Среди воинов барона послышался ропот неодобрения, который тут же перерос во всеобщее возмущение.
- Этим мы запятнаем свою честь!..
- Неслыханно!..
- Покупать несколько лишних дней ценой выдачи противнику государственного изменника?..
И лишь один Сконди остался спокоен. Его лицо внезапно стало подобно каменному изваянию - ни морщинки какой, ни удивленного взгляда. Гном понимал, шансов мало, если не сказать - почти не осталось... Но с другой стороны, чтобы он, да не придумал выхода из сложившейся ситуации? Не может быть! И не из таких переделок выбирались.
- Давай лучше второй вариант, - одними губами, так, чтобы его слышал только Тир, сказал гном. - Ты же видишь, никто из них не пойдет на такое.
- Хорошо! - Тир, перекрикивая взволновавшихся соратников, выступил вперед. - Тогда нам ничего не остается, как... Дать противнику бой! Напасть первыми - так сказать, эффект неожиданности.
Все как один умолкли. Напасть первыми означало проиграть, но проиграть с достоинством, погибнуть смертью храбрых. И Тир, видя замешательство среди своих товарищей по оружию, решил, что именно сейчас надо доказать им - фирийцев можно победить! Пусть ценой громадных потерь, но все же победить.
- Нас не много. Мы окружены. Но в наших сердцах еще остался огонек надежды! Я служил под началом Деамеда и могу сказать, что этот полководец не отличается особыми воинскими талантами. Мы можем победить!.. Зачем мы оборонялись, зачем проливали кровь, если теперь не верим в собственные силы? На нашей стороне правда, а значит, и сила!.. Или вы не хотите пролить кровь за свою страну, за свой народ, который уже сейчас ропщет, когда фирийцы вытаптывают их поля, сжигают дома, уводят детей?! Или мы не хотим наказать того, кто вторгся в чужой дом и теперь огнем и мечом устанавливает свои порядки?!
Тир говорил настолько пламенно и воодушевленно, что его соратники, даже те, у кого почти не осталось надежды, воспрянули духом.
- А осадные орудия... Они нам не помеха. Пусть они разнесут на осколки город, пусть вытопчут вокруг него поля, но останутся простые люди, которые отомстят своим обидчикам так, что даже небеса содрогнутся от их мужества и самопожертвования!
- Ты говоришь все верно, мой мальчик, - мягко произнес барон Ильтиу, утирая проступивший на лбу пот тыльной стороной руки. - Но то, что ты предлагаешь, - верная погибель... Фирийцы уничтожат всех, а подоспевший великий герцог застанет лишь поле, усеянное трупами, обглоданными диким зверьем, засыпанное плотным снежным ковром...
- Гм... хм... А вот тут вы ошибаетесь, Миран, - неожиданно выступил вперед Сконди. - У меня есть одна неплохая идея. И я полагаю, вы согласитесь с ней, как только мы с Тиром изложим ее смысл...
Воины барона, как по команде, повернулись к ухмыляющемуся гному.
- Роланда, если я не ошибаюсь, попала в город с помощью туннелей туатов? Так вот, мы можем воспользоваться этим обстоятельством. Выведем часть людей через подземные ходы и ударим в тыл!.. Но это не основная задача арийского войска...
- Другая часть воинов, - продолжил вслед за другом Тир, - достаточно внушительная, чтобы фирийцы поверили, вступит в бой с защитниками осадных орудий. Фирийцы могут не поверить. Но для этого нам понадобится всего-навсего питомец Роланды - Огонек. При помощи его магии осадные машины фирийцев запылают со всех концов, и Деамеду ничего не останется, как броситься на выручку. В это время еще одна группа войск вырвется из крепости и ударит по противнику. Несомненно, чего-то такого и Деамед, и Кристиан будут ожидать, но именно для такого случая нам и нужен будет отряд, который ударит врагу в тыл!.. И как бы ни закончилась битва, каждому командиру нужно помнить - выигрыш в этой битве не обязателен. Главное, уничтожить осадные орудия противника, а также внести смуту и панику в ряды противника - тогда каждый эриец сможет продать свою жизнь подороже или же расплатиться за погибшего друга сторицей.
Все понимали - это наилучший выход из сложившейся ситуации. Но сколько людей погибнет во имя исполнения этого безумного и в то же время почти идеально плана, как сказал бы гном?
- Зачем рисковать? - устало произнес Валлиан. - Ведь мы можем просто увести всех до единого через те же подземные туннели. А там можно подать весть тому же барону Раре...
- Вы что, забыли, о чем я только что говорил? - искренне удивился Тир. - Отступить - значит сдать Лиомор без боя! К тому же если Раре до сих пор не пришел на помощь - значит, с ним что-то случилось. Другого объяснения я не нахожу... Но дело не в том. Как же наш долг защищать эту землю любой ценой, даже ценой собственной крови и жизни?! Как же простой люд, который просто не в состоянии защитить свою родную землю от притязаний захватчиков? Они ведь надеются на нас, мы - их последняя надежда, их последний рубеж!.. Разве это ни о чем не говорит?
Казалось, Валлиан враз утратил дар речи, да и все остальные - тоже. Все верно. Что будет с простыми поселянами, когда они покинут город-крепость? Они ведь верят в них, в их победу. Иначе уже давно бы разбежались кто куда. Но нет! Они вместе с оставшимися воинами терпят голод и всяческие лишения, голод и разрушения, постоянно ощущают ужас вторжения и страх смерти!
- Ты прав, Тир, - встрепенулся Остерил, пожимая руку своему товарищу по несчастью. В глазах графа мерцал огонек надежды, и даже более того - веры. Коннаский боец верил в победу! И это несмотря на то, что полк Ильтиу сейчас находился в крайне невыгодном положении. - Это наш единственный шанс. Выйти навстречу врагу и показать, чего стоят арийские и коннаские клинки!
- Да! Мы ударим по врагу вместе! - в свою очередь воскликнул барон Ильтиу. - С разных концов - так, чтобы фирийцы раз и навсегда умылись своей кровью и у них навсегда пропало желание мериться силами с эрийскими полками! Но... - барон внезапно запнулся, - кто возглавит эти отряды? И кто останется в замке, являя собой тот самый последний резерв, на который мы будем надеяться, если что-то пойдет не так, и кто сможет открыть ворота, прикрыв отход основных войск в случае отступления?..
- Думаю, этими людьми будете вы, Миран, вместе с доблестным Валлианом, - весело стрельнула глазами Рамалия. - Я же хотела отправиться туннелями Лиомора...
- Превосходно! - воскликнул неугомонный гном. - Ну а мы с Тиром и Ле Гуином займемся осадными орудиями противника. Ведь справимся, друзья?!
- Чего же не справиться, - угрюмо согласился Ле Гуин, до сих пор пытаясь отодрать засохшую грязь со своего любимого плаща. - И не с таким справлялись.
Глаза светились яростным огнем, сердца пылали, - а что еще нужно для победы?! Она близка и одновременно так далека, но кому, как не им, приблизить ее?.. Фириец на службе императора Эриу, гном, уроженец Снежных гор, два озерника - воины Высшей Воинской Касты, изгнанные из своих кланов, арийская воительница и вечно молодой, веселый и бесшабашный коннаский граф - волею случая оказавшиеся в осажденном Лиоморе и теперь ставшие его последней надеждой, как впрочем, и надеждой всей империи!..
- А я поддержу Тира и Сконди второй атакой из крепости, - вставил граф Остерил.
- Все понятно, - наконец сказал барон Ильтиу, после того как все его командиры выразили согласие. - Вы, господа командиры, уже все решили без меня, как я погляжу. Ну что ж, я подчиняюсь вашему решению, хотя - видят всемогущие Боги! - оно мне не нравится. Но другого плана у нас нет, а значит... Да будет благосклонна к вам судьба, дети мои!..
Ночь подходила к концу. Предрассветные сумерки разорвали два яростных луча и так же, как появились, - внезапно исчезли, оставляя после себя слабое красно-желтое сияние.
- Надоело мне это бездействие, - проворчал Сконди, опираясь на свою секиру, уже ставшую местной знаменитостью.
Тысяча эрийских воинов, среди которых был и любимец бывшего фирийского тысячника Брабан, топтались перед замкнутыми воротами Лиомора, в предвкушении предстоящей схватки. Тир и Сконди объяснили им, в чем состоит их задача, и воины на удивление быстро и безропотно приняли приказ как должное, как и подобает настоящим воинам, не ведающим страха и печали.
- Осталось совсем чуть-чуть, - ответил Тир, не поворачивая головы. Он вглядывался в едва освещенную даль, где исчез Ле Гуин с десятком отобранных лично им бойцов. - Как только Ле Гуин подаст сигнал - начнем. А пока наша задача - ждать.
- Да понимаю я, понимаю, - кивнул гном. - Просто это может оказаться решающим сражением. И я... волнуюсь. Вдруг что-то пойдет не так?
- Ого! - воскликнул Тир. Ему даже не приходилось изображать удивление! - Чтобы наш бесстрашный гном и боялся?! Отродясь такого не припоминаю.
- Не боюсь, а волнуюсь. Что я, не человек? - отмахнулся Сконди и, тотчас заворчав, добавил: - Вот демоны! Уже человеком себя называть стал. С вами, глядишь, и до еще большего докачусь!..
- А чем тебе не нравятся люди? - казалось, искренне удивился Тир. - По-моему, неплохая раса. Сбреешь бороду, станешь чуть повыше, нос слегка подправим...
- Шутить изволим? Ты говори да не заговаривайся, дружок, - нахохлился гном. - Борода гнома - его гордость! И шутить на этот счет - никому не позволено.
- Извини, наверное, глупость сказал, - улыбнулся Тир, поглаживая ластящегося у ног, взъерошенного Огонька, который теперь как-то презрительно косился на гнома. - Надеюсь, ты не обиделся?
- Да что уж там, - отмахнулся Сконди. - Разве я когда-нибудь обижался на тебя, мой мальчик? Просто не надо пренебрежительно отзываться о бороде гнома, как, впрочем, и о его храбрости. И успокой, пожалуйста, своего пса, - как бы невзначай заметил гном. - Мы, гномы, выполняя древний завет Подгорного Отца, не слишком любим харалов. Их прежние хозяева одно время враждовали с нашим племенем, и Подгорный Отец не одобряет все, что связано с ними.
- Можешь не объяснять. Я слышал, что туаты враждовали с гномами, - ответил Тир. - И даже догадываюсь, что вы оказали немалую поддержку Сыновьям Миля в борьбе с божественной расой... Но сейчас мы на одной стороне. Люди, гномы, харалы - не суть важно. У нас один враг. А значит, мы друзья и союзники.
Гном хотел что-то ответить, но лишь фыркнул и отвернулся. Близость огненного пса его никак не воодушевляла, однако Тир был прав - у них сейчас один враг. А объяснения... Пусть их, можно оставить и на потом.
Однако время шло, но Ле Гуин так и не подавал сигнала. Рамалия, а вместе с ней и Ле Криан уже давно ушли мрачными подземельями туатов - фоморов, извечных врагов, канувших в небытие вместе со своей злобой и непримиримостью, оставив после себя множество неразгаданных загадок, среди которых был и питомец Роланды. Огонек, казалось, понимал абсолютно все. Его хозяйка сказала "отправляйся с Тиром", и огненный пес пошел, хотя мог и не послушаться. И теперь вся надежда была на него...
На горизонте показались силуэты двух солнц, пока еще слабые, едва заметные, но уже готовые заполыхать нестерпимым живым огнем, освещая заснеженное поле перед Лиомором. Уже гораздо четче стали заметны черные тени фирийских осадных орудий. Где-то там сейчас был Ле Гуин, который должен был хоть на короткое мгновение отвлечь внимание обслуги орудий и их защитников.
"Вот если бы тот неведомый старик опять помог, - с надеждой подумал Тир. Однако такого нужного сейчас лица грозного седовласого старца не было. - Хотя...
Зачем нам его помощь? Он уже помог один раз, и надеяться на другой - не следует. Он был прав, человек может все... или почти все. Но сейчас это не важно. Вера и надежда - вот что зажжет сердца защитников Лиомора. И мы дадим им эту надежду!.."
Тир оглянулся назад. Его воины в нетерпении топтались позади, перешептываясь друг с другом. О чем - Тира не волновало, главное - чтобы они были полны решимости.
Но отчего медлит Ле Гуин!
И тут у подножия ближайшего к Лиомору требушета раздался резкий пронзительный свист, после которого в воздух взлетело сразу три зажженных факела - сигнал к атаке. Тир и Сконди встрепенулись - начинается...
- Оружие к бою! - проревел Тир, отстраняясь от смотрового окошка, и эрийцы мгновенно подобрались, готовые устремиться вперед, навстречу врагу.
Створки ворот жалобно заскрипели и поползли в стороны. Внутрь крепости ворвался тусклый серовато-желтый свет.
- Вперед! Покажем врагу, чего стоят эрийские клинки!
Тысяча защитников Лиомора устремились вперед, словно зловещая морская волна, с каждым метром набирающая свой разбег, дабы в одно мгновение обрушиться на презренные береговые скалы.
Неожиданно рядом с Тиром оказался Брабан. И эрийский командир мысленно улыбнулся - этот парень нравился ему все больше и больше. Смелый, рассудительный, немного отчаянный и веселый - почти точная копия Кальтора!.. "Как же мне тебя не хватает, старый друг. Как раньше - плечом к плечу, душа к душе... Но ничего, я еще отомщу за тебя! И найду способ пройти "дорогой, в конце которой нет пути назад"! Вот только закончится война..."
Охрана фирийских орудий заметила тысячный отряд эрийцев и бросилась им навстречу. Загудел фирийский боевой рог. Однако Тир знал: пока к требушетам и онаграм противника подоспеет подмога, они их уничтожат... Если их шанс в быстроте и внезапности - что ж, они сделают все возможное и невозможное!..
До осадных орудий оставалось около сотни метров, когда они столкнулись с охранниками и прислугой. Да, Ле Гуин был прав, прислуга оказалась довольно хорошо обучена правилам строевого боя, да и в умении владеть мечом они были не из последних. Фирийцы, достигнув рядов своего противника, в одно мгновение образовали два небольших клина. И спустя считанные секунды врезались в ряды защитников Лиомора.
Тир уже давно привык, что его противником раз за разом оказываются воины, дух которых почти невозможно сломить несмотря ни на что. Сначала простые поселяне на границе Фир-Болга и Торговой Гильдии, потом не знающие страха орки, а теперь вот ничем не примечательные фирийцы, но до чего же бесстрашные и уверенные, пусть не в победе, но в своей правоте, а значит, и в успехе!.. И каждый раз положение спасала либо простая случайность, либо мужество и бесстрашие его воинов, которые в решающий момент перевешивали все заслуги противника...
Тир рубился в первом ряду, личным примером воодушевляя и ведя за собой своих бойцов. Где-то рядом были Сконди и Брабан - он это чувствовал. Что ж, если его друзья бьются, значит, должен и он!..
Фирийцев было около пяти сотен - в два раза меньше, чем эрийцев, однако ни один из противников так и не продвинулся вперед даже на метр. Два воинственных отряда столкнулись, и теперь никто не хотел уступать. Повсюду мелькала смертоносная сталь, слышались крики боли, отчаяния и злобы - так рано приходится уходить!..
- Тир! - проревел Сконди, отбрасывая очередного фирийца. - Надо что-то решать. Через несколько минут здесь будет несколько десятков тысяч фирийцев. И нас раздавят, как котят!..
- Сейчас должен начать Остерил, - не поворачивая головы, ответил фириец.
Однако он понимал: если граф опоздает - им конец! Подоспевшее подкрепление противника просто сомнет их, не оставив даже следа.
- Смотрите! Фирийцы приближаются, - сплюнув сгусток крови, неожиданно закричал Брабан.
Тир оглянулся. Благо он получил небольшую передышку - никто из фирийцев не решался нападать на арийского командира - уж слишком многих он сразил!.. С северо-запада на них двигалось внушительное войско врага. Не отряд, а войско! Десятки тысяч!.. Однако краем глаза Тир увидел, как открываются ворота Лиомора и наружу выплескивается новая волна защитников города-крепости. Граф Остерил!..
- Конны с нами! - проревел многоголосый вопль над полем битвы.
Тир распрямил плечи и с новыми силами бросился на врага. Остерил выступил! Но будет ли он первым? Или же фирийцы окажутся у осадных машин раньше?
- За правду!!
Тир и сражающийся неподалеку Сконди встрепенулись. Ле Гуин. Он жив!
Фирийцы остановились, строй дрогнул, а у самого подножия машин вверх взлетели четыре одиноких факела.
- Ну что, Огонек? Теперь пришел твой черед, - озираясь по сторонам, сказал Тир.
И огненный пес услышал его, словно возлюбленный его хозяйки находился рядом. Посреди плотно сомкнутых рядов фирийцев взметнулось яростное пламя. Точно стена огня, она разделила прислугу осадных орудий пополам. Искры посыпались во все стороны, и в пламенеющей стене показалась довольная морда молодого харала, мол, все исполню, хозяин...
- Командир! Справа! - окликнул Тира Брабан.
Тир едва успел увернуться. Возле самого лица промелькнуло два наконечника копий. "Гран! Здесь? Не может быть!.." Он инстинктивно отмахнулся. Однако Грана рядом не было - кучка простых фирийских воинов, и все. Почудилось?.. Однако сквозь прореженный строй фирийцев стало видно весь правый фланг. А оттуда... С востока на них также двигалось войско фирийцев. Их окружали, и неизвестно, успеет ли Остерил...
Тем временем по фирийскому строю прошла судорога, а за их спинами уже вовсю запылали все до единой осадные машины. И фирийцы побежали так, словно за ними гналось полчище опьяненных от теплой человеческой крови демонов.
- Они бегут, - радостно воскликнул Сконди. Его секира взлетела вверх, салютуя воинам, сражавшимся с ним плечо к плечу.
- Но это еще не конец, - мрачно ответил Тир, указывая на приближавшуюся с двух сторон фирийскую конницу. - Надо отступать, иначе нас раздавят.
- Ты прав, - согласился Сконди. - Граф Остерил не успеет...
- Брабан! Отходим к крепости, - Тир повернулся к эрийцу, уже не слушая бормотание гнома. - Надо, чтобы Остерил оказался рядом раньше, чем фирийцы.
- Будет сделано, - кивнул Брабан и тут же отправился раздавать приказания: - А ну-ка, ребята, давай назад под защиту коннов!.. Отступать правильным строем, не то самолично головы поотрываю!..
Тир и Сконди же, напротив, остались. На них неслась темная громада противника, однако каждый из них сейчас думал о другом. Куда подевался Ле Гуин? Ведь именно его голос они слышали перед тем, как фирийцы дрогнули. Куда подевался Огонек?
- Кхе... кхе... - послышалось за спиной. - Славно погуляли. Да и пес твой ничего, знает толк в поджогах.
Фириец и гном резко обернулись. Перед ними как ни в чем не бывало стоял Ле Гуин, весь измазанный сажей, взъерошенный, однако довольный собой. У его ног, словно пытаясь сбить остатки жгучего пламени, катался по земле Огонек. Позади озерника возвышались два рослых воина-близнеца.
- Ну, в общем, мы все сделали, - одними губами улыбнулся Ле Гуин. - Правда, нас осталось только трое... Но это ничего! Зато мы спалили все осадные машины противника. И даже те, что еще не были построены... И все благодаря Огоньку! Если бы не он...
Он еще не успел договорить, а друзья уже бросились к нему, обнимая, хлопая по плечам, пожимая руку. Тир и Сконди были искренне рады, что их друг остался жив и - даже более того! - превосходно справился со своим заданием.