-Но я не врал! - настаивал Дыббакс - Я очень благодарен, что вы приехали.
-Пошли, Джон, - сказала Филиппа. - Нам пора домой.
-Подождите, - взмолился Дыббакс - Выслушайте меня, пожалуйста.
-Ладно, говори, - смилостивился Джон. - Но, чур, без дураков.
Они вернулись в необъятную гостиную.
-Что тут у тебя за тип? - спросил Джон, опасливо глядя на обезьяну.
-Это Макс. Он был дворецким у моей двоюродной бабушки Фелиции больше тридцати лет.
-Это она? - спросила Филиппа, разглядывая висевший над камином большой портрет поразительно красивой девочки лет примерно десяти. - Твоя бабушка? Ну, когда она была маленькая?
-Нет. Это моя сестра, Фаустина.
-Ой, а я и забыла, что у тебя есть сестра. - Филиппа смутилась.
-Была сестра, - ответил Дыббакс. - Ее больше нет. Ясно?
Наступила неловкая тишина.
-А почему твоя бабушка сделала обезьяну своим дворецким? - спросил Джон, чтобы сменить тему.
-Она никогда не жаловала мундусян, - сказал Дыббакс. - Потому и купила когда-то остров Баннерманна. Люди обыкновенно сюда не суются. По очевидным причинам. В общем, она взяла Макса из зоопарка, когда он был совсем еще мал, и наделила его некоторыми человеческими качествами типа речи и всяких тонких мозговых функций. Похоже, он был очень неплохим органистом. Насколько я понимаю, они тут прекрасно жили-поживали. По крайней мере, до вчерашнего вчера. Вчера бедняга Макс окочурился. В шестьдесят один год, для гориллы это считается глубокой старостью. Но я, честно сказать, все равно удивился. - Он печально покачал головой. - Бедная бабка Фелиция ужасно расстроится, когда вернется домой.
-А где она теперь?
-С моей матерью. Ищут меня.
-Они так и не знают, где ты? - удивилась Филиппа.
-Макс меня прекрасно понял. Почуял, в сущности. Он просек, что, если бы я вернулся домой к матери, я подверг бы ее жизнь опасности.
-Послушай, расскажи-ка нам все подробно, - попросила Филиппа. - С самого начала.
- После того как мы, все трое, вернулись из форт-Беннинга в Палм-Спрингс, - рассказывал Дыббакс, успев поведать близнецам о краже жезла, - мистер Бленнерхассит показал рисунки, которые мы нашли в жезле Геринга, одному парню из какого-то музея в Малибу. Он подтвердил все предположения: две работы - Леонардо да Винчи, одна - Рафаэля, одна - Микеланджело и одна - Боттичелли. Но шестая картина, акварель, была намного более позднего периода и совсем не такая ценная. Он сказал, что сам в этом периоде не специалист, но думает, что это так называемая картина Компании, хотя, что это такое и какой компании, я толком не понял. Но она мне все равно понравилась больше, чем все остальные, и поскольку оценили ее всего в полторы тысячи долларов, мистер Бленнерхассит решил мне ее просто подарить. На память.
Джинниоры все еще находились в огромной гостиной, перед камином величиной с целый грузовик. Диван, на котором они сидели, похоже, стоял когда-то в спальне у китайского императора. Над их головами висела медная люстра, тоже немаленькая - размером примерно с домашний спортивный комплекс. Над камином висел портрет сестры Дыббакса, Фаустины. Теперь, когда Филиппа уже знала, кто изображен на портрете, она находила между Фаустиной и Дыббаксом немалое сходство: те же темные волосы, темные глаза, такая же бледность, высокие скулы, тонкие длинные пальцы, как у пианиста. И тот же своенравный, лукавый взгляд. Неужели Фаустина погибла? Филиппе ужасно хотелось это выяснить, но она поняла что вопросы придется отложить до встречи с мамой. Не стоит огорчать Дыббакса разговорами о сестре.
-Да, еще, насчет этого парня из музея... - сказал Дыббакс. - Про цены он говорил довольно уклончиво. Все пел об историческом значении нашей находки, о том, что она бесценна. А для меня что "бесценный", что "бесценок" - все едино. Я люблю цифры. Короче, когда он ушел, я решил попробовать узнать через интернет-аукцион, сколько нам причитается. Там-то я и выяснил, что на продажу выставлена копия жезла рейхсмаршала Германа Геринга. Точная копия того самого жезла, который я оставил в военном музее в форт-Беннинге. Когда я рассказал об этом мистеру Бленнерхасситу, он страшно разозлился. Буквально впал в ярость. И позвонил в Нью-Йорк человеку по имени Хайман Страсберг - это ювелир, который делал копию по его заказу, потому что было очевидно, что этот Страсберг сделал не одну копию, а две. И оставил одну себе, чтобы выставить потом на аукцион. Но трубку снял никакой не Страсберг. Гарри Бленнерхассит наткнулся по его номеру на нью-йоркского полицейского, и тот сказал, что Хайман Страсберг умер. И не просто так, а от укуса ядовитой змеи. Гарри сказал, что ему очень жаль, но следствию он помочь ничем не может. Да и правда - чем он мог им помочь? Ну, выходит, произошел нелепый такой несчастный случай. Не то чтобы в Нью-Йорке вовсе не водятся ядовитые змеи. Водятся, еще как. Есть полосатый гремучник, цепочный карликовый - тоже гремучник, а еще медноголовый щитомордник, или попросту мокасиновая змея. По улицам они, конечно, не ползают, согласен, но в штате Нью-Йорк змеи водятся. Начнем с того, что даже здесь, на острове, я мокасинку видел. По крайней мере, думаю, что это была она.
Филиппа опасливо огляделась. Она не любила змей почти так же сильно, как летучих мышей и пауков.
-Ты, похоже, много всего знаешь о змеях, - сказала она Дыббаксу.
-О змеях? Это точно. У меня дома вообще-то есть сосновая змейка, Джорджем зовут. А раньше я держал гремучника по имени Райан, только он сбежал, уполз в канализацию.
-И как теперь умываться?! - ужаснулась Филиппа.
-Я всегда любил змей, - продолжал Дыббакс. - Потому-то мне так нравилась эта акварель, "картина Компании". Там была изображена змея. Но я об этом даже не вспоминал, пока не вернулся домой от Бленнерхасситов. И тут мне пришло в голову, что, возможно, есть связь между этой картиной и змеей, которая убила мистера Страсберга. Поэтому после ужина я снова пошел к Брэду. Только подошел к их дому, сразу понял: дело - труба.
Дыббакс глубоко вздохнул и помрачнел. Когда он снова заговорил, в глазах у него стояли слезы.
-Вещи все были разбросаны, как после ограбления. Жезла на месте не оказалось, но рисунки, как ни странно, не тронули. А потом я нашел их обоих. - Дыббакс сглотнул слезы. - Брэда и его папу, Гарри. Мертвых. Лица у них были совершенно синие, а глаза красные. Поэтому, ну и из-за этой истории с Хайманом Страсбергом я решил, что причина... та же... укус ядовитой змеи. - Голос Дыббакса дрожал все сильнее. - Я пригляделся и нашел отметины от зубов у них на руках и ногах. Много отметин. Как будто каждого змея укусила по нескольку раз. - Он покачал головой и стер со щеки слезу. - В общем, я захватил все рисунки и дал дёру. Сначала домой. Послал вам письмо по электронке, а потом сотворил смерч и - прямиком сюда, на остров Баннерманна. Бабушка гостит у моей матери, поэтому я и решил, что здесь меня искать никто не станет. - Он пожал плечами. - Ну вот и вся история. Потом приехали вы.
-Интересно, так ли это, - сказала Филиппа.
-Каждое слово, клянусь!
-Я не об этом, - отмахнулась Филиппа. - Я насчет того, что тебя здесь никто не будет искать.
-Тебя вообще-то полиция ищет, - сказал Джон. - Для допроса.
-Пускай ищут, - сказал Дыббакс. - Я не готов с ними разговаривать. Думаете, они мне поверят? Я же ограбил военный музей! Они меня наверняка арестуют.
-А где ты был, когда умер Макс? - спросила Филиппа.
-Спал.
-Наверху?
-Нет. За органом есть тайная комната, оттуда и орган можно включать, чтобы он играл сам по себе, и входную дверь открывать закрывать с помощью пульта дистанционного управления. Там и кровать есть. Я всегда там сплю, когда у бабушки гощу. Я эту тайную комнату с самого детства обожаю.
-Ты долго проспал? - спросила Филиппа.
Дыббакс пожал плечами:
-Десять часов. Или двенадцать. Я с этим смерчем совсем замаялся, приехал - и рухнул.
-А вой ветра в органе тебя не тревожил? - спросил Джон.
-Нет. В тайной комнате - как в бункере. Изнутри вообще ничего не слышно.
-Вот как! - произнесла Филиппа и, встав с дивана, подошла к мертвой горилле и начала осматривать ее конечности.
-Ты думаешь... - растерянно сказал Дыббакс и последовал за ней к телу Макса.
-Я, конечно, никогда раньше не видела мертвую гориллу, - сказала Филиппа. - И немного трудно распознать цвет кожи под всем этим серебристо-черным мехом, но...
Девочка разогнула толстые пальцы на огромной кожистой руке и чуть не охнула: на ладони Макса явственно виднелись два черных прокола.
-Бакс, - сказала она. - Это похоже на укус ядовитой змеи?
-Да, - прошептал Дыббакс. - Укус.
-В таком случае, - начала Филиппа, - тот кто убил Бленнерхасситов и мистера Страсберга здесь уже побывал. Он искал тебя. И убил вместо тебя Макса. - Филиппа сняла очки и посмотрела на Дыббакса в упор. - Везучий же ты, Бакс. Очень везучий.
- Бедный старина Макс. - Дыббакс вздохнул. Он вновь не смог сдержаться, и по его щеке покатилась еще одна слеза. Мальчик смахнул ее резким движением, будто рассердившись на себя самого. - Макс всегда был настоящим, надежным парнем. Я всегда мог на него положиться.
Туг близнецы испуганно подскочили, потому что с книжного шкафа на широкую грудь мертвого Макса спрыгнул большой черный кот.
-Не волнуйтесь, это Хендрикс. - Дыббакс взял кота на руки и уткнулся носом в его шерсть, как показалось Филиппе - ища утешения. - Он принадлежал Бленнерхасситам.
-Ты взял их кота? - изумился Джон.
-Спас, в сущности. Я же не мог бросить беднягу, сами понимаете. Полиция наверняка сдала бы его в местный приют для брошенных животных. А там... ну, в общем, жизнь в таких заведениях - не сахар.
-Да, конечно, - сказала Филиппа. А потом повторила: - Конечно! - уже совсем иным тоном, поскольку ей пришла в голову новая мысль - Хеидрикс должен точно знать, что случилось! Он же все видел! И здесь, и в Палм-Спрингс! Надо только его спросить!
-Ты хочешь сказать, что мы должны наделить его даром речи? Как бабушка сделала с Максом?
-Да, Бакс, но от нас с Джоном проку нет, - сказала Филиппа. - Для нас еще слишком холодно. Но ты и сам наверняка справишься. Нет? Почему?
Дыббакс покачал головой.
-С тех пор как я прибыл на остров, я вообще никакой джинн-силы не чувствую, - признался он. - Я и не пробовал почти. Мой смерч все соки из меня выжал, я еле приземлился. Здесь, на Восточном побережье, намного холоднее, чем на Западном. Я об этом совсем забыл. - Дыббакс нежно погладил кота. - Но даже будь у меня джинн-сила, я не уверен, что смог бы заставить кота говорить. У меня мало опыта. Чтобы дать животному речь, нужен взрослый, матерый джинн, такой, как бабка Фелиция.
-Понятно, - сказала Филиппа. - Тогда можно попробовать вселиться в этого кота! Это-то мы все умеем. Первое, чему тебя учат, когда выясняется, что ты джинн, - это умение принять облик какого-нибудь животного. Стань я ненадолго этим котом, я, наверно, смогла бы прочитать его мысли. Проникнуть в его память. От него мы точно узнаем, что и как произошло.
-Почему я сам до этого не додумался? - оздаченно произнес Дыббакс.
-Потому что ты не такой умный, как моя сестра, - сказал Джон.
-А сауна в этом доме есть? - продолжала Филиппа. - Или какой-нибудь другой способ согреться, чтобы восстановить джинн-силу?
-Сауна? В этой старой дыре? - Дыббакс горько рассмеялся. - Нет даже душа. Есть множество ванн, но нет горячей воды. Макс так и не овладел навыками слесаря-водопроводчика. У горилл на такие дела не хватает терпения. А Фелиция не очень-то любит мыло и воду. Она содержит себя в чистоте с помощью джинн-силы. Говорит, что это омолаживает кожу. Она совершает что-то вроде самооблучения: исторгает большое количество тепла, и это тепло уничтожает всю грязь и бактерии на ее коже. Опять же - на такое способен только взрослый джинн. Я однажды наблюдал, как она это делает. На мгновение все тело как бы загорается. Стоящее зрелище.
-У меня есть идея, - сказал Джон, зевнув, поскольку час был уже очень поздний. - Утром первым делом мы построим в саду потогонный домик, как у индейцев. Это такая штука, благодаря которой коренные американцы всегда были чистыми. Там и согреемся. Не сауна, конечно, но джинн-силу восстановить поможет.
-Почему я сам до этого не додумался? - озадаченно произнес Дыббакс.
-Потому что ты не такой умный, как мой брат, - сказала Филиппа.
Утром они развели огонь в огромном камине, а потом положили среди горячих углей несколько больших камней. Пока камни грелись, бедного Макса похоронили в саду.
Похороны были скромные, без гроба и всяких религиозных церемоний. Джон с Дыббаксом вырыли неглубокую могилу, Филиппа нарвала цветов. Дыббакс дрожащим голосом сказал над свежезасыпанной могилой несколько слов.
-Гориллы умеют хитрить, они так себя ведут и на природе, в стае, но они никогда не лгут, - сказал он. - Даже те гориллы, которые умеют говорить. Они просто не знают, что такое ложь. И поэтому они лучше многих знакомых мне людей. Не говоря уж о джинн. Если горилла тебя полюбила, то навсегда и безоговорочно. Вот и получается, что они очень верные. Моя бабушка, наверно, сказала бы сейчас, что Макс был ее лучшим другом... за всю жизнь. Я могу сказать почти то же самое. Макс позволял мне оставаться здесь, не задавал никаких вопросов и лезть с советами тоже не порывался. И это типично для старых, опытных горилл. Потому из них получаются такие хорошие дворецкие. В отличие от людей, которые от природы болтливы, гориллы - существа сдержанные и умеют уважать чужие тайны.
Филиппа вдруг поняла, что, произнося эти слова, Дыббакс смотрит на нее в упор. Неужели он догадался, как сильно ей хочется узнать тайну его сестры, Фаустины?
-Мне очень жаль, что так случилось, Макс - добавил в заключение Дыббакс. - Честное слово. Мне будет недоставать тебя, приятель. Ты был настоящим джентльменом.
И тут, к удивлению Филиппы, Дыббакс вытер глаза чистым носовым платком. Нет, его слезы ее уже не удивляли. Но чистый носовой платок у Дыббакса - это настоящая неожиданность.
После похорон дети срубили несколько тонких деревьев и установили посреди лужайки подобие вигвама. Сверху на эту конструкцию они набросали множество ковриков и старых одеял, и в конце концов вигвам оказался неплохо изолирован от прохладного наружного воздуха. Потом они вырыли в земляном полу неглубокую яму, перенесли туда горячие камни из камина, плеснули на них холодной водой, и она тут же обратилась в пар. Таким образом температура в их импровизированной сауне быстро поднялась, и вскоре там стало жарче, чем в тропических джунглях. Раздевшись до нижнего белья, трое юных джинн залезли внутрь.
Постепенно горячий воздух согрел их тела до самого мозга костей и разжег тот особый, благородный огонь, который горит в каждом джинн, не причиняя им никакого вреда. Огонь все разгорался, и наконец друзья почувствовали, что их джинн-сила полностью восстановилась.
-Так-то лучше, - сказал Джон, подливая воды на камни и поднимая температуру в вигваме еще выше. - Теперь я бы, наверно, смог даровать три желания любому, даже самому жадному человеку в мире.
-Так кто будет вселяться в Хендрикса? - спросил Дыббакс.
-Он теперь твой кот, - отозвалась Филиппа. - Попробуй сам.
-Да, но это была твоя идея, - сказал Дыббакс - Кроме того, если честно, мне будет тяжело видеть то, что случилось с Брэдом и его папой. И тем более с Максом. Они были моими друзьями.
Филиппа кивнула.
-Понимаю. - Она пожала плечами. - Ладно, давай я.
-Сейчас принесу кота, - сказал Дыббакс, выползая из вигвама. - Одна нога здесь, другая там. Жди.
-Договорились.
После того, как джинниоры теряют зубы мудрости и проходят Таммуз, обряд посвящения в мир джинн, их первым делом обучают принимать чужой облик - и животных и людей. Филиппа уже имела некоторый опыт такого рода: она побывала в обличье верблюда, белки и даже египетского полицейского. Услышав, что Дыббакс вернулся к вигваму, она закрыла глаза, сконцентрировала в свою джинн-силу в одной точке в центре лба, чтобы, когда она произнесет слово-фокус, вся ее сила собралась воедино, точно лучи солнца, собранные выпуклой линзой.
-ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНОфАНТАПРИСМАГОРИЯ!
Как только Джон услышал, что сестра произнесла свое слово-фокус, он выполз наружу - Понаблюдать за котом.
Через пару секунд Джон с Дыббаксом услышали из кошачьей корзины громкое мяуканье: Филиппа сообщила, что она уже внутри Хендрикса.
Девочка пробыла там довольно долго, поскольку, хотя память у кошек весьма избирательна, она тем не менее почти в двести раз лучше, чем у собак, и сохраняет ясные картинки целых две недели, то есть даже дольше, чем память орангутанга. Наконец Филиппа выползла из вигвама уже в собственном обличье. Глаза ее были изумленно распахнуты, она даже присвистнула от удивления.
-Я понятия не имела, что у кошек такая захватывающая жизнь, - сказала она. - Знаменитая пословица про девять кошачьих жизней - абсолютная правда. Только они проходят не одна за другой, а одновременно. Все сразу.
-Не отвлекайся, - прервал ее Дыббакс. - Что ты узнала про Макса?
-Мы были правы. Макса убили тс же люди, которые убили Брэда и его отца. Эти люди прокрались в дом с корзиной, полной змей, и выпустили их на пол. Как только змеи покусали Брэда и его отца, люди вышли из укрытия и предложили им противоядие в обмен на то, что они искали. То же самое произошло и с Максом.
-И что они искали? - спросил Дыббакс.
-Не жезл, - ответила Филиппа. - И не рисунки Леонардо. Они искали картину Компании. Ту, что ты получил в подарок.
-Я так и знал, - сказал Дыббакс. - Ты не поняла, зачем она им сдалась?
-Нет. Поняла только, что они готовы убить за нее всех и каждого. Мистер Бленнерхассит сказал им, что картина у тебя, Бакс, но они все равно не дали им с Брэдом противоядия. Ну а Макс им ничего не сказал.
-Добрый старый Макс, - прошептал Дыббакс.
-Но кто эти люди? - спросил Джон. - Ты разобралась?
-Думаю, ты, Джон, единственный из нас, кто видел их наяву. Они очень похожи на тех двоих, которые пытались обокрасть наш дом. В оранжевой одежде. С желтым узором на лицах. У одного из мужчин, которых я видела в памяти Хендрикса, был точно такой же медальон, какой мы нашли на полу библиотеки наутро после ограбления. Тот, что мама отослала Нимроду нутряной джинн-почтой.
-Жаль, мы так и не успели узнать, что это медальон, - сказал Джон и на мгновение задумался. - Но те двое искали не картину. Им были нужны наши зубы мудрости. - Он пожал плечами. - По крайней мере, так считала мама.
-Кто-нибудь объяснит мне, о чем речь? - спросил Дыббакс.
И близнецы рассказали Дыббаксу, как их дом на Восточной Семьдесят седьмой улице пытались ограбить и как они нашли на месте неудавшегося грабежа медальон с коброй.
-Кобра? - удивился Дыббакс. - Змея на картине Компании - тоже кобра. Королевская кобра.
-Бакс, послушай... Змея, которую ты видел здесь, на острове Баннерманна... - начала Филиппа. - Не думаю, что это была мокасинка. Скорее всего, это тоже была кобра. Когда я находилась в теле Хендрикса, я заметила, что одна из змей уползла и убийцам пришлось уехать без нее. Именно поэтому Хендрикс теперь не слезает с книжного шкафа.
-По-моему, Бакс, теперь самое время взглянуть на эту картину, - сказал Джон. - На твой милый подарочек.