* * *
Багг стоял у окошка и смотрел на скромный сад Серен Педак, омываемый ныне серебристыми отражениями затянувших небо облаков. Этой ночью городу причинен ущерб - гораздо больший, нежели один-два обвалившихся дома. В комнате за спиной царила тишина с того самого мгновения, как окончилось гадание. Он все еще чувствовал себя… хрупким, почти сломанным.
Женщина зашевелилась, чуть слышно закряхтела, вставая. Подошла к нему. - Они умерли, Багг?
Он оглянулся на соединившиеся бесцветные лужицы под стульями. - Не знаю, - признался бог. - Думаю, да.
- Это было не… неожиданно… Скажите, Цеда, ведь не такую роль должны были они сыграть?
- Да, аквитор.
- Тогда… что…
Он потер заросший подбородок, вздохнул, покачал головой. - Она выбирает узкий путь… боги, что за смелость! Я должен поговорить с Королем. И с Брюсом. Нужно решить…
- Цеда! Кто убил Пиношель и Урсто?
Он повернул голову, заморгал: - Смерть просто прошла мимо. Даже Странник оказался… не у дел. - Он фыркнул: - Да, не у дел. В Колоде Драконов так много силы. В подходящих руках она может выпить нас досуха. Каждого бога, старого и нового. Каждого властителя, получившего роль. Каждого смертного, обреченного стать лицом на карте. - Он отвернулся к окну. - Он бросил карту на стол. Вашего сына. Стол удержит их, сказал он. Значит, он не желает использовать вашего сына. Оставляет. Отпускает. - Багг дрожал. - Пиношель и Урсто - они просто сели слишком близко к огню.
- Что - что?
- Гадающий держался в стороне. Никто не нападал на Урсто и Пиношель. Даже карта Рыцаря не искала вашего первенца. Гадающий положил ее, словно плотник, вбивающий гвоздь в дерево. Возьми меня Бездна, дерзкая сила, готовность так сделать чуть не лишила меня чувств. Аквитор, Урсто и Пиношель пришли защищать вас от Странника. О да, мы ощутили его. Ощутили его злодейское желание. Но затем он был отброшен, сила его рассеялась. Пришедшее на его место казалось ликом солнца, растущим, столь огромным, что заполнило весь мир… они были пришпилены к стульям, пойманы, неспособные пошевелиться… - Он одернул себя. - Все мы были. Аквитор, я действительно не знаю, умерли ли они. Повелитель Смерти не подкормился этой ночью - разве что несколькими душами в разрушенной гостинице. Они могли попросту… уменьшиться… а потом они восстановят себя, вернут форму - плоть и кость - еще раз. Не знаю, но могу надеяться.
Он видел, как внимательно она изучает его лицо, и гадал, удалось ли скрыть охватившее его горе, охватившую его тревогу. Похоже, удалось плохо.
- Поговорите с этим гадателем, - сказала она. - Попросите его… сдерживаться. Никогда больше в этом городе. Прошу.
- Он сам не хотел, аквитор. Он сделал все, что смог. Защитил… всех. "Кроме, думаю, себя самого". Больше чтений не будет.
Она выглянула в окно. - Что его ждет? Моего… сына? - спросила она шепотом.
Багг понял вопрос. - У него есть вы, Серен Педак. Матери наделены силой великой и странной…
- Странной?
Багг улыбнулся: - Странной для нас. Неизмеримой. К тому же отца вашего сына любили многие. Его друзья не станут колебаться…
- Онрек Т’эмлава.
Багг кивнул: - Имасс.
- Что бы это ни значило.
- Аквитор, Имассы имеют много свойств, и одна их добродетель стоит над всеми. Неколебимая преданность. Они переживают дружбу с силой глубокой и…
- Странной?
Багг помолчал, чуть было не обидевшись на намек, который вроде бы содержался в единственном ее слове. Но потом улыбнулся: - Пусть так.
- Извините, Цеда. Вы правы. Онрек был… замечательным, он очень утешил меня. Но я не думаю, что он придет снова.
- Придет, когда родится ваш сын.
- Откуда он узнает?
- Его жена - гадающая по костям, Кайлава, благословила вас и ваше дитя. Поэтому она будет узнавать о вашем состоянии.
- О. Что же она ощутила сегодня? Угрозу? Опасность?
- Возможно, - отвечал Багг. - Она должна была… обеспокоиться. Если вам будет угрожать прямая опасность, подозреваю, что… да, она вмешается.
- Как может она надеяться защитить меня, - удивилась Серен, - если вы, трое древних богов, не сумели?
Багг вздохнул: - Немало времени понадобилось мне чтобы понять ваши заблуждения. Люди не понимают, что такое сила. Видят в ней состязание, битву: кто сильнее? Кто победил, кто проиграл? Но сила важна скорее не для открытого конфликта - она видит, что конфликт повлечет взаимный урон, и даже победитель окажется уязвимым - а для демонстрации. Присутствие - вот, аквитор, лучшее выражение силы. А присутствие по сути своей - занятие пространства. Заявление о себе, если вам угодно. Вы - то, к чему приходится прислушиваться всем иным силам, большим или меньшим, неважно.
- Не уверена, что поняла.
- Кайлава объявит о своем присутствии, аквитор. О защите. Если вы желаете более простых образов, то она станет как бы камнем в потоке. Вода может мечтать о победе, может жаждать победы, но не лучше ли просто потерпеть, верно? Поглядите на дно высохшего ручья, аквитор, и подумайте, кто же оказался победителем в войне терпения.
Женщина вздохнула. Багг понял, что она утомлена.
И поклонился: - Я должен идти - есть неотложные дела. Угроза для вас и вашего сына миновала.
Женщина оглянулась на лужи: - А это… просто подтереть?
- Оставьте до утра. Возможно, там будет лишь малое пятно.
- Я смогу показывать его гостям, говоря: "А вот здесь расплавились боги!"
Да, ей нужно защититься от событий этой ночи. Сейчас в ее разуме не осталось места ничему, кроме мыслей о ребенке. Несмотря на слова, она не осталась равнодушной к гибели Урсто и Пиношели. Все ради самоконтроля - Багг понимал, что в женщине проснулась неодолимая сила, как бывает с матерями. - Они были упрямыми, эти двое. Я не стал бы сбрасывать их со счетов.
- Надеюсь, вы правы. Спасибо, Цеда. Даже если угроза прошла стороной, я ценю вашу готовность защитить нас. Прошу не обижаться, но я не хотела бы повторения такой вот ночки.
- Не на что обижаться. До свидания, аквитор.
* * *
Едва угас жар противостояния, едва холодок пронизал тело, Странник принялся размышлять - хотя мысли текли вяло. Он не знал в точности, действительно ли пробудился Владыка Колоды - как утверждал малазанин - но риск преждевременного столкновения был реальным. Что до наглой похвальбы Брюса Беддикта… ну, это совсем иное дело.
Странник стоял на улочке неподалеку от малазанского квартала. Его трясло от гнева и еще от некоего чувства, на редкость приятного. Это было предвкушение мести. Нет, Брюсу Беддикту не дойти до дворца. Не имеет значения, сколь искусен он с мечом. Против необузданного потока магии Странника не защитит никакое мерцающее лезвие.
Верно, это не будет ловким, незаметным толчком. Но старые привычки следует использовать, а не поклоняться им. А иногда и избавляться от них. Иногда тонкость только мешает. Он вздрогнул от наслаждения, припоминая, как держал под водой голову Пернатой Ведьмы, пока та не прекратила жалкое сопротивление. Да, есть величие в насилии, в прямом наложении воли на окружающих.
Оно стало соблазнительным; оно так и зовет к повторению…
Но его одолевало слишком много забот. Столь много нужно сделать! Гадатель оказался… устрашающим. Жалкие твари, уповающие на собственные силы, всегда беспокоили Странника. Он не мог измерить глубины их душ, понять их уклончивость, понять правила, которые они добровольно налагают на свое поведение. А это крайне важно: нельзя понять врага, не зная его мотивов, его жажды. Но этот гадатель… все, чего он желает - остаться в одиночестве.
Возможно, это следует использовать. Но ведь ясно, что в ответ на давление гадатель готов нанести удар. Без страха и сомнений. Не моргнув и глазом, с улыбочкой, до ужаса крепко веря в себя. "Оставь же его… пока. Подумай об остальных. Кто опасен?"
У ребенка аквитора нашлись защитники. Те убогие пьяницы. Маэл. И другие сущности. Нечто древнее, черная шкура, горящие глаза - он уже слышал угрожающее рычание, подобное отдаленного грому - одного этого оказалось достаточно, чтобы смутить Странника.
Что же, и ребенок подождет.
О, это поистине опасная война. Но у него есть союзники. Банашар. Слабак, которого всегда можно использовать. И Фенер, трусливый бог войны - да, он сможет подкормиться силой дурака. Возьмет все, что захочет, в обмен на предоставленное убежище. Наконец, есть силы на далеком востоке, и они дорого оценят его союзничество.
Очень многое нужно сделать. Но сейчас, этой ночью, он отомстит этой жалкой груде доспехов, Брюсу.
Он ждал, пока дурак покинет штаб малазан. В этот раз никаких толчков. Нет, руки на шее ублюдка - вот что утолит злобу Странника. Верно, верно - вернувшийся человек не таков, каким был раньше. Брюс Беддикт - не просто сплетение имен на камне души. Есть еще что-то. Он словно бы отбрасывает не одну тень. Если Брюс предназначен для чего-то большего, если он станет сильнее, чем сейчас… Страннику следует подавить угрозу немедленно.
Удалить из игры. Убедиться, что он мертв и еще раз не вернется.
* * *
Нет ничего хуже, чем войти в комнату средней руки гостиницы, приблизиться к постели, сдернуть шерстяное одеяло - и обнаружить дракона. Или двух сразу. Превратившихся против воли своей. В одно жалкое мгновение сброшены все иллюзии защищенности. Бурная трансформация и глядите! крошечная комната не вмещает двух драконов.
Гостиничная прислуга по всему миру свято убеждена, что повидала в жизни всё. Да, горничная той злосчастной гостиницы может теперь утверждать это по праву. Увы, но торжествовать ей пришлось недолго.
Телораст и Кодл, снова перетекшие в форму мелких, хрупких скелетиков (давно ставших привычными, драгоценными, любимыми - кто смог бы пережить расставание с милыми ящерицами?) очутились на холме в нескольких лигах к северу от города. Едва пережив приступ негодования по поводу нежданных происшествий, панически улетев из Летераса, они провели звон или более, завывая от смеха.
Выражение лица горничной было поистине незабываемым; когда голова Кодл - драконицы проломила стену и высунулась в коридор… ну как же, все постояльцы сами высунули головы из номеров, чтобы понять причину ужасного шума и о кошмар, какое их ждало открытие! Кодл вывернулась бы кишками наружу от веселья, будь у нее кишки.
Крошечные клыки Телораст еще блестели от крови, хотя, когда она воспользовалась ими, они были гораздо, гораздо больше. Инстинктивное движение - кто станет ее ругать, ну? - подняло с мостовой жирного купца. Миг спустя она приземлилась, разбрасывая кирпичи и куски штукатурки. Разве для хищников не естественно при случае поддаваться алчности? Должно быть - так писал некий ученый, где-то, когда-то. В любом случае купец был очень вкусным!
Можно ли судить акулу, откусившую ногу пловцу? Свернувшуюся кольцами змею, проглотившую сосунка? Волков, загоняющих старуху? Нет, конечно. Вы можете осуждать их деяния, можете оплакивать погибших - но выслеживать и убивать хищника, словно это какой-то сознательный злодей - это же смешно! Да, да, это чепуха высшего сорта.
- Таков путь мира, Кодл. Всегда есть охотники и есть жертвы. Жить в мире - значит принимать эту истину. Зверь ест другого зверя, и у драгоценных людей то же самое. Разве не потому они так ценят охоту? Еще как ценят! Подумай, если хочешь - а ты же хочешь! Вот кривоногий мужлан ставит ловушку на зайца. Неужели все зайцы должны собраться и учинить кровавое отмщение над мужланом?! Неужели это будет правильно и достойно?
- Смею думать, что зайцы мыслят именно так! - крикнула Кодл, ударяя хвостиком по траве.
- Точно, точно. Но подумай, какое негодование поднимется среди родичей и друзей мужлана! Как же, это будет война, кровная рознь! Призовут солдат и хитроглазых шпионов, мастера - охотники наденут широкополые шляпы, король поднимет налоги. Тысячи шлюх поплетутся в обозе! Поэты сочинят напыщенные баллады, возбуждая чувство поруганной справедливости! Целый эпос возникнет ради оправдания жестоких сражений!
- Они просто распухли от гордыни, Телораст. Вот и все. Крошечные их умы видят себя императорами и императрицами. Видят владения, в которых можно творить что захочется. Как смеет тупой зверь огрызаться?
- Ну, Кодл, мы положим этому конец.
- Мы и зайцы!
- Верно! Правите владением, друзья? Нет, владение правит вами!
Тут Телораст замолчала, ибо в ее разум прокралась мрачная мысль. - Кодл, - сказала она неуверенно, поднимая головку, - нам придется действовать быстро.
- Знаю. Ужас!
- Кто-то в городе устроил проблемы. А мы ведь проблем не любим? Я как-то не замечала, чтобы любили.
- Только если мы сами вызываем проблемы, Телораст. Вот это бывает весело. Очень.
- Пока все не спутывается, как в прошлый раз. И не ты ли была виновата? Я все помню, Кодл. Твоя вина. На этот раз будь настороже. Делай что я скажу. В точности.
- Так мы порвем его в клочки?
- Кого его?
- Того, что любит прятаться за пустым троном. Меняет и меняет сидельцев. Всем неуютно! Хаос и смута, гражданская война, измены и кровь повсюду! Что за гадость!
- Думаешь, надо его порвать?
- Думаю, мне положено идти за тобой, Телораст. Что же, веди! Так мы рвем его на мелкие клочочки или не рвем?
- Зависит… - Телораст встала на когтистые лапы и принялась расхаживать, дергая передними лапками. - Он нам враг?
- Он кто? Сладкая моя, разве вокруг не одни враги?
- Ай, ты права! Что на меня нашло?
- Он думал, что нас можно игнорировать. А мы этого не любим. Те, что нас игнорировали, все умерли. Извечное наше правило. Шлепни нас, и мы зажуем тебя. Станешь уродливой кучей волос и кожи! Осколками костей, с которых что-то капает и сочится!
- Так мы идем и убиваем его?
- Может быть.
- Ой, да скажи, что делать!
- Я не могу тебе сказать, что делать, пока ты первая меня не научишь.
- Да, это суть партнерства. Дай подумать. - Телораст постояла, подняла голову. - Га! Что там за зеленые шарики в небе?
* * *
- Не подходи.
Вифал поглядел на жену, вспомнил, что такое уже бывало, и остался в стороне. - Почему она вообще позвала тебя? Вот чего понять не могу!
Сендалат села, вздыхая, постанывая и морщась от усилий. - Физического нападения я не ожидала. Это точно.
Вифал снова чуть не бросился к ней, но сумел подавить инстинктивное движение. - Она избила тебя? Боги подлые, я знал, что Адъюнкт - женщина крутая, но до такого?!
- Да тише ты. Разумеется, она меня не била. Просто карты оказались наделенными какой-то… гм, силой. Как будто это может нас убедить. Все это волшебство, окружающее Колоду Драконов, бросает вызов любому разумному существу. Вроде меня.
"Разумному? Ну, ну…" - Значит, гадатель нашел для тебя карту. Какую?
Он видел, что она тщательно обдумывает ответ. - Она швырнула меня на стену.
- Кто?
- Карта, идиот! Королева Тьмы! Как будто такое возможно. Глупая колода, что она знает о Высоком Доме Тьмы? Прошлое мертво, троны брошены. Там нет Короля и, разумеется, нет Королевы! Что за чепуха - как Быстрый Бен может быть Магом Тьмы? Он вообще не Тисте Анди. Ба, сплошная нелепость. Боги, у меня вроде ребра треснули. Сделай чаю, любимый, будь так добр.
- Я уже приготовился, - пробормотал Вифал, проходя к котелку. - Какой предпочтешь?
- Какой угодно с капелькой масла д’байанга. В следующий раз надену доспехи. Почему так холодно? Разожги очаг, не хочу простыть. Брось те меха. А тот кальян - просто украшение? Дурханг есть? Боги, говорить тяжело.
"Вот это новость, дорогая!"
* * *
Последним подвигом мертвой игуаны было - укусить Хрома за левое ухо. Солдат жалобно плакал; Мертвяк склонился над ним, пытаясь избавить от намертво вцепившейся ящерицы. Текла кровь и казалось, что Хром лишится половины уха. Эброн сидел на кровати, закрыв голову руками. - Все путем, Хром. Мы придумаем, как вправить колено. А может, и ухо назад пришьем…
- Нет, не пришьем, - сказал Мертвяк. - Тут явно есть зараза. Как бы дальше не пошла. Слюна игуаны, а особенно мертвой игуаны, очень вредна. Придется провести ритуал, изгоняя токсины, что уже вошли в рану. - Он помолчал. - Мазан, можешь вылезать из-под кровати.
- Как скажешь, - сказала женщина и закашлялась. - Худом клятые волосяные шары… никогда не отчищусь…
Хром закричал, когда Мертвяк просунул в челюсти игуаны нож и принялся кромсать мышцы и сухожилия. Еще миг - и тварь упала на пол, заставив всех вздрогнуть, ибо из горла ее вырвалось шипение.
- Я думал, ты сказал, она мертвая! - крикнул Корд, раздавив голову игуаны ударом сапога. Брызги полетели во все стороны.
- Теперь точно мертвая, - согласился Мертвяк. - Лежи, Хром. Давай начнем исцеление…
- Не позволяйте некромантам исцелять людей, - жалобно сказал Хрясь, сверкавший глазами из угла. Результаты его резчицкой работы - кони и всадники различных степеней неготовности - выломали дверь (кажется, они не только бились в нее, но и грызли зубами) и пропали в коридоре.
Мертвяк скривился, глядя на сапера: - Ты так не сказал бы, если бы умирал от ран и единственным спасителем…
- Нет, сказал бы.
Некромант послал ему мрачную улыбку. - Что же, однажды увидим, не так ли?
- Нет. Я убью тебя раньше, чем ранюсь.
- Тогда нам обоим конец.
- Точно, точно! Я всегда говорил: ничего доброго от некроманта не дождешься, ну никогда!
Дятел превратился в неопрятную кучку перьев. Мышь-черепаха скрылась через пролом в двери и, возможно, преследовала сейчас деревянное войско. Черная крыса все еще висела верх лапами на потолке.
Шип встал около Эброна: - Мертвяк прав, колдун? Повелитель Смерти показался здесь?
- Нет. Ничего такого. Почему бы тебе не спросить у него самого…
- Он занят исцелением. Хочу тебя услышать, Эброн.
- Скорее проснулись сразу все садки. Капрал. Не знаю, во что играет Адъюнкт, но весело не будет. Скоро нам в поход. Думаю, эта ночь все решила. Роли розданы, но сомневаюсь, что кто-то - даже Тавора - знает всех игроков. Доведется нам носы расквасить.
Мертвяк, разумеется, слышал их разговор. Работа над развалинами Хромова колена стала для каждого целителя в роте привычной до автоматизма, хотя каждый всячески старался помочь невезучему придурку. - Эброн прав. Не завидую вашему взводу, если вас опять определят в сопровождение Синн. Она в самой середине всего.
Эброн ощерился: - В середине или на краю - разницы нет. Мы все в беде.
Странный булькающий звук привлек всеобщее внимание. Солдаты уставились на раздавленную голову игуаны, которая снова задышала.
Из-под кровати фыркнули: - Я не вылезу, пока солнце не встанет.