Первое, что порадовало Беретку – здание ни снаружи, ни изнутри не выглядело медицинскими учреждением. Секретарь спросила их имена и нажала кнопку коммуникатора. Потом попросила их войти.
Человек, сидевший за большим полированным столом, был несколько старше средних лет. И выглядел он именно так, как типичный доктор периода полураспада цивилизации – очки, внимательный взгляд из‑под них, короткая аккуратная острая бородка, широкое лицо.
- Здравствуйте, - сказал он и встал, - с кем именно я буду иметь честь говорить?
- Со мной, - сказала Красная Беретка.
- Хорошо, тогда вашу прекрасную подругу я буду вынужден попросить оставить нас наедине.
Келли натянуто улыбнулась, и, сказав: "Извините, доктор", вышла за дверь.
- Присаживайтесь поудобнее.
Беретка села, и доктор тоже сел и сразу легко и непринужденно откинулся в кресле.
- Я психоаналитик. Но поскольку мое ученое звание – доктор, называйте меня доктором. И помните, что я не врач, - и он улыбнулся, - что могло привести столь прекрасную девушку как вы в мой кабинет?
- Что… скорее кто. Келли. Келли должна была рассказать про меня. Я бы сама не пришла, но Келли почему‑то решила, что мне с вами необходимо встретиться, - Беретка замолчала, сосредоточиваясь, а потом продолжила, - вы понимаете, мне снятся сны. Сны очень яркие, очень красивые. А вы, как я понимаю, специалист по снам. У меня есть следующие вопросы. – Беретка набрала полную грудь воздуха, - Первое – вы извините, в снах я все время оказываюсь в нижнем белье… или в чем‑то слишком рискованном… Второе – я постоянно забываю спросить у персонажей моих снов некоторые вещи, которые меня очень волнуют. Мне были бы интересны какие‑нибудь практики контроля.
- А какова ваша роль в снах?
- Роль у меня только одна. Я богиня. Богиня в белом или в зеленом, светлая и совершенная. Такая же прекрасная, как я в обычной жизни.
- А как зовут богиню?
- Это один из тех вопросов, которые я хотела бы узнать, - улыбнулась Беретка.
---
- Хорошо. Не судите строго, на некоторые вопросы я не смогу… наука не сможет дать точного ответа. Но с некоторыми мы разберемся. Для начала… напомните.
- В снах я все время оказываюсь раздетой.
- Вы все время оказываетесь в таком виде, потому что женственность в богинях… в божественных женщинах выражена концентрированно. А женственность очень тесно связана с демонстрацией. А когда есть, что демонстрировать – то нужно демонстрировать. И это связано с одеждой вообще: те люди, которым есть что демонстрировать, стараются одеждой свои достоинства подчеркнуть, те, кому нечего демонстрировать, стараются как‑то компенсировать и не выделяться, те, у кого дела совсем плохи, подчеркивают одеждой свою уродливость. И еще момент. Есть люди, дефекты которых не видны внешне. Одевая диспропорциональную, или просто любую уродливую одежду, они сигнализируют окружающим о своем скрытом дефекте.
- Но меня это смущает… несколько.
- Да, современное общество так устроено, что явная демонстрация вызывает агрессию… Потому что то, что демонстрируется, обычно демонстрируется далеко не всем. И смущение – это механизм избегания агрессии, избегания конфликта. Вам, наверно, известно, что красота – это страшная сила, которая может еще и срикошетить?
- Я запомню. И буду думать. Иногда.
- Смущение в таких случаях – это элемент нормального… хотя что такое нормальное… нужного поведения. Если вас что‑то смущает – смущайтесь, смущайтесь сами, но не подавайте вида окружающим.
- Есть ли какая‑нибудь методика контроля – но чтобы случайно не проснуться?
- Попробуйте мысленно сделать одежду. А именно – изменяйте пространство и суть вещей.
- Вы думаете, что это возможно?
- Вы же богиня. В том пространстве и времени, где вы богиня, все возможно.
- Спасибо, я попробую. Второй вопрос – я забываю спросить важные вещи.
- Могу только посоветовать вам записать ваши вопросы перед сном… Или просто больше о них думать. Думать о том, как вы их задаете. Да, еще можно перед зеркалом разыграть сценку задавания вопроса…
- Перед зеркалом… – повторила Беретка, - Это без проблем. А как‑то можно расширить управление снами?
- Понимаете, до управления снами наука пока не дошла… Мы можем толковать сны…
- И как вы можете истолковать мои сны?
- А что их толковать… Вы божественны, это и без толкования ясно.
- А тогда зачем нужна ваша наука толкования?
- Только для больных людей. Наши объяснения успокаивают больных.
- Для больных? Какая странная наука…
- Да, на самом деле сны – это инструмент, именно для нас это один из инструментов диагностики заболеваний. Человеку, который не знает, например, чего он боится, во сне может присниться предмет его страхов в явной форме, и страх можно будет определить.
- И часто удается кому‑то помочь?
- Да почти никогда и никому. Но наука накапливает материал.
- Как‑то странно даже… Я вроде все уже спросила. И ответы такие простые. А… А расскажите про меня. Что может сказать про меня ваша наука?
---
- Вы знаете… Люди склонны оскорбляться, когда им говорят правду.
- Это бывает, когда люди непросветленные говорят правду людям невежественным.
- У меня чувство… что я могу с вами говорить честно…
- А что в этом удивительного? Я сама предпочитаю говорить с людьми честно. Но если это люди убогие, то я предпочитаю, если уж говорить обязательно, то говорить так, как будто ничего не говорить.
- Я попробую рассказать вам то, что я заметил в вас с первого взгляда.
- Вы скажете, что я восхитительна.
- Вы восхитительны… Но вы же спрашивали. Вам известно, что такое нарциссизм?
- Нет.
- Вы обожаете себя. Вы восхищаетесь собой. Это признаки нарциссизма. Нарциссизм – это вариант поведения, считающийся отклонением от нормы. Понимаете, психотерапия работает с патологиями… Но ни один психотерапевт не знает, что такое норма. Я все время вынужден произносить это слово, но я все время психологически на нем сбиваюсь. Может, кто‑то смутно подозревает, что это… Но медицинского определения не существует. А пока "норма" - это отсутствие патологий. Но это же не верно. Нельзя определять через отсутствие, так можно докатиться до того, что человек – это существо, лишенное перьев…
- Талант – это определенно не норма. А отсутствие таланта – норма, нет? Похоже, нормальный – это просто вроде оскорбления… одно для всех.
- Да, и это тоже. Вы извините, но почему‑то с вами мне кажется, что психотерапевт – это вы. Ваше психическое состояние гораздо стабильнее моего, и нужно сказать, как‑то жизненнее… жизнеспособнее.
- Во мне чувствуется жизнь, - Беретка довольно улыбнулась, - но могу я попросить вас продолжить. Я ведь не только прекрасна, я еще и дико любопытна.
- Ваш случай очень сложен… даже нерешаем, невозможен для психотерапии. Обычно бывает так: приходит серый, заурядный человек и заявляет: "Я само совершенство". Ему назначается терапия, иногда гипноз… Но если приходит само совершенство и говорит: "Я само совершенство"… Я не знаю, что делать… И, боюсь, никто не знает.
- Почему никто не знает? Восхищаться.
- К сожалению, многим моим пациентам этого не дано…
- Красота может вызывать агрессию, мне это известно.
- Вам и это известно… Если бы передо мной сидел любой другой человек – я бы сказал: да, присутствует нарциссизм, но глядя на вас, вы уж извините, у вашего нарциссизма есть очень серьезные… даже не оправдания, а причины.
- И главная причина – я.
Доктор грустно улыбнулся.
- Нарциссизм всегда считался патологией. Не серьезной, но патологией, именно отклонением от нормы. Только что вы перевели нарциссизм в состояние нормы. Вы настолько божественны, что изменяете реальность.
- Не волнуйтесь, все равно для большинства он был и будет патологией.
- У психотерапии есть очень большая проблема. Как и во всех науках – проблема двойных стандартов. Люди, которые приходят, они заурядны, несчастны, нездоровы, некрасивы… убоги, прямо так скажем. Иногда говорят, что психотерапевты раскрывают какую‑то сущность человека… Ложь… Психотерапевты да, видят эту сущность, но никогда ее не раскрывают. Психотерапевты успокаивают. А если раскрыть сущность… Что значит раскрыть сущность? Это сказать правду. А если сказать правду, то это убогое существо просто вынесет себе мозги… И хорошо, если за ближайшим углом, а не сразу в кабинете. Да что я говорю, наверняка вы и это знаете.
---
- Согласитесь, мне должно быть позволено знать больше, чем вашим пациентам. Я прекрасна и у меня здоровая психика. У меня здоровые инстинкты.
Доктор тяжело вздохнул. Беретка продолжила:
- Вы хотите поделиться информацией. Вы хотите что‑то рассказать, что вас беспокоит. И если вы этого не расскажете, вы потом будете в этом раскаиваться. Красоту нельзя оскорбить косвенной информацией. Только ущербность можно оскорбить косвенной информацией.
- Похоже, мы поменялись местами…
- Я обожаю тайны. И я никому их не рассказываю.
- Это самая страшная тайна… тайна Красной Шапочки…
Беретка сделала слегка удивленное лицо. Подумала, и добавила столь же легкой восторженности.
- Конечно, я не имею права, я не имею морального права это рассказывать… Вернее, я не имел бы морального права это рассказывать любому человеку, кроме вас… Дело в том, что вы не просто очень красивы… Вы еще и очень умны.
- Да, конечно, - скромно сказала Красная Беретка.
- И именно поэтому я не могу ограничиться традиционной научной схемой. Вам известна сказка про Красную Шапочку? Это не афишируется, это никем не будет признано, да и сам я буду это отрицать публично, но любому студенту известно, что в основание психоанализа положены не какие‑то фундаментальные многотомные труды, а именно Сказка про Красную Шапочку. Да–да… В каждой сказке есть доля сказки…
Сюжет сказки в общем такой. Красная Шапочка идет к бабушке и несет ей пирожки. По дороге она встречает волка и рассказывает ему, куда она идет. Волк прибегает к бабушке первым, притворяется Красной Шапочкой, так проникает в дом и съедает бабушку. После чего притворяется бабушкой, и съедает Красную Шапочку. Потом появляются дровосеки, убивают волка и освобождают и Красную Шапочку, и бабушку.
Этот вроде бы простой текст положен в основу всего современного психоанализа, в том числе и анализа снов… Нас ведь интересует анализ снов, верно? Да, этот сюжет хорошо изучен, встроен в современную научную схему, и выводы делаются именно из него. Именно из этого сюжета была выведена первоначальная матрица, первоначальный набор направлений. А далее начинается детализация на базе современных методов системного анализа.
Дело в том, что в сюжете есть нелогичность. Волк, спросив Красную Шапочку, куда она идет, мог бы сразу ее съесть, а только потом бежать к бабушке. Вы ведь помните, что Волк был очень голоден. Но Волк поступает нелогично. В современной науке эта нелогичность является основным полем взаимодействия между доктором и пациентом. Поймите, пациент не уверен в себе, морально слаб, внушаем… Иначе бы он не пришел к психоаналитику… Вы меня извините, наверно, я сам сейчас похож на пациента.
Я потратил годы жизни на изучение этого вопроса… Я изучал волков обычных, я изучал волков мифологических, вроде волка Фенрира в скандинавской мифологии. Понимаете… волки логичны. Если они хотят есть, они едят.
Вы прекрасны… Наверно, да нет, не наверно, точно, именно поэтому я считаю, что могу вам доверять. Но вы понимаете, меня самого давит эта двойственность… Я вроде бы, ничего не боюсь… но я боюсь сказать эту правду. Да, против меня может ополчиться все научное сообщество… Нет, не сообщество, сообщество не ополчится, ополчится мое подсознательное… Вы – единственный человек, которому я эту правду говорю. Нелогичность…
Красную Беретку словно подбросило ударом тока:
- Не было никакой бабушки!
- Да, - взволнованно заговорил Доктор, - да, я много лет шел к этому выводу. Она лишняя. Или волк ест Красную шапочку сразу, или не ест. Но в данном случае от всей системы современного психоанализа не остается камня на камне!
- Я опять что‑то разрушила?
- Нет, похоже, ничего не было до вас. Нечего было рушить, была только иллюзия, - Доктор задумался.
- Как просто и трагично… А что еще вы можете про меня рассказать?
- Например, я могу сказать, почему именно красная беретка… Потому что это вызов. И еще знак опасности.
- С опасностью понятно. Красота, тра–та–та… А вызов? Вызов кому?
- Вызов серому миру. Вызов миру, где никто не выделяется… старается не выделяться.
- Но многие молодые люди одеваются очень ярко, - сказала Беретка.
- Если вы приглядитесь, то молодые люди по сути носят униформу. Они боятся выделиться. А поскольку масса – серая, они боятся выделиться из серой массы. Их показной нонконформизм – на самом деле стандартизированный, униформированный, маскирующий индивидуальность конформизм.
- А что делать тем, кто хочет выделиться?
- А зачем выделяться? Чтобы показать свою пустоту и никчемность?
- Не думаю… Наверное, нужно направить себя на поиск божественного. На поиск божественного в себе и на поиск объекта божественного поклонения.
- Нет, нам такие слова говорить как бы нельзя… неполиткорректно…
- Я уже который раз слышу это слово – неполиткорректно. Можно про него подробнее?
- Вести себя политкорректно – это стараться никого не обидеть. А для этого нужно стараться не упоминать тем, связанных с изначальным человеческим неравенством. Особенно с тем неравенством, с которым ничего нельзя сделать.
- Но неравенство лежит в основе божественной иерархии… Без него нельзя противостоять хаосу!
- А мы и не противостоим… Мы в нем растворяемся. Хотя нет. Вы меня вдохновили. Я вам кое‑что расскажу и даже покажу, - выражение лица доктора стало хитрым, - вы слышали о Спящей принцессе?
- Да, я читала в детстве. У меня она даже есть. Старое такое издание.
- Старое! – доктор торжествующе улыбнулся, - Смелые люди снова выпустили "Сказку о спящей принцессе". Да, она продается в сером пакете, как порнография. Мир будет меняться к лучшему. Я почему‑то в это поверил, когда увидел это издание. А когда я увидел вас, я поверил в это еще сильнее. Смотрите, я вам это покажу.
Доктор достал серый пакет и вынул из него разноцветную книжку. Он открыл ее, и картонные фигурные картинки стали объемными.
- Хотите посмотреть?
- Спасибо, я все вижу, - Беретка улыбнулась, - очень красиво.
- Вы понимаете, насколько это неполиткорректно! – доктор заговорил с придыханием, - Принцесса! В одном этом слове столько превосходства над обычным человеком, что обычный человек может просто впасть в депрессивный транс. А тут не только одно слово – тут целая сказка! Принцессами, в отличие от политиков, не становятся, принцессами рождаются.
- Мир будет меняться к лучшему, доктор. А если вам понравилась эта книжка… наверно, мне не стоит беспокоиться о вашем здоровье, - и Красная Беретка улыбнулась широко и открыто.
---
Беретка вышла из кабинета. Келли стояла в закутке рядом с парой кресел для посетителей. И казалась очень довольной.
- Не бойся, все в порядке! Я подслушивала! – прошептала Келли, - пошли.
- Вообще, нарциссизм, - слово красивое, - Сказала Келли.
- Да у тебя, подруга, те же проблемы. Ты тоже нар–цис–систка! Ты обожаешь себя так же, как и я. Но ты не захотела идти к психотерапевту, и направила меня.
- Я не могла к нему пойти, потому что я ним давно знакома. Не получилось бы чистого эксперимента. У тебя вопросов было гораздо больше… Главное ведь – это сны. А сны твои. Верно?
- А почему и нет? Представь, ты – богиня, ты любишь поклонение…
- Я богиня? Не, я больше люблю жертвоприношения. Да. Если бы я была богиней, я бы любила жертвоприношения. А ты бы любила жертвоприношения?
- Нет. Боги… и при чем тут бедные барашки, птички…
- Какие барашки! Богини не признают суррогатов! Только человеческие жертвы! Если жертву приносят барашки – пусть они приносят барашков! А если жертву приносят люди – пусть они приносят людей! Ты любишь суррогатный кофе? Нет? И правильно!
- Нет. Спасибо. Я бы все‑таки сконцентрировалась на поклонении моему совершенству.
Девушки рассмеялись и три раза поцеловались в щечки.
- А у меня для твоего совершенства кое‑что есть. Ты говорила, что хочешь почувствовать дух времени… Ты хочешь почувствовать дух времени этого города, чтобы понять его. А почему бы не попробовать почувствовать дух времени мертвого города?
- Ты имеешь в виду, что тогда можно будет сравнить?
- Ты забыла? Мы обсуждали поездку в брошенный город.
- Да, я что‑то забегалась… с духом времени мы так и не разобрались.
- Как насчет этой недели?
- Я уже бегу! Когда?
- Я хочу взять корпоративный броневик. Когда он будет свободен – а он точно пару дней в неделю свободен – тогда сразу едем. Желательно еще кого‑нибудь взять.
- Мне некого, кроме Полицейского… но он тебя боится страшно.
- Тем лучше. Он еще и за тебя боится. Бери его. Пусть боится. О, так! Он меня подозревает? Прекрасно. Скажи ему, что это шанс приглядеться к Келли. Делаем из минусов плюсы. Как тебе? Это же мы! А теперь отвечай мне - громко.
- Что отвечать? Зачем отвечать?
- Мы девушки? – спросила Келли.
- Мы девушки! – весело ответила Беретка.
- Мы любопытны?
- Мы жутко любопытны!
- Мы едем смотреть брошенный город!? – крикнула Келли и засмеялась.
- Мы едем смотреть брошенный город! – Беретка открыла глаза чуть больше, чем они открывались, и засмеялась тоже.
- Полицейский
Беретка увидела полицейскую машину издалека. Она аккуратно остановилась прямо за ней. Полицейский выбежал из машины и запрыгнул на переднее сидение.
- Да, да, да, - Полицейский был определенно доволен, - все наши предположения подтвердились.
- Вы что‑то нашли?
- Смотрите, - Полицейский вытащил из черного пакета календарь, - это ваш календарь. А теперь, - он вытащил из такого же черного пакета второй такой же календарь, - это второй календарь!
- Я связался с управлением. Я ничего не раскрывал. Но я сказал им, что и где нужно искать. Убитый жил в общежитии – помните, да? Полицейский пришел в общежитие, где жил погибший. Да, и на стене висел этот самый календарь. Вот этот самый календарь!
- А что‑нибудь нашли собственно по личности?
- Да, и по личности хорошо поработали. Погибший был серьезно нездоров. Множественные заболевания, у меня есть список. Психически в том числе.
- У него могла быть демоническая одержимость?
- С таким списком – вполне.
- Ладно… Будем еще меньше расстраиваться по его поводу.
- Да, конечно, - Полицейский задумался, - но мы не должны самоуспокаиваться. Главный подозреваемый еще может ходить где‑то вокруг. И это не человек.
Полицейский еще немного подумал и добавил:
- Вы знаете… Я иногда чувствую, что это рядом. Сейчас я чувствую, что это совсем близко.
- Это оттого, что мы обсуждаем тему. Просто психология.