В конце концов она вернулась в свою комнату и села на кровать, приготовившись ждать. От нечего делать Мистая принялась разбирать те немногочисленные пожитки, которые принесла с собой, раскладывая их на кровати, чтобы было удобнее рассматривать. Со дна заплечного мешка она достала свой компас, кольцо-карту Заземелья и книгу с волшебными заклинаниями - подарок советника Тьюса. Под всем этим обнаружился камень фей, который Мистая хотела подарить дедушке, но ей так и не представился случай. В пути девушка успела напрочь забыть о нем. Она подняла его на ладони, ощутив внезапный прилив невыразимой грусти. Мистая обнаружила, что думает обо всех тех вещах, которые привыкла принимать как должное, - такие мысли приходят на ум тогда, когда преисполняешься жалости к самому себе, пытаясь понять, что именно довело тебя до такого состояния. Однако размышления на эту тему не приносят пользы и не дают утешения, поэтому принцесса постаралась выбросить их из головы и сосредоточиться вместо них на том, что она будет делать теперь, оказавшись в Либирисе.
Девушка не могла не обратить внимания на очевидную иронию ситуации. Она сбежала из Чистейшего Серебра, чтобы родители не смогли силой заставить ее поехать в Либирис, как того желал отец, и все равно в итоге оказалась здесь. Можно было сколько угодно убеждать себя в том, что так сложились обстоятельства, что она пришла сюда не по приказу отца, а по своей собственной воле, что она сделала этот выбор исключительно по необходимости и в любой момент может передумать и уйти отсюда. Мистая понимала, что ее присутствие здесь по большей части результат уговоров Дирка с Лесной Опушки, где бы он сейчас ни был, - это он убедил девушку, заставил отправиться сюда, настаивал на том, что это единственное место, где отцу в голову не придет искать ее.
Но это были лишь слова, и они не так уж много значили теперь, когда Мистая оказалась в месте, которого больше всего на свете хотела избежать.
Она потратила еще немного времени на эти бесплодные терзания, а затем наконец раздался стук в дверь. Девушка немедленно откликнулась, и Том вошел в ее комнату.
- Доброе утро! - жизнерадостно поздоровался он. - Все в порядке?
Мистая отбросила волосы с лица и коротко кивнула, не желая признаваться, что у нее болит все тело и она начинает ненавидеть этот замок.
- А здесь есть место, где можно помыться? - спросила она.
Юноша провел ее дальше по коридору к одной из дверей, у которых принцесса останавливалась сегодня утром, и открыл ее. Внутри оказался длинный стол, на котором стояли тазики и кувшины с водой. На стене висели полотенца, и, увы, они не выглядели слишком чистыми или новыми.
- Можешь воспользоваться всем этим, - сообщил Том. Казалось, он смутился. - Я подожду снаружи, пока ты не закончишь. Тогда никто тебя не побеспокоит.
Когда юноша вышел, Мистая поспешно сбросила одежду и начала мыться, хотя в таких условиях это было нелегко. Насколько было бы лучше, если бы она вернулась в Чистейшее Серебро! Во время умывания девушке пришло в голову, что можно было бы попробовать облегчить себе жизнь, прибегнув к магии. Многого не нужно - душ с горячей водой, мягкое полотенце вместо этого жесткого коврика и подогретые полы, тогда мытье стало бы почти сносным. Она чуть было не поддалась внезапному порыву. Однако использование магии могло бы выдать ее укрытие отцу и матери. Более того, это продемонстрирует известную слабость воли. Если Мистая обратится к волшебству, чтобы облегчить трудности, которые необходимо преодолеть, значит, она признает, что слишком слаба. Принцессе была отвратительна мысль о том, что она недостаточно крепка и слишком изнеженна, чтобы не смириться с незначительными неудобствами. Мистая считала, что способна на большее, и не собиралась уверяться в обратном, поддаваясь позорной слабости.
Поэтому она терпеливо перенесла мытье в холодной воде, ледяной воздух, запах сырости и грубое полотенце. Мистая уже заканчивала процедуру, когда внезапно в стене отъехала панель и в проеме появилась кучка тощих обезьян. По крайней мере, странные существа были очень на них похожи, когда, спотыкаясь и прыгая друг через друга, вылезали из потайного хода. Увидев девушку, обнаженную, если не считать полотенца, в которое она отчаянно пыталась завернуться, обезьяны выпрямились, словно их ударило током, и зашипели по-змеиному. Мистая громко закричала в ответ - больше от смущения, чем от страха, - чтобы они убирались вон.
В этот момент распахнулась дверь, и в комнату вбежал Том. Мельком посмотрев на Мистаю, он слегка прикрыл ладонью глаза и поспешно встал между ней и появившимися тварями. Он орал на обезьян до тех пор, пока они не залезли обратно в проем и не захлопнули отворившуюся ранее панель.
- Мне очень жаль, - пробормотал он, по-прежнему стоя спиной к принцессе и не глядя на нее. - Это Троговые обезьяны. Вообще-то они не должны находиться в этой части здания, но в последнее время с ними нет никакого сладу, и эти существа бродят там, где хотят. Даже его преосвященство не может с ними справиться. По всей видимости, они давно присмотрели эту ванную комнату для себя.
- А ты не мог бы продолжать смотреть в стену до тех пор, пока я не оденусь? - довольно жестко поинтересовалась Мистая.
- Да, разумеется. Конечно, - сразу же согласился Том. - Я бы не стал заходить, если бы не услышал твой крик, но потом я… В общем, я не знал, что… В конце концов, мало ли что могло случиться. Честное слово, я ничего не видел… почти.
Том неловко замолчал, очевидно так и не придумав, как достойно завершить этот разговор. Мистая тоже предпочла оставить все как есть, поспешно вытираясь и снова надевая старую, грязную одежду, клятвенно пообещав себе переодеться сразу же, как только представится возможность.
- А что за существа эти Троговые обезьяны? - наконец спросила девушка. - Тролли, или кобольды, или еще кто-то?
Том пожал плечами:
- Честно говоря, я и сам не знаю. Я даже не знаю, откуда они взялись. Их нашел его преосвященство и привез сюда - выполнять тяжелую работу в Хранилище. Впрочем, это оказалось напрасной тратой наших усилий. Видишь ли, они не любят работать. Троги ничего не делают, если только я не найду способ заставить их выполнять поручения. Похоже, они считают, что работа - недостойное занятие. По большей части сидят на одном месте и скучают.
- Ага, за исключением тех моментов, когда суют свой нос туда, куда не следует.
- Да, за исключением этих случаев, - согласился Том. Помолчав немного, он поинтересовался: - Они тебя напугали?
- Ни с того ни с сего прямо из стены вываливается орда мартышек. Разумеется, они меня напугали! Но второго шанса добиться такого эффекта у них не будет, это я тебе обещаю. - Мистая наконец справилась со шнуровкой своей рубашки и застегнула пояс. - Троговые обезьяны, ну надо же… А я-то считала, что знаю всех тварей в Заземелье, однако об этих ни разу не слышала.
- Я когда-то думал точно так же, - признался Том. - Теперь мне можно повернуться?
- Можно, - милостиво разрешила Мистая. Когда юноша наконец посмотрел на нее, принцесса продолжила: - Как видишь, ничего страшного не случилось. Но я здорово проголодалась.
Том вывел ее из ванной, и они вместе направились вниз по коридору на кухню, где Мистая ужинала прошлой ночью. Тогда в комнате никого не было, да и сейчас она была пуста. Принцесса никак не могла понять, кто и когда все готовил, однако на плите булькал котел с каким-то варевом. Том налил в две миски нечто напоминавшее то ли жидкую похлебку, то ли какую-то кашу, добавил ломти свежего хлеба и зачерпнул кружкой воды из бочки. Они сели за стол, похожий на небольшую деревянную колоду, окруженную простыми лавками, и принялись за еду. Выглядело это "яство" совершенно неаппетитно, да и на вкус оказалось не слишком изысканным. Однако Мистая упрямо съела свою порцию, сосредоточившись на хлебе, который был довольно свежим. Ей нужно было чем-то заполнить желудок.
- Ты планируешь надолго остаться? - спросил Том, когда завтрак подходил к концу.
Мистая поразмыслила об этом.
- А как ты считаешь, сколько мне позволят пробыть здесь?
Юноша пожал плечами:
- Это будет зависеть от одной детали. Если ты захочешь продолжить притворяться моей сестрой, то можешь жить здесь столько, сколько захочешь. В противном случае, боюсь, после завтрака тебе придется собирать вещи.
Мистая уставилась на него, не веря собственным ушам:
- Не слишком гостеприимно, тебе не кажется?
- Ты же вчера ночью видела, как здесь обстоят дела. Если захочешь остаться, придется работать в Хранилище. Именно такой предлог я использовал, чтобы Скряг впустил тебя. - Том быстро улыбнулся девушке. - Я бы хотел, чтобы ты осталась. Как я сказал вчера ночью, мне бы очень хотелось обрести хорошего собеседника. - Молодой человек помолчал, а потом, поколебавшись, добавил: - Ну хорошо, дело не только в этом. Я не хочу говорить просто с кем-то. Я хочу беседовать с тобой. Ты мне нравишься.
Мистая слегка покраснела. Совсем чуть-чуть.
- Что ж, я не против побыть еще немного твоей сестрой, если это поможет мне остаться в замке. Но разве тебе не нужно разрешение его преосвященства?
- Да, конечно. Но он согласится. Его преосвященство - большой ценитель красоты, так что ты ему понравишься. - Том запнулся, по всей видимости осознав, что он только что сказал. Юноша нервно взъерошил пальцами свои длинные черные волосы. - Мы можем отправиться к нему, как только ты поешь.
- Думаю, я уже позавтракала, - объявила Мистая и поднялась на ноги.
Молодые люди вместе вышли из кухни, миновали комнаты прислуги, включая и нынешнее жилье принцессы, и вскоре оказались в той самой приемной, где высокий стол преграждал посетителям доступ к огромным закрытым дверям. Только теперь створки были распахнуты настежь, и Том провел девушку в следующее помещение.
Мистая замерла, рассмотрев как следует комнату. Они вошли в просторный зал с таким высоким потолком, что принцесса видела только массивные деревянные балки, выступающие из теней наверху. Пол комнаты состоял из огромных, тщательно подогнанных друг к другу каменных блоков, на которых покоились тысячи полок, ряд за рядом уходивших вдаль, слева направо, обрываясь где-то дальше в темноте. Каждый блок был не меньше восьми ярдов высотой и соединялся с соседним общим металлическим карнизом, к которому крепились передвижные лестницы. На каждой полке теснилось огромное количество разнообразных книг и бумаг, они же были разложены в стопки на полу и свалены в беспорядочные груды в проходах. Хотя в зале имелись окна - высоко под потолком по противоположным стенам, - стекла покрывал толстый слой грязи, пыли и паутины, поэтому вместо естественного дневного света они давали лишь тусклый полумрак. Работа медленно продвигалась благодаря помощи маленьких ламп, которые давали свет, несмотря на то что огонь в них не горел - точно такие же Мистая видела раньше в коридорах, только здесь они крепились попарно к каждому блоку с обеих сторон. Их желтоватого сияния хватало, чтобы с относительным успехом видеть содержимое даже в центре полки.
- Хранилище, - торжественно объявил Том. - Здесь, конечно, жуткий беспорядок, но в глубине дела обстоят получше. Мы работаем начиная из центра, расчищаем все эти завалы и идем к входу. Не спрашивай почему; его преосвященство распорядился, чтобы все было сделано именно так. Поэтому в центре все уже очищено и расставлено по местам. - Юноша замолчал и взглянул на девушку. - Это очень непросто, задача поистине грандиозная. Сама видишь, почему нам нужен помощник.
Мистая и впрямь это поняла. Когда она подумала, что для того, чтобы все здесь разобрать, потребуется не жалкая горстка, а несколько сотен рабочих, из сумрака, царившего между полками, появились два Трога. Они шли сгорбившись и о чем-то переговаривались вполголоса. Увидев Тома и его спутницу, обезьяны сразу же развернулись и исчезли в полумраке.
- И так все время, - сообщил юноша. - Они предпочитают, чтобы их никто не видел, прячутся - чтобы не пришлось работать. И должен сказать, в этом деле им нет равных. Каждый день мне приходится разыскивать их по всему замку и сгонять в ту секцию, над которой мы работаем. Это отнимает немало драгоценного времени.
Мистая по-прежнему смотрела вслед исчезнувшим Троговым обезьянам, думая о том, что все-таки это жуткие и мерзкие создания.
- А сколько их здесь?
Том покачал головой:
- Понятия не имею. Я то и дело пытаюсь их сосчитать, но никак не могу собрать всех в одном месте. Знаю только, что много. - Он нахмурился. - У меня такое ощущение, что их становится больше, но я не понимаю, каким образом, - если только обезьяны не размножаются, конечно, но я пока не видел никакого подтверждения этому. К счастью. - Он скривился и продолжил: - Сколько бы их ни было, этого все равно недостаточно, поскольку только очень немногие заняты делом. Единственное, что им можно доверить, - это поднимать и таскать тяжести, обезьяны совершенно безнадежны во всем, что касается хранения и разбора книг. Я постоянно твержу его преосвященству, что нам нужны более адекватные помощники, чтобы закончить работу, но он ничего не делает, чтобы изменить ситуацию. - Том усмехнулся. - Но теперь у нас есть ты - моя маленькая сестренка Эллис. Жизнь налаживается!
Мистая с беспокойством посмотрела на юношу:
- И как давно ты этим занимаешься?
На мгновение Том поднял глаза к потолку, словно собираясь с мыслями:
- О, уже около трех лет.
- Три года? Целых три года?!
На его лицо снова вернулась странная кривая усмешка.
- Ну да, работа продвигается медленно, я уже признал это. Но его преосвященство, похоже, все устраивает. Пойдем. Я представлю тебя ему.
- Постой! - Мистая поспешно подняла руку, останавливая Тома. - Что мне делать при встрече? Что я должна сказать?
- А, здесь нет ничего сложного. По большому счету тебе говорить почти не придется, этим займется его преосвященство. Тебе останется только подыгрывать. Не забывай о своей роли. Ты - моя маленькая сестричка Эллис. Мы живем в небольшой деревушке под названием Эверли-Миллз на самом юге Зеленой Долины. Когда я тебя представлю, поклонись. Всегда обращайся к нему "ваше преосвященство" или "господин". Справишься?
Придется, раз уж выхода не осталось, хотя Мистае эта идея по-прежнему не нравилась. Но она придержала язык.
- А имя у его преосвященства имеется? - спросила девушка, не рискнув озвучить свои мысли.
Том снова пожал плечами. Она уже начала привыкать к этому его движению.
- Он говорит, что его зовут Красвелл Крэббит, но мне кажется, он сам это придумал. Но это особого значения не имеет, потому что господин все равно не позволяет нам обращаться к нему по имени. Только "ваше преосвященство".
- Так он что, из благородной семьи? Он аристократ и поэтому настаивает на том, чтобы к нему обращались только по титулу?
Молодой человек сделал рукой приглашающий жест, указав нужное направление:
- Идем. Решай сама.
Он провел Мистаю по правой стороне Хранилища вдоль дальней стены до богато украшенной дубовой двери, испещренной самыми разнообразными символами и рунами и покрытой позолотой. В самом центре на уровне глаз висела табличка:
Его преосвященство.
Без стука не входить.
Буквы, также обрамленные позолотой, резко выделялись на полированной поверхности. Прямо под ними обнаружился огромный дверной молоток, покоившийся на металлической пластинке. Мистае вдруг пришло в голову, что потребуется немаленький таран, чтобы выбить дверь, если ее вдруг заклинит.
Не медля ни мгновения, Том поднял молоток и один раз стукнул по пластинке. За стуком последовала тишина, а затем изнутри глубокий, раскатистый бас отозвался:
- Можешь войти, Том.
Откуда хозяин этой комнаты узнал, кто стоит за дверью, для Мистаи осталось загадкой, но ее спутник, ничуть не смутившись, надавил на дверную ручку.
Покои, в которые вошли молодые люди, оказались просторными, но не такими огромными, как зал. Да и вообще эта комната ничем не напоминала Хранилище. Здесь дерево было отполировано до блеска, стены украшены картинами и драпировкой, а пол застелен толстым ковром. Потолок оказался куда ниже, но при этом не возникало ощущения, будто он давит или нависает над комнатой, к тому же в задней части имелись узкие, забранные цветным стеклом окна, через которые струился солнечный свет, падая на пол яркими пятнами. В комнате основное внимание привлекал массивный, тяжелый стол. Его поверхность была завалена документами и какими-то странными артефактами. Его преосвященство сидел за столом в удобном, мягком кресле с высокой спинкой, широко улыбаясь посетителям.
- Том! - воскликнул он, словно приятно удивленный визитом юноши. Затем его преосвященство вскочил на ноги и приветственно протянул к ним руки. - Доброго вам утра!
Мистая не знала, чего ждать, но уж совершенно точно она не была готова лицезреть столь открытое проявление дружеских чувств (точнее, фамильярности). Да и внешне Красвелл Крэббит оказался совсем не таким, каким девушка его представляла. Сидя за столом, он казался почти нормальным. Однако, когда мужчина поднялся, Мистая поняла, что его преосвященство выше шести футов ростом и ужасно худой - он был не просто тощим, а походил на скелет, кости которого скреплены лишь связками и кожей. Словно для того, чтобы подчеркнуть эту анатомическую особенность, голова его была на удивление велика, особенно по сравнению с узкими плечами. Длинное, вытянутое лицо наводило на мысль о том, что когда-то его как следует сжали тисками, но и этого оказалось недостаточно, чтобы голова стала соответствовать туловищу. Ноги и руки его преосвященства были до странности кривыми, и в общем и целом Красвелл Крэббит ужасно напоминал богомола или паука.
- Доброе утро, ваше преосвященство, - быстро отозвался Том.
"Слишком поспешно", - подумала Мистая, когда юноша подвел ее к столу.
- Это моя сестра, Эллис.
- Ах, какое прелестное дитя! - восхитился стоявший перед девушкой паук, взяв своей костлявой рукой ее ладошку.
- Ваше преосвященство, - быстро отозвалась Мистая, расслабив руку, покоившуюся в пальцах Крэббита и продемонстрировав нечто среднее между поклоном и книксеном.
- Приехали погостить? - уточнил хозяин комнаты. - Такой долгий путь из…
- Эверли-Миллз, ваше преосвященство, - невозмутимо произнесла девушка.
- Верно, именно оттуда, название вылетело у меня из головы, - улыбнулся богомол. - Соскучились по брату, не так ли?
Мистая только теперь заметила, что волосы у него на голове были сбриты, виднелся лишь короткий черный ежик в форме круга на макушке да темная поросль на угловатом, выступающем подбородке, избавиться от которой, судя по всему, было довольно сложно. Крэббит буравил ее своим острым взглядом, и Мистая чувствовала, что он хочет услышать то, о чем ей бы не хотелось рассказывать.
- Да, ваше преосвященство, - ответила она. - Я подумала, что мне, возможно, разрешат остаться здесь ненадолго. Я с готовностью заплачу упорным трудом за свое содержание.