Хельга тогда здорово обгорела на солнце, я намазал ей шею и плечи сметаной, а когда уходил по делам, попросил его намазать ещё раз. Так этот психический умудрился перепутать сметану с банкой белого скраба с косточками абрикоса. Причём не только намазал, но и начал массажировать! Как она его не убила, сие великая тайна есть…
– Па, у тебя сотовый надрывается, – меланхолично сообщила моя дочь.
Я хлопнул себя по лбу, дурацкая привычка держать сотовый на беззвучном режиме. С другой стороны, пока я мотаюсь в Закордонье, чего ему тут трезвонить зря? Вернусь, посмотрю неотвеченные вызовы, если что-то совсем уж срочное, всегда можно перезвонить…
– Да. – Я взял трубку.
– Ставр Годинович, – суховатый женский голос прокашлялся и выдержал паузу, – вы не могли бы заглянуть в Комитет? Нам бы хотелось прояснить определённые моменты, связанные с трагической гибелью вашего непосредственного начальника.
– И чем же я могу помочь?
– Вы были последним, с кем он говорил. Ваши показания могут оказаться очень важными.
– А… удалось выяснить, кто это сделал? – Я вышел с телефоном в спальню и закрыл за собой дверь.
– Имя Nekro вам о чём-нибудь говорит?
– Да.
– Приезжайте. Адрес и комната прежние.
Телефон перешёл на короткие гудки, видимо, звонившая сочла наш разговор законченным. В общем-то всё верно, нужную информацию мне передали, а в том, что я приду, сомнений не было ни у них, ни у меня. В городском отделении Комитета работало как минимум два десятка человек, и, как я понимаю, ни один из них не был просто чиновником, на руководящие должности попадали люди с большим боевым и магическим опытом, неоднократно зарекомендовавшие себя как опытные и проверенные специалисты во многих областях. Лично я был знаком только с Капитаном, других он мне не представлял. Правила позволяли подобное лишь в случае крайней необходимости. Видимо, необходимость назрела, раз они сами вышли на меня. Значит, несмотря на предупреждение дампир, идти всё-таки надо…
– Ребята, посидите дома без меня.
– Па, я вообще-то с девчонками собиралась встретиться.
– Встреться здесь. Пригласи Тому и Юлю к нам, в конце концов ты сама говорила, что дядя Эдик вам не мешает. – Я похлопал счастливого бога по плечу и поцеловал Хельгу в щёку. – Сегодня не лучший день для прогулок, ветер и морось.
– Но ты же куда-то идёшь? – капризно надула губки моя дочь, хотя идея посидеть в Сети вместе с подружками, а дядю нарядить в фартук и уговорить подавать чай ей явно импонировала.
– Я, увы, вынужден. Вопросы комплектации новой выставки в Музее воинской славы.
– Ты не рассказывал.
– Они хотят сменить экспозицию, – практически не врал я, такое предложение действительно имело место быть. – Всё как всегда: подлинное оружие и раритеты дай им сейчас, а заплатит администрация города по договору, когда в мэрии будут свободные деньги.
– В смысле никогда, – заключила моя умница. – Надеюсь, ты не будешь ничего им дарить?
– Нет, меня просто не поймут друзья по антикварному бизнесу. Можно подарить одну-две безделушки, но не коллекцию холодного оружия царской России девятнадцатого века в серебре. Это уже чрезмерно.
– А давайте я им что-нибудь подарю? – Эд намазал хлеб маслом с обеих сторон. – У меня есть пуговица от штанов отца Лоренцо. Редкая вещь, не крал, она у него сама отлетела, когда он… А чего он? Я забыл. Что он от меня хотел с этими штанами, никто не помнит?
Мы с Хельгой посмотрели друг на друга и благоразумно решили не напоминать. Боги порой так трогательно ранимы перед явными или мнимыми покушениями на их тылы…
В общем, пока моя лапочка-дочка сзывала подруг на чай, а дядя Эдик пытался убедить её, что Тома и Юля современные девочки, без комплексов, и даже не обратят внимания, в штанах он или нет, – я тихо закрыл за собой дверь, два раза повернул ключ и со спокойной душой направился ловить машину. Сто раз корил и корил себя за то, что не обзавёлся собственным авто. Средства позволяли, здоровье тоже, но времени сдать на права вечно нет, да и как пассажир я чувствую себя более комфортно.
Кстати, Хельга собиралась на курсы автовождения. Вот пусть выучится и будет меня возить, а тем грубиянам, которые всё так же встречаются у нас на дорогах, я бы посоветовал не просить её выйти из машины на разборки. Под настроение моя малышка могла бы на спор смять крышу самого навороченного джипа…
Хотя чего я на неё наговариваю? Моя дочь милая, добрая и воспитанная девочка, она никогда никого не обижает и, чтобы даже дать сдачи в целях личной самообороны, – всегда спрашивает у меня разрешение! Ну я имею в виду, что в том мире спрашивает, а Закордонье на неё просто плохо влияет. Такое бывает, дурное влияние улицы, отсутствие материнского тепла, неполноценная семья, неадекватный родственник по материнской линии, частые командировки отца, отсутствие хорошего мальчика рядом…
Тьфу! Какого жёлтого снега?! Вот мальчиков ей только не хватало!
Я тормознул третье такси, тупо пропустив первых два. Не из каких-либо соображений шпиономании, а именно тупо, без мозгов, мог бы уехать раньше. Водитель всю дорогу привычно нудел о продажности чиновников России, поставленном над народом эксперименте, продажной полиции, разгуле бандитизма, преступных реформах образования и так далее в том же ключе, подтверждая банальную истину о том, что лучше всех знают, как управлять этой страной, именно таксисты. Расплатившись, я вышел на знакомой улице, поднялся на нужный этаж и замер перед дверью своего бывшего начальника. До сих пор трудно представить, что Капитана больше нет. Кажется, Хельга просила меня разобраться с его убийцами, и самое худшее, что я ей это вроде бы пообещал…
– Войдите.
На этот раз дверь гостеприимно распахнулась на всю ширину. В кабинете Капитана меня встретили двое: широкоплечий мужчина в штатском и седая женщина в строгом брючном костюме.
– Ставр Белхорст? Присаживайтесь. – Женщина, не отрывая взгляда от чтения каких-то бумаг, указала кончиком авторучки на стул у стены.
Я молча сел.
– Вы вооружены? – спросил мужчина.
Я отрицательно помотал головой. Он сухо кивнул мне, ненавязчиво демонстрируя кобуру пистолета под пиджаком. Если таким образом он надеялся вызвать во мне трепет и уважение, то мужик серьёзно просчитался…
– Гражданин Белхорст, вы были вызваны в Комитет для дачи показаний по факту смерти вашего непосредственного начальника.
– А с кем имею честь беседовать? – спросил я у женщины.
– Не ваш уровень доступа, – без малейших эмоций отрезала она. – Называйте меня… мм… Дама.
– Просто Дама?
– Вы не арестованы за убийство только потому, что Комитет ещё не принял решение по вашей дочери, – не обращая на меня внимания, продолжила она. – Поэтому просто отвечайте на задаваемые вопросы. Помните, что любая ложь будет поставлена вам в вину, а чистосердечное признание…
– Мне не в чем признаваться.
– Граничар! – рявкнул мужчина, резко наклоняясь ко мне. – Ты чего-то не понял? Отвечать, когда тебя спросит член Комитета!
– Я думал, это женщина…
– А ещё вы думали, что сейчас тонко пошутили. – Дама оторвалась от бумаг, чтобы взглянуть мне в глаза. – Это ваше досье. И оно далеко не безупречно.
Я раскрыл было рот, но подумал и промолчал. Дама привстала из-за стола, закурила тонкую сигарету, жестом предложив мне.
– Не курю.
– И не пьёте?
– Нет.
– Почему?
Я пожал плечами. Объяснять, что из-за дочери, не было ни малейшего желания. Лет десять назад она застала меня слегка подшофе после выгодной сделки по поводу продажи трёх лотов из Грузии, включая кинжал "Гузуновъ" в золоте, принадлежавший знаменитому конвойцу Ящику. Хотя до сих пор у меня оставались сомнения в подлинности клинка, но озвученная сумма решила все вопросы, и мы немного отметили…
Наутро Хельга сказала, что, если я ещё раз приду домой нетрезвым, она будет ночевать у подруги. Я не давал клятв и торжественных обещаний, но любую мысль об алкоголе обрезало под корень! Повторять ей не пришлось, я просто не дал такого шанса.
– Вы разрешите мне его допросить? – подал голос мужчина, демонстративно засучивая рукава.
– Нет спешки, возможно, он уже и сам готов к сотрудничеству.
О господи, опять и снова, старая игра в доброго и злого полицейского. Неужели определённого рода людям не надоедают такие вещи? Я встал со стула, коротко поклонился и развернулся на выход.
– Мы не договорили, граничар. – Тяжёлая рука жёстко легла на моё плечо.
В Закордонье считается непростительной глупостью предупреждать противника о своих намерениях. Поэтому я молча накрыл его ладонь своей, развернулся, заломив ему руку в локте, и молча двинул основанием ладони под нос. Плечистый рухнул на колени, даже не успев осознать, что с ним произошло.
– Сядьте, Белхорст! – Седая Дама хлопнула ладонью по столу, но мне уже было неинтересно.
– Согласно устава, граничары отчитываются в своей деятельности только Капитану. В случае его отсутствия – официально представленному заместителю. Кто такие вы, мне неизвестно. Единственное, что я понял, так это то, что Комитету выгодно шантажировать меня моей дочерью, а её – судьбой отца, посаженного за решётку по сфабрикованному обвинению. Я очень мирный человек. Даже законопослушный. Я боюсь боли и нервничаю, когда на меня кричат. В обоих случаях мне легче убрать источник отрицательных эмоций. Например, закопать. Я достаточно ясно выражаюсь?
– Вы совершаете большую ошибку, – прошипела член Комитета.
– Ещё большую совершаете вы, пытаясь на моих глазах дотянуться до пистолета в ящике стола, – предупредил я. – Пожалуйста, не угрожайте больше ни мне, ни Хельге. Поверьте на слово, это плохо кончится для всех.
– Ты не понимаешь! Девочка непредсказуема, а непредсказуемость значит опасность!
– Ничем не могу помочь. – Я вышел достаточно быстро, чтобы успеть захлопнуть за собой тяжёлую дверь. Стрелять мне вслед никто не станет, это был бы признак полного бессилия. Но и уходить, нарочито замедляя шаг, тоже не стоило. Когда у вас появляются дети, о пустой браваде чаще всего приходится просто забыть.
Выходя на улицу, я попытался хоть как-то унять яростную дрожь в руках. Получается, что раз именно я был последним собеседником Капитана, то на меня проще всего повесить всю ответственность за его трагическую гибель?! Не надо ничего расследовать, никого искать, собирать улики, выяснять причины. Достаточно всего лишь вызвать к себе неугодного граничара и определить единственного козла отпущения.
Я прыгнул в первое же подвернувшееся такси с рыжим водителем, спеша уехать подальше от этого чиновничьего дурдома. Правила и законы Комитета блюлись куда строже, чем законы Российской Федерации. Суд, дело, доказательства, приговор, приведение в исполнение редко занимали больше суток. Ну что ж, пора ломать устаревшие традиции. Мы с Хельгой – против!
– Пан ма проблемы?
– Да. Что, вы… откуда? – не сразу сориентировался я, но уже через секунду понял.
– З Челаковиц. – Он осторожно улыбнулся, стараясь не показывать зубы, и память услужливо подсказала мне причину такой скрытности.
Доперестроечные годы, страны Варшавского Договора, тогда ещё объединённая Чехословакия, милейший городок Челаковицы в получасе езды электричкой от Праги. Раскопки, ведущиеся группой чешских и советских учёных, странное заброшенное кладбище, вскрытое на месте будущих новостроек, и необычные скелеты – рост свыше двух метров, чрезмерно развитые зубы. Непривычное захоронение, тела лежали крест-накрест друг на друге, лицом вниз. Раскопки продолжались под прикрытием войсковых частей, но слухи о челаковицких вампирах быстро разлетелись по маленькой стране. После торжественного объединения Европы в страны Шенгенских соглашений информация стала официальной, но что с теми скелетами произошло и, главное, судьба возможно уцелевших представителей того племени осталась покрыта завесой тайны.
– Давно в России?
– Трши дни. Пан незептал, кдо йсэм?
– Вампир, – ответил я, уже прекрасно понимая, что сел не в то такси. – Вы меня ждали?
– Самозржеймне! – подтвердил он. – Пан муже мне помоц?
– Я граничар, а не Красный Крест для альтернативных форм жизни.
– Нэ, нэ, мне потршебуе ина помоц. – Он отрицательно помотал рыжей головой. – Подивейте, цо то за ауто?
Я оглянулся. За нами ехали два чёрных "форда". Если можно так выразиться, зловещая аура, исходящая от обеих машин, не оставляла ни малейшего сомнения в их намерениях. Кто внутри и зачем я им нужен, уже не важно…
– Можем оторваться?
– Ано! То нэни проблема.
Он резко свернул на светофоре, рискованно подрезав маршрутное такси, и ушёл в лабиринты узких дорог в новом микрорайоне. Тяжёлые "форды" увязались в погоню, но маленькая чешская "шкода" превосходила их по манёвренности, да и фора в пять-шесть минут дала нам возможность вырваться, спрятавшись за чьими-то гаражами. Две раздосадованные машины наматывали круги, тычась по всем проулкам и не замечая нас, а вскоре просто ушли, прекратив бессмысленную погоню.
– Як се матэ? Йстэ в поржатку?
– Да, я в полном порядке. Если, конечно, исключить полное непонимание того, что сейчас тут происходит.
Челаковицкий вампир мягко улыбнулся, видимо, затонированные стёкла позволяли ему не слишком переживать из-за солнечных лучей, и, порывшись в бардачке, протянул мне сложенный лист бумаги.
"Здрав буди, – не веря своим глазам, прочёл я. – Ворог лютый в доме нашем. Коли что, Вацлав тебя прикроет. Не бойся его, не пьёт он крови, пиво токмо. "Козел" чешский, да не ярославского разливу, потравишь союзника доброго!"
– Давно он это написал?
– Трши дни. Йсэм достал визу и на летадло до Москви и до вас, – охотно пустился рассказывать рыжий чех, умело подбирая наиболее простые и понятные слова. – Муже пан Ставр ржицт ми, кде е черно пиво?
– Голоден? – Я сложил записку, сунув в карман.
– Ано, проминьте…
– Едем прямо, – скомандовал я. – Рядом с моим домом супермаркет, думаю, там есть чешское.
– Декуи моц крат! – Он ещё раз огляделся по сторонам и осторожно вывел белую "шкоду" из нашего укрытия.
Язык Вацлава я более-менее понимал. Мне приходилось по роду профессии бывать в Чешской Республике, до сих пор многие антикварные вещички вывозятся из уютных городков типа Карлштейн, Кутна-Гора, Нимбурк и Подебрады. Цены на старый чешский фарфор в них куда ниже, чем в той же Праге, а для русского человека сорок минут на электричке до "обхода старожитности" вообще ноль сложностей. Года три-четыре назад оттуда активно везли оружие и награды белоэмигрантов, но сейчас всё более гравюры и серебро со знаменитым чешским гранатом, багрово-красным, в отличие от бледного азиатского.
Вацлав, видимо, тоже предпочитал говорить на чешском, но слушать мой ответ на русском. По идее, это лучший способ взаимного изучения языков. Пока ехали, челаковицкий вампир рассказал, что с Капитаном он знаком давно, ещё со времён так называемой советской оккупации.
Вацлав был завербован нашими в гарнизоне в Миловице просто как водитель. Потом Капитан понял, с кем имеет дело, и представил его чешско-советскому филиалу Комитета. Вацлав прошёл двухгодичные курсы физической и психологической подготовки, на отлично сдал все экзамены и был принят в штат. После развала Союза долгое время числился в вынужденном отпуске и вот пару дней назад вернулся на службу. У меня не было причин ему не доверять. К тому же личный водитель со своим авто разом решал все вопросы передвижения Хельги по окончании карантина: в школу, из школы, к репетиторам, от репетиторов и вообще. Разумеется, это не снимало с неё охраны дампиров, но лишней защиты не бывает, бывает только недостаточная. У "Ленты" я вышел из машины, купил ему пару бутылок настоящего "Крушовице" и пригласил в гости.
– Декуи, пан. Але немам дарек про младоу пани.
– Ничего, Хельга уже не маленькая, она поймёт. Да, Вацлав, а как вы относитесь к сумасшедшим?
– Цо то е?! – вытаращился он, чуть не поперхнувшись тем же пивом.
– Ну, у нас дома живёт брат моей жены. Псих. У него справка. Иногда за ним водятся странные поступки, но, если проявить капельку терпения, возможно, вы даже подружитесь.
– Сакра! – тихо выругался он, но пожал плечами. – Цо делат, праце е праце…
Вот это правильно, работа превыше всего. Добродушный фатализм чехов всегда мне импонировал. "Голубиный народ", как говаривал незабвенной памяти Ярослав Гашек. Вацлав допил пиво (не боится же, что поймают с промилле!), надел тёмные очки, белую кепку и вышел со мной из машины. Славянские народы, в отличие от немцев или французов, всегда готовы пригласить гостя именно в дом, а не в ресторанчик, где каждый платит сам за себя. Так что вампир ни капли не удивился моему приглашению, а лично мне рыжий водитель даже как-то понравился.
– Тук-тук! – громко оповестил я, входя в прихожую. – У нас гости! Кое-кого прошу одеться!
– Зачем? – Из комнаты показалась половина лица дяди Эдика, причём на уровне пола. – Это же мужчина, чего мне стесняться?
– Он иностранец.
– Я тоже, и что?
– Здрасте. – Из кухни выпорхнула сияющая Хельга в свободной футболке и джинсовых шортах до колен. – Па, ты голодный? Тебя нигде не кормили? Пойдёмте, у меня вроде оладьи получились. То есть по идее это должны были быть блины, но как-то…
– Добри дэн, слэчна, – поклонился чешский вампир. – Йээсм кухарж. Мужу подиват, цо там за паланчинки?
– Э-э… – уставилась на меня дочь.
Современные дети лучше знают английский, чем речь своих собратьев-славян, хотя как можно не понимать украинский, белорусский, польский, болгарский, сербский и чешский, ума не приложу – языковой корень один!
– Это Вацлав. Он из Челаковиц, что под Прагой. Какое-то время будет нашим водителем, прошу любить и жаловать.
– Ух ты, приятно… Па, ты всё-таки предупреждай насчёт гостей, а то сплошные сюрпризы. А паланчинки – это что?
– Блины, – пояснил я.
Вацлав вновь улыбнулся, по-европейски пожал ладонь Хельге, прошёл на кухню и, вымыв руки, взял на себя руководство процессом. Господи, неужели в доме появится ещё и собственный повар?
– Я всё слышал, – почти бесшумно возник за моей спиной дядя Эдик в шотландском килте и коротком розовом топике с феями Винкс. – Если этот парень из Челаковиц, то он…
– Вампир, – ровно подтвердил я, заканчивая его предложение.
– И ты приводишь в дом то дампирку в красном, то вампира в кепке?! Ставр, я задаюсь невольным вопросом: а ты у нас не вредитель?..
– Сам не знаю.
– На чём держится кровосос?
– На пиве.
– Нормально. Сколько литров в день заливать?
– Пока залил пару бутылок, надеюсь, хватит.
– Он сразу кинется или предупредит за час-два? Ты бы поинтересовался в инструкции, если она прилагается.
– Хороший совет для психа, – с уважением согласился я.
Он три раза победно кукарекнул и проскочил вперёд меня на кухню, откуда уже доносились волшебные ароматы свежеиспечённых блинов.
– Па, это вообще обалдеть как вкусно! – объявила сытая Хельга, откатываясь к стене на железном табурете. – Вацлав, а давайте вы всегда будете у нас готовить?
– Декуи за комплимент, – вежливо откликнулся чех, не выражая, впрочем, особой радости от предложения.