- В глобальной системе смыслов жизнь стоит на первом месте. Но не жизнь каждого конкретного человека, как в спекулятивных системах, которые используются в науке. Главный смысл народа – это жизнь народа. Чтобы поддержать жизнь народа, нужно сделать две вещи - обеспечить ему рост положительных качеств и обеспечить условия для существования разных людей, то есть с разными способностями и талантами. Это и есть главное природное правило. Все остальное – производные, - историк глубокомысленно замолчал.
- Но для первого нужна свобода… а для второго – ограничение свободы… – сказала Келли.
- А чтобы совместить, нужна просветленность… – сказала Беретка.
- До просветленности здесь еще далеко. Орки не могли выжить по нескольким причинам, - продолжил Историк, - и каждой из причин по отдельности было достаточно. Они были постимперским народом. Такие народы не выживают. У них не было идеи, ради которой стоило бы жить. У них не было божественности в лице божественных личностей. У них был нарушен энергетический баланс. Их территория располагала ресурсами, а таким народам не дают выжить соседи. Они паразитировали на ресурсах, а народы–паразиты не выживают.
- Но как это все могла совпасть? Это же не взаимосвязано!
- А вот как могло совпасть, наука ответа дать не может. Как у вас любят говорить:
"Богиня отвернула лицо". А нас, в науке, говорят – не повезло.
- Наши технологии не сильно различаются, - улыбнулась Келли.
- Тогда я продолжу. – Историк выразил взглядом уверенность, - Они нарушили основные правила, а именно: они ввели как норму закона, что все люди равны; они ввели как норму закона одинаковые правила для всех; они провозгласили свои придуманные смыслы вместо природных; они ввели режим политкорректности и запретили говорить о природных правилах. Но это не все. Они довели введенную систему до совершенства. И в результате все, что они делали, оборачивалось против них, любое их действие, которое они считали благим, приносило им страдание.
- Природные правила – это и есть божественные. – улыбнулась Беретка. - Совершенно не обязательно ставить статуи богам в храмах. Хотя боги это любят, это именно не обязательно. Главное – это соблюдать божественные правила и поклоняться божественному началу.
- Можно и так. Всем этим они нарушили природные… или божественные правила существования человека. Правила жизни. А когда эти правила нарушаются – люди начинают терять качества с каждым поколением.
- Но ведь это и наши правила! И наша Европа тоже живет по этим правилам!
- Вот поэтому и нельзя говорить правду про орков. Поэтому и появились орки как нечто отдельное от Европы. И по этой же самой причине мы – тоже орки. В культурном плане мы не отличаемся, мы делаем одни и те же ошибки, единственное, по разному. А орки – тоже люди. Да, их равенство было несколько иным, их правила тоже были иными, и их политкорректность имела мало общего с нашей – но все это было. Запрещали астрономию и штрафовали за нарушение политкорректности еще в древней Греции.
Нельзя было их назвать людьми… нельзя. Представьте ситуацию, когда рядом умирает целый народ. А вы сидите и думаете, коснется вас этот процесс или не коснется. А сделать ничего нельзя. Более того, вы не просто сидите и думаете, вы, как люди практичные, извлекаете с этого процесса умирания дивиденды. С одной стороны, людям очень тяжело психологически переносить подобные вещи. Потому они и придумали орков. С другой – согласитесь, с вымирающих орков гораздо приятнее получать дивиденды, чем с умирающих людей. Морально комфортнее. И третье - понятие орков было придумано, чтобы идентифицировать Европу, отделить ее от умирающей, чужой, используемой Европы.
- А можно поподробнее, - спросила Келли.
- Когда волны смерти проходили над восточной Европой, люди не захотели воспринимать ее как часть Европы. Они хотели быть уверенными, что их это не коснется. И тогда они придумали Страну Орков. Они думали, что это ритуальное разделение их спасет. Но не спасло. Брошенных городов множество и в самой Европе. Волны смерти проходили над Европой тоже. Самое интересное – этих волн никто не видел. Иногда только замечали их последствия. На территории орков, на большей части периода их заката, не было никаких войн. И в Европе войн не было.
Так происходит всегда и со всеми народами, ставящими на место иерархии природных… или божественных, как вы любите говорить, качеств любую придуманную иерархию – денег, силы, связей, ресурсов… да даже если интеллект поставить – выйдет тоже придуманная иерархия.
- Давайте попробуем это перевести на наш язык. - сказала Беретка, - Таким образом, орки выступили против божественной иерархии. А где оттесняется божественная иерархия – туда приходит хаос. Сначала хаос входит в сознание людей. Потом хаос начинает разрушать мозги людей. Потом хаос начинает разрушать, деформировать тела людей.
- А деформированные люди богам не нужны. – заключила Келли.
- Они и людям не нужны. – сказал Историк.
- Я начинаю понимать, - сказала Беретка, - пытаясь избавиться от страданий, древние всегда умножали страдания. Потому что они были невежественны и отрицали божественность. Это было подобно сказочному проклятью. И это проклятье со временем расширилось, достигнув масштаба самоистребления. Орки построили мир бесконечных страданий, где каждое их действие вызвало лишние, никому не нужные страдания. Орки создавали себе такие жизненные правила, при которых они заведомо не выживали.
- А теперь - что удивляет, - Историк улыбнулся, - у орков были самые разные проблемы. И ситуация ухудшалась. Но когда орки пытались решить хоть какую‑то из проблем, ситуация становилась еще хуже. Все было против них…
- Может, не все, а только боги? – сказала Беретка.
- Боги не нарушают собственных правил, - скептически заметила Келли.
- Нет, главный ключ здесь – не божественное. Да, богиня отвернула лицо. Но она не могла этого сделать без серьезных причин. Хорошо, - Беретка задумалась, - после достижения какого‑то порогового значения хаос начинает увеличиваться. Он будет расти, несмотря на все наши усилия. Непонятно? Если у нас горит занавеска, мы можем ее потушить сами – и сохраним дом. Но если горит комната, мы ее не потушим, чтобы мы не делали, и дом сгорит. Орки вошли в штопор хаоса!
- А термин "хаос" исторический? – спросила Келли.
- Не очень. Не желательный в научной литературе.
- Я все‑таки под впечатлением, что орки – это и мы тоже, - сказала Беретка.
- Мы – не только орки. – Историк посмотрел вокруг, - Последние древние – это тоже мы. Да, в душе, определяющей время, присутствуют отличия. Но эта душа больше ничего не определяет. Были времена, когда душа определяла эпоху. Например, были эпохи, когда историю определяли люди, стремящиеся в даль физическую и духовную, а были, когда определяли верящие в мир как мир магии. А сейчас нет человека ни стремящегося, ни верящего. Более того, есть именно никакой человек. Этот никакой человек и определяет нашу эпоху.
- Подождите, - сказала Келли, но если просуммировать то, что мы орки, и то, что мы древние, получится, что мы - древние орки?
- Совершенно верно, - ответил Историк, - видите, если лишить историю дат, то из нее можно выводить весьма полезные заключения. А годами вычислять, когда именно была Троянская война – это не имеет смысла. Потому что эта дата не важна.
- Как масса частицы в коллайдере, - пробормотала Беретка.
- Но если мы есть древние орки, - начала Келли, - значит, нас ждет такое же будущее?
- А здесь история опять пасует. Главное – это определить "мы". Да, основную массу ждет. Но вам до масс особого дела, как я понимаю, нет.
- А уж массам до масс тем более никакого дела нет, - сказала Беретка.
- Давайте вернемся к "никакому человеку", - попросила Келли.
- Понятие "никакой человек" связано с красотой. Такое понятие, как красота… даже если эстетика… такие понятия не используются в исторической науке.
- Почему? Сколько всего творилось ради красоты! Та же Троянская война как пример.
- Действительно… но, наверно, считалось, что это не научно.
- Начинать войны из‑за красоты действительно не научно. Но их же начинали, - Келли улыбнулась.
- Это из науки как‑то выпало. Да из нее очень много всего выпало… Наверно, потому, что в последнее время из‑за красоты войн не начиналось.
- Последнее время – это не критерий. А исторической науке известно, что красивые люди более склонны к войнам, чем не красивые? Я думаю, что без дат и без карт история еще может существовать, - сказала Беретка, - но без понимания красоты, или эстетики… У истории есть закономерности. Закономерности остаются закономерностями без всяких дат, а последовательности остаются последовательностями. Более того, без дат их легче вычислять, потому что часы народов не обязательно совпадают с часами хронологии.
- Вы все время толкаете меня на запретную территорию, - грустно сказал Историк.
- Мы божественны, - размеренно и гордо сказала Беретка, - нам можно.
---
- Вы знаете… На самом деле у исторической науки есть свой скелет в шкафу. Дело в том, что вся эта наука имеет в основе один миф…
- Это сказка про Красную Шапочку?
- Да… кто вам сказал… ах, впрочем, эту тайну вы все равно не раскроете. Ее некому раскрывать. Я много об этом думал, и у меня появилось свое, особое мнение о Красной шапочке.
- Меня это жутко интересует, - сказала Беретка.
- Вы представляете, что такое вирус? Просто вирус, или компьютерный вирус. Не важно. То ли сказка о Красной Шапочке была вирусом, то ли эта сказка была носителем для вируса… Вирус – это вирус нелогичности, вызвавший мировую эпидемию. Потому нелогичность везде и во всем. После того, как эта сказка проникла в науку, из нее стала уходить логика. И стали уходить люди, приверженные логике. И всё, всё стало нелогичным.
- А логике можно научить? – спросила Келли.
- Я думаю, правилам логики научить можно, - сказала Беретка, - но люди резко делятся на две группы: одни применяют логику, а другие не применяют. Правилам научить можно, а свободному применению – нельзя. Я думаю, способность логического подхода – она врожденная. Как и любопытство.
- Я соглашусь, - сказал Историк, - если бы логике можно было научить, в гуманитарных науках все бы давно научились применять логику. Логика – это главное! Такое мое скромное заключение. Но они не научились. Они именно потеряли логику. А в этих науках есть только массив данных и логика!
- Логике нельзя научить, как и любопытству, - сказала Келли.
- А сказка про Красную Шапочку нелогична, - вспомнила Беретка.
- Она совершенно нелогична. И насколько она нелогична, настолько нелогична современная историческая наука. Потому что сказка есть фундамент.
- Но как эта сказка оказалась фундаментом исторической науки? - спросила Келли.
- Понимаете, после того, как ради политкорректности были отменены даты, на это место нужно было что‑то поставить.
- А какой была древняя система?
- В древние времена летоисчисление определялось цифрами. Но поскольку у разных народов были разные цифры, было решено от цифрового летоисчисления отказаться. Разные системы летоисчисления могли вызывать конфликты и были политически некорректны – люди могли болезненно воспринимать год, написанный чужой цифрой. Более того – с цифрами были связаны негативные события в жизни народов, которые тоже могли оскорбить чьи‑то чувства. Поэтому были принята существующая сейчас система двенадцати животных. Сейчас год быка, за ним будет год тигра. Через двенадцать лет круг повторится. И никаких конфликтов. Но тоже никому этого не говорите… Не то что секретно, но… сами понимаете.
- С картами произошла та же история, - протянула Келли.
- Конечно. Ничто так не разжигало конфликты, как карты.
- Как я понимаю, после отмены дат и карт на их место в исторической науке была поставлена сказка про Красную Шапочку. И все ссылки, которые вели к датам и картам, были перенаправлены на эту сказку, - Беретка вопросительно посмотрела.
- История без дат и карт обладает каким‑то непонятным обаянием. Вроде бы вся суть истории исключена – но удивительно, она именно начинает проявляться.
- Наверно, даты и карты не были сутью истории. Нужно заметить, что именно тогда, когда история располагала и датами и картами, про нее было сказано, что "история учит только тому, что история никого ничему не учит", - Беретка улыбнулась и пожала плечами.
- Мы начали с политкорректности, потом перешли к исторической корректности, потом – к психологической корректности. И закончили полной корректностью, где только выражение серости признавалось правильным поведением. Та же серость стала считаться и правильным прошлым, и правильным будущим. Все было из благих пожеланий. Потому что нельзя запретить обижать людей, не запретив обижать серость. А чтобы не обижать серость, нужно врать, что она не серость…
---
- Спасибо, мне все понятно, - сказала Беретка, - а какие у вас еще есть интересные секреты?
- Неполиткорректные, - улыбнулась Келли.
- Эти секреты везде. В начале беседы мы говорили про богов. Я для примера скажу. Древние проводили исследования, пытаясь разгадать родословную богов. То есть, какой бог в какого трансформировался на протяжении истории. Но, к сожалению, эти данные оказались утраченными. Трудно представить, что они ничего не нашли. Даже сейчас мы можем выявлять трансформации, например, "Митра – Индра". Возможно, они нашли что‑то, что предпочли не просто засекретить, а даже уничтожить.
- Получилось следующее… Выходит, когда‑то между Индией и Европой жили люди, которые имели истинное представление о богах. А потом образы богов начали искажаться, и в таком искаженном виде пришли в наше время. Откуда те люди получили это знание? И где они нашли такие силы, чтобы распространить свое знание на большей части мира? Были еще египетские боги. Но они так и не вышли за пределы Египта. Как и месопотамские. А эти боги прошли весь мир. Чувствуется разница… А нам неизвестно даже название этого народа.
- Да, мне все рассказывают, что означает красная беретка. Что по вашему?
- У древних были специальные войска. Они спускались на землю с неба. И они носили красные беретки.
- Наверно, это было божественно!
- А что означает этот значок на беретке? Серп и молот? – спросила Келли.
- Он был у многих, он присутствовал и в Европе, и по всему миру. Когда‑то был символом орков. А в чем его реальная суть, никто не знает.
- Это не знак единства светлых и темных богов?
- Его обычно относили к темным богам или демоническим силам. Часто сочетался с пентаклем. Но те, кто его носили, почему‑то относили себя к светлым силам.
- Светлые силы с темной или демонической символикой?.. – спросила Беретка.
- Такое встречалось сплошь и рядом в истории. Во многих языках слово дьявол совпадает со словом бог в других языках. Это происходит и из‑за войн, в которые люди, как они по невежеству думали, втягивали богов – когда людям казалось, что их бог сражается с чужим богом, или из‑за того, что люди разочаровываются в прежних богах и потому называют их демонами… Да и само слово "демон" происходит от названия индуистских богинь.
- Люди ограниченны и не понимают. – сказала Беретка и притворно улыбнулась.
- А как работает механизм ограниченности, не понимаем даже мы, - сказала Келли.
- Будем искать, - улыбнулась Беретка.
- Да, а сейчас что этот знак обозначает? – спросила Беретка.
- Да ничего. Просто брошку, - усмехнулся историк.
Беретка и Келли встали, взяли сумочки и пошли к выходу. И тут Келли обернулась:
- Была ли Атлантида?
- Была. В Европе.
- Она утонула?
- Нет, чиновники разворовали. А народу сказали, что утонула.
---
Падал легкий снежок. Они шли по аллее к машине.
- Что же это получается? – Беретка выразила удивление, - бабушки нет, орков нет, древних нет, карт нет, дат нет, логики нет, почти весь мир состоит из иллюзий!!
- Да… – протянула Келли, - чем с этим миром разбираться, проще новый построить.
- Мы сами будто не из этого мира… да, наверно, из какого‑то будущего. Или из прошлого… А я поняла… в этом сне ведь была дана разгадка… Я не поняла разгадку сразу! А сейчас поняла!
- Что ты поняла? Я ничего из того, что ты сказала, не поняла, например.
- Сон ведь был не про орков, сон был про демонов!
- Смотри, смотрят, но не видят. Это ограниченность невежеством или демоническая одержимость?
- Ты спросила. Наверно, бывает и так, и так.
- Нужно понять, где заканчивается невежество и начинается демоническая одержимость.
- Да вроде так, - Келли посмотрела в сторону, вспоминая, - желание причинять лишние страдания живым существам – это главный признак одержимости демонами.
- И еще демоническая одержимость – это упорствовать в собственном невежестве, осознавая его. Келли, ты же читала книжки про них. Что это?
- Демоны… Демон – это образ, воздействующий на сознание, возникающий в результате деформации части сознания хаосом. Используя ресурсы человека, демон может жить собственной жизнью. Кроме того, через взаимодействие людей демоны могут объединяться в… демонов, только в больших. О! В супердемонов – которые могут ставить под контроль целые народы. Но демон не может существовать без носителя–человека. Демон стремится к контролю над человеком, а получив контроль, ввергает и человека, и окружающий мир в хаос. Когда демон получает достаточную степень контроля, человек оказывается в состоянии демонической одержимости.
- Выходит так, что демоническая одержимость – это степень человеческого невежества.
- Не… – Келли покачала головой, - есть люди совершенно невежественные, но безо всякой одержимости.
- Тогда… Вслушайся в это слово – одержимость. Оно подразумевает движение, стремление… стремление к компенсации?
- А может быть, - Келли остановилась, но потом продолжила движение, - стремление к компенсации недостатков, то есть собственного хаоса, оказывается невыполнимым, цель компенсации невыполнима, но человек продолжает движение к этой компенсации… И так рождается демон!
- Да, человек не может компенсироваться за свой счет, и в этом стремлении он как раз и причиняет лишние страдания живым существам, осознанные страдания, бессмысленные страдания.
- А потом, - Келли подошла к машине и открыла дверь, - человек разрушает свое сознание, или демон начинает разрушать его сознание, и картина мира, которую видит человек, меняется и становится хаотической, неадекватной.
- А я подумала… – Беретка села в машину, - Видят все по–разному. А как демоны видят богов? Демоны, и одержимые демонами, вполне возможно видят богов как темных кровавых монстров, которые покушаются на их жизни. Демон именно дает свое вИдение мира носителю. Да, люди могут и заблуждаться, например, как тот монах, который увидел в светлой богине демона.
- Стремление к компенсации может быть и подсознательным…