- Да, кстати… где их Дестриант? Я, разумеется, ожидал увидеть на встрече Верховного Жреца.
Авальт пожал плечами: - В настоящее время мы не можем проникнуть в их ряды, так что ответа не будет. Но когда они сойдут на берег, у нас будет достаточно носильщиков и прочей военной прислуги, чтобы услышать все, что требуется. - Тут Авальт откинулся в кресле, метнув канцлеру лукавый взгляд: - Четырнадцатая? Это Фелаш? Почему она, Рева?
- Сучка отвергла мои авансы.
- Почему же вы ее не похитили?
Морщинистое лицо Ревы исказилось: - Я пытался. Попомните мой совет, Покоритель: никогда не пытайтесь пройти мимо служанок Королевской Крови - это самые жестокие ассасины в мире. Вести до меня дошли, как же… мои агенты умерли после трех дней и ночей особо страшных пыток. Сучки были так любезны, что прислали мне их глаза в маринаде. Вот наглость!
- Вы отомстили? - воскликнул Авальт, скрывая ужас за поднесенным к губам кубком.
- Конечно нет. Я зарвался, домогаясь ее. Урок оказался вовремя. Услышьте же и вы, юный воин. Не каждая пощечина вызывает кровавую междоусобицу.
- Я услышал все, что следует, друг мой.
Они выпили, погрузившись каждый в свои думы.
Что было к лучшему.
Слуга, стоявший справа от канцлера, молился личному богу, одновременно перемигиваясь особыми знаками со слугой напротив. Он отлично знал, что вскоре ему перережут горло. Но пока два змея таскались провожать людей из Напасти к лодке, он передал приносившей посуду служанке точный отчет обо всем, сказанном в комнате; сейчас она готовится к опасному ночному пути в столицу. Может быть, зарвавшийся канцлер и доволен мрачным уроком смирения, поглядев на то, что осталось от его незадачливых агентов после знакомства с палачами Госпожи Фелаш…. но Госпожа, увы, еще не довольна.
Говорят, что член Ревы не привлекательнее потрошеной гадюки. Одна мысль о том, как такой червяк ползет по ее бедрам, вызвала у четырнадцатой дочери Короля приступ кипящей ярости. Нет, она только начала учить старого козла - канцлера.
В крошечном королевстве Болкандо жизнь полна приключений.
* * *
Яни Товис хотелось довершить ужасную бойню, учиненную братом… но еще вопрос, сумеет ли она? Взбесившиеся Стяжка и Сквиш плевались, изрыгали проклятия и выводили "шаги убийцы", брызгая мочой во все стороны, пока кожаные стены палатки не стали темными и мокрыми. Сапоги Полутьмы постигла та же участь, хотя они были гораздо больше приспособлены выдерживать всякую грязь. А вот терпение ее оказалось на пределе.
- Ну, хватит!
Искаженные злобными гримасами рожи обернулись к ней. - Мы должны его заловить! - зарычала Стяжка.
- Кровавые проклятья! Крысий яд, рыбья чешуя! Девять ночей боли! И еще девять!
- Он изгнан, - сказала Яни. - Вопрос закрыт.
Сквиш набрала полный рот мокроты и замотала головой, обрызгав стену слева от Полутьмы. Зарычав, Яни потянулась за мечом.
- Случайно! - крикнула Стяжка, прыгая и сталкиваясь с сестрой. Она оттащила побледневшую вдруг ведьму подальше.
Яни Товис с трудом поборола желания вытащить оружие. Она ненавидела гнев, потерю контроля, ведь когда страсть пробуждалась в ней, ее было почти невозможно удержать. Она оказалась на самой грани. Еще одно оскорбление - ради Странника, еще один косой взгляд! - и она убьет обеих.
У Стяжки оказалось достаточно мозгов, чтобы распознать угрозу, это было очевидно - она продолжала отталкивать Сквиш, пока обе не оказались у дальней стены. Затем она обернулась и принялась кланяться: - Жаления, Королева. Ужасные жаления. Горесть, эт точно, горесть, Вашство, оно и напустило яду в ее старые вены. Звинения от меня и Сквиш. Ужасное дело, ужасное дело!
Яни Товис сумела отпустить рукоять длинного меча. Сказала блеклым тоном: - У нас нет времени на пустяки. Трясы потеряли ковен, остались только вы. А я потеряла Дозорного. Нас только трое. Королева и две ведьмы. Пора обсудить, что следует сделать.
- Разве не говорят, - усердно закивала Стяжка, - разве не говорят, что море слепо к берегу и берег слеп к трясам и морю. А море вздымается. Вздымается, Королева. Шестое пророчство…
- Шестое пророчство! - прошипела Сквиш, просунув голову за плечо сестры и сверкая глазами на Яни. - А как насчет пятнадцатого? Ночь Королевской Крови! "О она вздымется и берег потонет и ночь заплачет в воду и мир станет красным! Род на род, резня отметит трясов и трясы потонут! В воздухе, который не вдохнуть!" Чо можно не вдохнуть, как не море? Твой брат убил нас всех, убил всех!
- Изгнанный, - ровным тоном сказала Полутьма. - У меня нет брата.
- Нам нужен король! - крикнула Сквиш, вырвав клочок волос.
- Не нужен!
Ведьмы застыли, потрясенные ее яростью, пораженные словами.
Яни Товис перевела дыхание. Она не могла скрыть дрожание рук, всю степень своей ярости. - Я не слепа к морю, - сказала она. - Нет… послушайте меня. Молчите, просто слушайте! Вода действительно поднимается. Неотразимый факт. Берег тонет, как говорит часть пророчества. Я не так глупа, чтобы отвергать мудрость древних провидцев. Трясы в беде. На меня и на вас выпало отыскать путь сквозь беды. Для нашего народа. Вражду следует прекратить - и если вы не можете позабыть о произошедшем, прямо сейчас, мне придется изгнать и вас.
Едва вымолвив слово "изгнать", она с немалым удовлетворением увидела, что обе ведьмы выглядят как-то иначе. Менее дикими и решительными.
Сквиш облизала сухие губы и осела на кожаную стену. - Нужно бежать с берега, Государыня.
- Сама знаю.
- Мы должны уйти. Бросить зов по Островам, собрать всех трясов. Мы должны снова начать странствие.
- Как пророчствовано, - шепнула Стяжка. - Последнее путь-шествие.
- Да. Сейчас жители хоронят тела. Они хотят, чтобы вы произнесли последние молитвы. Потом я сяду на корабль. Мы плывем на остров Третья Дева, чтобы организовать эвакуацию.
- То есть трясов.
- Нет, Стяжка. Остров скоро скроется под волнами. Мы заберем всех.
- Мерзавцы тюремники!
- Убийцы, лодыри, свиногрязы, говноеды!
Яни Товис снова засверкала глазами на старух: - Тем не менее!
Ни одна не сумела выдержать взгляда королевы; еще миг - и Сквиш пошла к двери. - Мольбы и мольбы, да, за мертвый ковен и всех трясов и за берег.
Едва Сквиш выбежала в ночь, Стяжка отвесила неуклюжий поклон и устремилась за сестрой.
Яни Товис снова упала на сиденье, служившее троном. Ей так хотелось заплакать. От разочарования, от гнева и отчаяния. Нет, ей хотелось плакать по себе. По потерянному брату, снова потерянному.
"Ох. Проклятие тебе, Йедан".
Хуже всего оттого, что она понимает его мотивы. За одну кровавую ночь Дозорный уничтожил дюжину опасных заговоров, каждый из которых был направлен на ее свержение. Разве можно ненавидеть его за такое?
"Но я смогу. Ибо ты уже не стоишь за моим плечом, брат. Сейчас, когда Берег тонет. Сейчас, когда ты очень нужен".
Ну, похоже, никто не будет раз увидеть рыдающую королеву. Истинная полутьма - не время для жалости. Сожаления - возможно; но не жалость.
Что если все древние пророчества говорят истину?
Тогда трясам, разделенным, обезглавленным, потерянным, суждено изменить мир.
"И я должна их вести. В окружении двух подлых ведьм. Я должна увести свой народ от берега".
* * *
В наступившей темноте два дракона взмыли в воздух - один белый словно кость, другой как бы озаренный внутренним пожаром под прочной чешуей. Они сделали круг над мерцающими очагами, означившими стоянку Имассов, и направились к востоку.
Человек стоял на холме и смотрел им вслед, пока драконы не исчезли. Потом к нему присоединилась другая фигура.
Если они рыдали, темнота скрыла это в сердце своем.
Где-то за холмом торжествующе закашляла эмлава, возвестив миру об убийстве. Горячая кровь оросила землю, глаза незряче уставились в небеса; то, что жило, больше не живет.
Глава 3
День последний настал и услышал правду тиран
Сын давно позабытый из темного мира пришел
Дерзким знаменем встал пред отцовского замка стеной
Словно праздные зрители, облепили окна огни
Горсти пепла посыпались из торжествующих туч
Не зря говорят, что не ведает верности кровь
День последний настал, и увидел правду тиран
Сын во тьме был рожден, под матери жалобный стон
Он по замку ходил, слыша крики из жутких темниц
И однажды безлунною ночью бежал, клобук натянув
От хозяйских тугих кулаков и безумных гримас
Он продолжил отца, словно слишком длинная тень
Но вернулась тень зла к тому, кто отбросил ее
Зла того же желая.
А правда проста и слепа
Хоть тиран, хоть святой - одинаково канут во прах
И дыханье из уст улетит, словно легкая тень
И отправит их правда в сон вечный, разложит постель
Из камней."Шествие Солнца", Фер Рестло Феран
- От твоих поцелуев губы немеют.
- Это гвоздика, - ответила Шерк Элалле, садясь на край постели. - А зубы не болят?
- Я бы не сказал.
Она оглядела разбросанную по полу одежду, потянулась, чтобы подобрать брюки. - Скоро выходите?
- Мы? Я думаю, да. Но Адъюнкт нам своих планов не открывает.
- Привилегия командиров. - Она встала и заплясала, натягивая узкие брюки. Нахмурилась. "Толстею? Разве такое возможно?"
- Вот это сладкий танец. Мне так и захотелось наклониться и…
- Не советую, милый.
- Почему?
"Все лицо онемеет". - Ах, нам, женщинам, дороги секреты. "Объяснение не хуже других".
- Я решил остаться здесь, - продолжал малазанин.
Низко склонившаяся к сапогам Шерк скривила губы: - Еще и полуночи нет, капитан. Я не планировала тихого отдыха.
- Ты ненасытна. Ну, если бы я хотя бы наполовину был таким, каким хочется…
Она улыбнулась. На этого типа трудно сердиться. Она даже привыкла к большим навощенным усам под бесформенным носом. Но он прав, хотя сам не знает почему. Поистине ненасытна.
Она натянула безрукавку из оленьей кожи и затянула подвязочки, поднимающие грудь.
- Осторожнее, ты дыхание собьешь, Шерк. Видит Худ, местные фасоны рассчитаны на выхолощение женщин. Правильное слово? Выхолощение? Каждая мелочь, похоже, сделана, чтобы вас порабощать, словно свободный дух - это угроза.
- Мы сами того желали, сладкий мой, - сказала она, надевая ремень с ножнами, подхватывая и встряхивая плащ. - Возьми десять женщин, лучших подруг. Подожди, пока одна не женится - и вот она уже королева горы, презрительно глядящая с высоты брачного трона. А все ее подружки уже охотятся за муженьком. - Она застегнула плащ на плече. - Королева Совершенная Шлюха сидит и довольно кивает.
- Было дело? Ой, ой. Но так долго не продолжается.
- О?
- Точно. Это все цветочки, а вот когда супруг сбежит с одной из лучших подруг…
Она усмехнулась, затем выругалась: - Проклятие! Говорила же: не смеши меня.
- Ничто не лишит твое лицо совершенства, Шерк Элалле.
- Знаешь, что говорят, Рутан Гудд: годы не красят.
- Тебя преследует образ дряхлой карги? Пока ни намека.
Она отошла от кровати. - Ты мил, Рутан, хотя и полон едкости. Я о том, что почти все женщины не любят друг дружку. Не то чтобы всегда и всех… Но если одну заковать в цепи, она раскрасит их золотом, не переставая мечтать, как увидит цепи на всех женщинах. Это врожденный порок. Запри дверь, когда уйдешь.
- Я же сказал: остаюсь на всю ночь.
Нечто в его тоне заставило ее обернуться. Первой реакцией было - без церемоний выпихнуть его за дверь, напомнив, что он гость, а не Странником клятый член семейства. Но в словах мужчины слышался лязг железа. - Проблемы в малазанском квартале, капитан?
- Среди морпехов есть адепт…
- Адепт чего? Не познакомишь?
Он отвел взгляд, не спеша сел, прислонившись спиной с изголовью кровати. - Наша разновидность бросающего Плитки. Так или иначе, Адъюнкт приказала… разбросить. Сегодня ночью. Уже начинается.
- И что?
Мужчина пожал плечами: - Может, я суеверен, но ее идея мне все нервы натянула.
- Неудивительно, что ты был так энергичен. Хочешь оказаться как можно дальше?
- Да.
- Хорошо, Рутан. Надеюсь вернуться до зари. Позавтракаем вместе.
- Спасибо, Шерк. Эй, повеселись, но не истощай себя.
"Вряд ли получится, любимый". - А ты отдохни, - сказала она, закрывая дверь. Утром тебе силы понадобятся.
"Всегда давай им что-то, уходя. Что-то, питающее ожидания, ведь ожидания делают мужчин слепыми к явному несоответствию в… э… аппетитах".
Она спустилась по ступеням. "Гвоздика. Смехотворно. Требуется снова посетить Селаш". Поддерживать благополучный внешний вид становится все сложнее, уж не говоря о растущих расходах.
Выйдя на улицу, она вздрогнула: из теней ближайшей ниши вывалилась огромная фигура.
- Аблала! Тени Пустого Трона, ты меня напугал. Что ты здесь делаешь?
- Кто он? - заревел великан. - Я его убью, только скажи!
- Нет, не скажу. Ты снова за мной следил? Слушай, я уже все объясняла, не так ли?
Аблала Сани уставился под ноги, мыча что-то невразумительное.
- Что?
- Я сказал "да", капитан. Ох, я хочу сбежать!
- Я думала, Теол ввел тебя в Дворцовую Гвардию, - сказала она, надеясь отвлечь простачка.
- Не люблю чистить сапоги.
- Аблала, их чистят раз в несколько дней, а еще лучше кого-нибудь нанять…
- Не свои сапоги. Чужие.
- Других стражников?
Он уныло кивнул.
- Аблала, пойдем со мной. Выпивку поставлю. Или сразу три.
Они двинулись в сторону канала.
- Слушай, эти стражники просто пользуются твоей добротой. Ты не должен им чистить сапоги.
- Не должен!?
- Нет. Ты гвардеец. Если бы Теол знал… что же, неплохо тебе как бы невзначай упомянуть о лучшем друге, Короле.
- А он мне и правда лучший друг. Цыплят подарил.
Они пересекли канал, отмахиваясь от полчищ мошкары, и пошли по проспекту вдоль ночного рынка. Повсюду слонялись малазанские солдаты - явно больше обычного. - Точно. Цыплята. Человек вроде Теола не отдаст цыплят кому попало, верно?
- Не знаю. Наверное.
- Нет, нет, Аблала. Ты поверь. У нас друзья в высших сферах. Король, Канцлер, Цеда, Королева, Королевский Меч. Все они рады будут поделиться с тобой цыплятами, а вот с нехорошими стражниками поделятся чем-то совсем другим.
- Значит, не чистить?
- Только свои, да и то найми кого-нибудь.
- А как насчет починки их мундиров? Точки ножей и мечей? А стирка подштанников…
- Стой! Ничего такого. Теперь я настаиваю, чтобы ты поговорил с друзьями. С любым. Теолом. Баггом. Брюсом. Джанат. Ты так сделаешь - ради меня? Расскажешь, что вытворяют другие стражники?
- Ладно.
- И отлично. У твоих ублюдочных товарищей по Гвардии скоро начнутся неприятности. А вот подходящий бар - там не стулья, а скамьи.
- Хорошо. Я голоден. Ты хорошая подруга, Шерк. Давай займемся сексом.
- Как мило. Но ты должен понимать: я занимаюсь сексом со многими, и тебя это не должно заботить.
- Ладно.
- Аблала…
- Да ладно, обещаю.