- Вот и все, - сказал Шани и взялся за ручку двери. - На самом деле все элементарно. До свидания, друзья мои, всего вам доброго.
Андрей подумал, что сейчас бывший шеф-инквизитор зайдет в пустой тихий дом - слуги наверняка разошлись праздновать - поднимется по застеленной дорогим пушистым ковром лестнице на второй этаж, разведет огонь в камине и сядет в кресло. Компанию ему составит бутылка дорогого вина. А когда огонь погаснет, то Шани вынет из внутреннего кармана своего гражданского камзола маленький пузырек с фумтом и, поднеся к губам, осушит до капли. Страшная смерть сравняет счет, приведя внешнюю оболочку к внутреннему знаменателю.
- Шани, - позвал Андрей. - А пойдем ко мне в гости? Несса с утра грозилась каких-то особенных пряников напечь.
- Несса… - повторил Шани задумчиво, словно с трудом припоминал, кто это. - Как она, кстати?
- Хорошо. Хозяйство ведет, читает понемногу.
Шани усмехнулся, но ладони с ручки двери не убрал.
- Смотри, чтобы не стала записной кокеткой, - посоветовал он. - С деревенскими это часто случается.
- Так что, пойдем?
Шани пожал плечами.
- Не знаю. Спать хочу после твоего укола.
Разумеется, спать он вовсе не хотел - Андрей знал принцип действия медикамента, снимающего опьянение.
- Я не хочу тебя оставлять тут одного, - честно признался Андрей.
- Да брось, - отмахнулся Шани. - Ничего плохого со мной уже не случится.
Он и предположить не мог, насколько ошибается. В это время из комнаты на втором этаже в расселенном доме напротив на него смотрел Таракан, личный помощник нового шеф-инквизитора, и смотрел через арбалетный прицел. И ведь какое интересное дело: вот человек стоит себе, спокойно разговаривает со своими друзьями и знать не знает, что он уже в какой-то степени на том свете в добрых руках Заступника. А не болтай на людях чего ни попадя! Один раз Торна предупредили по-хорошему (Таракан был в числе предупреждавших и собственноручно несколько раз ударил по почкам) - так не внял. Что ж поделать - сам виноват. Таракан сощурился: теперь в перекрестье прицела было лицо Торна. Стрелок улыбнулся, представив, как через мгновение арбалетный болт расцветет в левом глазу жертвы, но выстрелить не успел - на лестнице послышались знакомые шаги.
Таракан опустил арбалет и обернулся. На пороге обнаружился человек из персональной охраны государя с красноречивым прозвищем Чистильщик, с которым арбалетчик несколько раз проводил совместные дела особой секретности. Он прошел через комнату, стараясь не наступать на мусор, оставшийся от прежних хозяев, и присел на корточки рядом с Тараканом.
- Не надо, - твердо произнес он. - У меня личный приказ государя.
Таракан вопросительно изогнул бровь. Отложил арбалет.
- Ну тогда ты вовремя успел, - сказал он Чистильщику. - Прямо как в книжках.
- Я его весь день веду, потому и успел, - промолвил Чистильщик. - Государь приказал всеми силами обеспечить сохранность жизни господина Торна.
Таракан усмехнулся и посмотрел в окно. Заступник Андрей вместе с ублюдком Ковашем (пару лет назад заплечных дел мастер выбил Таракану пару зубов в кабацкой драке) неторопливо побрели по улице в сторону каналов (именно туда Таракан сбрасывал тела девчонок, не переживших своеобразных забав его хозяина), а Торн открыл дверь и вошел в дом. Таракан ощутил легкое дуновение разочарования.
- У государя особые планы? - поинтересовался он. Чистильщик кивнул.
- Я не в курсе деталей, но в ближайшее время в столице что-то закрутится. Есть вероятность, что Торна восстановят на прежнем месте.
Таракан не удержал изумленного возгласа.
- Да он же еретик! Спасибо Андрею, что не сожгли.
- А твой хозяин извращенец, - веско парировал Чистильщик. - А святой Ноах был алкашом. Ну и что?
Действительно, ну и что? Таракан ничего не ответил и принялся упаковывать арбалет. Чистильщик внимательно следил за всеми его манипуляциями и наконец поинтересовался:
- Почему именно арбалет?
- Почему бы и нет? - вопросом на вопрос ответил Таракан. - Хорошая машинка, мне нравится. И действует наверняка, даже если он кольчугу носит.
- Не носит, - усмехнулся Чистильщик. - Он вообще на удивление беззаботен. Пьянки, бабы…, - Таракан застегнул чехол арбалета и, забросив его на плечо, вопросительно взглянул на Чистильщика - вдвоем они не спеша направились к выходу из комнаты, и охранник государя продолжал: - Знаешь, я веду его уже два дня, и за это время его могли убить раз десять минимум.
- Но ты его ведешь, - сказал Таракан, спускаясь по грязной лестнице, - и этого не случится.
Ему было над чем подумать - например, над тем, стоит ли прямо сейчас идти к хозяину и рассказывать о возможном скором возвышении Торна. Таракан в итоге решил промолчать - хозяин был вспыльчив и непредсказуем, мог бы наворотить таких дел, что всем бы небо с овчинку показалось, так что пусть себе пока забавляется: под вечер как раз доставили двух молодых ведьм из предместья. Во дворе Таракан поправил лямку на плече и, взглянув Чистильщику в глаза, спросил:
- Одного не пойму, почему ты рассказал мне так много.
Чистильщик индиффирентно пожал плечами.
- Разве это много? - задумчиво произнес он. - Я тебе еще больше скажу: через месяц уезжай из Аальхарна. А то тут многое тебе припомнят…
Таракан кивнул, прощальным жестом приложил пальцы к краю шапки и пошагал прочь. Хозяин велел явиться к полуночи для "приборки", поэтому у него еще было достаточно свободного времени - почему бы не зайти в кабачок и не пропустить стаканчик в честь праздника?
А Чистильщик встал неподалеку от дома Шани, согнав с весьма хлебного местечка оборванного члена гильдии нищих, и принялся просить подаяние у прохожих, благо его непритязательная одежонка позволяла подобный промысел. И он увидел, как в дверь особняка бывшего шеф-инквизитора постучала молоденькая служанка "Луны и Кастрюли" - в руке она держала драбжу.
- Ваша милость забыли, - сладко пропела девушка, когда дверь открылась, и Шани, уже в домашнем халате, высунулся на улицу.
- А, благодарю, - протянув руку, он взял драбжу; девушка кокетливо улыбнулась.
- С праздником, ваша милость, - томно пролепетала она и потянулась к нему для традиционного поцелуя. Шани твердой рукой обнял ее за талию - до Чистильщика донеслось нежное "Ах, наглец!" - и втянул в дом.
- С праздником, - произнес Чистильщик и отправился поужинать: насколько он успел узнать повадки бывшего шеф-инквизитора, теперь у него была верная пара часов на отдых.
Глава 14. Сговор
Шани проснулся от того, что в лицо ему бесцеремонно выплеснули ведро ледяной воды. Он выматерился и сел в мокрой постели.
В его спальне обнаружился государь Луш лично. В компании с двумя охранцами (одним из которых был Чистильщик, уже сменивший непритязательную одежонку нищего на темно-зеленый армейский камзол без знаков отличия) он стоял возле кровати и держал в руках пустое ведро.
- Ну спасибо, государь, - мрачно промолвил Шани, обтирая лицо сухим краем одеяла. - С добрым утром. С праздником.
- С добрым, с добрым, - грубо произнес Луш. - С праздничком. Посмотри ты на себя, на пьянь ты подзаборную похож, - он скептически окинул колючим взглядом бывшего шеф-инквизитора и приказал: - Приведи себя в порядок, ничтожество. Жду тебя во дворце.
С этими словами он покинул спальню, охранцы двинулись за ним. Из коридора послышался звук хорошего пинка, и кто-то заскулил: наверное, служка попался под горячую руку. Шани стянул через голову мокрую рубашку и выглянул в окно - государь изволил садиться в карету. Один из охранцев, впрочем, не последовал за патроном, а, кивнув какому-то полученному поручению, отправился скорым шагом прочь по улице. Шани энергично потер щеки и потянул себя за взлохмаченные волосы. Интересно, что бы мог означать этот утренний визит?
В дверь спальни испуганно заглянул служка, потирая зад.
- С добрым утром, ваша милость, - промолвил он. - Прикажете вина?
- Да какого уж тут вина, - отмахнулся Шани, - когда государь разгневался… Я сейчас уезжаю во дворец. Если не вернусь к обеду, то дай знать Заступнику Андрею о том, что государь приходил.
- Слушаюсь, ваша милость, - закивал служка.
- И на всякий случай упакуй мой дорожный сундук. Самые необходимые вещи по погоде на пару дней.
- Хорошо, ваша милость, - служка, видимо, окончательно перепугался - и ведь было, от чего. Обычно такие визиты к главе государства ничем хорошим не заканчивались.
- А если я и завтра не вернусь, то можешь искать себе нового господина, - сказал Шани. - Все, иди.
Через два часа выбритый и очень прилично одетый - истинный дворянин, дело портили только мешки под глазами и несколько царапин от поспешного бритья - Шани сидел в знакомом кресле личного кабинета Луша. За гобеленом точно так же, как и в прошлый раз, поскрипывала тетива арбалета; Шани задумался, меняют ли там стрелков или сидит все один и тот же. На государевом столе красовалась тарелка с луковками и темным подовым хлебом - начался пост, а среди бумаг Шани приметил изрядно потрепанную "Историю ведьмовской блудницы и падшего слуги Заступникова" и испытал невольную гордость за свою биографию.
Говорят, в книге все очень нравоучительно закончилось сожжением любовников на костре. На том месте, когда возлюбленные обращаются в пепел, сентиментальные дамы и девицы обыкновенно принимались рыдать.
Смешно.
- Интересно, почему ваши люди не используют пистоли? - поинтересовался Шани. Вошедший Луш, который собирался уже материть бывшего шеф-инквизитора, от такого вопроса смешался и растерялся.
- Пистоли… Да пес их знает. Должно быть, арбалет внушительнее, - произнес государь. - И потом: найдут тебя с простреленной грудью - ничего страшного. А вот если болт в глазнице - совершенно иное дело. Всем окружающим страх и наука.
- Меня хотели найти с болтом в глазнице? - невозмутимо спросил Шани. Луш поджал губы.
- Хотели, аж вспотели, - процедил он. Чистильщик совершенно честно доложил своему патрону о вечерней встрече с Тараканом. - Помни мою милость, пьянь. Иначе лежал бы ты сейчас мертвый и без глаза…
Шани поудобнее устроился в кресле. Делано небрежным жестом поправил отделанные дорогим амьенским кружевом манжеты.
- В чем же моя вина перед вами, государь? - невинно осведомился он. - В том, что привел в столицу Заступника?
Луш закряхтел - наверняка вспомнил о том, что Андрей пришел к нему как раз вовремя: глаза владыки к тому времени уже начали заплывать гноем; он лежал на роскошном ложе и хрипло звал на помощь, но дворец был пуст: все разбежались, ни одна живая душа не слышала его тихого жалобного зова…
- Заступника он привел… Спасибо, конечно! Так и я тебе жизнь сохранил. А то этот изувер на твоем рабочем месте… впрочем, ладно. Не до него сейчас.
Интересные намеки делает владыка, подумал Шани, разглядывая переливы зеленого в изумруде запонки на левом рукаве. Что ж, послушаем, что еще он скажет - вызвал-то явно не для того, чтобы намекать на то, что Крунч Вальчик собрался устранить бывшего коллегу физически. Шани и так был в курсе.
- Посмотри на себя, - продолжал государь. - Спился, опустился, полное ничтожество! Двенадцать кружек хмельного в святой праздник, малолетки какие-то продажные - тьфу, глядеть стыдно.
Шани хотел было посоветовать надеже-государю поберечь благородные очи и не смотреть в сторону столь вопиющего разврата, но пока решил не наглеть и смиренно произнес:
- Разве это дело? Вон, при вашем батюшке дворяне гуляли - так потом Зеленый квартал полностью перестраивать пришлось да новых шлюх с юга завозить. А я что? Совершенно частное лицо, и отчего бы не покутить благородному человеку?
Луш скривился так, будто отведал чего-то кислого.
- Про свое благородство можешь мне не рассказывать, подкидыш. Нагуляли тебя Заступник весть от кого, да в монастырь и подбросили, - вопреки его ожиданиям, Шани абсолютно не изменился в лице, и Луш продолжал: - Кстати, ты все еще хочешь уйти в Шаавхази?
А вот теперь Шани вздрогнул и выпрямился в кресле. Государь довольно сощурился.
- В Шаавхази? - переспросил Шани.
- Именно туда, - сказал Луш. - Монастырь подновили недавно, приношения благодарных жителей не прекращаются - но опять же, и спокойно там, и благодатно. Самое место, чтобы душу, от мира уставшую, исцелять.
Шани пристально посмотрел на него, пытаясь понять: издевается ли? - да вроде бы совершенно серьезен. А ведь именно Луш своим именным приказом освободил Шани от всех чинов и званий и запретил занимать любую гражданскую должность, равно как и церковную. Читая собственноручно написанный указ государя, Шани словно наяву услышал, как захлопнулись перед ним двери монастыря. И вот теперь такой неожиданный поворот…
- Вы правы, государь, - каким-то неживым голосом произнес Шани. - Там в самом деле и спокойно, и благодатно.
Луш смотрел с уважением.
- Молодец, - серьезно похвалил он. - Хорошо держишься. Так хочешь туда? - Луш откинулся на спинку кресла и мечтательно проговорил: - Сидеть в тихой келье, переписывать красивым почерком жития святого Флоренция и наблюдать, как птицы вьют гнезда на монастырской стене… Ну разве не славно? Вот, даже и сам туда захотел.
- Славно, государь, - согласился Шани и с искренней горечью признался: - Не буду отрицать, что сердце зовет меня туда. Но нарушить ваш запрет я не могу.
- Хвалю за честность, - сказал Луш. - Я могу снять этот запрет, и ты поедешь в Шаавхази. Могу также восстановить тебя в инквизиции в прежней должности. Это уже сам выбери - что больше по нраву?
Шани откинулся на спинку кресла и погрузился в молчание. Государь не торопил его - отломив краюху хлеба, он стал кушать. Арбалетчик в нише сидел тихо-тихо.
- Пока не очень-то важно, государь, что мне по нраву, - произнес Шани, взяв себя в руки и ничем не выдавая своего смятения. - Мне по нраву пить да портить девок - вошел во вкус, как говорится. Но это тоже не важно. Сейчас имеет значение то, чего хотите вы в обмен на столь лестные предложения.
Луш отложил краюху и смахнул крошку с губы.
- Мне нужен процесс инквизиции против этого Андрея, который именует себя Заступником. И проведешь его ты - с обвинительным, разумеется, приговором и казнью.
Чего-то в этом роде Шани ждал давно, но все равно оказался не готовым к такому повороту событий. Впрочем, зная Луша, было ясно, что он не долго вытерпит рядом с собой человека, снискавшего всенародную любовь, которого молва нарекла вернувшимся на землю Заступником - что тоже было естественно после прекращения мора.
- Он спас нас, государь, - сказал Шани. Смотреть на Луша ему не хотелось.
- Спас, - согласно кивнул Луш. - Я и не отрицаю. Но ты посмотри, какая при этом получается занимательная картина. Пришел человек с лекарством из каких-то дремучих болот. Откуда там взяться лекарникам? И средствам, которые смогли остановить такой мор, перед которым Аланзонская чума - это так: тьфу, и растереть под столом незаметно. А я тебе скажу, откуда. Сам он их и приготовил: и лекарство, и заразу. Спросишь, отчего он вдруг пошел на попятный и так кинулся спасать нас, грешных? Это я тебе тоже объясню. Испугался дела рук своих. Кем будет править, если все вымрут? То-то и оно…
- Боитесь конкуренции, государь? - тускло осведомился Шани. Андрей пользовался огромной популярностью в столице - люди шли к нему со своими заботами, и он пытался помочь каждому, не делом, так советом. В дворянской среде ходили вольнодумные разговоры о том, не сделать ли Небесного Владыку еще и земным - сам Андрей, конечно же, не примерял аальхарнскую корону, однако тех, кто хотел бы ее видеть у него на голове, было уже довольно много, и, кроме желаний, они имели еще возможности и ресурсы для их выполнения, и человеческие, и финансовые.
- Ладно тебе, - отмахнулся Луш, извлек из ящика стола маленький нож и принялся чистить ядреную золотистую луковицу. - Моя забота первоочередной важности - следить за тем, чтобы в государстве не было бед. С мором этим - да, не уследил. Но сажать колдуна и еретика на трон Заступника - вот этого уже не будет точно. Поэтому я предлагаю тебе пост шеф-инквизитора - с возвращением всех привилегий и честного имени, либо Шаавхази, как выберешь. А мне за это нужен Андрей на костре.
Ощущение иголки в виске пришло несколько минут назад и теперь становилось все сильнее. Шани подумал, что сейчас у него начнется припадок. Видимо, он и правда окончательно опустился на жизненное дно, если ему делают такие предложения, да еще и не сомневаются в его согласии: вон как смотрит Луш… Шани потер висок и произнес:
- Значит, предательство мне предлагаете?
Луш посмотрел на него так, как умудренный опытом отец смотрел бы на сына с очень неторопливым развитием.
- Тебя что-то не устраивает? - спросил государь.
- Как обыватель я скажу вам, что грешно предавать того, кто спас тебе жизнь, - произнес Шани. - А как юрист я добавлю, что обвинения против Андрея попросту шиты белыми нитками. Он никогда, ни на людях, ни частно, не говорил о намерениях стать владыкой Аальхарна, более того - он их и не имеет. Он никогда не говорил о себе "Я - Заступник", то есть ереси и богохульства от него тоже не слышали. Как бывший инквизитор и как нынешний гражданский я отказываюсь вам помогать, государь.
Луш довольно улыбнулся. Он словно ждал именно такого поворота событий, потому что полез в ящик стола и начал деловито возиться с бумагами. Наконец на свет божий появился желтоватый лист, исписанный корявыми государевыми буквицами.
- Вот, ознакомься.
Это оказалась полная амнистия для Дины.
Некоторое время Шани перечитывал кривые строчки и удивлялся тому, отчего в душе у него так пусто и холодно. Его даже знобить начало, хотя он списал это на привычный холод во дворце, а не на душевное потрясение. Наконец он закончил чтение и вернул указ на стол государя.
- Скорее, этот документ понадобится родственникам покойной, - с максимальным равнодушием промолвил Шани. - Мне-то какое дело?
Луш недовольно крякнул. Шани понял, что подобный ответ был для государя весьма и весьма неожиданным.
Интересно, на что он рассчитывал? Что бывший шеф-инквизитор падет ему в ноги?
- Ох ты жук! - воскликнул государь. - Я уж и не думал, что ты меня удивишь. Разве не жалко бабу-то свою?
Шани цинично усмехнулся.
- У меня таких баб, государь… На монетку пучок.
Луш набычился, помолчал какое-то время, пристально разглядывая своего визави. Шани сидел с совершенно спокойным и невинным видом.
- Значит, в Шаавхази не хочешь? - спросил, наконец, государь.
- Хочу, сир, - произнес Шани, - но не такой ценой. Если вам так нужен этот процесс, то подключайте его бдительность Вальчика - уж он-то не будет настолько щепетильным.
Луш хмыкнул.
- Он мне не нужен. Для этого процесса мне нужен ты.
Шани встал. Взял небрежно брошенный на спинку кресла плащ.
- Примите мой категорический отказ, государь, - произнес он, - и позвольте откланяться. Не имею права отрывать вас от дел государственной важности.
- Сволочь ты, - в устах государя ругательство прозвучало как похвала. - Подумай еще, я не тороплю. Шаавхази. Или возглавишь инквизицию снова. Ну и амнистия твоей девке, само собой.
Гвоздь в виске словно вбили глубже. Шани чуть поморщился.