- Ты и на прошлой неделе опоздал, Шед. Я был терпелив. Я знаю, что у тебя проблемы. Но ты ведь опоздал и за неделю до этого тоже. И перед этим. Ты портишь мне репутацию. Я знаю, что именно это ты и собираешься сделать, когда говоришь, что заплатишь мне. Но что подумают люди? А? Может быть, они начнут думать, что и им можно опаздывать. А может, они подумают, что вообще не должны платить.
- Краг, я не могу. Посмотри в мою коробку. Как только дела зашевелятся…
Краг сделал жест рукой. Красный зашёл за стойку.
- Дела везде плохи, Шед. У меня тоже проблемы. Я порастратился. И не смогу свести концы с концами, если ты не сведёшь свои. - Он ковылял по комнате, рассматривая мебель.
Шеду нетрудно было догадаться, что у громилы на уме. Краг хотел забрать "Лилию". Хотел, чтобы Шед так залез в долги, что бросил бы свою таверну.
Красный передал Крагу коробку Шеда. Тот скорчил гримасу.
- Дела действительно плохи. - Он подал знак.
Здоровенный мужик, Граф, схватил Шеда сзади за локти. Шед был уже почти в обмороке. Краг зло усмехнулся.
- Шлёпни его, Красный. Посмотрим, может, он что-нибудь выложит. - Краг опустошил коробку для денег. - В счёт долга, Шед.
Красный обнаружил серебряную леву, которую дал ему Ворон. Краг покачал головой.
- Шед, Шед, ты обманывал меня.
Граф больно стиснул ему локти.
- Это не моё, - заверещал Шед. - Это принадлежит Ворону. Он хотел, чтобы я купил дров. Поэтому я и шёл к Ледхаму.
Краг внимательно посмотрел на Шеда. Бандит знал, что трактирщик говорит правду. У него не хватило бы духу соврать.
Шеду было страшно. Краг мог так прижать, что придётся отдать "Лилию", чтобы купить жизнь.
И что дальше? Он окажется на улице, без гроша в кармане, со старой женщиной на руках.
Мать Шеда вслух страшно ругала Крага. Никто не обращал на неё внимания. В том числе и Шед. Она была полностью безобидна. Душечка стояла в двери, ведущей на кухню, прикрыв рот рукой. В глазах у неё была мольба. Смотрела она скорее не на Крага с Шедом, а на Ворона.
- Куда ему садануть для начала, Краг? - спросил Красный. Шед съёжился от страха. Красный наслаждался своей работой. - Ты не должен отнимать у нас время, Шед. Ты не должен врать Крагу.
Он нанёс страшный удар. Шед задохнулся и начал падать вперёд. Граф не дал ему упасть. Красный ударил опять.
- Он сказал правду, - произнёс тихий, холодный голос, - я послал его за дровами.
Краг с Красным поменяли позиции. Граф не ослаблял своей хватки.
- Ты кто? - вызывающим тоном спросил Краг.
- Ворон. Оставьте его.
Краг с Красным переглянулись.
- Мне кажется, - сказал Красный, - что тебе не стоит так разговаривать с господином Крагом.
Ворон поднял голову. Плечи Красного моментально напряглись. Затем он, играя на публику, шагнул вперёд и нанёс удар открытой ладонью.
Ворон поймал его руку в воздухе и вывернул. Красный упал на колени и, скрежеща зубами, захныкал.
- Это была глупость, - сказал Ворон.
- Каков сам, так и поступает, - ответил изумлённый Краг. - Отпусти его, пока цел.
Ворон улыбнулся, впервые на памяти Шеда.
- Это тоже не слишком умно.
Раздался треск, Красный завопил.
- Граф! - выкрикнул Краг.
Тот отшвырнул Шеда в сторону. Он был в два раза больше Красного, сильный и быстрый. И почти на столько же сообразительный. Никто не мог противостоять Графу.
В руке Ворона появился девятидюймовый, зловещего вида кинжал. Граф остановился так резко, что запутался в собственных ногах. Он упал вперёд, кувырнувшись рядом со столом Ворона.
- О чёрт, - простонал Шед.
Тут намечалось убийство, а Краг этого не потерпит. Это повредит делу.
Но как только Граф поднялся, Краг приказал ему помочь Красному.
Граф покорно подошёл к Красному, который отполз немного в сторону и убаюкивал своё повреждённое запястье.
- Может быть, нас здесь не совсем правильно поняли, - сказал Краг. - И у тебя будет ещё время посетовать на это, Шед. У тебя одна неделя, чтобы заплатить мне. Не больше и не меньше.
- Но…
- Никаких "но", Шед. Это по правилам. Убей кого-нибудь, ограбь. Или продай этот сарай. Но деньги достань.
Никаких других "или" он не упомянул.
"Всё будет хорошо, - успокаивал себя Шед. - Он не тронет меня, я слишком хороший клиент".
Но как, чёрт возьми, ему разобраться со всем этим? Он ведь не может распродать всё, что у него есть, и убраться из "Лилии". Только не перед лицом наступающей зимы. Пожилая женщина не протянет на улице.
В дверях Краг остановился, и в "Лилию" ворвался холодный ветер. Он стоял и смотрел на Ворона. А тот даже не стал утруждать себя ответным взглядом.
- Вина сюда, Шед, - сказал Ворон. - Я, кажется, пролил своё.
Несмотря на боль, Шед рванулся с места. Он не мог удержаться, чтобы не повилять хвостом перед Вороном.
- Благодарю тебя, Ворон. Но ты не должен был вмешиваться. Он убьёт тебя за это.
Ворон лишь пожал плечами.
- Иди сходи за дровами, пока кто-нибудь ещё не попытался завладеть моими деньгами.
Шед посмотрел на дверь. Ему очень не хотелось выходить. Громилы могли ждать его там. Но когда он снова посмотрел на Ворона, тот уже чистил ногти ножом.
- Давай прямо сейчас.
Теперь уже шёл снег. Грязь на улице прикрыта лишь тонким снежным покрывалом. Предательская мостовая.
Шед не мог не удивляться, почему Ворон всё-таки вмешался. Из-за своих денег? Пожалуй… Только ведь умные люди в присутствии Крага сидят тише воды, ниже травы. Он мог перерезать вам горло только за то, что ему не понравилось, как вы на него посмотрели.
Ворон был здесь новичком. Может быть, он не знал ничего о Краге.
Но ему придётся это узнать. И урок будет тяжёлым. Отныне за его жизнь не дадут и двух медяков.
У Ворона, похоже, тугой кошелёк. Он ведь не будет постоянно таскать с собой всё своё состояние? Может быть, он спрятал что-то в своей комнате. И этого, возможно, хватит, чтобы откупиться от Крага. Может быть, он сможет помочь ему справиться с Вороном. Краг будет благодарен.
- Ну-ка, посмотрим на твои деньги, - сказал Ледхам, когда Шед попросил у него дров. Шед достал серебряную леву. - Ха! Кто умер на этот раз?
Шед покраснел. Прошлой зимой в "Лилии" умерла старая проститутка. Прежде чем отдать её Сторожам, Шед порылся в её вещах. Весь остаток зимы его мама жила в тепле. И об этом знал весь Котурн, потому что Шед имел неосторожность рассказать об этом Азе.
По традиции, Сторожа брали себе всё, что принадлежало только что умершим. Это, да ещё пожертвования, шли на содержание и Сторожей, и Катакомб.
- Никто не умер. Меня послал постоялец.
- Ха! Настал день, когда у тебя такие постояльцы, которым по карману щедрость… - Ледхам пожал плечами. - Но какое мне в сущности дело? Монета хорошая. Мне даже проверять её не надо. Хватай дрова, всё в порядке.
Пошатываясь, Шед брёл обратно в "Лилию". Лицо его горело, рёбра болели. Ледхам даже не старался скрыть своего презрения.
Вернувшись домой и подбросив в огонь хороших дубовых дров, Шед вытащил два кувшина с вином и уселся напротив Ворона.
- За счёт заведения.
Ворон бросил на него взгляд, глотнул и передвинул кувшин точно на середину стола.
- Что ты хочешь?
- Ещё раз поблагодарить тебя.
- Меня не за что благодарить.
- Тогда предупрежу тебя. Ты зря не принимаешь во внимание Крага.
Ввалился Ледхам с охапкой дров под мышкой, ругаясь, что не смог вытащить на улицу телегу. Теперь ему придётся долго шататься туда и обратно.
- Уйди, Шед. - А когда тот, с красным лицом, поднялся из-за стола, Ворон сказал: - Подожди. Ты считаешь, что в долгу передо мной? Тогда при случае я попрошу тебя оказать мне услугу. И ты выполнишь мою просьбу. Идёт?
- Конечно, Ворон. Всё что угодно. Только скажи.
- Иди, сядь у огня, Шед.
Шед втиснулся между Азой и своей матерью, присоединившись к их мрачному молчанию. От этого Ворона в самом деле бросает в дрожь.
А человек, который вызывал у окружающих такие чувства, в это время оживлённо обменивался с глухой девушкой-разносчицей знаками, которые заменяли им слова.
ГЛАВА 8
Клеймо: Конец
Я позволил себе выпустить из руки клинок. Он упал и воткнулся остриём в пол таверны. В изнеможении я рухнул на пол, кашляя от дыма. Слабым движением руки дотянулся до перевёрнутого стола и опёрся об него. Это накатила запоздавшая реакция на страх. Я был уверен, что на этот раз не смогу выбраться отсюда живым. Если бы им не пришлось самим тушить огонь…
Подошёл Элмо. Он обхватил меня за пояс.
- Ранен, Каркун? Найти Одноглазого?
- Не ранен, просто выдохся. Мне давно уже не было так страшно, Элмо. Я уже решил, что мне конец.
Он зацепил ногой валяющийся стул, поставил его и усадил меня. Элмо был моим ближайшим другом. Выносливый, как стальная тумба, он редко поддавался дурному настроению. Левый рукав его был окрашен свежей кровью. Я попытался встать.
- Сиди, - приказал он. - Мешочник сам позаботится об этом.
Мешочник был моим учеником. Этому пареньку было двадцать три года. Гвардия стареет, по крайней мере, её ядро, люди моего поколения. Элмо уже за пятьдесят. Капитан с Лейтенантом как раз стоят на этом полувековом рубеже. А мне уже никогда не видать своих сорока лет.
- Всех прихлопнули?
- Достаточно. - Элмо уселся на другой стул. - Одноглазый с Немым и Гоблином ушли за теми, кто улизнул, - сказал он безучастным голосом. - Половина повстанцев всей провинции. Первый удар.
- Мы становимся слишком старыми для этого. - Солдаты стали заводить пленников внутрь, отсеивая тех, кто мог знать что-нибудь полезное. - Пусть сынки с ними разбираются.
- Они не справятся. - Взгляд Элмо остановился на некой точке, будто в попытке проникнуть сквозь темноту прошедших лет.
- Что-нибудь случилось?
Он покачал головой и заговорил, как бы споря сам с собой:
- Чем мы занимаемся, Каркун? Когда-нибудь будет конец всему этому?
Я промолчал. Он не стал продолжать. Элмо вообще немного говорит, а в особенности о своих чувствах.
- Что ты имеешь в виду? - подтолкнул я его.
- Просто всё это продолжается и продолжается. Охота за повстанцами. Без конца. Даже раньше, когда мы работали на Старшину, в Берилле. Мы охотились за инакомыслящими. Да и до Берилла… Тридцать шесть лет, всё то же самое, то же самое. И я никогда не был уверен, что поступаю правильно. Особенно сейчас.
Это звучало так, как будто Элмо уже лет восемь держал свои сомнения при себе, прежде чем огласить их.
- Сейчас мы не в силах изменить что-либо. Леди не примет это за комплимент, если мы вдруг скажем, что будем делать только это и это, а вот это - простите…
На службе у Леди было неплохо. Хотя на нашу долю выпадали самые тяжёлые задачи, мы никогда не занимались грязной работой. Её выполняли регулярные войска. Иногда упреждающие удары, конечно. Редко - избиение. Но только в силу военной необходимости. Мы никогда не участвовали в зверствах. Да Капитан и не допустил бы.
- Всё равно это поведение далеко не нравственно. Какая может быть у войны нравственность? Кто сильнее, тот и прав. Нет, я просто устал.
- Это больше не приключение? А?
- Перестало им быть много лет назад. И превратилось в работу. Я делаю это потому, что больше ничего не умею.
- Кое-что у тебя получается весьма неплохо.
Это заявление, конечно, не помогло, но ничего лучшего я придумать не смог.
Валкой медвежьей походкой вошёл Капитан. Холодным взглядом он пробежал по разгромленному кабаку и подошёл к нам.
- Сколько мы захватили, Каркун?
- Ещё не сосчитали. Думаю, почти всё их начальство.
Он кивнул.
- Ты ранен?
- Вымотался. И морально и физически. Давно так не пугался.
Он поставил на ноги стол, подтянул стул и достал папку с картами. К нему присоединился Лейтенант. Немного погодя Леденец притащил Придурка. Каким-то образом хозяину таверны удалось спастись.
- У нашего приятеля есть для тебя кое-какие имена, Каркун.
Я развернул свою бумажку и нацарапал там те имена, которые перечислил Придурок.
Командиры Гвардии погнали пленников на работу - немного покопать могилы. Я лениво размышлял, догадываются ли они, что готовят эти места вечного успокоения для самих себя. Мы не освобождаем ни одного вражеского солдата, если только твёрдо не уверены, что он будет верно служить Леди. Придурка мы освободили. Мы придумали легенду, как ему удалось выжить, и уничтожили всех, кто мог его продать. Леденец даже проявил щедрость и убрал из его колодца все трупы.
Вместе с Немым вернулись Гоблин и Одноглазый, двое наших младших колдунов. Они устроили перебранку, обмениваясь колкостями. Это их обычное состояние. Я не могу вспомнить причины их ссоры. Впрочем, это не играет роли. Эта борьба продолжается уже несколько десятилетий.
Капитан недовольно посмотрел на них.
- Сердце или Книга?
Сердце и Книга - единственные приличные города в Клейме. В Сердце сидит король, союзник Леди. Она посадила его на трон два года тому назад, когда Шелест убила его предшественника. В народе он не шибко-то популярен. По моему мнению, которым, впрочем, никто не интересуется, Леди следовало бы избавиться от него, пока он не успел ей навредить.
Гоблин разжёг огонь в камине. На рассвете становится особенно холодно. Он опустился перед огнём на колени и протянул к нему руки, поджаривая пальцы.
Одноглазый покрутился за стойкой Придурка и обнаружил там кувшин с пивом, чудесным образом оставшийся невредимым. Одним глотком он осушил его, вытер лицо и подмигнул мне.
- А вот и мы, - пробормотал я.
- Э? - поднял голову Капитан.
- Одноглазый с Гоблином.
- А-а. - Он вернулся к своей работе, не поднимая больше глаз.
В языках пламени перед жабьей физиономией Гоблина образовалось какое-то лицо. Он не заметил, потому что глаза его были закрыты. Я взглянул на Одноглазого. Его единственный глаз тоже был сомкнут, физиономия совсем сморщилась, просто морщина на морщине. Очертания лица в огне стали более детальными.
- Э! - На секунду я даже испугался.
Оно было похоже на Леди. Или, в общем, похоже на то лицо, которое я однажды действительно видел. Это было во время битвы в Амулете. Она вызвала меня, чтобы порыться в моих воспоминаниях и выудить те подозрения и предположения, которые у меня были насчёт заговора среди Десяти Поверженных. Приступ страха. Я жил с этим уже многие годы. Если ей вздумается порасспрашивать меня ещё разок, Чёрной Гвардии будет сильно не хватать главного доктора и хранителя Анналов. Я знал то, за что Леди отдала бы сейчас целое королевство.
Лицо в огне высунуло длинный и тонкий, как у ящерицы, язык. Гоблин пискнул и подпрыгнул, схватившись за нос, на котором вздулся волдырь.
Одноглазый глотнул ещё пива и опять занялся своей жертвой. Гоблин зарычал, потёр нос и уселся назад. Одноглазый отвернулся, но так, чтобы видеть Гоблина боковым зрением. Он ждал, пока Гоблин начнёт клевать носом.
Это продолжалось целую вечность. Когда я вступил в Гвардию, оба колдуна уже были там. Одноглазый, по крайней мере, целое столетие. Он действительно очень стар, но подвижен так, как бывают люди в моём возрасте.
А может быть, и ещё подвижнее. С недавних пор я всё больше и больше ощущал бремя прожитых лет. Я стал слишком часто задумываться обо всём, что потерял. Я могу смеяться над простыми горожанами, всю свою жизнь проведшими в одном крохотном уголке земли, в то время как я носился по ней из конца в конец и видел все её чудеса. Но когда я уйду, после меня не останется ни ребёнка, который бы носил моё имя, ни семьи, чтобы оплакать меня. Никого, кто бы вспомнил меня, кто бы поставил скромный камень над моим маленьким кусочком холодной земли. Хотя я и был свидетелем и участником великих событий, я не оставлю после себя ничего вечного, за исключением Анналов.
Какая наглость - писать свою собственную эпитафию под видом истории Гвардии.
Стоп! Это телега! Я же рассказывал о патологической вражде. На это стоит посмотреть.
Одноглазый сложил руки в пригоршню, ладонями вниз, и положил их на стойку так, как будто поймал бабочку. Он что-то пробормотал и раскрыл ладони. Там оказался отвратительный, величиной с кулак паук, у которого к тому же был пушистый беличий хвост. Никогда не говорил, что у Одноглазого нет чувства юмора. Паук спрыгнул на пол, подскочил ко мне и криво улыбнулся чёрным лицом Одноглазого, на котором не было повязки, скрывающей больную глазницу. Затем он юркнул в сторону Гоблина.
Главная задача и смысл любого колдовства, даже для тех, кто занимается этим всерьёз, - сбить с толку. Как, например, в случае с этим хвостатым пауком.
Гоблин не дремал. Он просто притаился. Когда паук приблизился, он выхватил из огня головню и ударил. Паук увернулся. Гоблин молотил своим оружием, но всё тщетно. Мишень металась по полу, хихикая голосом Одноглазого.
В огне опять появилось лицо. Язык метнулся в сторону Гоблина. Штаны у него на заднице задымились.
- Чёрт меня побери, - сказал я.
- Что? - спросил Капитан, не отрывая глаз от карты.
Они с Лейтенантом спорили о том, какой город, Сердце или Книгу, лучше избрать базой для проведения операций.
Народ как-то пронюхал. Начали собираться желающие взглянуть на последний раунд представления.
- Похоже, Одноглазый его выиграет, - заметил я.
- Серьёзно? - Старый серый медведь на секунду заинтересовался.
Одноглазый уже много лет не мог превзойти Гоблина.
Жабий рот Гоблина исторг испуганный яростный вой. Обеими руками он схватился за свой зад и заплясал на месте.
- Ты, змеёныш! - завопил он. - Я задушу тебя! Я тебе сердце вырву и съем его! Я… Я…
Поразительно. Крайне удивительно. Гоблин никогда не теряет голову. Он даже становится спокойнее. И тогда Одноглазому приходится придумывать что-то ещё. А если Гоблин спокоен, Одноглазый решает, что он проиграл.
- Разберитесь-ка с ними, пока не поздно, - сказал Капитан.
Мы с Элмо встали между враждующими сторонами. Угрозы Гоблина были вполне серьёзными. Одноглазый застал его в плохом настроении. На моей памяти это впервые.
- Отдохни, - сказал я Одноглазому.
Он остановился, тоже почувствовав, что пахнет жареным.
Несколько человек заворчали на Одноглазого. Обычно никто ничего не имеет против него. Всегда было ясно, что победит Гоблин, но на этот раз он выглядел совсем хило.
А Гоблин и не думал успокаиваться. Не хотел он играть и свою обычную роль. Подобрав валявшийся меч, он двинулся на Одноглазого.
Я не мог удержаться от улыбки. Этот зазубренный меч был просто огромен. А Гоблин был так мал и так разъярён, что казался просто карикатурой на воина. Кровожадная карикатура. Элмо не мог совладать с ним. Я позвал на помощь. Кто-то самый сообразительный плеснул Гоблину на спину воды. Он развернулся, ругаясь, и начал бормотать какое-то убийственное заклинание.
Это уже серьёзно. Дюжина человек прыгнула на него. Кто-то плеснул ещё один ковш воды. Это несколько охладило пыл Гоблина. Когда мы отобрали у него клинок, колдун уже выглядел сконфуженным. Смотрел на всех вызывающе, но в то же время смущённо.
Я отвёл его обратно к огню и усадил.