- Потому что уже вечер. Скоро ночь. В это время суток большинство магазинов уже закрывается.
- Странно, - сказал Моран. - Следовало бы поступать иначе. Я уже давно заметил, что в этом городе все шиворот-навыворот. Продуктовые магазины почему-то работают круглые сутки, в то время как обувные и ювелирные закрываются преступно рано.
- По-вашему, ювелирные должны работать двадцать четыре часа?
- Разумеется. Что тебя удивляет?
Авденаго уже понял, что спорить в данном вопросе не следовало бы. Умный человек давно бы сообразил, что здесь надо промолчать и позволить Морану изливать свое недовольство, не перебивая. Но было поздно, Авденаго ввязался в безнадежный спор с хозяином. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
- Если честно, - сказал Авденаго, - мне трудно представить себе, что найдется достаточное количество людей, которым понадобится непременно купить что-нибудь ювелирное часа в два ночи.
- А человек, которому необходимо пиво в два часа ночи, значит, явление более естественное? - прорычал Джурич Моран.
- Приблизительно.
- Еще скажи, что человек, которому в два часа ночи потребовалась колбаса, - естественное явление, - сказал Моран упавшим голосом.
- Чистая правда.
- Или ты - величайший в мире кретин, - провозгласил Моран, - или же ты наглец и храбрец, осмелившийся дурачить самого Морана Джурича. Но так или иначе, а скоро этому настанет конец. Входи в магазин.
- Но я не могу, - уперся Авденаго.
- Почему?
- Потому что он закрыт.
- Кажется, твой господин, уже разъяснил тебе, какая это ошибка - закрывать ювелирные лавки после семи часов вечера! - напомнил Джурич Моран. - Ты, козье копыто!
- Запрещено.
- Я приказываю.
- Я боюсь, - честно признался Авденаго.
- А меня не боишься?
Джурич Моран вдруг стал еще выше ростом, зеленое пламя в его глазах загорелось ярче прежнего и стало рассыпать вокруг золотистые искры. На узком лице Морана резко распределились тени, а оскаленный рот дышал жарко, как будто между зубами Моран держал пылающий уголек.
- Вас тоже боюсь, - с тоской признал Авденаго и оглянулся на запертую дверь.
Моран сунул руку под рубаху и вытащил топор.
- Разбей витрину, входи и забери кольцо. Там кольцо такое лежит, слева. Крупный камень и сбоку россыпь маленьких. Увидишь, оно там одно такое. Возьмешь его.
- Это будет ограбление, - сказал Авденаго.
- Понятия не имею.
- Я не спрашивал, я утверждал.
- Мне плевать, что ты спрашиваешь и что утверждаешь. Сперва научись завивать волосы у себя на спине, а потом уже что-то там утверждай.
- У меня нет волос на спине.
- Тем более.
Моран Джурич всучил Авденаго топор и подтолкнул его к витрине.
- Минутное дело. Пошел!
Дурея с каждым мгновением все больше, весь потный от ужаса, Авденаго взмахнул топором и разнес витрину. Одним прыжком он очутился внутри магазина и тотчас встретился паническим взором с камерой слежения. Огонек холодно уставился на него.
"Я тебя вижу, я тебя запоминаю", - сообщила камера слежения.
Авденаго отчаянно оскалился и обрушил второй удар топора на витрину.
Сигнализация уже сходила с ума. Авденаго схватил колечко, описанное Мораном. Оно действительно было там одно такое - с крупным очень блестящим прозрачным камнем и крошечными рубинчиками вокруг. Немного похоже на флаг ЕЭС, подумалось вдруг Авденаго.
Он надел кольцо на палец и вылетел из магазина.
Моран Джурич приплясывал у входа.
- Долго копался! - упрекнул он, хватая своего сообщника за руку. - Бросай топор, он тяжелый. Бежим!
И они нырнули в ближайший проходной двор.
Авденаго не знал, гнались за ними или нет. Удирая вместе с Мораном то через крыши и чердаки, то по дворам и подвалам, многие из которых представляли собой сквозные лазы с одной улицы на другую, он только одно и видел перед собой: огонек камеры слежения.
Если раньше у ментов имелась лишь расплывчатая ориентировка: рост сто семьдесят пять, волосы светлые, кожа легко краснеет, возраст - семнадцать с половиной… - то теперь его точный портрет будет в каждом паршивом отделении милиции. И на всех заборах тоже. "Вы видели этого человека? Разыскивается живым или мертвым".
Но Морана он все равно боялся больше.
Только очутившись в квартире на Екатерининском канале, Джурич Моран позволил себе и своему "подопечному" перевести дух. Он тщательно запер дверь, по два раза перепроверил, хорошо ли держит замок, после чего взял Авденаго за руку и утащил в кабинет.
- Сядь, - приказал он.
Авденаго без сил повалился в хозяйское кресло.
- Нет, встань, - передумал Джурич Моран. - Принеси вина. И стакан. Нет, два стакана. Ты тоже будешь пить.
Авденаго поплелся на кухню. Ноги у него подкашивались, в животе было пусто, там поселился сосущий холодок. Теперь его точно поймают. И посадят навсегда. Громила, грабитель. Моран не станет за него заступаться. А хоть бы и стал: наличие сообщника будет означать, что их действовала целая шайка. Отягчающее обстоятельство. Можно лет на десять загреметь.
Он уныло вернулся в кабинет, держа бутылку и два стакана. Джурич Моран ткнул пальцем и пропихнул пробку внутрь бутылки. Проделал он это так ловко, что стало очевидно: Моран открывает сосуды подобным образом уже не первый год.
- Можно бы и штопором, - проворчал Авденаго.
- Где ты видел у меня штопор? - возмутился Моран. - Дилетант! Разливай вино. Не на себя, а по стаканам.
- Я понимаю, что по стаканам.
- Я уточняю на всякий случай, - заметил Моран. - Другая, менее неблагодарная скотина, уже сказала бы мне спасибо за заботу.
Авденаго осторожно поставил бутылку на пол и вдруг закричал:
- Спасибо! Спасибо, Джурич Моран! За все спасибо - и что в криминал меня втянули, и что ругаете беспрерывно, и что под грузовик хотели бросить!
Моран помолчал, рассматривая его как некое странное насекомое, а потом спокойным тоном попросил:
- Покажи руки.
- Что? - ошалел Авденаго.
- Просто покажи руки. Я ничего тебе не сделаю. Просто покажи.
Авденаго протянул к нему руки. Моран уставился на них с интересом.
Потом зажег лампу и повернул ее так, чтобы лучше осветить ладони Авденаго.
- Кольцо, - сказал Моран. - Мда. Можешь опустить руки. Разлей вино по стаканам и подай мне один стакан. Один, ровно один. Второй возьми себе и выпей. Тебе дозволяется сесть.
- Тут только кресло, а в кресле - вы, - напомнил Авденаго.
- Тебе дозволяется сесть на пол, скрестив ноги, хоть у некоторых народов подобная поза и считается неприличной, - сказал Джурич Моран.
Авденаго спросил:
- А можно я лягу?
- Можно.
Авденаго растянулся на полу, блаженствуя почти против собственной воли. Он невероятно устал.
- Подними ногу, - сказал Моран.
- Не понял, - Авденаго повернул голову и посмотрел на хозяина.
Лампа освещала лицо Морана снизу, и оно было похоже на безглазую маску.
В провалах глазниц плавала немая тьма.
- Подними ногу, - повторил Моран. - Я непонятно выразился?
- Не буду я ногу поднимать! - возмутился Авденаго. - Я устал. Вы издеваетесь?
- Я никогда не издеваюсь без надобности, - торжественно объявил Моран.
- Возможно, у вас есть какая-то надобность, вот вы и издеваетесь, - стоял на своем Авденаго. - Я без того сегодня навыполнял ваших идиотских приказов выше крыши.
- Как ты назвал мои мудрые приказы? - В голосе Морана послышалась угроза.
Но Авденаго вдруг решил, что терять ему нечего. Он приподнялся на локте и повторил:
- Ваши мудрые приказы я назвал идиотскими! Вы меня подставили.
- Использовал, - мягко поправил Моран.
- Так использовали, что мне теперь один путь…
- Именно, - перебил Моран. - Не вижу ничего страшного. Ты ведь выбрасываешь старые мочалки, когда они уже ни на что не годны?
- По-вашему, я - старая мочалка?
- Приблизительно.
- Нет, - сказал Авденаго решительно.
- Что? - Моран приподнялся в кресле. - Мне показалось, или ты мне перечишь?
- Я не старая мочалка.
- А кто же ты?
- Человек, - сказал Авденаго.
- Твоему тону не хватает уверенности, и я вполне понимаю твои сомнения.
- Я человек, и точка.
- Это бунт?
- Нет.
- Хорошо, - сказал Моран. - В таком случае, продолжим беседу. Кольцо по-прежнему у тебя на пальце?
- Да.
- Подними ногу.
- Нет.
- Ясно, - сказал Моран и помрачнел.
Авденаго выпил сразу полстакана вина. С грустью подумал о том, что теперь не скоро выйдет из этой квартиры. Если вообще когда-нибудь выйдет. А припасы скоро закончатся. Джурич Моран не станет обременять себя походами за картошкой. Небось, по ресторанам таскаться начнет, предоставив своему рабу полную свободу подохнуть с голоду.
- Это неправильное кольцо, - сказал Моран. - Можешь оставить себе. Проклятье!
Он сам налил себе еще вина и вдруг грустно улыбнулся. Совсем по-человечески.
- Видишь ли, - сказал Моран, - несколько дней назад я был в том магазинчике и рассматривал разные блестящие побрякушки. Мы, тролли, даже и высшие, из Мастеров, чрезвычайно неравнодушны к блестящим вещицам. Обычно наш интерес бывает вполне невинным, нам достаточно созерцания. Иными предметами, правда, мы непременно должны обладать, но таких предметов, как правило, очень немного. Я как раз размышлял над тем, что мне следовало бы подавить твою волю. Ты становишься неприятным вольнодумцем, что само по себе создает дискомфорт, а при определенных обстоятельствах может быть опасным.
- И вы решили подставить меня? - тихо спросил Авденаго.
- Глупости! "Подставить"! Что за выражение! - Моран поморщился. - Нет, мой замысел был гораздо лучше. Свежее, чище и… как бы это выразить? Более творческий. Однако ради последовательности вернемся к моему первому визиту в ювелирный магазин, который ты так бездарно ограбил. Я глазел на серебряные браслеты, когда одна женщина вдруг показала на кольцо и сказала своему спутнику: "Когда я вижу эту вещь, я полностью теряю волю".
Авденаго посмотрел на кольцо, блестевшее у него на пальце.
- Кстати, не такое уж оно и ценное, и это вовсе не бриллиант, - сказал он. - Просто топаз.
- Откуда ты знаешь? - прищурился Моран. - Ты разбираешься в камнях? Сомнительно, поскольку ты - гопник. Я наводил справки.
- Да тут бирка есть, - объяснил молодой человек.
- Оторви и выбрось эту бирку, а заодно и собственную голову, - посоветовал Моран. - Их ценность примерно одинакова.
Он выждал немного, как будто действительно ожидал, что Авденаго сейчас попытается заняться самообезглавливанием. Но юноша ограничился тем, что сдернул с колечка магазинную бирку и бросил ее на пол.
- Ладно, - вздохнул Моран. - Итак, я принял к сведению бесспорный факт: некая женщина целиком и полностью теряет волю, когда видит некое конкретное кольцо…
Авденаго осенило.
- И вы решили, что это - магический предмет, который отберет волю у меня?
- Именно, - Моран горько вздохнул. - Но ты отказался поднимать ногу. Значит, своя воля осталась при тебе. Это невыносимо!
Он всхлипнул:
- Я готов рыдать с досады!
- Хватит вам распускать сопли, - сказал Авденаго. - Взрослый же человек. Противно!
- Дурак, - Моран высморкался двумя пальцами и прибавил: - Салфетку! Живо! Мне самому противно!
Авденаго подал ему бумажные платки.
Моран сказал:
- Раз эта штуковина бесполезна, оставь ее себе. Не стану отбирать. Она мне вообще не нравится. Топаз какой-то! Я бриллианты люблю, в них есть смысл. Интеллектуальные камни, в отличие от тебя. Все, убирайся, не хочу тебя видеть, не хочу тебя слышать, и завтра не вздумай подавать мне обед.
Глава четвертая
Несколько дней Авденаго действительно не видел Морана. Тот скрывался в кабинете, а заслышав шаги возле своей двери, кидался тяжелыми предметами. Странная мысль посетила Авденаго: он вдруг подумал, что его хозяин, возможно, смущен неудачным грабежом. Мысль эта пришла к Авденаго далеко не сразу. Вообще представить себе Морана Джурича обескураженным было почти невозможно. Но едва лишь Авденаго допустил подобную догадку, как она мгновенно угнездилась в его мозгах и пустила прочные корни. Авденаго и сам поразился скорости, с которой это произошло.
А вместе с образом смущенного Морана пришли и другие соображения.
Например. Почему Моран Джурич, несмотря на все свое могущество, обитает в Петербурге, явно вдали от своих родственников и соплеменников? Почему никто из них никогда его не посещает? Почему сам Моран никогда ими не похваляется?
На пятый день Авденаго без спросу вторгся в комнаты господина и бухнул на кружевную скатерть поднос с двумя тарелками. На одной ошеломительно благоухал борщ со сметаной и зеленью, на другой лежала горка мелко нарезанного чеснока.
Запахи заполнили комнату. Моран поднял голову от книги, которую изучал с великим тщанием, пошевелил ноздрями.
- Русским духом пахнет! - проскрежетал он.
- Извольте покушать, - сказал Авденаго.
- Еще чего! Сам ешь, - буркнул Моран.
- Ладно, - Авденаго уселся за хозяйский стол и взялся за ложку.
Моран уронил книгу, вскочил. Глаза его метали молнии.
- Ты рехнулся?
- Отнюдь, - Авденаго отправил ложку в рот.
- Где ты набрался таких слов?
- Сами приказали мне книги читать.
- Нахал! Наглец! Пошел вон отсюда!
- И не подумаю.
Авденаго не понял, что произошло. Просто он вдруг оказался лежащим на полу, и у него очень болела голова. И рука, когда он ею пошевелил. Рука вообще воспринималась как чужая. Авденаго попытался сесть, и тут дикая боль заставила его опрокинуться обратно на пол и завопить. Моран поморщился.
Авденаго скосил глаз. Он наконец увидел, что произошло: Джурич Моран метнул в него нож и пригвоздил левую ладонь к полу.
- Вытащи… те… - слабо проговорил Авденаго. - Ой, больно!
- Больно? - осведомился Моран. - Вот и хорошо. Лежи и знай свое место.
Джурич Моран уселся за стол и принялся хлебать борщ, посыпая чесноком каждую порцию.
Он любил, чтоб чеснок был наисвежайший, как уже знал Авденаго.
Парень лежал на полу с ножом в руке. Собирался с духом, чтобы вытащить нож. Духа все время не хватало, поэтому он просто дышал ртом, часто и мелко, и боялся двинуться лишний раз, чтобы не тревожить бедную, бедненькую ладонь.
Моран кушал с огромным аппетитом, жадно. Если бы у Авденаго достало сил наблюдать за своим хозяином, он бы понял, что после дурацкого ограбления ювелирного магазина Джурич Моран вообще ничего не ел. Но Авденаго вдруг утратил всякий интерес к чему бы то ни было, кроме своей раны.
Моран доел, отложил ложку и глянул, перегнувшись через стол, на пол:
- Где десерт?
Авденаго ответил ему взглядом, полным муки.
- Где десерт? - повторил Моран. - Если у тебя хватило наглости подать мне обед, изволь завершить начатое.
- Я не могу встать, - прошептал Авденаго.
- Почему? - удивился Моран.
Авденаго не ответил. Моран взял с подноса солонку и запустил ему в голову. Авденаго ахнул и на миг потерял себя в темноте, полной рассыпающихся искр.
Когда мрак немного рассеялся, он увидел, что Моран уже подбрасывает на ладони перечницу, парную к солонке.
- Ты по-прежнему не можешь встать? - поинтересовался Моран. - Или что-то изменилось за последние пять минут?
- Не надо… - выдавил Авденаго. - Я сейчас подам десерт.
- Давно бы так, - преспокойно заявил Моран. Он поставил перечницу на место, откинулся на спинку стула и начал барабанить пальцами по столу.
С утробным воплем Авденаго выдернул из ладони нож, немного побился на полу, как пойманная рыба, затем поднялся на четвереньки и наконец встал. Из ладони по локтю стекала кровь.
- Не вздумай пачкать стены, - предупредил Моран.
Авденаго побрел к выходу.
В глубине души он надеялся, что Моран владеет какой-нибудь магией и сумеет исцелить его руку, но если Моран Джурич и разбирался в чарах, то отнюдь не в целительных. Во всяком случае, заботиться о раненой руке своего раба тролль не намеревался.
Поэтому Авденаго просто перетянул руку платком и, набравшись сил, принес Морану остатки раскрошенного печенья в порванном пакетике, - все, что оставалось от припасов сладкого.
Моран вытряхнул содержимое пакетика в широко раскрытый рот. Авденаго, пошатываясь, наблюдал за ним. Моран сказал:
- Что?..
- Больно, вот что.
- Таблетки есть?
- Наверное…
- В армии за подобный ответ тебя бы уже расстреляли. Таблетки или есть, или их нет.
- Наверное, нет, - сказал Авденаго.
- Значит, будешь терпеть. И в следующий раз десять раз подумаешь прежде, чем говорить мне дерзости.
- Перевязать помогите, - попросил Авденаго.
- Ты пачкаешься, - поморщился Моран.
- Мне больно! - закричал Авденаго и вдруг потерял сознание.
Он пришел в себя в той же хозяйской гостиной. Рука превратилась в полено: Моран обмотал ее толстым слоем бинтов. Под бинтами все болело, но почему-то теперь в этой боли было нечто успокоительное. Как будто раненая рука сигнализировала своему владельцу: "Все в порядке, я тружусь над ликвидацией последствий. Прошу прощения за временный дискомфорт".
Затем Авденаго установил, что лежит на хозяйском диване и что под головой у него вместо подушки толстая книга.
Моран рассматривал его, нависая сверху и озабоченно морщась.
- Больше не боишься? - спросил он.
Авденаго покачал головой, перекатывая ее по твердой книжной обложке.
- Правильно, - одобрил Моран.
- Кольцо… - пробормотал Авденаго.
- Осталось под повязкой, - ответил Моран. - По-твоему, я стал бы снимать кольцо, которое сам же тебе и подарил? Ты его честно заработал.
- Вы ведь… думали, что все не так получится? - спросил Авденаго.
- Ты о чем? - подозрительно нахмурился Моран.
- Об ограблении…
- Я думал, что оно будет более осмысленным, - признался Моран. - Но что об этом болтать попусту! Не смей мне вообще напоминать о своей глупости. Если бы ты не был таким пустоголовым Кеном без Барби, то догадался бы, для чего мне ограбление, и сумел бы меня отговорить. В конце концов, это - твой мир.
- Кстати, - произнес Авденаго и пошевелился, устраиваясь чуть удобнее (на большее он не решился), - о мирах… Почему вы находитесь в нашем мире, а не в своем? Что вы тут делаете?