Вечером, когда вещи в дорогу были собраны, Василий Дубов и Надежда Чаликова сошлись на "военный совет" в гостиной дубовской квартиры - а квартира эта занимала второй этаж особняка на Барбосовской улице, принадлежащего вдове банкира Лавантуса Софье Ивановне. Приглашен был и доктор Владлен Серапионыч - его советы, подкрепленные опытом и житейской мудростью, не раз помогали Василию в его запутанных расследованиях. А то дело, ради которого Дубов и Чаликова собирались с утра отправляться в Старгород, было именно таким - запутанным и требующим опыта и житейской мудрости.
Надя и Василий рассказывали друг другу и Серапионычу о том, что узнали за день, а доктор с непроницаемым лицом попивал чаек, одновременно разглядывая альбом Старгородского музея, и время от времени что-то записывал на листке бумаги.
Выслушав сообщения журналистки и детектива, доктор отложил альбом:
- Ну что ж, можем подвести некоторые общие итоги. Первое - давайте определимся, в каком направлении директор вывозил музейные ценности?
- В восточном! - уверенно заявил Василий. - Ведь Костя это очень хорошо помнит.
Серапионыч покачал головой:
- Я ни в коей мере не ставлю под сомнения слова Кости, - доктор заглянул в свои записи, - подтверждающиеся сведениями майора Селезня, но никак нельзя скидывать со счетов и письмо Козицкого к его кислоярской коллеге Тамаре Михайловне, где он вентилировал возможность эвакуации ценностей в Кислоярск. И в заявке на грузовик, которую отыскала баронесса фон Ачкасофф, директор писал о перевозке ценностей в северном направлении - это еще не Кислоярск, но уже в сторону нашей границы.
- Действительно, полная путаница, - заметил Василий.
- И кругом тупик, - добавила Надя. - Выходит, так - на грузовик напали омоновцы, водитель пострадал, но остался жив, а грузовик вместе с директором исчез бесследно. Если, конечно, не считать его вознесения на небеса во время бомбежки…
Серапионыч отпил чаю:
- Само собой напрашивается следующее объяснение. Директор Козицкий хотел во что бы то ни стало спасти музейные ценности, а власти Придурильской республики собирались их продать и купить оружие. Догадываясь о планах властей, директор вместо ранее заявленного северного выехал в восточном направлении, с тем чтобы дальше действовать по обстоятельствам. Ведь даже водителю, которого Козицкий лично знал и которому мог доверять, он не сказал, куда собирается ехать. Скорее всего не из скрытности, а просто потому что сам не знал. Однако перехитрить власти директору не удалось - на восточном выезде грузовик задержали омоновцы, водителя нейтрализовали, ценности передали по назначению, а уж о судьбе Козицкого можно только догадываться…
- Да, эта версия выглядит очень правдоподобно, - вздохнул Дубов. - Но если картины действительно продали куда-то на Запад, или куда бы то ни было, то почему о них до сих пор ни слуху ни духу?
- Ну, почему же ни слуху ни духу? - возразила Чаликова. - Вот господин Сидоров из села Субботино до сих пор о них исследования сочиняет… Ну, насчет Сидорова - это я шучу, но во всем мире существуют такие, с позволения сказать, искусстволюбы, которые анонимно скупают произведения и держат их в своих особняках. Возможно, картины Врубеля попали к одному из них. Но, как бы то ни было, в одном ваша версия имеет очень весомое подтверждение - вскоре после эвакуации музея резко активизировались военные действия и придурильские войска перешли в наступление. Может быть, Врубель помог.
- А все-таки картины удивительные, - протянул Серапионыч и продемонстрировал Дубову и Чаликовой репродукцию "Демона в полете", открывавшего "демонскую" серию. - Не говорю уж о стихах:
Печальный Демон, дух изгнанья,
Блуждал под сводом голубым,
И лучших дней воспоминанья
Чредой теснились перед ним.
Тех дней, когда он не был злым,
Когда глядел на славу Бога,
Не отвращаясь от Него;
Когда забота и тревога
Чуждалися ума его,
Как дня боится мрак могилы…
И много, много… и всего
Представить не имел он силы.
- Изумительно! - совершенно искренне произнесла Надя. - Только погодите, Владлен Серапионыч, ведь начало поэмы звучит немного по-другому… Сейчас вспомню:
- Печальный Демон, дух изгнанья,
Летал над грешною землей,
И лучших дней воспоминанья
Пред ним теснилися толпой…
- Одну секундочку! - вскочил Дубов из-за стола и стремглав выбежал из комнаты.
- Что это с ним? - подивился доктор. - Неужели чайное отравление?
Однако Надежда не успела ничего ответить, поскольку в гостиной вновь появился Дубов. В руках он держал объемистый том.
- Вот достал у Софьи Ивановны, - пояснил Василий. - Сочинения М.Ю. Лермонтова, издание Ф. Павленкова, 1905 год. И вот смотрите: сначала - "Демон. Восточная повесть". А потом - первый, второй, третий и четвертый очерки "Демона". - Детектив раскрыл страницу, где начинались "очерки". - Так-так-так… Вот, пожалуйста, второй очерк "Демона":
- Печальный Демон, дух изгнанья,
Блуждал под сводом голубым,
и так далее. Датируется 1830 годом. Доктор, там не сказано, кто конкретно составлял альбом и подбирал стихи к картинам?
- Да нет вроде, - откликнулся Серапионыч, рассмотрев выходные данные альбома. - Можно только предполагать, что в его создании более или менее активно участвовал и сам В.Б. Козицкий. Во всяком случае, его фамилия значится в редакционной коллегии. Однако никак не выделена, а стоит в общем списке по алфавиту.
- Скажу вам одно, - констатировала Надя. - Кто бы ни подбирал стихи к иллюстрациям, но у искусствоведа-любителя господина Сидорова из почтового отделения Субботино уже был предшественник.
- В каком смысле? - не понял Дубов.
- В смысле сопоставления ранних и поздних вариантов у Лермонтова и Врубеля.
- Да, чудные картины, - продолжал между тем Серапионыч. - Вот особенно эта - "Тамара в гробу". Я видел ее широко известный вариант, но он как-то того… не убеждает. А этот я бы охотно повесил у себя в морге!
Напрасный отблеск жизни прежней,
Она была еще мертвей,
Еще для сердца безнадежней
Навек угаснувших очей.
Произнеся эти бессмертные строки, Серапионыч отложил альбом и подлил в чай еще немного жидкости из скляночки:
- От этой картины исходит какая-то энергия, даже от репродукции! Я так и чувствую, что отлетевшая душа Тамары еще витает где-то рядом и рыдает о разлуке с телом… В позднем варианте, мне кажется, Михаил Александрович будто бы устыдился своей сентиментальности и как-то затушевал эти мотивы, но здесь они так чисты и пронзительны… - Обмакнув глаза платочком, доктор встал из-за стола. - Пойду помаленечку… Да, вот еще что, - добавил он уже в дверях, - чуть не запамятовал. Это, конечно, к делу не относится, но я сегодня звякнул в Старгород одному своему знакомому журналисту. Думал, может он чего слышал.
- Ну и как? - заинтересовалась Надя.
- Да не особо. То есть он, может, что-то и знает, да только не стал бы по телефону рассказывать. Я тут, понимаете ли, забыл немножечко, в какой стране он живет. Это мы тут болтаем, что попало, где попало и с кем попало, а там… Э, да вы сами знаете. Но кое-что он мне все же поведал. Оказывается, из Козицкого там сейчас делают что-то вроде национального героя. Присвоили ему посмертно звание героя Придурильского труда и поставили бюст перед бывшим музеем, даром что теперь там уже располагается не музей, а ихний Совет по государственной безопасности. На торжественном открытии сам президент Смирнов-Водкин речь толкнул! Книжка вышла - "Повесть о настоящем патриоте". Про то, как Козицкий, попав в окружение, взорвал себя вместе с грузовиком, чтобы только музейные ценности не попали к страшным и кровожадным мордавцам. И будто бы последними его словами были: "Отечество! Тебе я жертвую собой!". Ну и все такое прочее… Это я к тому, что ваши поиски истины в Старгороде будут очень затруднены - вряд ли это понравится Придурильским властям, которые истину уже установили раз и навсегда… Ну, счастливого пути. - И доктор, поправляя съехавший набок галстук, вышел из гостиной.
Глава вторая
Холм Демонов
Рано утром Василий и Надежда выехали из Кислоярска на синем "Москвиче" Дубова, а уже к полудню благополучно достигли Придурильской границы. И если проверка на родной Кислоярской таможне носила чисто формальный характер, то перед вагончиком Придурильской таможни стояло несколько автомобилей. Их не очень умело, но старательно "шмонали" парни в залатанных камуфляжных нарядах.
- Ну, это надолго, - вздохнул Василий.
- На час, не больше, - профессионально прикинула Надежда. - Вася, кто это там?
- Где? - переспросил Дубов.
- Видите, физиономия в окне, - указала Надя на таможенный вагончик.
- Это что, та рожа с бородой? - пригляделся детектив. - Ну и мордоворот, я бы с таким предпочел ночью не встречаться. - И, подумав, добавил: - Да и днем тоже…
- А вы его не узнали? Это ведь сам Мстислав Мыльник, командир Кислоярского ОМОНа!
- Так он же в розыске! - вырвалось у Дубова.
- У вас в розыске, - уточнила Чаликова, - а здесь он уважаемый человек, хотя наверняка живет под чужим именем. Тут это распространено - бывшие омоновцы чуть не со всего Союза в Придурильской Республике занимают высокие посты, вплоть до министров, но под вымышленными фамилиями, и все знают, кто они такие, но никто ничего поделать не может.
- А что же Мыльник?
- Ну, после бегства из Кислоярска он успел отличиться и в Старгороде…
- Тогда он должен что-то знать и по нашему делу! - вскочил Дубов, едва не стукнувшись о потолок "Москвича". - Мы должны его "расколоть", другого такого шанса не будет!
Надя скептически покачала головой:
- Опасно. Боюсь, это не мы его расколем, а он нас к стенке поставит.
Но Василий уже вылезал из машины:
- Я знаю, как его прищучить! Подождите меня здесь.
- Нет-нет, я с вами, - решительно возразила Надя. - Помирать, так вместе!
Мстислав сидел за столом в более чем скромном кабинете начальника таможни и с мрачным лицом чистил револьвер.
- Чего надо? - грубо спросил он, увидев незваных гостей.
- Мы к вам по важному делу, - заявил Дубов и многозначительно понизил голос: - Господин Мстислав Мыльник.
- Чего? - вскинулся начальник таможни. - Моя фамилия Мясников, ясно?!
- Ясно-ясно, - хмыкнул Василий. - Это производная от вашего прозвища "Кислоярский мясник", не так ли?
- Пристрелю, суки! - Мстислав вскочил из-за стола и наставил револьвер прямо на Дубова. Тот и бровью не повел:
- Стреляйте, пожалуйста. Но это ровным счетом ничего не изменит.
Тут в разговор вступила Чаликова:
- Господин… ну хорошо, пусть будет Мясников, вы, конечно, можете нас застрелить, но в ваших же интересах сперва нас выслушать.
Пересилив себя, Мстислав опустился на стул и швырнул револьвер в шуфлятку стола:
- Говорите!
- Вы, конечно, не в курсе перипетий международной политики, - начал Дубов, - но я хотел бы вам кое-чего сообщить. Кислоярское руководство желает получить омоновца Мстислава Мыльника для организации показательного процесса, благо материалов хватает на три "вышки". Придурильская Республика испытывает хронические трудности с продуктами. И вот наши и ваши руководители договорились продать вас за тонну зерна…
- Что-о?!!! - взревел Мстислав. - Да я им, сукам, верой и правдой… А они - сами стали министрами да генералами, мэрами да херами, а меня поставили на эту вонючую таможню!..
- И ясно почему, - подхватила Надя. - Просто так выдавать вас для них было бы слишком уж "западло", вот они и предложили Кислоярскому руководству: если сможете найти Мстислава, то забирайте.
- Я - частный детектив Дубов, - не без гордости представился Василий, - и именно мне поручено ваше разыскание. А то, что вас назначили начальником таможни именно на Кислоярскую границу - так это ваши паханы просто вас подставили, чтобы мы вас быстрее нашли. Неужто не понятно?
- Понятно, - процедил Мстислав. - И что, вы явились меня арестовывать? Посмотрим, как вы это делать будете…
- А мы и не собираемся вас арестовывать, - заявил Василий. Мстислав от неожиданности раскрыл рот:
- Почему это?
- Видите ли, лично мне, то есть гражданину Дубову, совершенно безразлично, будет ли государственный преступник Мстислав Мыльник сидеть в Кислоярской Централке, или гражданин Мясников продолжит исполнять должность начальника таможни. Мне нужно нечто совсем иное…
- А, ну понятно, - нервно подергал себя за бороду Мстислав. - Вам нужны деньги. Должен вас огорчить - я беру не деньгами, а продуктами. Но я подарю вам нечто большее, чем деньги или продукты - я подарю вам жизнь.
- В каком смысле? - не поняла Чаликова.
- Так и быть, не стану вас расстреливать.
- Ну спасибо, - покачал головой Дубов. - Слыхал я, что омоновцы - неблагодарный народ, но до такой степени…
- Погодите, - вновь вмешалась Надя, - одну минуточку, господин Мсти… Мясников. Вы участвовали в нападении на грузовик 33–33 МОР при восточном выезде из Старгорода?
- Не в нападении, а в контрольной проверке, - поправил Мстислав. - Я не бандит какой-нибудь.
"А кто же?" - чуть не вырвалось у Дубова. Вслух же он сказал:
- Значит, участвовали. И какова судьба его содержимого и сопровождающих?
- А то вы сами не знаете! - ухмыльнулся Мстислав.
- Знаем, - кивнул Василий. - Знаем, что после вашей "контрольной проверки" водитель грузовика оказался в больнице с ушибами и с сотрясением мозга. Нас интересует судьба музейных ценностей и директора Козицкого.
- Какого еще директора, - зло глянул Мстислав на Дубова и Чаликову. - Мне сказали, я сделал. А что они там везли - не моя забота.
- Ну и что же вы сделали? - нетерпеливо спросил детектив.
- Что надо, то и сделал, - отрезал Мстислав. - Шлепнул на месте за оказание сопротивления. Согласно законам военного времени.
- А грузовик?
- Ну что вы ко мне пристали?! - не выдержал Мстислав. - Что, если я вас на месте не пристрелил, так вы уж меня тут доставать, блин, будете? Вон отсюда! - Так как рука омоновца недвусмысленно полезла в стол за револьвером, то Дубов с Чаликовой предпочли более не искушать судьбу и покинули вагончик. Уже на улице они увидели, как Мстислав высунулся из окна и крикнул своим подчиненным:
- Эй вы там, пропустили синий "Москвич"!
***
Мстислав походил по вагончику из угла в угол. Потом сел за стол, посидел. Вскочил, извлек из сейфа бутылку водки и прямо из горлышка отпил грамм сто. Закурил сигарету. И вот теперь, похоже, решился. Он высунулся из окошка и крикнул:
- Эй, ребята! Все живо сюда!
Когда все шестеро его товарищей по оружию собрались в комнатушке, Мстислав сказал короткую речь:
- Братва. Эти козлы из Старгорода хотят нас подставить. Они там, суки, собираются нас за башли сдать Кислоярским гадам. А какой у них на нас зуб, не мне вам объяснять. - Как и положено гениальному оратору, Мстислав выдержал паузу и продолжил: - А вот хрен им. С нами такие приколы не ломятся. Не на тех напали. Есть тут, братва, у меня одно толковое дело на примете. Бабки хорошие обещают, и пострелять можно будет вволю. Не то что здесь киснуть. Так что лично я отсюда сматываюсь. Кто со мной? Все? Тогда по коням!
Похватав свои нехитрые пожитки, бывшие таможенники, а ныне вольные стрелки, высыпали из вагончика. Как раз возле шлагбаума стоял микроавтобус "Латвия". Весело размахивая автоматами, солдаты удачи выкинули шофера и, погрузившись внутрь, покатили навстречу приключениям.
Через некоторое время к открытому шлагбауму подъехал грузовик.
- Куда это они запропастились? - спросил старый водитель своего молодого напарника.
- А может, проедем, пока их нет? - предложил тот. - Десять долларов сэкономим.
- Эх, пацан, ты этих живоглотов плохо знаешь, - отмахнулся старый. - Они тут где-нибудь неподалеку засели. И только мы поедем, они и наскочат.
- Ну и что? - спросил молодой.
- А то, - многозначительно отвечал старый. - Пришьют нам незаконный переход границы и отберут весь груз. Вот что.
И тут из кустов появился водитель "Латвии", отсиживавшийся там с перепугу.
- А, ну вот один и ползет, - сказал старый.
- А почему он не в форме? - удивился молодой.
- Какая там форма, - усмехнулся старый, - они одеваются во что у нас, шоферюг, отнимут.
- И оружия при нем нет? - все продолжал расспросы молодой.
- Пропил, наверно, - пожал плечами старый. - Хватит трепаться, давай десятку сюда. Может, без шмона обойдется.
А водитель "Латвии", подойдя поближе, обратился к старому шоферу:
- Мужик, слушай, подбрось до Кислоярска.
- Ну что ж, это можно, - спокойно отвечал старый, протягивая десять долларов. - Ну так ты нам сначала печать шлепни, и поехали.
- Мужики, - опешил тот, - да я простой водила! Какая у меня печать?
- Ладно, - осклабился старый, - брось дурака валять. Больше десятки у нас все равно нет.
- Да вы не поняли, - уже занервничал водитель "Латвии", - я тут случайно застрял. Таможенники на моем микрушнике уехали…
- Как тебя зовут? - деловито осведомился старый.
- Руслан. А что?
- Ну так вот, Руслан, - спокойно продолжал шофер, - больше денег у нас нет. Хочешь, можем блок сигарет дать?
- Да на хрена мне ваши сигареты!.. - разозлился Руслан.
- Ну, не нужны сигареты, бери десять долларов, - невозмутимость старого шофера была непробиваемой.
Руслан с досадой обернулся по сторонам, и его взгляд уперся в вагончик. В его голове мелькнула мысль: "А, была не была! Возьму-ка я там печать. Шлепну ее в их бумагах, и дело с концом".
Сказано - сделано. Печать нашлась в открытом сейфе рядом с початой бутылкой водки. Руслан отхлебнул из нее маленько для храбрости. Но когда он вышел из вагончика, у шлагбаума уже стояли еще два грузовика и один автобус. И не успел он поставить печать старому шоферу, как к нему подскочили другие водители:
- Начальник, почему задерживаешь?
Уже через час Руслан сидел на вынесенном из вагончика стуле. И шлепал печатью в подставляемые ему бумаги совершенно не глядя. Лишь вежливо осведомляясь:
- Наркотики и порнографию не везете?
Все, конечно же, отвечали отрицательно, но некоторые сразу же прибавляли еще десять долларов. Время от времени Руслан прикладывался к бутылке "Метаксы", оставленной водителем экскурсионного автобуса. И закусывал копченой колбасой от водителя рефрижератора. А карманы его куртки оттопыривались от мелких долларовых купюр, которые ему совали, хотя он и честно отказывался.
- Наконец-то порядок на таможне навели, - говорили водители, отъезжая от пропускного пункта. Они не знали, что за это им надо благодарить частного детектива Дубова. Впрочем, и сам Дубов об этом не знал.
***
Синий "Москвич" неспешно катился по неровной дороге. Кругом простирались унылые Придурильские пейзажи, изредка прерываемые рекламными щитами, прославляющими достижения Республики под мудрым руководством Президента и правящей партии и призывающими граждан отдать все силы для победы Великих Идеалов.
- Боюсь, Вася, что после откровений Мстислава наше путешествие уже не имеет значения, - заметила Чаликова. Дубов отрицательно покачал головой: