Я не посвящал Шрама в подробности моего разговора с сеньором Карло. Не то чтобы из-за соображений какой-то там секретности – просто человеку, воспитанному совсем в другой культуре, будет дольше объяснять, а делать это у меня не было ни времени, ни желания.
– И что мы будем делать? Прыгать сто тридцать километров по скалам в этой печке?
– Ну не-э-эт!
– А что? Вы трансформируетесь в кого-нибудь?
– Нет, Шрам. Ты все усложняешь. Сейчас мы с тобой вернемся в наш мир, и я попробую там хоть немного отдохнуть – все-таки эти урывки сна хоть что-то да дают, но даже урывок у меня в последний раз был уже очень давно… Так вот, я попытаюсь отдохнуть, а потом приду сюда еще раз. Сам. Я просто возникну в этом мире не там, где мы сейчас стоим, а на сто тридцать километров ближе к цели. Заклинание дает достаточно точные координаты, так что я окажусь сразу вблизи объекта, не тратя сил и времени на промежуточный этап…
– А это ваше заклинание не дает какого-нибудь представления об окружении?
– К сожалению, нет… – Я сокрушенно покачал головой. Жить и правда было бы намного легче, если знать, куда суешься. Видимо, такова моя судьба – всегда прыгать наобум… И ведь допрыгаюсь когда-нибудь… Уже, считай, допрыгался…
– А где гарантия, что вы не впечатаетесь в какую-нибудь скалу?
– Никаких гарантий у меня нет. Но когда я буду совершать прыжок между мирами, выходную точку размечу на большой высоте. Скажем, километр… Можно даже больше, с учетом высоких гор… Опасность разбиться мне не угрожает – я достаточно легко могу себя левитировать, так что спокойно окажусь там, где надо. Эдакий магический десант…
– Магический кто? – Шрам, как всегда, нахмурился, услышав от меня незнакомое слово.
– Солдаты, которых доставляют в нужное место по воздуху и сбрасывают с большой высоты. С возможностью мягко приземлиться, разумеется. Представляешь, какая у них мобильность?
– Нет. – Шрам покачал головой. – Это же должно полностью изменить саму природу войны… И нападения и обороны…
– Так и есть… Но мы отвлеклись, а нам пора возвращаться…
– Да уж… И впрямь неприятное местечко, меня уже на кашель пробивает… Как эти люди тут вообще выжили?
– Как-как! На моих защитных заклинаниях, конечно… Если тебе тут за полчаса плохо стало, а ты у нас повыносливее будешь…
– Босс, какой смысл был их сюда кидать, если вы их тут же принялись защищать? – Шрам посмотрел на меня своим фирменным взглядом исподлобья, который появлялся, когда его тянуло пофилософствовать.
– Чтобы они не передохли тут сразу же. Я, может, тоже поразвлечься хотел…
– Ну и как, поразвлеклись? – хмыкнул Шрам.
– Да уж… – От моего взгляда оплавился камень. Все-таки сил у меня еще оставалось достаточно – хоть это хорошо.
Мы вернулись в Моравол. Шрам пожелал мне удачи и удалился, а я, окинув хмурым взглядом кровать, стал готовиться ко сну.
Никаких магических приготовлений в этот раз я не проводил – просто не торопясь разделся, умылся и залез под одеяло… Бессонница меня не мучила…
В себя я пришел в довольно странном месте… Я много к чему был уже внутренне готов, но вот идиллический сельский пейзаж в этом списке как-то не значился. Я сидел на склоне цветущего холма, внизу протекала довольно большая речка, а на том берегу неспешно колыхался лес. Стояла явно середина лета – вокруг все цвело и пахло. Я подумал, что по сравнению с некоторыми возможными местами это не самое плохое. Хоть я и не любитель сельской романтики. Жужжали пчелы, по небу неспешно плыли облака, и ничего не происходило. Меня это тоже устраивало – я просто сидел на склоне, пожевывая какой-то стебелек, и анализировал запасы энергии. Что-то у меня прибавилось от этого странного перехода. Я, как всегда, не мог понять, сколько прошло времени с момента соприкосновения моей головы с подушкой, но к этому можно уже и привыкнуть. Если сейчас дать деру назад, то, можно сказать, я даже немножко отдохнул. Не успел я так подумать, как сзади раздался лай собаки, и через пару минут в небе прогремел возмущенный вопль:
– Ай, шо цэ за БРОНЕБАБА!!!
Думаю, можно сказать без преувеличения, что травинка выпала из моих онемевших пальцев. Я ме-э-эдленно повернулся, чтобы посмотреть на источник звука (судя по голосу – типичного дедушку, соответствующего вышеописанной картине), а главное – причину… Моя акробатика особых успехов не принесла – я увидел, что выше на холме стоит хлипенький плетень, за которым явно все и происходит. Нет, бегство бегством, энергия энергией, но на такое я посмотреть обязан, даже если придется в результате опять кому-то помогать в осуществлении заветной мечты… Мне не привыкать, в конце концов…
На негнущихся ногах я поднялся и побрел вверх по холму. Идти было всего ничего, но ноги слушались плохо – им мое любопытство явно не нравилось. Когда поднялся на холм, я увидел за плетнем миниатюрный сельский домик с побеленными стенами и соломенной крышей, на его крыльце стоящего сухонького дедушку с загорелым обветренным лицом в классической белой рубахе и соломенной шляпе (ну чисто копия дома в человеческом варианте) и огород с пугалом. Картина настолько вписывалась в окружающий пейзаж, что хоть в учебник по живописи вставляй… Не вписывалась туда только одна, но очень существенная деталь…
Статуя. Метра три в высоту. Женская. Чем-то напоминает «Родину-Мать» в уменьшенном варианте, по крайней мере имеется меч в руках и похожее выражение лица… Золотая или позолоченная… Если золотая, то стоит такая Бронебаба целое состояние… Вот только что она тут делает?
Поглощенный этим вопросом, я оперся на сухой плетень, который громко заскрипел. Привлеченный этим звуком, дедушка обернулся, увидел меня, схватился руками за голову и опять возопил:
– Ды й яшчэ Чэрэнь якойсци!
«Чэрэнь» – это, судя по всему, я. Наверняка от слова «черный». Этот язык был мне вполне понятен – какая-то гремучая смесь белорусского и украинского, так что перевода в голове не звучало. Да и местность похожая… Интересно, меня опять на родину занесло или что-то похожее? Но поразмышлять мне не дали.
– Ты навошта сюды гэткую дуру прытараниу?
Старик решил, что это я виновник всех его бед, и теперь жаждал ответа. В домике все это время раздавался непонятный шум, и теперь на крыльцо вышла баба – явно супруга уже стоявшего тут деда. Ее костюм тоже напоминал знакомые мне традиции – красная юбка, белая блузка, красный платок на голове. Гармония «вырвиглаз». Вообще когда я говорил, что раздавался крик, я немного преувеличивал – не такой уж он был оперный певец, этот дедушка, так что издаваемые им возмущенные вопли вполне согласовывались с его возможностями. Зато теперь по ушам ударила настоящая звуковая волна:
– ААААААААА!!! МОИ СИНЕ-Э-ЭНЬКИЕ-Э-Э!!!
Меня едва не снесло вместе с плетнем. Похоже, пожилая дама негодовала по поводу гибели баклажанов как раз под основанием статуи…
– А ты, прохвост, катами драны! Да каб табе лыка праз нос павязати! Да шоб у табе полцы повудсыхалы… – Дама, судя по всему, разделяла мнение своего мужа о моей причастности к постигшему их дом большому несчастью…
Я пару секунд еще послушал эти вопли, а затем хлопнул в ладоши, активируя небольшое заклинание, заставляющее присутствующих резко замолчать. Вообще у этого заклятия много форм. Я использовал еще самую слабую – мне нужна была тишина от незащищенных магически целей, а не их трупы, а вообще это заклятие разрабатывалось древними умельцами как контрзаклинание против других магов, читающих вслух длинные заклятия…
Старики замолкли и удивленно уставились то на меня, то друг на друга. Собака, все это время заходившаяся лаем на заднем плане, тоже выглядела какой-то недоуменной и пыталась скосить глаза к своей пасти, чтобы понять, что с ней не так.
– Во-первых… – сухо начал я, обходя плетень. – Я понятия не имею, что это за статуя, и уж всяко не имею к ее появлению никакого отношения… – Ой, не факт, особенно про отношение… Может, даже очень и имею, но старикам знать об этом не обязательно. Тем временем я обошел плетень и подошел к статуе, старательно обходя посаженные помидоры. Мое предчувствие с самого начала говорило, что статуя золотая, но я предпочел убедиться в этом еще и физически.
– А во-вторых, на вас только что свалилось богатство большее, чем вы в состоянии представить… И уж всяко большее, чем пара кустов баклажанов…
Я подождал, пока сказанное дойдет до слушавших меня стариков. К моему удивлению, в глазах у них не зажегся такой знакомый мне огонек алчности – это чувство я обычно чую сразу. Скорее у обоих появилось серьезное беспокойство. Я снял онемение с селян и кивнул, давая понять, что готов слушать.
– Ой, Чэрэнь, то не багацтва, то вяликае турботство… – грустно проговорил старик. «Турботство» – это значит беспокойство… Очень интересно… Старик понял мое молчание правильно и продолжил: – Ну адпилуваю я тый меч, и шо я з им робыты буду? Галаве аднясу? Дый той Галава з мене скуру зпустить, кали пытать буде, адкуль я гэткую бронебабу знайшоу! А потым ягоныя служки до мене прыйдуць, ды не тольки остатковую бабу забяруць – гуль з ей, дык яны увесь дом и зхрон пераварушать так, что там ничога не зустанецца! Добрае багацтва, апасля якога хоць лажысь да памирай!
Я подождал, пока сказанное дойдет до слушавших меня стариков. К моему удивлению, в глазах у них не зажегся такой знакомый мне огонек алчности – это чувство я обычно чую сразу. Скорее у обоих появилось серьезное беспокойство. Я снял онемение с селян и кивнул, давая понять, что готов слушать.
– Ой, Чэрэнь, то не багацтва, то вяликае турботство… – грустно проговорил старик. «Турботство» – это значит беспокойство… Очень интересно… Старик понял мое молчание правильно и продолжил: – Ну адпилуваю я тый меч, и шо я з им робыты буду? Галаве аднясу? Дый той Галава з мене скуру зпустить, кали пытать буде, адкуль я гэткую бронебабу знайшоу! А потым ягоныя служки до мене прыйдуць, ды не тольки остатковую бабу забяруць – гуль з ей, дык яны увесь дом и зхрон пераварушать так, что там ничога не зустанецца! Добрае багацтва, апасля якога хоць лажысь да памирай!
М-да… проблемка действительно есть, притом классическая. Товар мало иметь, его нужно реализовать… Словно прочитав мои мысли, старик продолжил:
– Аднясеш на торжышча, дак там тыя ж служки Галавы углядять, ды яшчэ хужэй будзе – тады сеч будуць не тольки каб даведаць адкуль баба, дык яшчэ и за то, шо Галаве не далажыу… А кали пойдзеш на други торг у други горад, ци яшчэ куды, то там свой Галава есть, яки увогуль шуткаваць не будзе – добра, кали живы застанешся… И увогуле усе аднолькава – прыйдуць, бабу забяруць ды парушать усе… Дрэннае то багацтва, Чэрэнь, дрэннае…
Старик совсем скис, отчетливо расписывая собственную незавидную судьбу. Мне тоже было о чем подумать – мало кто может так просто и незатейливо объяснить все возможные проблемы, возникающие при исполнении желания «богатства». Да-да, я уже не сомневался, что мне преподается очередной урок из той же серии, просто надо мной временно сжалились и поставили лекцию вместо напряженного практического занятия… Хотя и поработать придется, решая эту милую задачку. Счастье только, что работы много не предвидится… Помочь старикам проще простого – убрать эту статую… Вот только как убрать? Еще совсем недавно я бы просто телепортировал ее себе в замок на радость ценителю прикладного искусства Шраму. Мог я ее телепортировать и сейчас, да только стоит ли? Я внимательно осмотрел статую. Хорошо еще, что она лежит, а то издалека было бы заметно. Так этот домик стоит на отшибе, и до ближайших строений деревни еще далеко. Крик про синенькие там явно слышали, но вряд ли по этому поводу отрядили спасательную бригаду… А так бы уже сбежался люд… Статуя была большая – примерно три с половиной метра в высоту. В отличие от «Родины-Матери», меч не устремлялся вверх, набирая нужную по проекту рекордную высоту, а был на уровне груди. Золота на статую явно не жалели – дама была… Скажем так, в телесах… Это я все к чему? Когда впервые столкнулся с большим количеством золота на практике, я с удивлением понял, что высокая плотность золота – не пустой звук. Когда оперируешь золотом как материалом, его массу необходимо учитывать в первую очередь… Если я правильно понимаю, весит эта статуя просто колоссально, а мне сейчас не стоит тратить энергию на спонтанный перенос такой массы… Подготовленный – пожалуйста, но торчать тут и подготавливать портал мне не хочется… Хотя есть и другие, более простые способы…
– Скажите, а речка тут у берегов глубокая?
Старик меня сразу понял, просветлел, а потом так же быстро сник:
– Глыбока, ды шо толку – гэткую бронебабу нават штурхануць цяжка… Гэта кали служки Галавы усе разам прыйдуць, то распилуюць и па кускам знясуць… Цяжкая ана, бронебаба гэта…
– Ну это как раз относительно…
Я уже говорил, что дама была в телесах? Осталось только упомянуть, что лежала она вполне удобно – всего в метре от начала склона, ведущего прямо к реке. Ну а то, что тяжелая, – физически я мог манипулировать и более тяжелыми предметами – в другое время опять-таки, – но поднимать я ее и не собирался. Я жестом показал старикам на плетень. Те все поняли и бросились убирать свой декоративный заборчик. Я прочитал одно простенькое заклинание, которое укрепляет почву под ногами, – придумывали его для болот, но и для местного чернозема оно отлично сгодится, тем более что укрепить мне надо совсем небольшой участок. Когда дорога была проложена и расчищена, я просто подошел с нужной стороны и хорошенько подпихнул округлую статую, добавив в нужную точку небольшой магический импульс, чтобы легче пошла. Как там? Дайте мне точку опоры, и я переверну мир? Мир не обещаю, но уж со статуей как-нибудь справлюсь, пусть и такой упитанной.
Статуя покатилась по склону, вырывая дерн, а буйно растущая трава вполне неплохо приглушала грохот катящегося тела. В финале раздался большой «буль», и статуя почти полностью ушла под воду… Не слишком глубоко… Остался небольшой штрих. Я спустился к реке и наложил на статую пару заклятий – теперь она выглядела как большая коряга, вокруг которой и создаются завихрения в воде, а в придачу я побеспокоился, чтобы данная коряга не вызвала ни у какого энтузиаста желания ее осмотреть, потрогать или убрать… В финале я наложил на статую небольшое заклятие-маячок – будет потом задачка для Страззакса. Пусть тренируется. И Шрам будет доволен. Итого – решение проблемы с куда меньшими затратами магической энергии, чем при телепортации. До чего только нужда не доведет…
Я вернулся к старикам, которые смотрели на меня с огромной благодарностью…
– Все, осталось только поставить забор на место и убрать следы от статуи…
– Ой, да то хутка! Дзякуй табе, Чэрэнь! Ратавау ты нас!
– Не за что. Статую я потом заберу, если она вам не нужна…
– Ой не, не трэба! Добра, што ты яе зусим забярэш – а то хто-небуць знайсци зможа… Гэта не так дрэнна, але усе роуна турботна… Зыходзь у дом – горилки выпьемо!
– От горилки откажусь – не люблю я ее… Да и пора мне уже…
– Цю… – смутился старик… То ли пожалел меня, то ли подумал, что это мне, как нечисти, нельзя… И в моем лице пожалел всю нечисть…
Распрощавшись со стариками, я вернулся в Моравол. Очередную часть эпопеи с желаниями можно считать завершенной, точнее, завершенной она стала тогда, когда Страззакс, старательно подготовившись, призвал по моему маячку статую… А еще точнее – когда Шрам оставил всех в покое, выбирая для статуи место в замке… С последним пунктом пришлось помучиться всем до такой степени, что на меня уже стали неодобрительно коситься за то, что я ее сюда притарабанил. И это при том, что на всех лежал мой знак, так что ни о каком «неодобрении» речи в принципе идти не могло… Про то, как смотрели на Шрама, лучше вообще умолчу… От поднятия маленького бунта спасала только его грозная слава человека, который два раза не повторяет.
Когда статуя наконец заняла свое место, ко мне бочком подошел Александр Сергеевич. Разумеется, его к перестановкам никто не привлекал – в замке хватало слуг (хотя Шрам все же ухитрился привлечь к этому делу обоих молодых магов под предлогом тренировки). Просто немалый опыт жизни в стране, в которой субботник – это что-то среднее между попойкой и стихийным бедствием, научил его буквально растворяться в воздухе, когда в этом самом воздухе начинало пахнуть «общественной» работой.
Пожилой ученый вручил мне длинный список «самого элементарного и необходимого», по его словам. Треть из этого списка я просто не знал, еще треть отпадала сразу по причине отсутствия электричества, но и с оставшейся третью можно было много чего нахимичить…
Затем последовал долгий диспут, суть которого можно свести к тому, что «самое элементарное и необходимое на то и самое элементарное и необходимое, что убирать его из списка нельзя». Когда аргументы типа «Александр Сергеевич, вы вполне в состоянии обойтись без муфельной печи и заменить ее местными аналогом» перестали действовать – ученый привык выбивать все необходимое из скупого начальства, – я просто слегка коснулся клейма. Ученый мигом присмирел и просто вежливо попросил максимально полно исполнить заявку.
Нужно было опять отправляться в наш мир. Как ни парадоксально, но именно этой работы курьера, разносящего товарно-материальные ценности, я пока не мог доверить никому.
Стелла в очередной раз покачала головой, увидев мое состояние:
– Слушай, может, ну его все… Отсидись себе спокойно тут, отдохни…
– Угу, если бы… Меня и отсюда успешно достают… – покачал я головой в ответ. Мне приятно было, что она так искренне обо мне беспокоится, но придумать ничего путного у меня не получалось.
Когда я вручил ей изрядно исчерканный перечень, Стелла нахмурилась:
– Тут недавно Виктор объявлялся… Как раз после того, как ты отправился в другой мир… И попросил… Ну ты знаешь, как он официально просит… Так вот, он сказал, что если тебе вдруг понадобится лабораторное оборудование, то чтобы звонили сразу ему – дескать, у него уже все приготовлено и он только ждет отмашки…