, как я, одна дорога.
– Дура! – вскипел Ленни, яростно пиная мои запасные башмаки, никак не желающие помещаться в переполненные сумки, – Это дар, понимаешь, дар! Пользуйся им, а не стенай!
– Не дар это. Проклятье. Я чудовище. Я убиваю людей.
– Тебе надо учиться пользоваться своим даром.
– Как?
Первый (за последний час) проблеск моего интереса Ленни воспринял как великое событие. Он устало улыбнулся и присел на корточки у моих ног:
– Я ведь сумел вернуть тебя из транса? Ты же услышала мой голос?
Я подумала и медленно кивнула.
– Верну и в следующий. Верь мне.
Я бы очень хотела ему верить. Очень. Но я не верила прежде всего самой себе. Нет, я уже боялась саму себя. Боялась того, во что превращаюсь. Когда во мне впервые проявился этот магический дар, я не совсем понимала, что и как делаю, однако находилась в полном сознании и знала, где нахожусь. Я чувствовала "нити", "узлы" и "потоки", я могла ими управлять, хоть и делала это по наитию… То, что я совершила с Пехебом, было неосознанной защитой, непроизвольным движением моего естества, однако нитями управляла я. Они подчинялись моему зову, они были послушны и ушли в тот самый миг, когда я этого пожелала. Так же случилось и на болоте.
Но в последний раз было не так. Все было не так. Я больше не стояла на берегу и не смотрела, как расходятся круги на воде от брошенного мною камня. Теперь я сама была в воде, и круги расходились от меня. И даже больше того.
Однажды подобное чувство я уже испытала в реальной жизни – когда жарким летним вечером пошла искупаться в море рядом с портом Вельма. Неожиданная волна сбила меня с ног и бороться с ее мощью было невозможно. Можно было только подладиться под ее движение и высвободиться, выплыть, позволить ей вынести тебя на берег… Так же я чувствовала себя, оказавшись в последний раз среди "нитей". Спокойная гладь превратилась в бушующее море, и волны магической мощи играли со мной, принимая меня за крепкий просмоленный корабль-трехмачтовик, но я ведь не была им! Я не была даже рыбацкой лодчонкой. Я была всего лишь посредственным пловцом, ухватившимся за кусок плавника.
Я могла лишь с бесконечным удивлением поражаться мощи магической силы и отдаться на ее волю, позволить ей пройти через меня и отпустить, пока она не раздавила меня, как хрупкую скорлупку.
Кто-то говорил, что я всесильная Плетущая? Он ошибался, заставив и меня поверить в силы, которых у меня нет. Впрочем, скорее это я сама обманывалась, приписав себе способности, которых не имею. И была слишком высокомерна, чтобы замечать обратное: я не управляю "нитями". Я действую как бестолковый дикарь с завязанными глазами: в его руках мощная дубинка, но он слеп и лупит, куда попало, не различая ни правых, ни виноватых. Мне чудилось, я беру в руки травинку, а на деле оказалось, что подняла дерево.
Я всего лишь оттолкнула от себя Зяблика, а вышло, что удар раздробил каменную стену…
– Я еще кого-нибудь убью, – мрачно сообщила я, не сдержавшись, – прежде, чем ты меня остановишь, я еще кого-нибудь убью. Ты не успеешь мне помочь. Оставь меня здесь, прошу.
– Ну да, оставь, – скрипуче повторил Ленни, опять принимаясь запихивать вещи в сумку, – А лучше сразу отдай в руки Рейноса. Он-то найдет тебе применение, ручаюсь.
– Да кто он такой, этот Рейнос? Почему вы его так боитесь?
– А я говорил, что боюсь? – Ленни развязал узелок с реликтами, внимательно осмотрел содержимое и завязал кончики платка обратно, – Не боюсь, но недооценивать его не буду. Во-первых, есть такое братство отверженных магов, Никки, которое очень любит собирать разные магические штучки. Рейнос – глава этого братства. А во-вторых, Рейнос никогда не разъезжает в одиночку, а значит, где-то неподалеку бродят его безумные братья… О, у тебя листок в волосах запутался…
Он поднял руку и коснулся моей головы. Больше я ничего не помнила. Я стремительно погрузилась в странный сон без конца и начала…
…Яблок корзинка
Да перца стручок,
Лука вязанка,
Один кабачок…
Навязчивая мелодия детской песенки-считалки без конца и начала снова и снова звучала в моей голове, а я растерянно стояла на заросшем высокой шелковистой травой лугу перед странным, ни на что не похожим сооружением-домом из накрахмаленного полотна и не понимала, где нахожусь. Где-то слева была невидимая мною река, глубины неизмеримой и ширины необъятной, но лучше не знать этой реки, не видеть ее и не слышать, ибо каждая капля ее – слеза, каждый всплеск – рыдание, а по другую ее сторону – забвение и вечная вечность… Зачем я здесь? Здесь только горе и смертельный ужас. Неужели путь мой ведет туда, через мост, белеющий в странной, искажающей дымке подобно хребту невиданного ископаемого зверя?
Еще не время, сказал неизвестный голос. Или гром прогрохотал?
Еще не время, возвращайся…
Пустым донышком, вычерпанным колодцем, произнес другой голос, ехидный и визгливый… Тильда-тильда-тильда, эхом кокетливо прошептал третий и исчез где-то вдали, а перед глазами моими внезапно закружилось фантастическое кружево невероятно сложно переплетенных магических нитей, конусом сходящихся в одной точке – в центре странного круглого предмета.
Ангх Месхет, произнес бесконечно усталый голос и сердце мое рвануло из груди. К нему, к нему, к этому голосу… Черная фигура, все та же нераспознанная черная фигура, до боли знакомая и неизвестная одновременно. Как я могла забыть? Его имя пляшет у меня на кончиках пальцев, его облик отпечатан в моей душе несмываемыми огненными чернилами… Оно где-то здесь, это имя… И тот, кого я люблю… Его зовут…
– Никки, да проснись ты!
А-ах… Я вынырнула из тяжелого, липкого сна и обнаружила себя в чужих объятиях. Если сказать точнее, я сидела верхом на лошади впереди Ленни и мужские руки не давали мне упасть.
– Я бы дал тебе поспать побольше, но у нас неприятности. Лучше тебе очнуться!
Кричал Ленни урывками, беспрерывно оглядываясь по сторонам и вертясь в седле.
– Никки, пересядь на свою лошадь, – раздраженно крикнул Ленни мне на ухо, – Ты мне мешаешь!
Из-под его рук я соскользнула на землю. Было утро, хмурое и зябкое туманное утро. С обеих сторон каменистой тропки, по которой мы ехали, почти отвесно возвышались скалы, края которых терялись в густой молочно-белой дымке. Туман был таким плотным, что создавалось впечатление езды по облакам. Возможно, так оно и было, сейчас для меня ничего невозможного не существовало.
…А я ведь была так близка, так близка. Еще чуть-чуть и я, казалось, схватила бы те оборванные нить памяти и связала их воедино… И вспомнила бы имя. И его, того мужчину, которых преследует меня во снах.
– Быстрее!
– Где мы? – рассеянно, все еще явно пребывая в полудреме, спросила я и закинула ногу в стремя. Моя лошадь, обычно смирная каурая лошадка, приплясывала от возбуждения и не желала стоять на месте. Одну мою ступню зажало стременем, оттого я неловко прыгала на другой ноге, пока чья-то крепкая рука не перехватила мою уздечку и не заставила лошадь стоять смирно. Это был незнакомый мне мужчина, одетый по-дорожному и без особых изысков. Его грудь наискосок перетягивала перевязь с мечом, висящим за спиной, а на поясе расположилось несколько ножен с клинками поменьше. Ничего особо примечательного в облике незнакомца не было – заросшее щетиной лицо, умудренный житейским опытом взгляд и тонкие губы, куда больше привычные кривиться в неприязненной усмешке, чем растягиваться в благожелательной улыбке. Одежда незнакомца выдавала в нем жителя здешних мест – таких причудливых суконных шапочек с гребнем из гусиных перьев я нигде больше не видела.
– Это наш проводник, Раид, – крикнул Ленни из тумана, – Нам нужно спешить!
– Почему? – спросила я, спокойно усаживаясь в седле.
– Потому что за нами гонится Рейнос и его люди!
Я оглянулась по сторонам. Крутые скалы. Торчащие из белой плотной дымки сосновые ветки. Тяжело капающая с иголок вода. Безраздельная тишина, словно ватой закладывающая уши. Разве на облаках бывают погони?
– Как мы здесь оказались?
– Никки! – голубые глаза Ленни метали молнии, а рука рванула уздечку мой лошади на себя, – Я расскажу все по дороге.
– Нет, – неожиданно заартачилась я, – Ты расскажешь здесь и сейчас! Я хочу знать.
– Я мало для тебя сделал, моя девочка? – мужские пальцы сжали мой подбородок и повернули голову так, что ни на что другое, кроме холодных голубых глаз Ленни, смотреть я не могла, – Почему бы тебе не проявить немного благодарности и перестать спорить со мной?
– Ты меня усыпил, Ленни, как ты мог? – я с трудом, но высвободилась из его пальцев, – Это был гребешок из реликтов, правда?
– Только для твоего же блага! – едва сдерживаясь, прошипел Ленни сквозь зубы, – У нас нет времени на споры, Никки!
– Верно, – кивнула я, натягивая поводья и не позволяя лошади сдвинуться с места, – Так ты мне расскажешь, почему мы бежим? Ведь совсем не потому, что я кому-то нужна?
Ленни запрокинул голову и несколько секунд молча смотрел в затянутое туманом небо.
– Ладно, – решившись, сказал он и бросил быстрый взгляд на проводника, – Рейносу нужен жезл – это ты и так знаешь. Жезл – это часть ключа, который открывает какую-то дверь или тайник в Ниннесуте. Припрятанные сокровища Эрранага – вот что всем нужно. Соберешь по частям ключ, найдешь дверь – и сокровища твои. Теперь ты довольна?
– Да, – я тронула поводья и заставила лошадь пройти под узкой низкой скальной аркой, по другую сторону которой меня дожидался Раид, – Мне ожидать еще сюрпризов? Кто-нибудь еще, кроме тебя и Рейноса, охотится за сокровищами?