- Сама форма человека предполагает правила его поведения. Вы не можете согнуть руку в локте в обратную сторону. Потому что в соответствии с божественными правилами она сгибается в локте только так, как сгибается. Но с помощью специальных средств мы можем согнуть ее в локте в обратную сторону. Поверьте, будет очень больно. Но так же точно обстоят дела со всеми божественными правилами, которые предписаны для людей. Их можно нарушить – точно так, как согнуть руку в неправильном направлении. И инструментом пытки скорее всего выступит общество. Это можно сделать. Но зачем? У волков нет такого вопроса.
- Здесь - не зачем, здесь - почему. Потому что в силу собственного невежества люди иногда считают себя божественнее богов. Они об этом не говорят. Но подразумевают, говоря себе – "так лучше".
- Как же я рад, что мы, волки, не подвержены демонической одержимости!
- Космогония
"Но ведь я уже была здесь – подумала Светлая, - да, это тот самый собор в брошенном городе… это повторяется". Она была одета тепло, как тогда, и в руках у нее была беретта. Она стояла у тех самых кирпичей и смотрела на них.
Вошел Митра. Он тоже был тепло одет – в серую ватную куртку, утепленную кепку и сапоги. Они подошли с разных сторон к сооружению из кирпичей. В руках Митры возникла тонкая трость.
- Изначально был хаос. Когда хаос окончательно уравновесился, он обрел структуру. Подобно тому, как ее приобретает случайно рассыпанная крупа. Подобно тому, как частицы воздуха равномерно распределяются. Большое количество случайных данных превращают хаос в структуру. Но структура не есть хаос.
Митра указал тростью на центральную группу кирпичей, стоящих вертикально:
- Структура стала Абсолютом. Абсолют начал создавать миры, отвоевывая пространство у хаоса.
Митра указал на две окружности кирпичей вокруг окружности Абсолюта:
- Но хаос остался, его осталось очень много. Невежество – это остаток первобытного хаоса. А искаженный Светом Абсолюта хаос породил демонов. Демоны чувствуют невежество и через него проникают в мир людей.
Чем дальше от Абсолюта – тем больше хаоса. Божественные миры близки к Абсолюту и просты. Мы – здесь.
Митра ткнул мелом во второй круг, где сидели четыре куклы:
- Мир людей дальше от Абсолюта и сложнее. Наступаем сюда.
Митра ткнул тростью в третий, внешний и последний круг:
- В мире людей есть наши союзники. В мире людей обитают демоны. В мире людей есть невежество.
- Кто такой дьявол?
- Это выражение страха людей.
- Это не бог?
- Нет, нет такого бога.
- А с кем вы воюете?
- Мы воюем с хаосом; эта миссия возложена на нас Абсолютом; есть мнение, что для этой миссии мы и были созданы.
- Хаос – это бог?
- Никто не встречался непосредственно с хаосом. Мы сражаемся с ордами Майи; а Майя – главный демон хаоса, глава мириадов демонов, проявление демонической иллюзии.
- Кто‑нибудь из богов видел Майю?
- Нет, не видел. Мы верим также, как и люди. И в Абсолют, который никто из богов не видел, тоже.
- Как увидеть хаос?
- Хаос – это состояние большей части материального мира и человеческого сознания. Он кругом.
- Ну и здорова же ты спать!
Беретка вздрогнула. Ее глаза раскрылись на всю ширину. Было темно, свет пробивался откуда‑то с краю. "Где я? Я не сплю?"
- Пора стелить, - сказала Келли, и свет появился.
Беретка лежала на спине на диване, а Келли держала в одной руке черную книгу с пентаклем на обложке, а в другой – открытую, синюю с картинкой, которую она сняла с лица Беретки.
- Келли, записывай, три круга, стрелка наружу, стрелка изнутри!
Келли приоткрыла рот, но с присущей ей ловкостью отложила книги, схватила ручку и стала рисовать. Беретка продиктовала все в точности.
- Интересная штука, - сказала Келли, - это космогония…
- Что такое космогония?
- Космогония – это когда кто‑то гонит пургу про космос… – тихо сказала Келли.
- А кто не гонит? И не пургу?
- А вот этого уже точно никто не знает…
- Как проверяются глобальные системы?
- Глобальные системы, - Келли посмотрела сосредоточенно, - проверяются тестированием на непротиворечивость.
- На непротиворечивость самим себе, - эхом отозвалась Беретка. А потом всмотрелась в рисунок:
- Но… это ведь карта! Это еще и карта. Это самая первая карта! Карты возвращаются?
- Возможно… Если есть первая, то могут появиться и остальные…
- Келли
Платье Беретки было из плотной ткани, темно–зеленым. Начиналось оно с лямки, наброшенной на шею, которая скреплялась серебряной брошкой на груди. С этой брошки, собственно, начиналось платье, с ярко выраженного лифа, который плавно переходил - по прямой - в стороны и, плавно оборачивая бока, оставлял половину спины открытой. Оно было приталенным – именно на талии, где переходило в узкую нижнюю часть с разрезами по бокам, которая заканчивалась на несколько пальцев выше колен. Разрезы по бокам были сделаны так, что открывали ноги только при движении и оставляли до талии примерно длину ладони закрытого места. Конечно, при желании ножку можно было показать и стоя, и сидя. Что Беретка тут же проверила перед зеркалом.
Платье Келли было насыщенно–фиолетовым, из достаточно легкого материала. Оно держалось на двух бретельках, образуя рискованные вырезы спереди и сзади, потом шло прямо, переходя в подобие широкого пояса выше и ниже талии, а дальше переходило в широкую нижнюю часть, оставлявшую колени открытыми.
- Ой, у нас одинаковые туфли! – сказала Келли.
- Успокойся, у нас одинаково идеальный вкус.
- А я почему‑то спокойна… – беспокойно сказала Келли.
- Лодочки – это классика. Мы – тоже классика. Зато наши платья как следует оценят. Не отвлекаясь на туфли.
- А как ты понимаешь классику?
- Я – через музыку. В музыке она определена. А то, что соответствует по стилю классической музыке, и есть классика.
- Сама придумала? – спросила Келли.
- Не знаю… – ответила Беретка, надевая туфли.
После этого она снова подошла к зеркалу, взяла себя за грудь снизу двумя руками и потрясла, чтобы все сошлось.
- Ой, а мне можно? – и, не дожидаясь ответа, Келли подошла к ней сзади и тоже несколько раз таким же образом встряхнула Беретку.
- Своими тряси, - сказала Беретка самодовольно. Но не шевельнулась. Келли улыбнулась, еще раз также встряхнула Беретку и отошла.
С улицы раздался автомобильный гудок.
- Это такси! Ты готова к покорению мира?
- Было б что покорять… – притворно ответила Беретка.
Профессор. Март
Беретка и Келли показали билеты на вахте и прошли в широко распахнутые двери. Это был большой зал, заполненный множеством людей – но так, чтобы можно было свободно перемещаться и видеть при желании почти всех. Середина была пустой. По краям стояли столы с напитками и закусками. Вокруг них в основном и кружился народ, оглядываясь, здороваясь, что‑то обсуждая, но непосредственно к столам пока никто не подходил. Напротив входа была сцена с микрофоном. Освещение было оригинальным – при том, что сцена и центр были хорошо освещены, столы по краям находились в полумраке. Беретка и Келли вошли и как раз оказались в этом полумраке. И пошли в нем, рассматривая людей, рассматривая платья, по направлению к сцене.
- Здравствуйте, вы меня помните? Вы Красная Беретка и Келли, - это был Физик.
- Здравствуйте, мы не сразу узнали вас, - сказала Беретка, - полумрак.
- А это специально… чтобы если кто‑то кого‑то не узнает, то можно было ссылаться на полумрак. Правда, хорошо придумано?
- Правда… вы знаете, мы мало тут кого знаем… вы не введете нас в курс дела? – спросила Келли.
- А никакого особого дела и нет. Сначала пара–тройка приветственных выступлений, потом фуршет и для желающих бальные танцы.
- Но ведь это прием по случаю назначения нового ректора… вы нам расскажите в паре слов… и, может, покажете? – Беретка скромно улыбнулась.
- Расскажу с удовольствием. Но покажу – вряд ли, - Физик хитро и довольно улыбнулся, - у нас будет самый лучший ректор.
---
- Он настолько просветлен в знаниях? – спросила Беретка.
- Да бросьте, - Физик засмеялся, - у него водянка головного мозга. Он тихо и мирно лежит в больнице, получая через трубочку питательный раствор. А через две другие трубочки…
- Не надо продолжать, я догадываюсь, - сказала Келли.
- Мы – лучший университет в плане политкорректности. Его альтернативная одаренность максимальна. Но вы же понимаете – теперь можно будет действительно что‑то искать, что‑то исследовать. А не переписывать комментарии к "Сказке о красной шапочке" каллиграфически.
- Но все‑таки, как его удалось назначить ректором? – Беретка изобразила удивление.
- У него свыше трехсот научных работ.
- Он же идиот, не способный не то что писать, даже думать.
- Есть очень старая научная традиция – первым именем в любой научной работе должно стоять имя человека, не имеющего к этой работе никакого отношения. Добавьте политкорректности – вот он и стал научной знаменитостью.
- Пародия на пародию пародии пародии на пародию…
- Совершенно верно.
- Какие вы молодцы. Этот персонаж будет посерьезнее говорящего скелета.
- Все благодаря вам.
- Благодаря Келли, вернее, ее несчастной машине.
- Иногда, иногда, очень редко, но когда дела идут действительно совсем плохо, когда действительно надо – боги протягивают руку помощи. Я в это верю.
- Верьте, - сказала Беретка, улыбнулась и прошла вперед.
- Здравствуйте! Я не узнал вас без красной беретки, - Профессор шел им навстречу. Беретка и Келли одновременно засмеялись. Профессор немного удивился и тоже, заразившись, засмеялся.
- Разве истинная сущность Красной Беретки в ее беретке? – Красная Беретка улыбнулась.
- Истинная сущность Красной Беретки – это божественность. Но все люди разные – и для некоторых сущность Красной Беретки в ее беретке. Я все помню. Но… не сейчас. Сейчас пойдемте к трибуне – все ждут вашего выступления.
- Но… Моего вступления? С чего бы это? Я просто девушка.
Профессор вздохнул и посмотрел в пол, выдержав паузу.
- Вы не просто девушка. Вы символ.
- Как это?
- Вы понимаете… Вы красивы, умны, здоровы… Вы не просто неполиткорректны, вы сама неполиткорректность. Согласитесь, это такое не часто встречается. А поскольку вы – сама неполиткорректность, с вами можно говорить на любые темы. Помните, обидеть кого‑то – этого мы боимся больше всего, хотя иски уже давно никто не подает. Вас нельзя обидеть неполиткорректностью, даже случайно. Так что вы даже больше, чем символ.
- Я…
- Да, да, конечно, вы ведь не просто божественны, вы легенда, так что пойдемте, - он двинулся к трибуне.
- Хорошо. - Беретка пожала плечами, улыбнулась с показным удивлением и пошла за Профессором. Они поднялись на трибуну. Профессор взял микрофон.
- Господа! Мы – люди науки. Мы развенчиваем иллюзии, мы ищем истину. Но хотя мы и люди науки, но мы все‑таки люди. И мы бываем несколько суеверны. И нам, как людям, хочется, чтобы легенды сбывались. Легенды действительно могут сбываться, если идти им навстречу. – Профессор сделал многозначительную паузу, - Сейчас перед вами выступит наша прекрасная гостья – Красная Беретка.
Раздались аплодисменты.
---
Под их шум и гул профессор тихо добавил:
- Пожалуйста, по–политкорректнее.
- Конечно. Я постараюсь сыграть по вашим правилам.
Беретка взяла микрофон и оглядела зал. Все смотрели на нее. "Хорошо!!"
- Господа! Позвольте мне поблагодарить вас за приглашение и разделить вашу искреннюю радость и ваши надежды по случаю назначения нашего нового ректора.
Мне известно, какие надежды с ним связывают многие из вас. Да, вы хотите развивать свои направления, открывать что‑то новое, раскрывать свои знания для людей. У меня несколько пожеланий.
Думая о чем‑то сложном, я желаю вам не забывать о простом. Да, обычно люди помнят много сложных вещей, но забывают самые простые истины. Например, такую истину, что все люди разные. Все это знают. Но когда вдруг эту истину нужно вспомнить, она почему‑то забывается. Эта истина забывается везде - от научных исследований до конкурсов красоты. И часто получается, что вместо верного и простого результата получается сложный и неверный.
Я желаю вам никогда не забывать о смыслах. И о том, что смыслы имеют иерархию. Это тоже простое, которого большинство людей не видят… Мы же помним, что люди разные? Я желаю вам, чтобы делая что‑то, исследуя что‑то, вы всегда знали, зачем это делается. А именно, в чем смысл деятельности. Наука древних известна своими грандиозными сооружениями, совершенными по форме, но лишенными всякого содержательного смысла. Я желаю вам не повторять их ошибок. Невежество может принимать просветленные формы, но оно от этого не становится меньшим невежеством по содержанию.
Я желаю вам всегда помнить, что этот мир полон иллюзий, и перед любым делом выявлять истинную сущность вещей. Всегда помнить и искать свою внутреннюю сущность. Зная ее, любой путь – что через внешний космос, что через внутренний – становится короче, проще и веселее.
И в заключение разрешите пожелать вам самых разных успехов, а вашему ректору – долгих лет жизни и плодотворной работы на благо общества. Спасибо.
Раздались аплодисменты. Беретка слегка кивнула головой, отдала микрофон и довольная сошла со сцены.
---
Беретка, Келли, Профессор и Историк стояли около столиков с вином и закуской, в полумраке. В руках у них были фужеры. Народ кружился вокруг, уже наглядевшись на Беретку и Келли, и потому не обращая на них особого внимания. Беретка начала:
- Мне всегда хотелось узнать про науку. Почему все так? Почему на лекциях не дается никакой информации? Почему в книгах тоже нет информации? Ведь в разговорах вы все можете рассказать.
- Все да не всем, - усмехнулся Историк.
- Да, - сказал Профессор, - это, наверно, основная формула.
- Нельзя вместить в сосуд больше его объема, - добавил Историк.
- Восприятие плохо поддается количественным аналогиям, - сказала Беретка. – у восприятия есть не только уровни количества, но у уровни качества. Пороги, так сказать.
- Те же лекции, те же книги, - сказал Профессор, - они могут быть написаны только для тех, кто не может пройти в восприятии дальше первого порога. Потому что тех, кто может пройти, настолько мало, что покажется, что книга совершенно никому не понятна. Именно такая иллюзия и возникнет. Естественно, кому‑то она окажется понятной. Но большинство скажет, что она непонятна, а те, кто говорят, что поняли – просто обманывают. Это создаст проблемы с пониманием. А лишние проблемы такого рода никому не нужны.
- Вы рассказываете подобные вещи только избранным? Только божественным девушкам? - Келли довольно улыбнулась.
- Мы рассказываем это не только девушкам, а всем, кто способен сформулировать, что именно они хотят услышать, - Историк улыбнулся в ответ.
- Тот, кто спрашивает, получает ответ. Но как я понимаю, - Беретка посмотрела в сторону, подумала, - они не спрашивают. Любопытство – это первый порог на пути познания мира. А люди не любопытны. Большинство не переходит даже этого, первого порога. Но как может существовать наука при столь малом количестве людей, которым хоть что‑то интересно?
- На самом деле науки как таковой не существует. Наука предполагает выявление новых знаний. Единственное, что могут сделать люди, желающие что‑то делать сейчас – поддержать научные знания. Даже не передача – хранение. Но запасы того, что уже создано и хранится – огромны. И невостребованы. – сказал Историк.
- Понимаете, может возникнуть иллюзия, что знания кем‑то секретятся. Иллюзия, что знания спрятаны. На самом деле знания не секретятся от людей. Скорее, это люди секретятся от знаний, - сказал Профессор.
- А можно по–подробнее? - спросила Келли.
- Если подходят некрасивые люди, замолкаем. Мы ведь не хотим никого обидеть, - сказал Историк и оглянулся. Профессор начал:
- Можно начать со смыслов. Смысл научной деятельности – выявление сущности вещей и отношений. Иначе говоря – выявление истины.
Профессор сделал паузу и огляделся, а потом продолжил:
- Что есть истина? Истина в том, что люди не равны, в том, что большинство людей совершенно никчемны, в том, большинство находится во тьме невежества… Осознание истины для большинства людей – это осознание истины о себе, но что этим людям можно сказать о них? Правду? Понимаете, нельзя. Они будут страдать.
- Но есть науки, которые вроде бы этого не касаются… – сказала Келли.
- Нет. "Вроде бы", именно вроде бы не касаются. Касаются. Любая наука граничит с другими науками. И если в одной науке сделать прорыв, это повлияет на другие науки. И если одна наука докопается до истины, то эта истина распространится на другие науки. А истина, помним, это – … – Профессор сделал выраженную паузу.
- Это космические холод и кошмар маленького человека, - медленно произнесла Беретка.
- Я думаю, теперь понятно, почему поликорректность проникла даже в те науки, где она на первый взгляд совершенно не уместна.
- Политкорректность каким‑то особым образом связана со "Сказкой про Красную Шапочку"? - спросила Беретка.
- Да, вы идете в верном направлении. Что именно вам пока удалось выяснить?
---
- Мы знаем, что в основу всех современных наук положена "Сказка про Красную Шапочку". Мы знаем, что легенда связывает окончание эпохи Красной Шапочки с появлением Красной Беретки. Да, мы знаем, что это связано с политкорректностью. Не будете вы так любезны рассказать нам детали. Особенно, с чего это все началось?
- Да, давняя история. И не всем ее можно рассказывать… но вам можно. Как вы правильно заметили, началось все с борьбы за политкорректность. Как‑то сами выделились группы, в отношении которых было нельзя допускать оскорбительные высказывания. И не просто оскорбительные, а те высказывания, которые они сами могли посчитать оскорбительными. За оскорбительные высказывания юристы, обслуживающие эти группы, подавали иски – и, так получалось, выигрывали иски. Очень быстро число этих групп умножилось. И число юристов умножилось. Но тут выяснилось, что любое высказывание так или иначе оскорбляет какую‑то группу. Или создает дискомфорт у какой‑то группы. А где дискомфорт – там моральные травмы и опять иски.
Книги перестали выходить. Газеты перестали давать какую‑либо информацию, кроме содержащей отсутствие информации. То же стало с телевидением и радио. Сначала возникли закрытые компьютерные сети, но потом кого‑то оскорбил отказ в доступе – ведь дискриминация, потом кто‑то проник в сеть обманом, и нашел оскорбительную информацию, и их пришлось закрыть. Но орды юристов все искали, кому предъявить иски. В результате пропали даже надписи на этикетках продуктов. Потому что миллионы людей оказались оскорблены словом "жирность".