Как итог - с лотков на рынках и в лавках все, что имеет хоть малейшее отношение к еде, как корова языком слизнула. И без того немаленькие цены вообще взметнулись до небес и стали такими же недосягаемыми, как эти самые небеса. Спекуляции было сплошное раздолье.
Народ повалил из городов, словно надеясь вернуться к истокам, к спасительнице-земле. А там ведь тоже не все гладко. За один день из земли ничего не вырастет, и все попытки вести натуральное хозяйство закончились не начавшись. Ведь это еще и уметь надо.
Тогда оголодавшие люди вздумали слегка потрясти местных крестьян. Те тоже еле концы с концами сводили и вовсе не желали делиться с пришельцами жалкими крохами. Понятно, к чему это привело.
Во все деревни тогда отправили вооруженные отряды, якобы для защиты трудового крестьянства. Беспорядки-то они прекратили, но под шумок ограбили тех, кого должны были защищать. Жалкие ручейки продовольствия потекли в города, правда, быстро иссякли: все крестьяне ломанулись в леса, где устраивали неприметные ухоронки, пряча самое последнее, что уцелело. А остальные, несолоно хлебавши, вернулись обратно, откуда пришли - там не было еды, но все еще оставалась надежда. И вместе с ними в города прокрались разные странные болезни и принялись косить блудных жителей.
Правительству ничего больше не оставалось, надо было спасать налогоплательщиков. Распечатали казну. Тут дела обстояли получше, нежели в закромах, - деньги еще не все украли. Отечественные монеты отправились в соседние государства. Там тоже своих проблем хватало, но заграница все же немного помогла, содрав за свою помощь втридорога. С поддержкой соседей получилось остаться на плаву, а там и свои урожаи поспели: погода смилостивилась, крестьяне вернулись по домам и стали работать, засучив рукава, - теперь-то их уже охраняли по-настоящему. Много людей, конечно, не дожило до светлых дней, но потери удалось слегка сократить "принятыми мерами".
Пока беды гуляли по стране, каждый был сам за себя. Ясно, что никому не было дела до детей, которые родились не в лучшее время и которых зачастую нечем и некому было кормить. На улицах оказалось полно брошенных исхудавших ребятишек в дырявых лохмотьях. Они были никому не нужны; участь их была незавидна.
Мне еще повезло, что я появился на свет в столице. Здесь нашелся какой-то добрый человек, который открыл приют для таких неприкаянных беспризорников, как я. Надо полагать, он потратил на это исключительно свои капиталы - помощи ему ждать не приходилось. Наверное, он был святой. Кто, кроме них был тогда способен на такие поступки? Позже я узнал, что лишь в столице было подобное заведение. В прочих городах, увы... Нет, там нечто похожее также появилось - надутые спесью и крючкотворством Королевские комитеты по призрению, - но гораздо, гораздо позднее. Ведь все это уже происходило под эгидой правительства. Спохватились.
Не могу сказать, что в приюте не жизнь была, а малина, но концы-то с концами свелись, я выжил. Чего еще желать? Страшно подумать, что было бы, если бы не счастливое стечение обстоятельств? Агентство Добрых Дел осталось бы без перспективного сотрудника, зло не получило бы щелчок по носу (так тебе, Рикстер) и тому подобное. Встречу того достойного человека, кто не пожалел денежек, обязательно поблагодарю. Жаль, неизвестно, кто это был.
- Не волнуйся, - сказал я напарнику, - недреманное руководство нашей с тобой счастливой страны бдит на своем посту и не даст случиться ужасному.
- Отлично, я спокоен. Боги дадут, ничего такого не произойдет.
А к вечеру, наконец, уже порядком надоевший тракт остался в стороне. На развилке нас приютил последний постоялый двор. Дальше придется выкручиваться самим. Даешь новые впечатления!
Глава 5.
Новая дорога совсем не впечатляла, да она, собственно, и не была такой уж новой - так, узкая полоска земли, усыпанная прелой листвой и лишь по какому-то капризу природы не заросшая лесом. Осенью здесь, должно быть, страшно весело кататься, по раскисшей землице. Смурные деревья кучно толпились на краю дорожки, но переступать невидимую черту не решались.
Ехать теперь уже было невесело. По пути все больше стало попадаться мелких, казавшихся совсем безлюдными, поселений, а вскоре и они пропали. Мы остались один на один с лесом.
И самое неприятное - питались мы исключительно всухомятку. Извозчик, как он сам заявил, совершенно не блистал поварскими талантами и откровенно полагал, что учиться уже поздновато. Сидел себе на облучке, жевал втихомолку вяленый окорок и в ус не дул. Нам с напарником тоже как-то не хотелось демонстрировать мнимое превосходство по части готовки. В конце концов, окороков было припасено дай боги. Тем более что ехать осталось уже немного - денька три-четыре, не больше. Хотелось бы на это надеяться.
Гм, ровным счетом, тащиться до этого гнусного Эйвериала выйдет недели две с гаком. Гораздо больше обещанного. Извозчик нас явно надул. Что-то такой отпуск переставал мне нравиться. Волей-неволей вспоминаются разные глупости, как, например, красноречивые лекции шефа... Он якобы знает, как разнообразить досуг. С помощью пары-тройки волшебных трюков.
Ладно, немного магии не помешает, ради успокоения нервов. У меня из-за вынужденного безделья теперь хорошо получалось ощущать возможности колдовства, да еще сравнительно быстро. Как же их много-то, голова просто пухнет! Если верить мистеру Эллису, полдела долой. Самое трудное позади. Можно, наверное, приступать к следующему шагу. Правда, я до сих пор опасался последствий таких вот шагов. С этим всегда возникали проблемы. Ну да ладно, здесь можно дать волю магическому таланту, благо свидетелей считай что и нет. Сомневаюсь, что разобиженные лесные жители толпой повалят в ближайший город и накатают жалобу королевскому наместнику. Кому интересны переживания всяких белок и зайцев? Там-то и людей не успевают отшивать.
Итак, что же говорит мой небогатый опыт по части магии? Нужно стать единым с объектом?
Я мрачно огляделся в поисках интересной цели. Вокруг, сплошь и рядом, произрастали всякие разночинные деревья, скрюченные на все стороны. Должно быть, какой-нибудь хулиганистый ураган, ветреный по натуре, основательно здесь погулял. Я почему-то совершенно не испытывал желание уединяться с таким миром. Однако что-то настойчиво не давало мне покоя...
Похоже, мои желания никогда не имеют значения. Я опять провалился в мешанину разноцветных нитей, но на этот раз никто не торопился меня оттуда выкидывать, и я сумел в некотором роде осмотреться. Внимание к себе сразу затребовали какие-то уродливые черные жилы, свернутые в неприятные, бесформенные клубки. Они как будто упрашивали дернуть за них посильнее, распрямить, дать им свободу... Я, завороженный их безобразием, послушался и дернул. По-крайней мере, подумал об этом. Как оказалось, этого было вполне достаточно. Паутина судорожно заколебалась.
Ух, ничего себе!
Кривых деревьев не было и в помине. Вместо этого из земли теперь свечками торчали тонкие, ровные стволы.
Но самые большие изменения претерпела дорога. Раньше она выглядела как сплошное недоразумение, а нынче - ууу, и на дорогу стала походить: плотная, сероватая от пыли сухая земля, будто ее год укатывали, и к тому же без единой травинки.
Так, завязываем с волшбой! А то следующим заходом я вполне могу сравнять с землей и весь этот лес. Наверное. Но лучше не рисковать. А все почему произошло? Да потому, что никогда нельзя совершать необдуманные поступки. Я покивал с умным видом. Лишь бы Лори не заметил мои эксперименты, а то опять будет издеваться.
Тишина. Выходит, никто не обратил внимания на некоторые изменения в пейзаже? Какая невнимательность! К такому выдающемуся колдуну, как я! Хорошо, что я никогда не гнался за земной славой. Зарплату платили бы побольше, вот и вся недолга.
А вообще-то странно все это. Раньше, когда со мной происходили разные штуки пакостного магического характера, все волшебство воспринималось как-то по-другому: я на миг оказывался, так сказать, в шкуре объекта, а потом с ним происходили всякие чудеса. Теперь же ничего такого не случается, зато появились какие-то нити...
Я тут покумекал малость и пришел к одному любопытному выводу: а было ли случайностью то, что выпало на мою долю? Мистер Эллис говаривал, что магию нельзя описать словами, дескать, все проходит на уровне ощущений, и весь сказ. Если посчитать все эти дерганые нити за проявление волшебства, то и впрямь, слова тут бесполезны, ЭТО невозможно хоть как-то выразить - попросту не хватает словарного запаса. Угм, надо было учиться лучше.
А если пойти дальше? Не оттого ли все прошлые навыки оставили меня, что "падение" в ткацкий кошмар - это следующий шаг в постижении сути магии?
А ведь все сходится! Я в возбуждении стукнул кулаком по ближайшему мешку и расчихался от поднявшейся пыли. Начальник как-то вскользь упомянул, что некогда водил торговые караваны туда-сюда, и должно быть вдоволь наглотался тогда воздуха свободы, и испытал в свое время, то же, что и я сейчас, и послал он нас в эту глухомань с тайной целью, дабы молодые сотрудники развивались, росли над собой, стали выдающимися колдунами... и вот тогда их можно эксплуатировать на полную катушку! Ай да я! До чего же умен! Я с гордостью посмотрел на напарника. Вернее, на его спину.
Не-е-т, все же шеф был не прав, без хорошей теории тут не обойтись, да вот где ее, родимую, отыскать? Эх, хорошо бы взять начальство за грудки да хорошенько потрясти - нельзя же так издеваться. Но, увы, не получится - по статусу не положено. Ладно, пока придется работать по старинке - сначала колдовать, а после ужасаться содеянному. Вот вернемся - и будет тогда разговор по душам.
И интересно - а Лори успел уже погрузиться в самые глубины колдовства? Или я там в одиночку барахтаюсь?
Пару дней спустя, ближе к вечеру, кадар тяжело скатился в прогалину и судорожно пытался оттуда выбраться. Лошади поднатужились, колеса провертелись немного, и мы победно въехали на холм. Поодаль наслаждалась тишиной и покоем мирная, опрятная деревня. Видеть столь ухоженное поселение после тоскливой разрухи и безлюдного леса было весьма приятно. Особенно приятно было осознавать, что вот он, конец пути, только спрыгни на долгожданную землю. Мы с Лори продолжали сидеть, тихо ругаясь. Ноги, оказывается, затекли настолько, что сделать этот последний шаг было непросто.
- Чего расселись, приехали! - Извозчик, похоже, растерял все остатки гостеприимства. - Забирайте пожитки, а мне еще к кузнецу заглянуть нужно. Эйвериал будет дальше по дороге.
И он с удовольствием помог в этом деле, самолично сбросив с телеги наши заплечные мешки.
- Мы добрались! - радостно провозгласил Лори.
- Надеюсь больше не встретить этого грубияна... Ё-мое, а как же мы обратно вернемся? - запоздало спохватился я.
- Я уже об этом позаботился. Этот самый грубиян вновь согласился предоставить места в своей повозке. За пятнадцать желтяков с каждого.
- Он совсем обнаглел! И когда ты успел с ним сговориться? Я как-то не заметил.
- Немудрено. Ты в это время сидел на мешке с каким-то странным, отсутствующим взглядом, словно размышлял о бренности всего сущего... или мучился головной болью, попробуй разбери. Я и не решился тебя тревожить по пустякам - ты же вечно ноешь, что я всегда не вовремя к тебе суюсь.
- Ничего себе пустяки! Как вернуться домой - самый важный вопрос после того, как мы здесь очутились. Во всяком случае, хвалю за проявленное усердие. Отныне тебе можно поручать и более важные задачи.
- Ты только учти, что уедет он уже завтра, - предупредил Лори, - а ждать, как ты помнишь, он не любит. Так что затягивать с миссией не стоит.
- Небось, подождет, ради таких-то деньжищ. Да и что тут затягивать - отдали письмо и прощай, только нас здесь и видели, - отмахнулся я небрежно.
- Как у тебя все легко! Почему же предыдущие посланники как сквозь землю провалились?
- Им просто не повезло, - разъяснил я. - Не все подходят к делу с особой тщательностью, просчитывая все наперед, как мы.
- Да? Пусть так. Только все равно, лучше тут не задерживаться.
- Так и будет. - Я мельком глянул на небо. Солнце явно вознамерилось затеряться среди каких-то приземистых лысых холмов. Ого, ночь уже не за горами. - Но с визитом все равно придется повременить. Неохота соваться в тот замок на ночь глядя. Пойдем в деревню, может, кто пустит переночевать.
Дорога туда изгибалась петлей, поэтому мы решили срезать через поле. Там росло что-то этакое, полезное или нет, непонятно; на всякий случай, все кустики оставались по возможности нетронутыми - уж больно ухоженно они выглядели.
- А ну стой! - послышался окрик. Мы даже вздрогнули от неожиданности. Посреди зарослей стоял низенький старичок, угрожающе выставив вперед какую-то палку, похожую на ложе самострела. - Картошку воруете, негодяи? Ну-ка, что в мешках? Выворачивай давай!
- Постой, дед, - протестующее замахал руками Лори, - не воруем мы тут ничего. Мы только вот приехали и ищем, где ночь скоротать. Больше ничего и не надо.
- А чего вы здесь ночлег-то ищете? - подозрительно переспросил он. - Здесь окромя картошки и нет ничего.
- Да нет, мы в деревню идем, - замотал я головой.
- А чего не по дороге, как все нормальные люди ходят? - не унимался старик.
Потому что мы ненормальные, чуть не выкрикнул я. Вот привязался! На границе, говорят, и то контроль проще, чем здесь, в картофельных зарослях.
- Да вот решили срезать маленько, - оправдывался Лори.
- А вы точно ничего тут не копали? - уточнил не в меру бдительный страж.
- Не-а, мы волшебники, по делу сюда наведались. Из самой столицы!
- Колдуны, штоль? - пожевал губами дедок. - А колдуны, что, картошки не едят? - резонно заметил он, но палку свою убрал. - Идите-ка за мной. - И он потопал прямиком через поле, напрочь забыв, что сам же заставлял пользоваться лишь слабо накатанной дорогой. Он так резво семенил, что мы еле его догнали.
При ближайшем рассмотрении его палка и впрямь оказалась прикладом самострела - без тетивы, без стрелы. Весьма грозное оружие. Как раз заезжих путников пугать. Картошка находится под надежной охраной.
Оказалось, нам очень повезло встретить этого защитника корнеплодов. Старик легко согласился приютить "городских колдунов" и даже денег не спросил. Святая душа!
Дом его стоял на самой окраине, в окнах призывно горели мягким желтоватым светом неяркие лампы, словно зазывая заблудших гостей. Но чтобы получить право на ночлег, пришлось подвергнуться небольшому испытанию - попытаться как-то пересечь помещение типа предбанника, захламленное разной утварью. Да еще в потемках!
Проявляя чудеса ловкости - волшебники мы или нет? - Лори и я старались не отставать от хозяина, легко выполнявшего немыслимые акробатические трюки. Вот что значат долгие тренировки! Заместо одного дня генеральной уборки.
Следующая комната тоже казалась тесноватой, хотя и была немаленькой. На этот раз причиной тому оказались люди - много людей, сидящих за длинным деревянным столом, уставленным разнообразной посудой. Над самой объемной вился аппетитный парок. Когда несколько дней подряд питался кое-как, даже пар покажется аппетитным. Похоже, нам посчастливилось поспеть к ужину.
Воинственный предводитель, зыркнув на домочадцев, любезно пихнул нас по направлению к свободным местам, коих было наперечет.
А здесь весьма людно! И как вся эта толпа народу уживается под одной крышей, пусть даже такой огромадной?
Сия вечерняя трапеза чрезвычайно мне понравилась. И дело даже было не столько в самом ужине, сколько в тех знаниях, которые я усвоил, прислушиваясь к разговорам соседей и не стесняясь переспрашивать. Благодаря этому, я стал немного разбираться в местном фольклоре. Чуткие уши и любознательность способны на многое. И больше всего мне понравилась, что мои сотрапезники предпочитали рассказывать истории сами, а не мучить заезжих гостей многочисленными расспросами.
Какая же богатая фантазия, однако, у здешних жителей! Чего они только не понапридумывали!
К примеру, зюзики - маленькие проворные человечки всех цветов сразу, которые весело пляшут перед глазами неосторожного бедолаги, хлебнувшего груста больше положенного. Весьма дородная женщина всячески угрожала сидящему справа от меня печальному мужику скорым знакомством с ними, если он своевременно не возьмется за ум. Жаль, что мне увидеть их вообще не суждено - законы магии суровы, волшебнику нельзя ни капли спиртного, если он хочет и дальше пугать народ своим ужасным колдовством.
Как выяснилось, также существует в природе и некий буерач - лохматый, сердитый старик, живущий в лесу. Не повезет тому, кто слишком углубится в его вотчину и подзабудет дорогу назад. Вредный дед моментально воспользуется беспомощностью путника и долго будет над ним измываться, вынуждая полдня таскаться по чащобе, напрочь замутив рассудок бедняги. Коварство буерача не знает границ, ведь он не только многократно удлиняет маршрут. Заплутавшему пешеходу придется, проклиная свою незавидную долю, карабкаться на взгорки, проваливаться в ямы, тонуть в грязи, продираться сквозь кусты и многое в том же роде. Дорога домой, спасибо буерачу, станет наитруднейшей из возможных.
Хмурь болотный. Как уже ясно из его прозвища, предпочитает квартировать на болоте, удобно расположившись на самой ненадежной кочке. Также преклонного возраста, состарившийся в бесхитростном обществе лягушек и пиявок. Нездоровое окружение сильно на нем сказывается, отчего хмурь все время пребывает в дурном настроении. Лежит себе на кочке и мечтает о приятных собеседниках, способных его развеселить. Самому искать компанию ему лень, но если кто особо невезучий набредет на зеленокожего увальня - так с ним рядом и останется. Зловредный лентяй заставит гостя выслушивать многочисленные жалобы на худую жизнь и полное непонимание, пообещав в награду вывести на твердую землю. Но обещание свое никогда не выполняет. Ведь пока хмурь треплется - а жаловаться он способен неограниченно долго, - человек медленно теряет силы, которыми подпитывается несносный болтун. И так продолжается, пока невольный слушатель не свалится замертво. И ведь от опасности не убежишь - как только человек увидит хмуря, ноги вмиг перестают его слушаться. Единственный шанс на спасение - попытаться как-то переговорить языкастого жителя болот, но это, говорят, мало кому удавалось.
Истопник, существо с бледной, склизкой кожей. Живет по соседству со хмурем, но тот чурается такого общества, считая его недостаточно интеллектуальным. Да и самому истопнику не требуются задушевные беседы. Все, что ему нужно, - это стремительно вылезти из зыбучей жижи, схватить добычу - годится кто угодно - и уволочь ее без лишних разговоров к себе в трясину. Болтовня лишь мешает пережевывать пищу, справедливо полагает истопник.
Дебровик. В сущности, добродушное создание, обретается в самой что ни на есть глубине леса. Его легко опознать по низкому росту, шапке-ушанке и огромным чернущим бровям, торчащим прямо из-под шапки, будто ее продолжение. Дебровик может и обедом угостить, и дорогу правильную указать, но вот беда - тоже весьма разговорчивый тип. Приходится его выслушивать - из чувства благодарности и из опасения ненароком обидеть слишком радушного хозяина. Мало ли чем отзовется черная людская неблагодарность.