Здесь, внизу, царило мрачное существование, выживание, день за днем он наблюдал за тем, как открывается люк, хватал столько зерна, сколько удавалось, и возвращался в свой угол. Он слишком много раз видел, как умирают молодые люди. Он слишком долго терпел вечное зловоние. Ройс наблюдал за слишком большим количеством задир и хищников, которые бродили по трюму, ожидая, пока другие юноши окажутся слишком слабыми для того, чтобы сражаться, а затем набрасывались на них и отбирали у них любые жалкие личные вещи. Это была постоянная тревога.
Ройс почти не спал. Его постоянно преследовали кошмары, видения о том, что его убивают во сне, что он плывет в гробу в море крови, его поглощают огромные морские волны. Эти сны в свою очередь переходят в кошмары о Гиневьеве, о том, как ее насилуют дворяне замка, как он прибывает слишком поздно, чтобы спасти ее. Он видел сны о том, как его братья и семья возвращаются домой, а их дом и поля сожжены дотла, они все вынуждены переехать и забыть о нем.
Ройс всегда просыпался в холодном поту. Он не знал, что в эти дни было хуже: спать или просыпаться.
Но сегодня, когда Ройс проснулся, он мгновенно почувствовал, что что-то изменилось. Он почувствовал, как его желудок скрутило сильнее обычного, он услышал, что волны плещутся о палубу намного сильнее, услышал пронзительный свист ветра, и сразу понял, что начался шторм. Не обычный шторм, а шторм, способный все изменить.
Откуда-то сверху послышались испуганные крики, которые сопровождались звуками сапог, бегущими по палубе – более поспешные, чем раньше. Мгновение спустя, к удивлению Ройса, распахнулся люк. Он никогда не открывался в такую рань.
Ройс сел, насторожившись.
Что-то пошло не так.
Ройс посмотрел на открытое небо – такую роскошь в эти дни – и увидел черные грозные облака, которые двигались слишком быстро, хлещущий дождь, настолько сильный, что он лил вкось. Ему даже не нужно было это видеть – сначала последовал звук. Ройс смотрел на открытый люк, но не видел несколько сильных рук, открывших его, как обычно. Люк открылся сам – его дернул вверх порыв ветра.
Ройс с удивлением наблюдал за тем, как деревянный люк с весом сто футов внезапно поднялся сам, оторвался и взлетел в воздух, словно был детской игрушкой. Он сглотнул. Если ветер может сделать это с чем-то настолько тяжелым, что он сделает с человеком?
На самом деле, звук ревущего ветра заглушал все, звук был настолько сильным, что он внушил ужас ему даже здесь, далеко внизу. Казалось, что он разрывает корабль на части. На его глазах деревянная планка взлетела в воздух, прямо с самой палубы.
Вдруг его желудок резко упал, когда корабль накренился, и раздался грохот огромной волны о корпус. Ройсу показалось, что он упал на пятьдесят футов. Его удивило то, что корабль не опрокинулся.
Ройс посмотрел на молодых людей, чьи лица, наконец, показались благодаря солнечному свету. Они все с надеждой смотрели на небо, но вместе с тем испытывали ужас от шторма. Наконец, перед ними находится свобода, шанс подняться наверх и выбраться из адской бездны.
Но ни один из них не осмелился пошевелиться. Все сидели, застыв от ужаса перед штормом.
Вдруг вниз в люк полетела тяжелая веревка, приземлившаяся подобно свернутой в кольцо змее с глухим стуком. Появилось лицо стражника, который изо всех сил держался за балку и бросал вниз хмурые взгляды, наклонившись.
"Подняться на палубу!" – крикнул он, пытаясь перекричать ветер. – "Все вы, немедленно наверх!"
Никто не пошевелился.
Он выглядел разгневанным.
"Немедленно, иначе я спущусь вниз и лично убью всех вас!"
Никто по-прежнему не шевелился.
Мгновение спустя в воздухе пролетело копье, и Ройс с ужасом увидел, как она пронзила грудь юноши прямо рядом с ним. Юноша закричал, пригвожденный к полу трюма, после чего мгновенно умер.
Два стражника спрыгнули вниз, подняли свои мечи, схватили ближайших молодых людей и пронзили их в грудь.
Когда молодые люди упали, стражники повернулись и посмотрели на остальных.
Все остальные молодые люди приступили к действию, бросившись к веревке, начав подниматься вверх из трюма. Ройс присоединился к ним. Вероятно, наверху их ждет смерть, но, по крайней мере, это будет чистая смерть. Может быть, ему повезет, волна смоет его в море и весь этот кошмар останется позади.
Ройс поднял голову вверх и увидел, как первый молодой человек с трудом поднялся наверх, слабый от недоедания. В конце концов, он добрался до палубы, схватился за перекладину и поднялся наверх, переползая через край. Он сделал это неловко, подняв ноги в воздух, и Ройс с ужасом увидел, как он потерял хватку и пролетел в воздухе, подхваченный ветром, как деревянная планка. Он вращался снова и снова, его крики заглушал ветер, пока он не перелетел через перекладину в море.
Дурное предчувствие Ройса усилилось. В конце концов пришла его очередь, он крепко схватился за веревку с колотящимся сердцем и начал подниматься дюйм за дюймом. Шум ветра становился громче, когда он поднимал голову, и, наконец, Ройс схватился за палубу трясущимися руками.
Шум наверху был невыносимым, видимость почти нулевой, и, когда Ройс переполз через край, впервые за эти недели выбравшись из трюма, он держался изо всех сил. Он потерял хватку и поскользнулся, его тело проскользнуло по палубе, после чего он снова схватился за нее. Наученный ошибками других молодых людей, он низко пригнулся и пополз по палубе.
Ройс крепко схватился за крючок, прикрепленный к палубе, и пополз против ветра, сражаясь за каждый метр, пока, наконец, не нашел место, где смог собраться с силами. Он схватился за два крючка двумя руками и уперся ногами о два крючка позади себя, укрывшись за высокой мачтой. Здесь он чувствовал себя уверенно, несмотря на то, что корабль сильно раскачивался из стороны в сторону, поднимался и резко падал, со всех сторон вокруг него разбивались волны.
"Задержи тот парус!" – крикнул солдат, перекрикивая ветер.
Ройс поднял глаза на яростно развевающиеся паруса высоко над головой, чей вес сгибал мачту, чуть не ломая ее. Он почувствовал копье солдата, толкающее его в спину, и понял, что если он не приступит к действию, то встретит другую смерть.
Ройс встал и схватился за мачту, обняв ее что было сил. Держась за нее одной рукой, он потом протянул другую руку и схватился за свисающую веревку, притянув ее к себе. Грубая влажная веревка скользила в его руке, но, когда он дернул, несколько других молодых людей присоединились к нему, их тоже толкали солдаты. Они дергали все вместе, и метр за метром им удалось опустить паруса. Когда они поддались, толстая мачта перестала гнуться, корабль выпрямился и перестал так неистово раскачиваться.
Налетел свирепый порыв ветра, и Ройс крепко схватился за мачту. Но молодой человек рядом с ним не успел отреагировать так быстро, он не успел схватиться и, потеряв равновесие, упал назад, приземлившись на палубе. Ударила волна, корабль повернулся боком, и Ройс увидел, как юноша и десяток других проскользнули по палубе, пока все не оказались за бортом, закричав.
Ройс оглянулся и увидел армию белых барашек, усеявших море, и понял, что больше их не увидит. Его страх усилился. Ему все больше начинало казаться, что он не выживет.
"Связать те паруса!" – крикнул солдат.
Ройс понял, что он имеет в виду паруса, неистово размахивающие над его головой, он протянул руку и схватил их, пытаясь связать. Они выскользнули из его руки, но, в конце концов, ему удалось схватиться за них и крепко удержать. Ройс схватил веревку, которая раскачивалась на ветру, снова и снова обернул ее вокруг парусов, привязывая их к мачте.
Вдруг корабль покачнулся и снова повернулся боком. Держась изо всех сил, Ройс увидел, как несколько молодых людей пролетели в другую сторону, направляясь к перекладинам. Среди них он узнал юношу с волнистыми черными волосами, который спас его несколько недель назад в том столпотворении – это был Марк. Он скользил, пытаясь схватиться за что-нибудь, но не сумел. Через несколько секунд он рисковал оказаться за бортом.
Ройс не мог позволить ему умереть.
Каким бы это ни было рискованным, Ройс оторвал одну руку от мачты и протянул ее Марку.
"ЗДЕСЬ!" – крикнул он.
Марк оглянулся, протянул руку и, пролетая мимо, он сумел схватиться одной рукой. Он крепко держался, глядя на Ройса со страхом и отчаянием в глазах, но в большей степени с благодарностью. Ройс держался изо всех сил, не позволяя ему ускользнуть в другую сторону, когда корабль практически перевернулся вертикально. Но другие молодые люди с криками полетели за борт.
Ройс держался трясущимися руками, ему казалось, что все его мышцы скоро взорвутся, он молился о том, чтобы корабль выпрямился. Он с трудом держался за мачту одной рукой, его руки скользили. Он понимал, что через минуту он тоже окажется за бортом.
"Отпусти меня!" – крикнул Марк. – "Тебе не удастся удержаться!"
Но Ройс покачал головой, зная, что должен спасти его. Он ему должен.
Наконец, корабль выпрямился, и Ройс почувствовал, как расслабились его мышцы, когда Марк поспешил и схватился за мачту рядом с ним. Они оба стояли, обнимая мачту, тяжело дыша.
"Я перед тобой в долгу", – крикнул Марк.
Ройс покачал головой.
"Мы квиты".
Ройс услышал крик позади себя и, обернувшись, увидел, что один из задир снизу поднял свой кинжал и вонзил его в спину ничего не подозревающего юноши. Затем он схватил мешок с пояса мертвого юноши и повесил на свой собственный. Ройс покачал головой, удивляясь тому, что эти хищники атакуют даже посреди такого шторма.
Но мгновение спустя корабль накрыла огромная волна, и этот задира в свою очередь полетел за борт в море.
Волна накрыла Ройса. На мгновение он оказался полностью погруженным в ледяную воду, после чего волна ушла так же быстро, оставив его жадно хватающим ртом воздух, пытающимся восстановить дыхание. Он моргнул и вытер воду с глаз и волос, испытав облегчение, увидев, что Марк все еще здесь, держится за мачту. Ройсу никогда еще не было так холодно и, взглянув на грозное море перед ними, наполненное белыми барашками, он понял, что будет только хуже. Затем он осознал, что оставаться здесь, над палубой, значит обрести себя на верную смерть.
"Мы не можем оставаться наверху!" – крикнул Ройс Марку.
Но не успел он договорить, как на них обрушилась другая волна. Они снова вцепились в мачту, но, когда волна исчезла, Ройс увидел, что она унесла нескольких людей, включая солдата, который охранял их.
"Мы должны спуститься вниз!" – крикнул Ройс.
Он посмотрел на оставшихся солдат и увидел, что они заняты тем, чтобы выжить самим. Он сомневался в том, что они заметят его исчезновение или станут терять время на то, чтобы продолжать преследование внизу.
"Пошли!" – крикнул Марк в ответ.
Они вдвоем отпустили мачту и побежали к открытому трюму внизу, но в это время на них обрушилась очередная волна. Они упали на деревянную палубу и продолжали скользить, когда судно практически завалилось на бок. Ройс размахивал руками под водой, намереваясь попасть в открытый люк, пытаясь направить себя к нему, и мгновение спустя, к своему облегчению, почувствовал, что падает в трюм, когда волна прошла мимо. Он почувствовал, что рядом с ним приземлился другой человек, и понял, что Марку тоже удалось забраться внутрь.
Ройс упал не на твердый деревянный пол, как рассчитывал, а в воду в несколько метров высотой. Он с ужасом понял, что трюм наполняется водой.
Ройс поднялся и увидел, что вода внизу достигает нескольких метров в глубину, плескаясь вокруг. Он увидел, как что-то проплыло мимо, и почувствовал, как что-то ударилось о ногу, и, посмотрев вниз, увидел труп одного из многих молодых людей, которые погибли внизу. Ройс осмотрел трюм и с ужасом увидел, что вода наполнена трупами. Он осознал, что шансы на выживание здесь тоже были скудными. Но наверху выжить тоже невозможно.
Вода поднималась все выше и выше, и вскоре достигала ему уже до пояса. Ройс понимал, что, когда она поднимется еще выше, он вернется на палубу, и с его жизнью будет покончено.
Ройс протянул руку, схватился за крючок на стене и за веревку старого гамака, собираясь с духом, в то время как Марк делал то же самое. Они стояли и ждали, наблюдая за поднимающейся водой, и, видя смерть вокруг себя, Ройс спрашивал себя о том, как он умрет.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Гиневьева чувствовала, как слезы льются по щекам, пока ее новые служанки, окружив ее, одевали на нее свадебное платье. Она в отчаянии смотрела на него: с тем же успехом это мог быть ее погребальный наряд. С каждым затягиванием шнура, пока они все теснее завязывали корсет на ее талии, Гиневьеве казалось, что они натягивают очередные струны ее жизни, отрезая ее от будущего, которое она представляла с Ройсом, приговаривая ее к браку, ведущему к смерти.
"Не плачьте сейчас, это неприлично для невесты", – послышался голос.
Гиневьева только смутно осознавала о присутствии девушек, обслуживающих ее. Их было шестеро, они все были заняты подготовкой, пока она сидела на скамье в каменных покоях в этом форте. Одни из них работали над ее туфлями – высокими кожаными туфлями, которые скреплялись ремешками до колен – в то время как другие делали ей прическу, обрезали платье, втирали масло ей в кожу и накладывали макияж. Заговорившая с ней девушка вытирала слезы с ее щек прохладной тряпкой.
Гиневьева оглянулась и увидела, что девушка, смотрящая на нее, на несколько лет старше, с длинными кудрявыми черными волосами, зелеными глазами и добрым лицом. Сострадание на ее лице удивило Гиневьеву – она впервые столкнулась с ним в этом форте. Она скрыла слезы Гиневьевы штрихом макияжа, обращаясь с ней как с куклой. Гиневьева знала, что для этих людей внешность имеет большое значение.
"Знаете, это не так плохо, как вы думаете", – продолжала служанка. – "В конце концов, вы выходите замуж за дворянина. Могло быть хуже".
Гиневьева закрыла глаза и покачала головой.
"Я не выхожу за него замуж", – настаивала она голосом, не похожим на свой собственный.
Девушка озадаченно посмотрела на нее.
"Он женится на мне", – объяснила Гиневьева. – "И я ничего не могу с этим поделать. Но я не могу сказать, что выхожу за него замуж".
Все девушки вокруг нее захихикали.
Гиневьева нахмурилась, решив показать свою серьезность.
"Мое сердце принадлежит другому", – добавила она аргумент к своей точке зрения.
Наконец, выражения лиц служанок стали серьезными, они обменялись встревоженными взглядами.
Девушка, накладывающая Гиневьеве макияж, повернулась к другим и шикнула на них. Они все ушли с тревогой на лицах. Гиневьева не знала, побегут ли они докладывать о ее словах. Ей было все равно.
Вскоре они остались одни, только Гиневьева и эта девушка, и в комнате стало тихо. Служанка продолжала смотреть на Гиневьеву мудрыми и понимающими глазами.
"Меня зовут Мойра", – сказала она. – "Я жена Неда, самого младшего брата человека, за которого ты выходишь замуж. Полагаю, это делает нас сестрами?" – Она слабо улыбнулась. – "Я всегда хотела сестру".
Гиневьева не знала, что ответить. Мойра казалась достаточно доброй, но она не хотела, чтобы кто-то в этом форте становился ее семьей.
Мойра сделала глубокий вдох, после чего обошла Гиневьеву сзади и начала заплетать ей волосы.
"Позволь мне дать тебе совет, прожив в этой семье слишком много лет", – добавила она. – "Они будут сделать все, что должны, для того, чтобы остаться у власти. Они не выбирают невест бесцельно. Брак с ними как маленькая смерть".
Гиневьева повернулась к ней, пораженная ее честностью, и на самом деле прислушалась к девушке.
"Эти люди женятся не для любви, а для власти. Они женятся, чтобы выживать. Для них все это часть игры".
Гиневьева нахмурилась.
"Я не хочу понимать их", – ответила она. – "Меня не волнуют их игры. Я хочу только одного: чтобы человек, которого я люблю, вернулся ко мне".
Мойра неодобрительно посмотрела на нее.
"Но ты должна понять их", – возразила она. – "Это твой единственный шанс выжить. Ты должна войти в их больной извращенный разум и понять, что ими движет".
Мойра вздохнула, скрепляя ее волосы.
"Ты мне нравишься", – продолжала она, перейдя на ты. – "Я бы хотела, чтобы ты выжила. Поэтому позволь мне дать тебе совет: не позволяй никому другому слышать, как ты открыто признаешься о своей любви к другому. Если эти люди услышат тебя, они могут вырвать твой язык, как только ты выйдешь замуж".
Гиневьева почувствовала, как у нее сдавило грудь, когда она поняла, что Мойра говорит правду. Это место было более жестоким, чем она представляла, и ее страх усилился.
Мойра подошла ближе, огляделась по сторонам и понизила голос, словно боялась, что кто-то их подслушивает.
"Никому в этих стенах нельзя доверять", – сообщила она. – "Только своим людям. Лучший способ победить их – это принять их. Прими свой новый титул, свою новую силу. Стань змеей изнутри. Дай им время. Позволь им думать, что ты любишь их. Позволь им ослабить бдительность. И затем, когда они меньше всего будут этого ожидать, нанеси удар".
Гиневьева уставилась на нее, потрясенная тем, что она настолько честна. Она спрашивала себя, что Мойре пришлось выстрадать, чтобы так чувствовать себя.
"Помни". – сказала Мойра. – "Существует множество способов достичь своей цели".
Двери внезапно распахнулись, и появилось еще больше слуг. Они встали по стойке смирно, очевидно, ожидая ухода Гиневьевы.
"Начинается свадебная церемония", – объявил один из них с угрюмым выражением лица.
Зная, что время пришло, Гиневьева посмотрела на Мойру, которая с пониманием кивнула в ответ. Они вместе вышли из комнаты, и Мойра несла ее шлейф.
На щеках Гиневьевы появлялись новые слезы с каждым пройденным шагом. Не так она представляла себе свою свадьбу.
Гиневьева шла по мрачным каменным коридорам, освещенным факелами. Она искала открытые окна, чтобы прыгнуть, но ни одного не нашла. Ей казалось, что она идет навстречу смерти, она спрашивала себя, где в эту минуту находится Ройс, мечтает ли он о ней, увидит ли она его когда-нибудь снова.
Гиневьева прошла через сводчатый проход и оказалась в огромных сводчатых покоях. Она удивилась, увидев сотни дворян, которые сидели на скамьях. В конце прохода находился алтарь, обрамленный витражным стеклом. Рядом стоял священник.
А возле него ждал Альтфор, ее жених.
Гиневьева сделала глубокий вдох и решила не идти. Она задушит его, прежде чем согласится выйти за него замуж.
Но не успела Гиневьева перейти порог, как кто-то крепко схватил ее за руку. Обернувшись, она увидела Мойру, которая качала головой, словно читала ее мысли.
"Выходи за него", – прошептала она. – "Люби его или позволь ему думать, что любишь. А потом, когда придет время, можешь убить его. Мы можем убить их всех".
Гиневьева дрожала, не зная, что делать. Это ее последний шанс развернуться и убежать, позволить им бросить ее в темницу или убить.
"Если ты любишь Ройса", – добавила Мойра. – "Добейся власти. Это единственный способ освободить вас обоих".
Мойра жестом велела Гиневьеве войти в комнату.
У Гиневьевы кружилась голова, она чувствовала, что Мойра права. У нее нет другого способа помочь Ройсу. А ради Ройса она сделает что угодно.