- Тогда мне больше нечего предложить. Можете возвращаться в свое затхлое убежище. А на исходе третьего дня Лиомор будет лежать в руинах. Даю тебе слово!
...Тир возвращался в город-крепость как в воду опущенный. С одной стороны хорошо, что Кристиан оказался среди воинов фирийского воеводы - не придется гоняться по всей империи. Но с другой стороны - Кристиан так просто не отвяжется и сделает все, чтобы эрийская крепость пала. К тому же теперь Тира неотступно преследовал призрак погибшего друга...
"Я отомщу. Твоя смерть не будет напрасна, - ожесточенно думал Тир, поправляя висящий за спиной уснехтский наборный лук, некогда принадлежавший Кальтору. - Почему гибнет столько хороших людей, когда остаются жить вот такие подонки, как Кристиан? Почему гибнет столько мирных, ни в чем не повинных жителей, чтобы жили такие, как?.. Этот мир несправедлив... Но тогда зачем ему мы, способные творить добро, дабы исчезло извечное зло? Зачем умираем? Зачем каждый шаг, каждый вздох несет столько горя и страданий? - И тут же ответ: - Затем! Затем, чтобы жили остальные; чтобы в незапертых, незаколоченных домах раздавался веселый и задорный детский смех! Затем, чтобы каждое мгновение было как последнее. И затем, чтобы была жизнь, а не то, что некоторые философы зовут переходом из худшего мира в лучший, из лучшего бытия в бытие беззаботное, вечное и счастливое!.. А месть - она не хуже и не лучше остального, лишь средство достижения цели..."
Тир даже не заметил, как они ступили на узкий подъемный мост и неторопливо въехали под первую арку оборонительной стены.
- Тир! Э-эй! Да очнись же ты!
Бывший фирийский тысячник вынырнул из спасительного, но такого чужого тумана забытья. И едва не свалился с коня - его яростно трепал Сконди, ни на секунду не отпуская онемевшую ногу друга.
- Хух! А я уж было волноваться начал, - отпуская закованную в стальной носок ногу, сказал гном. - Ты что-то бормотал. Причем таким голосом, что у меня волосы дыбом вставали.
- Не волнуйся, - мягко ответил Тир, соскакивая с присмиревшего скакуна, - просто померещилось что-то...
- Ну и пугаешь ты меня, мой мальчик, - покосился на друга Сконди. - Что-то с тобой творится неладное в последнее время. То тот фокус с водой - о котором ты, кстати, так и не рассказал! - теперь вот это...
- Да ладно тебе, - усмехнулся Тир, размашисто хлопнув друга по плечу. - Любопытный ты больно, Сконди. Придет время - расскажу.
- Как знаешь.
- А где Миран? - круто меняя тему, поинтересовался Тир.
- Да вон он, - отмахнулся гном. - С Рамалией о чем-то говорит. Кстати, у них такой вид, будто в наше отсутствие случилось что-то сверхважное... Пойдем-ка послушаем? А?
- Пойдем, - согласился Тир.
И двое друзей неторопливо зашагали к активно жестикулирующей Рамалии и неподвижному, словно статуя, барону.
А ведь Миран и его подручная были и вправду чем-то очень обеспокоены. Внутренним чутьем Тир понимал, что случилось что-то совсем невероятное.
- Тир, - неожиданно обернулся барон, когда фириец и гном оказались у него за спиной. - Тут Рамалия... такое, такое говорит, что прямо сердце из груди вырывается!..
- ???
- Пойдем, посмотрим. Может, ей померещилось...
И барон бросился к замку. Тир и Рамалия едва поспевали за ним, не говоря уже о гноме, который едва плелся по сравнению с уже немолодым бароном.
Башенная дверь. Ступени. Барон Ильтиу в сопровождении Тира, Рамалии и гнома несся наверх так, словно там его ждало, ждала... Первый, второй этаж остались позади; третий. Поворот, и запыхавшаяся четверка оказалась в довольно просторном, ярко освещенном коридоре. А напротив них...
- Не может быть! - в один голос воскликнули барон и фириец.
Напротив них стояла лучащаяся, приветливо улыбающаяся... Роланда!
Позади нее неподвижно застыл, скрестив руки на груди, Ле Криан, у ног которого ласково терся здоровенный огненно-рыжий пес со щенячьей мордой.
- Не ждали, - чуть слышно заметила баронета, приближаясь к оторопевшим отцу и возлюбленному.
Тир и Миран бросились вперед как по команде - только сейчас это был просто ласковый женский голос. Такой теплый, такой невероятный и такой необходимый!..
Роланда даже не успела пройти каких-нибудь пару шагов, а они уже заключили ее в объятья, обливаясь теплыми радостными слезами; слезами счастья...
- Но как?! - восклицал барон, когда окончилось приветствие, горячие признания и испепеляющие влюбленные взгляды. - Как ты попала сюда? Лиомор ведь обложен со всех концов!.. Хотя, о чем я говорю! Сейчас неважно, как именно ты попала в осаждаемую крепость, - важно лишь то, что ты...
Барон Ильтиу захлебнулся. Он вдруг отчетливо понял, что если падет Лиомор - никто из защитников крепости не уцелеет...
А Тир и Роланда этого не понимали. Они стояли, обнявшись, и переводили взгляды то друг на друга, то на сияющего барона. Какое им дело до войн, если они наконец встретились? И не где-нибудь, а в городе-крепости, со всех сторон окруженном врагом!..
...Тир и Роланда стояли на небольшом балкончике, выходящем на городскую площадь. Первые лучи едва касались стылой, окутанной снегом земли, заставляя белый покров сиять всеми цветами веселой радуги. Диски солнц были еще где-то далеко, за горизонтом, но их первые лучи уже достигли земли, заявляя свои права на эту многострадальную землю и давая понять холодной равнодушной ночи, что настало их время. Хотя какое им дело до того, так уж хорош день и так ли плоха ночь?..
- Невероятно, - наконец произнес Тир, отстраняясь от возлюбленной и косясь при этом на беззаботно свернувшегося калачиком Огонька. Вот уж кому поистине нет дела до людских тревог... Да что там людских - тревог всего мира! Его настоящие хозяева ушли много веков назад, а племя огненных псов как ни в чем не бывало продолжало существовать, являясь абсолютно чужим этому миру.
- Да ладно, - подмигнула Роланда. - Не бери в голову. Может, я тебе наврала?
- Скажешь тоже, - немедленно надулся Тир, - наврала... Хм... Меня смущает твоя таинственная помощница. Кому-то, наделенному пока неясными нам, но внушающими уважение Силами, позарез надо, чтобы мы делали... Но вот что? Ума не приложу, что они от нас хотят! У меня - тот старик на Сайде, у тебя - какая-то неизвестная чудаковатая особа...
- Не стоит гадать, любимый, - прильнула к фирийцу Роланда. - Кто знает, что это за парочка такая? У них свои цели, дороги и судьбы, у нас - свои.
- А ты веришь в судьбу? - неожиданно спросил Тир. - Не в ту, что у каждого из нас, что определяет наши жизни, а в ту, что управляет всем вокруг. Именно судьбу, а не то, что подменяют этим словом деревенские гадалки.
- Ну, не знаю, Тир, - смутилась Роланда. - Ты говоришь сейчас о таком, что простому смертному никогда не увидеть, не потрогать за край подола, не вдохнуть. Я вот верю, что ты и есть моя судьба...
- Любимая, я тоже в это верю, причем всем сердцем, - горячо воскликнул Тир. - Но я о другом... Я ведь так и не рассказал тебе...
- Что не рассказал?
- Когда мы шли в Аррис, нам встретилась одна донельзя странная ведунья... - Высокий лоб прорезала сеть бесчисленных мелких морщин. - Представляешь, она знала каждого из нас! Откуда мы, куда направляемся...
- Ну, хорошая ведунья способна и на большее, - возразила баронета.
- Возможно. Но эта... гм... особа говорила о таких вещах, от которых у меня волосы на голове дыбом вставали, а сердце опускалось в пятки. Она говорила именно о той судьбе, о которой я тебя спрашивал, и о какой-то дороге, в конце которой нет пути назад!
- Ох, не нравится мне это, - печально вздохнула Роланда. - Но... расскажи-ка подробнее...
И Тир принялся рассказывать, то и дело останавливаясь, чтобы прижать к себе покрепче свою единственную, свою любимую...
А в Да Дерге тем временем день окончательно вступил в свои права. Диски двух солнц неторопливо поплыли по бледно-голубому утреннему небосводу. Им не было дела до каких-то там смертных - как, впрочем, и бессмертных! У них был свой путь...
Что суждено остальным - то их выбор и их путь. Который у них не отнимет никто!..
Глава шестая
Кухулин с грустью смотрел на виднеющуюся вдали громаду Лунного леса. Вот он опять против хозяев леса, хотя, видят боги, как ему этого не хотелось!.. Однако игнорировать приказы он не умел и оттого сейчас находился здесь - посреди тихой безлюдной равнины, что простирается на много лиг вокруг доминиона эльфов.
И сейчас достаточно четко и остро вспоминались погибшие. Его малая дружина, лучшая из лучших! Фрай, Тармол, Берхаир... Э-эх! Они почти все остались там, на далеком чужом острове... Только Ульм. Один из двенадцати!..
"Все повторяется; круг замкнулся. Эльфы, Ку-Рой, ты сам... Все решится здесь и сейчас! И как бы ни хотелось оттянуть развязку, как бы ни хотелось переложить этот груз на плечи других - ты не можешь. Не можешь, Кухулин, потому что гордость, честь и слава превыше всего. Над ними только долг..."
Кухулин яростно тряхнул головой. Рука сама потянулась за спину, где покоилось завернутое в жалкую тряпицу Копье. Потянулась и тут же отдернулась. Наследник уладского престола четко помнил, что случилось, когда его гнев влился в силу Копья...
Вокруг была лишь белая безжизненная пустыня, а впереди... Что ж, враг так враг. Отец доверил ему поистине тяжелое, почти невыполнимое задание. Однако Кухулин не привык отступать и теперь думал лишь о том, как сокрушить эльфов в их же собственных владениях. И, надо отдать должное, сделать это будет ох как нелегко!
- Кухулин, - осторожно позвал предводителя Ульм. - Как думаешь, сколько времени нам дадут?
Кухулин обернулся. Позади него стояли трое - Ульм, Иллирэн и еще один воин, имени которого наследник не знал.
- Сколько дадут - столько и используем, - холодно отрезал Кухулин. - Вера - надежный залог победы. И если мы верим - то обязательно победим! Ульм, распорядись разбить лагерь, а мы с Иллирэном пока отойдем.
Если эльф и удивился, то уж никак не подал виду и молча направился вслед за Кухулином.
Снег, холодный липкий покров, который был так чужд и в то же время так близок. Снежно-белая гладь простиралась на много лиг вперед и упиралась в вечнозеленую границу Лунного леса.
- Зачем тебе все это? - вдруг резко остановился Кухулин. - Война с Лунным лесом - это не шутка, и возможно, у нас больше не будет времени поговорить начистоту.
Взгляд уладского наследника обжигал, плавил изнутри, однако эльф не смутился.
- О чем ты хочешь поговорить, принц?
- О твоих мотивах, - ответил Кухулин, уже машинально поправляя заветный сверток за спиной. - Почему ты покинул Звездный лес? Почему убивал своих кровных братьев и сестер, когда мог стать с ними плечом к плечу? Тебе ведь что-то надо от меня... Ты чего-то ждешь, но вот чего...
- Слишком много вопросов, принц, - ухмыльнулся Иллирэн. - Я пошел за тобой, потому что мне наскучила красивая, но нудная и размеренная жизнь моих сородичей. А в тебе я чувствую силу - такую силу, рядом с которой меркнет все остальное.
- Опять заговариваешь зубы, - резюмировал Кухулин. - Просто ответь - зачем тебе эта война. Насколько я знаю, эльфы хоть и не сильно любят друг друга, но поднимать на своих собратьев клинок не станут. Ты же наоборот - убил двух своих сородичей, якобы помогая своим исконным врагам - людям, а сейчас собираешься воевать против лунных эльфов... Что-то не складывается. Не считаешь?
- Кухулин, я уже ответил тебе и второй раз повторять не собираюсь, - вскинулся звездный эльф. - Тебе нужны причины, первотолчки? Но я не способен сейчас ответить на них. Ты можешь либо поверить мне на слово, либо встать напротив, и тогда пусть сталь рассудит нас.
- Ох, какие мы гордые! - ошеломленно воскликнул Кухулин. Он ожидал, что эльф станет отпираться, водить его за нос, но нет! - этот гордец просто решил не отвечать! - Ты прекрасно знаешь, что у меня сейчас нет времени, чтобы выяснять с тобой отношения с помощью поединка. Задание, данное мне отцом, - важнее моих личных интересов и порывов. Но будь спокоен, когда это кончится - мы вернемся к нашему разговору. Если ты, конечно, не будешь против.
- Не волнуйся, не буду, - согласился эльф. - Отложим наш разговор на потом. А пока у нас есть дело - эльфы Лунного леса.
...Когда они вернулись, лагерь был уже разбит - посреди заснеженного поля. Несомненно, хозяева Лунного леса уже давно знают о них... Что ж, пусть. Кухулин не привык бить в спину. И если это будет его последняя битва - тем более, он должен не потерять честь, но обрести славу!..
Кухулин обернулся. Десять тысяч - не много, но и не мало!.. Едва ли у эльфов наберется столько же воинов, ведь этот народ издревле не отличался плодовитостью - один ребенок в семье, максимум два... И все! Хотя у лесных воителей каждый, независимо от пола и возраста, - воин от рождения. Даже в руках семилетнего ребенка эльфийский лук превращается в поистине грозное оружие!
Что ж, посмотрим, на чьей стороне удача!..
* * *
- Всю торжественность псам под хвост, - зло сплюнул бывший первейший советник, а ныне правитель Кантаха - Ахмад Первый. Не великий эмир, нет - просто правитель. Эмиров в Кантахе больше не будет! - Только зря старались. Можно было бы просто объявить - прибывает исчадье тьмы, которое спалит Кантах дотла, не оставив после себя ничего живого!.. Ан, нет! Решили сделать все красиво, а он...
- Да уж, - задумчиво протянул стоявший рядом Нодар. - Хорош союзничек, нечего сказать.
Правитель Кантаха и его верный телохранитель стояли в полном одиночестве. Правда, позади них собралось несколько тысяч самых любопытных жителей Мелльехи, однако их присутствия не ощущалось. Они вдвоем словно стояли посреди голой безжизненной пустыни, а навстречу им надвигалась всепоглощающая волна страха и отчаяния.
Обычно кишащий различными кораблями и лодками столичный порт сейчас был пуст. Моряки, чувствуя надвигающуюся с моря угрозу, поспешили покинуть свои причалы. Набережная опустела. И лишь небольшая припортовая площадь была забита любознательным народом. Уж как они узнали о прибытии друга и покровителя нынешнего владыки Кантаха - ни Ахмад, ни Нодар не знали, да и не стремились узнать. Пусть лучше увидят все сразу, чем потом будут передавать друг другу нелепые истории.
Разноцветные праздничные флажки уныло поникли, так и не дождавшись спасительного дуновения ветра. Небо заволокло иссиня-черными тучами, и вокруг сразу же стало темно, словно и не полудень, а предрассветные сумерки. Воздух стал гуще киселя, так, что даже стало трудно дышать. А с моря надвигалось неведомое...
Вот из густого, почти непроницаемого тумана, одно за другим, вынырнули четыре высоких крутобоких судна.
- Хотя надо признать, Нодар, он знает толк в представлениях, - еле слышно проговорил Ахмад, наблюдая, как банбианские галеры причаливают к пирсам. - И если бы не мои чары, жители Мелльехи уже давно бы наложили в штаны.
- Ничего, они потом все поймут - когда ты отпустишь их, - посулил Нодар, не отрывая взгляда от спускающихся по трапам воинов повелителя.
- Ладно, пойдем, припадем к стопам нашего благодетеля, - невесело усмехнулся Ахмад. - А то еще решит, что мы не рады его видеть.
Правитель Кантаха и его телохранитель приблизились к главному судну. Сам повелитель пока не спустился на берег, однако его воины уже спешили покинуть свои корабли, волоча на себе вязки мечей, копий, луков и тому подобного, ящики с продовольствием, туго набитые разнообразным тряпьем тюки... Они словно переезжали на новое место, и это сильно не нравилось правителю Кантаха. Но еще больше ему не нравилось раздававшееся из глубины трюмов утробное урчание и чавканье, как будто там кормили изголодавшихся зверей.
- Это кого же он с собой привез? - недоумевая поинтересовался Нодар.
- А я откуда знаю? Каких-то тварей, наверное, как раз под стать себе...
И тут на палубе появился сам повелитель. В точности каким изображал его фонтан во дворце покойного эмира - высокая чуть сгорбленная фигура, широченные плечи, покрытые темно-синим с золотистыми прожилками плащом, заросшее густой рыжей шерстью загорелое лицо, толстенные винтообразные рога...
- Счастливо ли было плаванье, повелитель? - вежливо спросил Ахмад. - Сердце каждого жителя Кантаха разрывалось от счастья в предвкушении встречи с тобой. И вот ты здесь, в Мелльехе, где тебя окружают сплошь друзья и почитатели. А я, твой недостойный слуга, покорно припадаю к твоим стопам, надеясь на твою великую милость и благословение.
И, не говоря больше ни слова, Ахмад и Нодар упали на колени, прямо в жидкую грязь, густо покрывавшую причал. Позади них, повинуясь неслышимому, но твердому приказу, бухнулось несколько тысяч жителей столицы.
- Превосходно, - громыхнуло рогатое существо. - Но мог бы и не лебезить, правитель Кантаха. Во всяком случае, так сильно.
- Помилуй, повелитель, - изумился Ахмад. - Мы ведь так...
- ...старались, - словно читая мысли, ответил Повелитель. - И поэтому устроили весь этот цирк?
- Одной твоей воли будет достаточно, чтобы...
- Правильно, - кивнул рогатый. - Ее хватит, чтобы каждый из вас превратился в мерзкую слизкую жабу. Но тебе повезло, правитель Ахмад, я не хочу этого. Во всяком случае, пока... Пока ты можешь лишь отпустить этих недоносков, раззявивших рты за твоей спиной, и приняться за размещение моих воинов, а также высадку моих милых зверюшек.
- Зверюшек?.. - в один голос воскликнули оба кантахийца.
- Ага, зверюшек. Моих домашних любимцев, так сказать, - усмехнулся повелитель. - Видишь ли, без них я даже не могу спокойно выйти из дома. Они моя боль и отрада... Так что позаботься о них, пока мои воины будут размещаться.
- Как прикажешь, повелитель, - пропищал правитель Кантаха, пропуская вперед своего рогатого покровителя. - Но... не стоит ли мне их опасаться?..
- Ах да! Чуть не забыл, они ведь очень своенравные... Вот, возьми... - Обросшая шерстью рука протянула склянку с темно-синей густой жидкостью. - Плеснешь это перед ними, и на некоторое время они станут смирные. Потом проводишь их в какое-нибудь укрытие, где их никто не увидит и откуда они не смогут сбежать. Регул!.. - проревел Повелитель, вглядываясь в лица своих воинов, однако тотчас хлопнул себя по лбу. - Демоны меня побери! Все забываю, что он остался в Колграде... Ладно, скажешь кому-нибудь из моих бойцов, пусть помогут тебе со "зверьми".
Ахмад и Нодар спустились в трюм. Пахло кислотой, разложением и прогнившими отходами. Вернее, не пахло, а воняло!.. Здесь, внутри главного корабля, тьма царила безраздельно. Ахмад и его телохранитель ступали осторожно, отмеряя каждый шаг, каждую ступень. А впереди доносилось яростное приглушенное рычание.
- Иди вперед, - приказал сопровождавшему их воину Ахмад, доставая из-за пазухи данную повелителем склянку.
Воин повелителя засветил лучину, и они снова двинулись вперед. Рычание переросло в жуткий скрежет и вой. И спустя мгновение они оказались в просторной комнате. А напротив них...