Керк взглянул на печку, и сразу приметил младших братьев Искрена, таких, же сбитых, крепких и сильных. А рядом примостившегося Ратишу, чем-то схожего с Храбром, Керк сразу узнал в нем того мальчонку который норовил садануть переодетого быком парня по макушке. Эта троица занимала, скорей всего отвоевав большую часть печи так, что остальные ребятишки теснились на меньшей ее половине.
- Он, знаешь, этот Ратиша еще тот шалопай. Если где драка в деревне, то там точно зачинщиком Ратиша был. И ты знаешь, сам- то маленький еще, а не боится и со старшими биться. Ох, верно, ему от отца крепко достается. Ведь, вот поверь, Святозар дня не пройдет, чтобы он с кем не под-рался, а следом за ним и мои братья озорничают, - Искрен замолчал, с восхищением оглядывая шалопая Ратишу, который, уже схватив какого- то мальчонку за шиворот пытался сбросить его с печки, а затем, добавил. - А, тебе брат твой, Тур ничего о нем не рассказывал, ведь они все вер-ные друзья. Как какие гулянья, они всегда вчетвером.
- Нет, мне Тур о друзьях своих ничего не рассказывал, наверно, подходящего случая не было. Я, что ж, совсем недавно домой вернулся, - негромко заметил Керк, и помолчав, спросил, - А, у вас вроде еще брат есть.
- Ага, точно, есть младший самый Разумник. Ну, тот не в нас пошел, он в мать, больно разумный у нас на гуслях играет, песни поет, не до битв ему, ни до боя, - добавил Искрен, и замолчал, так как музыка прервалась.
Запыхавшиеся девы и парни расселись по своим местам. И тогда юноша, по имени Боян, который играл на гуслях, запел старинное сказанье. В этом сказанье он пел про Светлого Бога Велеса"…. который взял плуг скованный самим Небесным Богом Сварогом, и коня железного. И пошел в поля восурские, чтоб учить людей пахать землю, сеять и жать. Учил он восуров звездной мудрости, грамоте, дал им первые законы, и, создав, подарил календарь, по которому и сейчас живет славный народ. Любил Бог Велес людей труда, а терпеть немог лодырей и лентяев. А если кто его не слушал, ни трудился, да ни учился такого Бог Велес наказывал. Неблагодарные люди стали роптать и жаловаться Сварогу на Бога Велеса. И тогда собрал Бог Велес славную дружину из леших, боровых, водяных и прочей нечести и пошел состязаться силой с восурским народом. Вырвал Велес столетний вяз с корнями и стал им помахивать, а люди испугались силе такой и покорились Богу Велесу и принесли золото, серебро и другие дары. Но не взял великий, светлый Бог Велес золото и серебро, отказался от других даров, повелев людям восурским приносить лишь дары ему от труда своего, и выпил с ними чашу мировую". Боян закончил петь, а слова песни все еще звучали в избе, да неслись, словно ретивые кони по всей восурской зем-ле.
Глубоко за полночь молодежь стала расходиться. Керка до самых дверей дворца сопровождали Стоян с братьями, они весело переговаривались и посмеивались всю дорогу. Керк договорился с братьями, что о том пойдет он или нет, на очередное ночное гулянье, Стоян будет узнавать от своего отца наставника Дубыни. И посвойски попрощавшись с парнями, расстался. Керк оставил коня поджидавшему его у дверей слуге, а сам быстро взбежав к себе в опочивальню, упал на ложе и мгновенно уснул.
Керку не удавалось побывать на всех посиделках, так как отец хоть и разрешил Керку гулять, все же требовал от него присутствия в тронном зале каждое утро. Поэтому Керк бывал на по-сиделках лишь раз в три дня.
На посиделках не только играли, пели и плясали, но и много гадали. Иногда девы гадали сами, не беря парней на такие чисто женские посиделки. Но чаще гаданья устраивали все вместе. Керк не участвовал в таких гаданьях, так как считал, что этот год у него и так достаточно был насыщенным, а узнать, что впереди его еще, ждет что-то необычное и совсем не хотелось. Одно из самых любимых гаданий проводилось на улице, на перекрестке дорог, куда молодежь приходила с песнями и смехом. При этом гадании парни и девушки садились в круг, а чертила, чаще всего им был, Керк укрывал их белой скатертью и очерчивал круг, шепча заветные слова. Сидевшая в кругу молодежь вслушивалась в ночную тишину стараясь разгадать, что принесет им будущее. Потом чертила, опять обводил кругом, гадающих, чтобы все услышанное в ночи обязательно сбылось.
А ближе к празднику в честь рождения бога Коляды все вместе начинали ходить по дворам петь колядки, благословляя людей на долгую и счастливую жизнь. Считалось, что колядовщики словно посланцы Бога Коляды приносят людям добро и поэтому в ответ люди угощали их дарами от своих трудов.
Глава восемнадцатая
Чем ближе был День Коляды, тем больше злых духов и всякой нечести появлялось на улице. Один раз Керк, Стоян, Искрен и Молчун отстали от ватаги ребят, задержавшись около одного из домов, и внезапно услышали какой-то треск. Керк повернул голову в сторону шума, и увидел, как из ближайшей избы прямо из трубы стали вылетать искры. Сначало искры были маленькие, как и положено, но дальше искры стали увеличиваться в размерах и вот уже из трубы вылетают искры с кулак. Искры упали на снег, зашипели и стали превращаться в маленьких злобных шуликунов- демонов связанных с водой и огнем. Шуликуны появлялись в основном в середине месяца студень, тогда когда проходил праздник посвященный Богу Велесу, ведь когда-то они были верными другами Велеса во время его долгого странствия по Яви- белому свету.
Шуликуны были ростом с кулак, имели тонкие еле видные ноги, увенчанные лошадиными копытами, тонкие длинные плети-хвосты, и заостренные, измазанные копотьс безволосые го-ловы, с огромными кроваво-красными глазами и такими же огромными ртами, из которых они выдыхали огонь. Одеты они были в короткие кафтаны, также измазанные сажей и печной ко-потью.
Шуликуны окружили Керка и братьев у каждого из них в руках были длинные каленые крюки, которыми они громко хохоча стали тыкать ребят в ноги. Керк посмотрел на братьев, которые изумленно оглядывались, охали и подпрыгивали на месте, но не могли увидеть нападавших. Ведь в отличие от Керка, самих шуликунов они не видели. Внезапно несколько шуликунов подскочили к Молчуну, схватили, его за штанины и сильно дернув, повалили на снег, а потом поволокли его в сторону реки. Стоян и Искрен сразу не сообразив, что произошло, стояли с рази-нутыми ртами и смотрели, как их брат исчезает в темноте. Керк сорвался с места, подскочил к забору, и, вырвав из него кол, кинулся вслед за Молчуном. Керк быстро догнал волочимого по снегу шуликунами Молчуна, подбежал к одному из них и сильно ударил того колом. Шуликун отлетел от Молчуна, а потом развернулся, и, рыча, да выбрасывая вперед огонь изо рта, кинулся на Керка.
Керк ударил по второму, третьему, четвертому шуликуну и тогда остальные отпустили Молчуна и ринулись на Керка, визжа, изрыгая огонь и бросая в него горячие угли. Керк замер и зашептал заговор: " О, Бог Велес, Бог мудрости, Бог богатства твоя сила…", но договорить заговор ему не удалось, так как подбежавшие вплотную к нему шуликуны так дохнули огнем, что у Керка вспыхнули штаны. Бросив на снег кол, Керк руками стал тушить горящие штаны, тут же два шуликуна подхватили кол, подпрыгнули и с такой силой огрели, Керка по спине, что тот вскрикнул и упал лицом в снег.
Шуликуны весело завизжали и еще раз стукнули колом Керка по спине. Хорошо, что на выручку пришли Стоян с братьями. Стоян, видя как кто-то, невидимый лупит, Керка колом, схватил кол за один конец, и, ощутив на другом его конце тяжесть, со всей силы тряханул кол, да так, что шиликуны разлетелись в разные стороны, славно опавшие яблоки. Искрен и Молчун в это время тушили горящие штаны Керка, забрасывая огонь снегом, а потом помогли ему подняться.
- Что, что - это? - все еще невидя врага спросили братья.
- Шуликуны, - ответил Керк.
И вытянув руку вверх, устремил взор в небо, закричал: " О, великий Бог Велес, озари руку мою светом твоей мудрости и силы, чтобы я мог этим светом, окропить всех нечистых духов, и про-явить их истинный вид на белом свете". И тут же пальцы Керка запылали золотисто-лазурным светом, и из них словно как из паука стали вылетать тонкие лазурные паутинки и падать на шули-кунов, а когда такая паутинка падала на шуликуна, то тот вдруг вспыхивал ярким лазурным светом и становился видимым для Стояна, Искрена и Молчуна.
Через некоторое время шуликуны уже все проявились и стали видимы простым смертным. Они яростно подпрыгивали на месте, злобно раззевали свои рты, и выпучивали огромные глазищи, потирая тонкие ручки о кафтан, стараясь вернуть себе невидимость. Керк недолго думая, выхва-тил у оторопевшего, и молча взирающего на духов Стояна, кол направил на него все еще светя-щуюся руку, да прошептал: " Именем Всесильного ДажьБога, ты кол раздвоись, разтроись, учет-верись", и провел по нему рукой. В тот же миг кол стал толстеть, пухнуть, прямо на глазах, а по-том вдруг треснул по середке, и из него на снег выпал второй кол. Керк опять провел рукой по колу и из него на землю выскочил такой же третий, а потом и четвертый кол. Стоян с братьями наклонились, схватили упавшие колы и принялись лупасить ими шуликунов. Духи же выкинули вперед свои маленькие ручки с калеными крюками и ринулись в бой. И закипело сражение, в котором, однако крепко доставалось и парням, и шуликунам. Стоян и братья так мощно размахивали кольями, что духи разлетались в разные стороны, но так как удары не приносили им никаких увечий, то падая на снег, они тут, же вскакивали, возвращались и с удвоенной силой жалили ребят крюками и забрасывали горящими углями. Первым не выдержал Керк. Он, все еще продолжая отбиваться от шуликунов, и. зашептал заговор, который прежде не успел договорить. " О, Бог Велес, Бог мудрости, Бог богатства, твоя сила подобна Рипейским горам, твоя мощь подобна Восточному морю, твоя мудрость как центр мира - Алатырь- камень. Смири своих, другов, нечистых духов-шуликунов, которым мы зла не желаем, которых мы победить не сможем. Пролей свою благодать на нас и заставь их вернуться туда, откуда они вырвались. Да, будет слово мое крепко, как сам камень Алатырь!" Прошептал заговор Керк и увидел, как шули-куны под ударами кольев стали лопаться и разлетаться на тысячи горящих угольков и искорок, а падая на снег, громко шипеть и тухнуть. Вот и последний дух. Искрен сильно ударил его колом, тот подлетел к небу, все еще яростно махая каленым крюком, затем лопнул, и, упав ярко-горящей искоркой в снег, потух.
- Ого, - только и вымолвил Стоян, тяжело дыша, да опустил кол.
- Славный был бой, и ловко мы с ними расправились, - добавил Искрен, а потом посмотрел на Керка и сказал, - Но, если бы не ты, Святозар… - и за него договорил Молчун, - Все бы сейчас в проруби купались.
Святозар посмотрел на братьев и крепко обнял каждого в знак дружбы.
После побоища, все обожженные и оборванные решили отправиться по домам, прежде проводив Керка до дверей дворца. Керк только зайдя к себе в опочивальню смог понять, как он пострадал. Руки, ноги были обожжены, штанины превратились в ошметки. Керк бросил их в угол и зашептал заговоры над ожогами. Пришлось повозиться с ними так, что спать Керк улегся лишь под утро и конечно проспал. Утром Керка разбудил Борщ, он не просто уговаривал того подняться, но, видя, что его слова не слышат, принялся толкать и теребить наследника. Наконец Керк смог открыть глаза и сонно, что-то недовольно буркнул слуге.
- Ваша милость, да проснитесь же, наконец. Ваш отец, правитель Ярил уже давно в тронном зале. Ох, и влетит же вам.
Керк разлепил все еще смыкающиеся глаза, услышал слова Борща, и, соскочив с ложа, принялся одеваться, отер лицо влажным утиральником и побежал в тронный зал.
Тронный зал был одним из самых больших залов во дворце, стены его были богато украшены стеклянной мозаикой, с затейливыми рисунками природы, зверей, да птиц, так же как и в грид-нице, в зале было два входа. Через один, потайной, который находился по правую сторону от трона, заходили приближенные и наследник, второй, парадный, через него в зал входил прави-тель и вызываемые вельможи, воеводы и посланники от других народов. Парадный вход охра-нялся двумя воинами из дружины, но только во время приема в тронном зале. Почти посередине залы, на возвышении, стоял золотой трон богато украшенный дорогими каменьями, на котором в долгополом, парчовом ферязе с венцом правителя, восседал Ярил, по реклу Щедрый. Позади трона высились огромные в две сажени окна, украшенные разноцветными стеклами, а с двух сторон зала были расставлены широкие укрытые легкими коврами скамьи, на которых сидели вельможи и воеводы. Рядом с троном на низеньком табурете примостился писака, который записывал за правителем распоряжения в берестяную грамоту.
Керк тихонько открыл дверь, и также тихо приблизившись к трону отца, встал позади. Правитель повернул голову, укоризненно глянул на сына, и продолжил слушать воеводу, который докладывал отцу об участившихся на юге набегах нагаков. Когда воевода закончил, отец помолчал, а потом, указав воеводе на скамью, сказал:
- Что, ж, Жировит, я думаю, что после празднования светлого праздника в честь рождения Бога Коляды, прийдется отправить, как ты и советуешь, посланников к нагакам, чтобы обуздать их по-пытки вредить Восурии, ну, а пока вы там будьте начеку.
Воевода Жировит низко поклонился правителю, и, отойдя к скамье сел. Отец повернул голову к Керку и строго спросил:
- Святозар, ты почему так поздно пришел? И, что у тебя с лицом?
Керк ощупал свое лицо и нашел на щеке незалеченный ожог, оставшийся от вчерашнего боя, он приблизил к отцу голову, и негромко ответил так, чтобы услышал лишь один правитель:
- Отец, прости, я проспал. А с лицом ничего страшного, это просто ожог.
- Ожог, - изумился отец, - И где же ты его успел получить.
- Да…, вчера, на гуляньях я с сыновьями Дубыни столкнулся с нечистыми духами - шуликунами. Ну, и у нас завязался бой.
Лицо правителя посветлело, он улыбнулся и спросил:
- И, кто же вышел победителем?
- Да, вроде никто, отец.
- Как так, никто? В побоище всегда бывает победивший и проигравший.
Керк потер висок рукой, задумался, и также негромко добавил:
- Я просто применил заговор, так как видел, что этот бой ни к чему не приведет, ведь духов силой не победить.
- А…, разумно, ты поступил Святозар, - все больше улыбаясь, сказал правитель, - Значит, поле битвы осталось за вами.
- Ну, - немного подумав, согласился Керк, - Поле битвы, так и есть осталось за нами, но надо отдать должное шуликунам, нам тоже крепко досталось.
- Тебе, а сыновьям Дубыни?
- И мне, и я думаю сыновьям Дубыни тоже, - вспоминая свои обгоревшие штаны, ответил Керк.
- Ты, все же ожог на лице заговори, Святозар, - добавил правитель, а когда Керк кивнул в знак со-гласия головой, обратился к писаке, который во время разговора, правителя с наследником, вытягивал шею и напрягал слух, чтобы хоть, что-то услышать. - Ну, что, Милонег, на сегодня у нас все?
Милонег принял исходное положение, приклонил голову и негромко пролепетал:
- Да, правитель, на сегодня у нас все.
И тогда правитель великой Восурии Ярил, по реклу Щедрый, поднялся и торжественно вышел из тронного зала, сопровождаемый наследником, через парадный вход.
Оставшиеся дни до праздника в честь Бога Коляды, Керк провел на гуляньях. Отец освободил его от посещения тронного зала по утрам, сославшись на то, что в следующий раз наследник явиться на прием без руки или ноги, и своим видом до смерти перепугает вельмож, воевод и посланни-ков. Обрадованный Керк теперь смог отдохнуть на славу, возвращаясь во дворец лишь глубокой ночью, а потом хорошо высыпаясь.
Глава девятнадцатая
В ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое студня праздновали рождение светлого Бога Ко-ляды. С самого утра беспокойные слуги носились по коридорам, готовясь к ночному пиру, кото-рый устраивал правитель для своей семьи, дружины и близких вельмож. В общей зале - гриднице были поставлены столы, которые образовывали неполный квадрат. Столы накрыли белой скатертью. Пол в гриднице устлали соломой, а по углам расставили небольшие необмолотые снопы ржи, рядом на небольших табуретах поставили мисы с кутьей - круто сваренной кашей из ячменной и пшеничной крупы, разбавленной медом. По поверьям в эту ночь, открывался проход между миром живых и миром мертвых, и умершие предки могли прилетать в Явь - белый свет, чтобы благословить своих потомков. Именно поэтому на столах обязательно было много поминальной пищи - хлеб, кутья, блины и овсяной кисель. А вокруг дворца готовились громадные костры, которые с заходом солнца разжигались, чтобы усопшие прилетая, могли обогреться около них.
Как только зашло солнце, Керк одетый в голубой ферязь - мужское долгополое платье с длинны-ми рукавами и без воротника, вошел в гридницу, там уже собрались дружинники отца вместе с супругами. Керк низко кланяясь знакомым, и малознакомым другам правителя прошел на свое место, которое находилось за центральным столом по правую руку от отца и сел. Следом в зал ворвался Тур, и ловко лавируя между дружинниками и их супругами, доскакал до своего места и опустился рядом с братом, а затем потер руки, о свой белый ферязь явно согревая их, и тихо сказал:
- Ну, и жарища, опять они перетопили, а на улице красота, снега столько навалило, мы с мальчишками весь день с горок в деревне катались, так не хотелось уходить, а Храбр приехал за Ратишей и давай его домой гнать, да и меня заметил…, фу…,- выдохнул Тур и расстегнул ферязь, - Да, как закричит…, а ты чего тут делаешь, дома отец тебя обыскался. Ну, я трухнул и дал деру домой, а верно Ратише достанется потому, что он за меня заступаться стал и говорить Храбру, что мне надо тоже повеселиться и поиграть, не век же мне мечом махать.
- Значит, ты с сыном Храбра, очень дружен? - заинтересованно спросил Керк, вспомнив свой не-давний разговор с Искреном.