- Стремление – да, - Беретка пристегнула ремень безопасности, - но действия – нет. Никто и ничто, кроме демонической одержимости, не может заставить человека мучить собак и кошек…
- Ректор
Удар по стеклу был таким, что всю машину тряхнуло. Лобовое стекло треснуло сверху вниз. Искаженное лицо оказалось в считанных сантиметрах от лиц Беретки и Келли. Девушки завизжали во весь голос одновременно.
Келли перестала визжать первой и взяла Беретку за плечо. Лицо, не мигая, смотрело на них через стекло выпученными, явно мертвыми глазами. Тонкий ручеек крови протек вниз вдоль трещины.
- Познакомься… – медленно и тихо, не закрывая до конца рта, сказала Келли, - это наш ректор.
Келли и Беретка выскочили из машины, оставив двери открытыми. Человек лежал на капоте прямо – так, как он вылетел при ударе ровно вперед, ноги болтались в воздухе. В бампер упиралась инвалидная коляска на велосипедных колесах. По направлению к машине бежала, точнее, пыталась бежать женщина средних лет. Келли ошарашенно смотрела то на труп, то на коляску, то на горку, с которой эта коляска съехала.
- Это ваше? – тихо спросила она подбежавшую женщину.
- Мое… Он мертв?
- Мертвее не бывает. Он свернул себе шею, - сказала Келли без всякой интонации.
Женщина как‑то расслабилась, и на лице ее появилось странное выражение, что‑то вроде расслабленной улыбки.
- Почему он не нажал на тормоз… – начала Келли, указывая взглядом на коляску - здесь же есть тормоз…
- Он не привык… он только кричал, чтобы его остановили… он привык к вниманию. А я не смогла догнать, когда коляска покатилась вниз.
Вокруг начал собираться народ. Кто‑то сказал, что полиция и медики уже выехали. Время шло.
Беретка болталась, не находя себе места, за толпой. Келли болталась, тоже не находя себе места, но вокруг машины. Тем более стоять было холодно, замерзали ноги. А сесть в машину погреться желания почему‑то не возникало. Периодически их траектории пересекались.
- Беретка, ты как? – спросила Келли.
- Да я уже привыкла… – спокойно сказала Беретка, - как хорошо, что мозги не вылетели…
- Все закономерно, - сказал стоящий рядом бородатый человек, - ректор традиционно избирается из альтернативно одаренных, у него лобовая кость, наверно, сантиметров пять… а шейка‑то слаба оказалась.
- А вы?.. – спросила Беретка.
- Я – физик. Специалист по богословскому наследию Ньютона и его толкованиям.
Беретка, еще находящаяся в остаточном трансе, спросила:
- А вы знаете законы Ньютона? Как рассчитывать силы?
- Тише, тише, это не всем дано, это некорректно к людям, - он оглянулся и быстро прошептал Беретке на ухо, - знаю!
И тут же отбежал на безопасное расстояние.
Люди подходили, смотрели и уходили. Подъехала полицейская машина, из нее вышли двое.
- Чья это машина? – спросил полицейский, осматривая труп с разных сторон.
- Моя. И это в нее въехало, - отозвалась Келли.
- Вы так прекрасны… вы так расстроены. Примите мои соболезнования, - сказал полицейский, - мне действительно очень жаль вашу машину. Но пока не приедут медики и эксперты, мы не можем это с нее снять.
- Я думаю, все понятно, - сказал второй полицейский.
- Этот идиот… – начала Келли.
- Нет, нужно говорить этот альтернативно одаренный идиот… ой…
- Да, этот альтернативно одаренный идиот не догадался нажать на тормоз коляски, и потому помял мою машину и разбил стекло.
- Мы все поняли, сейчас мы все запишем, а потом приедут медики и уберут это.
Время тянулось. Люди подходили, смотрели, уходили. Иногда они сосредоточивались в группы по два–три человека, и что‑то обсуждали. Беретка периодически подходила и слушала отрывочные фразы.
- Он известен своими максимально политкорректными комментариями к "Сказке о Красной шапочке". Он написал 140 тысяч комментариев, каждый не длиннее 140 букв. Его физические возможности не позволяли удерживать в памяти больше.
- А вы занимаетесь абсурдионной визуализацией шизофренизации?
- Вот так всегда… ждешь, ждешь, когда твою машину заденет лимузин Прекрасного Принца…
- Боги, конечно, больше любят себя, чем людей… Но иногда, именно иногда, когда у людей дела становятся совсем плохо, боги протягивают руку помощи…
- Шизофренизацию не видно без визуализации. Люди поступают щизофренично, но они этого не видят.
- Вы знаете… Я скажу вам по секрету… Некоторые ученые верят, что появление Красной Беретки завершит виток спирали в развитии науки, начавшийся с Красной Шапочки, и начнет новый виток.
- Визуализация шизофренизации бывает логическая, которая мало кому доступна в восприятии, и абсурдионная, видимая большему числу людей.
Подошел и Историк, с которым только что разговаривали. Он пристально осмотрел машину с трупом, присвистнул и подошел к Беретке
- Ваша работа?
- Несчастный случай, - хмуро сказала Беретка.
- Что‑то кроме вас я не вижу здесь божественных сущностей…
- Не смешно.
- Не смешно. Божественно. Заходите, если что… почаще… всегда вам рады, - и историк пошел к своей машине.
Было уже темно. Келли бегала вокруг машины и полицейского подобно тигру в клетке. Беретка прохаживалась взад–вперед. Все, что было вокруг, она уже раскрасила.
- Так, где медики? Этот труп мне уже как родной, мы четыре часа здесь торчим, - с подчеркнутым равнодушием спросила Келли.
- Я только что звонил. Вы знаете, медики не приедут. Похоже, у них есть дела поважнее.
- Удивительно. То есть, просто не приедут?
- Я сам удивлен… Раньше они приезжали на трупы в первую очередь. Интересно, какие такие дела могут быть у медиков, кроме как выезжать к трупам… Что‑то меняется в этом мире.
- Но вы все запротоколировали?
- Да, все записано, все верно. Стекло мы с него вычтем. Дело техники.
- Тогда мы делаем так. Беретка, садись на заднее сидение! – крикнула Келли резко.
Беретка не стала спорить и быстро села.
- Теперь так! – Келли села за руль, медленно пустила машину на поворот вперед, а потом дала быстрый ход, вылетела на обочину и резко нажала на тормоз. Машина с визгом остановилась. Труп слетел и с глухим стуком, издав хруст, свалился на землю.
- Согласитесь, - крикнула Келли полицейскому, - это лучше, чем если бы он примерз и его пришлось отдирать.
Полицейский вздохнул, а его взгляд выразил абсолютное равнодушие.
- Счастливой вам ночи! Не замерзайте, - крикнула Келли вслед, и машина пошла по дороге вперед. Полицейский еще раз улыбнулся и помахал вслед рукой.
- Келли
- Мы опять кого‑то прикончили! Это входит в систему… – Беретка выразила неприятное удивление.
- Он сам в нас врезался.
- Ты – Кали!
- Кали, Кали… Колли! собака такая. Лохматая, - и Келли растопыренными пальцами подняла свои волосы, - гав–гав.
Беретка промолчала, глядя в пол. Келли горько улыбнулась:
- Да, конечно. Сейчас поймаю демона, оторву ему башку и буду тут тебе плясать с высунутым языком. Вот, например, на этой тумбочке. В нижнем белье.
Беретка задумалась и промолчала.
- Если ты улыбнешься, хочешь… я тебе правда станцую! Представляешь, богиня Кали танцует для девочки Беретки. Да хоть без белья. Как?
Беретка промолчала, но сосредоточенное выражение с ее лица сошло.
- Так что мы сделаем? Принесем в жертву кролика? – продолжила Келли.
- Зачем богам твой кролик! – грустно сказала Беретка.
Келли встала за спиной у Беретки и положила ей руки на плечи.
- Да, богам нужно кое‑что поинтереснее, – руки Келли пошли вниз, - Мы принесем в жертву…
И Келли мгновенно воткнула пальцы Беретке в ребра и начала щекотать
- Беретку!
Беретка завизжала от щекотки и вырвалась. Келли мгновенно заняла позицию за круглым столиком, так чтобы бегать вокруг него. И показала Беретке язык.
- Ты меня все время хватаешь и убегаешь!
- А как же тебя, такую прелесть, не хватать! Нет, ты скажи?
И вдруг Келли прыгнула вперед, опрокинула Беретку на диван и снова начала щекотать.
- И помучить, помучить…
Не прекращая визжать, Беретка сконцентрировалась и тоже нащупала ребра Келли. Пространство офиса взорвалось двойным визгом.
---
Они лежали на диване. Келли встала первой.
- Не, Келли, ты меня не запутаешь. Келли - Кали. Почему мне тогда это все кажется?
Келли встала, поправила одежду и улыбнулась:
- Красавица, у тебя ассоциации. У тебя на стене висит Кали, и это первично… Заметь, у тебя, а не у меня. Ты думаешь о Кали, я немного похожа на Кали, мое имя похоже на имя Кали, в результате тебе снится Кали, и в снах путается со мной… Так смотришь, будто я кому‑то голову отрезала… А… – Келли открыла рот. И после паузы сказала:
- Да. Ужас.
Келли замолчала. Подумала. И продолжила:
- Извини, Беретка, но если это Кали, то Кали – это все‑таки ты.
- Знаешь, Келли, что еще меня смущает? Как только речь заходит о жертвоприношениях, ты становишься подозрительно возбужденной.
- Я не знаю даже… – на этот раз удивленной была Келли, - Давай я скажу тебе все, что думаю… Понимаешь, я считаю, что в них что‑то есть… Что они – одна из высших форм проявления человеческого божественного. Да и человеческой эстетики тоже.
- С эстетикой, я может, и соглашусь…
- Ты знаешь, все время, пока мы читали книги, я обращала внимание на описание жертвоприношений. И ни в одном описании я не увидела правильного жертвоприношения.
- Что значит правильного?
- Я думаю… нет, я знаю, что жертвоприношения совершаются людьми для себя, и приносить в жертву нужно именно своих. Но люди всегда, во всех книгах, хотели обмануть богов. Они придумали замещать собственные человеческие жертвы военнопленными, детьми бедняков, купленными рабами, животными, даже растениями… А ведь смысл – принести в жертву то, что дорого, и приносить в жертву должен тот, кому это дорого. А они уподобляются маленьким детям, которые, играя в прятки, думают, что если они не видят, то их тоже не видно. Неудивительно, что жертвоприношения у них никогда не работали. И неудивительно, что боги были всегда недовольны. Самое смешное – боги были недовольны жертвоприношениями!
- Жертвоприношение может быть совершено в состоянии просветления, а может быть совершено в состоянии невежества. Так же, как почти любое действие. Это общее место. – сказала Беретка.
- Да, именно просветленных жертвоприношений я в истории не нашла. Хотя жертвоприношения ведь были, возможно, когда‑то они были просветленными. Ты можешь себе представить: небожественное жертвоприношение. Просветленное жертвоприношение – оно всегда богам, и никогда людям. Жертвоприношение – если оно действительно просветленное, а не убийство барашка - не может быть небожественным.
- У жертвоприношений есть какой‑нибудь простой божественный смысл?
- Смысл жертвоприношений есть уменьшение ненужных страданий. Но люди давно этот смысл утратили, как и множество других смыслов. Если бы жертвоприношения были ошибкой, они были бы крайне редки. Но они повсеместны. Они проходят почти через все развитые культуры. Не может быть, чтобы была ошибка.
- Мы всегда разбираем со стороны божественного начала. А какие еще смыслы могут быть у жертвоприношений?
- Жертвоприношения – это средство оптимизации ресурсов.
- Фу, Как грубо. Хотя, возможно, тоже верно - сказала Келли.
- Скелет
Скелет мирно стоял в углу и рассматривал вечность сквозь противоположную стену. Беретка вылетела из кладовки пулей.
- Мы говорили, что никаких украденных вещей Полицейский в храм не передавал. То есть, богам не передавал. Потому это не имеет отношения к культу богини Кали.
- Было такое, - сказал Скелет.
- Подозреваемых двое – я и Кали, или одно в двух лицах?
- Да, я помню.
- А это что? – Беретка вытащила из‑за спины пистолет.
- Это пистолет убитого, отданный вам Полицейским, - Скелет был само спокойствие.
- Я начинаю себя побаиваться, - сказала Беретка.
- Вы то, что вы есть.
- Я – проявление Кали, - Беретка сделала губки бантиком. - Привет. Что будем делать?
- Смиряться. Если это так, то просто принимать это, как есть. Но я не думаю, что это доказано. Сначала все нужно уточнить.
- Как с этим можно смириться?
- "Покорных рок ведет, а непокорных тащит"… Для кого‑то все этой фразой заканчивается. Для кого‑то все ей начинается. Рок – это воля богов. Воле богов нужно следовать.
- Я буду следовать. – Сказала Беретка. А потом еще подумала и сказала:
- Нужно съездить к Полицейскому.
- Полицейский
Беретка сидела напротив Полицейского – так, как это было много раз. Полицейский сиял.
- Я выбрал стратегию максимального охвата и провожу тактику окружения противника, - Полицейский был подчеркнуто серьезен, но было заметно, что он весьма доволен собой.
- Вы хотите рассказать мне что‑то интересное? – Беретка была подчеркнуто спокойной.
- Да. А можно я начну издалека? – и, как только Беретка согласно кивнула, Полицейский начал говорить с жаром, почти с восторгом:
- Знаете ли вы историю про Герострата? Даже если знаете, я приведу детали. Этот Герострат, чтобы прославиться, поджег прекрасный храм Артемиды. Прекрасный храм. Трудно представить себе что‑то более божественное, кроме вас. Этого Герострата поймали. И он сказал суду, что хотел прославиться в веках, чтобы его имя помнили потомки. Ради этого он так и поступил. Герострата прикончили, а на месте сгоревшего храма построили новый – который и был потом объявлен чудом света. Вроде было все ясно, и дело вроде бы закрыли. И оно оставалось закрытым, как я могу представить, очень долго, до наших дней. Да, они закрыли дело, как я хотел закрыть дело о маньяке – когда вы меня остановили. Я страшно вам благодарен, что вы заставили меня продолжить следствие. И я задался вопросом – а правду ли сказал Герострат суду? А хотел ли он действительно прославиться, или у него был другой мотив?
- Вы нашли новые обстоятельства этого дела? - спросила Беретка.
- Да. Я думаю, мотивы были совершенно другие. Герострат соврал суду. Потому что мотив его был слишком неприличным, чтобы о нем можно было говорить. Возможно, в силу внутреннего уродства он просто ненавидел красоту. А может, его внутреннее уродство усиливалось внешним.
- Я думаю, что человек, совершающий такое, не может быть не уродлив. Как известно, внешнее уродство и внутреннее обычно совпадают. Да, исключения бывают, но они крайне редки. А если добавить поступок, то уродство - налицо.
- Людям свойственно самовыражаться. Кто‑то строит самолет, кто‑то рисует картину, кто‑то пишет слово на заборе. Но есть другое самовыражение. Хотя это трудно назвать самовыражением. Можно понять, например, что какой‑то правитель разрушил чужой храм, чтобы построить свой – да, он уничтожал конкурента. Но давайте вспомним дошедшие до нас античные статуи. Они все обиты и изуродованы. Сбитые носы, сбитые уши, следы от камней, просто разбитые статуи. Но эти статуи были закопаны. И мы не знаем имен тех, кто это сделал. Мы знаем, что это делали определенные группы людей, но кто именно – не знаем. И нигде, ни на одной поврежденной статуе не выцарапано имени того, кто это сделал.
- Демоническая одержимость, - спокойно сказала Беретка, - а по–научному – компенсационное самовыражение.
- Ненависть к красоте, ненависть, доходящая до действия, - сказал Полицейский.
- Ненависть к красоте – это один из вариантов демонической одержимости, - улыбнувшись, сказала Беретка, - Последняя стадия последствий конфликта с реальностью – это самоизуродоваться и изуродовать все вокруг. Это происходит не сознательно, это происходит на уровне, который человек не может осознать.
- Так что комплекс Герострата – просто демоническая одержимость. Герострат не смог признаться в демонической одержимости, поэтому ему и пришлось что‑то выдумывать про желание славы. Но здесь мы подходим к неожиданному расширению темы, - Полицейский хитро улыбнулся, - дело в том, что красота – это совершенно не обязательно статуя или храм. Вы догадываетесь?
- Красота – это я, - сказала Беретка.
- Красота – это вы, - эхом отозвался Полицейский.
- Дела раскрыто? – Беретка улыбнулась.
- Нет. В том, что мы сейчас обсудили, нет богини Кали.
- Опять Кали. А мне показалось, что все так просто. Ну откуда взялась богиня Кали?
- А мы ее вызвали, - сказал Полицейский. Первым атрибутом был ковер. А жертвой – его первый владелец. Вторым атрибутом были вы – ваша божественность. А я совершил жертвоприношение. В направлении вас, что самое главное. И вот она тут. И еще скажите, что она появилась позже всех этих событий.
- Не думаю, что богини так просто вызываются, - Беретка улыбнулась, этак бы все их вызывали.
- Божественность, присущая вам – очень редкое качество. Так что, далеко не все. Я получил приказ. И я выполнил приказ. И это был не ваш приказ. Богиня направила меня устранить угрожающую вам опасность.
- Я божественная, а боги помогают своим. Это просто.
- Но у нас не один труп. У нас много трупов. Про них вы забыли.
- Вы опять будете говорить про Келли, - Беретка устало вздохнула.
- Она – последний ключ в этом деле, последний элемент в головоломке.
- Ладно, действуйте, - Беретка продолжила в нарочито усталом тоне, - только все сообщайте мне. И без резких движений, пожалуйста…
- Волк
- Волк, расскажи мне о правилах поведения. Откуда они берутся?
- Иногда действительно очень сложно определить, какое поведение правильно, а какое – нет. Если вы потерялись в божественных правилах, смотрите на зверей. Когда вы смотрите на зверей, вы должны замечать отличия и сходства с ними. Там, где вы видите отличия, делайте иначе, чем они. Там, где есть сходство, подражайте им. Я не буду говорить, что чем больше у вас будет информации в этом вопросе, тем выше будет ваша степень просветления. Это не божественный, это научный подход, а при таком подходе накопление максимальной информации обязательно.
- А почему зверям можно доверять, а людям – нет?
- Люди подвержены одержимости демонами. А звери одержимости демонами не подвержены, у зверей на демонов иммунитет. Да, звери пребывают в невежестве. Невежество зверей – это божественное невежество. Недоступное людям. У людей божественного невежества нет и быть не может.
- Одержимые демонами люди придумывают для себя другие, свои правила. По тому, что они придумывают для себя другие правила, их можно узнать. Это так?
- Да, есть нарушения правил, вроде бы ничем не грозящие нарушителям. Но люди и волки знают, что нарушившие одно правило как правило нарушат и другие.
- Как можно проиллюстрировать божественные правила?