- Я именно раскрывал это преступление. У меня было чувство, что его совершил я… но мое сознание отметало эту версию как абсурдную. Но я его раскрыл. По анализу фактов, по деталям – и я понял, что мое чувство было правильным изначально.
- Признайтесь, у вас были очень большие сомнения, что маньяк – это вы.
- Это как в тумане… У меня были подозрения, что маньяк – это я, но я не верил, это было выше уровня моего восприятия, именно что я не мог в это поверить.
- Так скажите твердо, сейчас вы уверены, что совершили убийство?
- Нет. Нет. Но вы меня начинаете убеждать все больше и больше…
- Вот этого не нужно. И вы еще собрались звонить в управление.
Полицейский промолчал и уставился в стол.
- У любой истории есть предыстория, - сказала Беретка, - вы рассказывали мне, что увлекаетесь мифологией.
- Скорее, это мифология увлеклась мной…
- Это уже интереснее. Давайте восстановим хронологию событий.
- А началось все с кражи… Я умышленно совершил кражу. Даже хуже. Мародерство.
- Это уже интереснее. Расскажите.
- Мы расследовали самоубийство. Как раз перед тем, как появился маньяк. О, ужас… – Полицейский закрыл глаза рукой, - вроде бы обычный случай, наркоман. Он перерезал себе вены. Труп лежал на полу, кругом была кровь. Я выполнял рутинные операции, а на стене висел ковер.
- Ковер? Вы украли ковер? – Беретка улыбнулась.
- Да… Но по порядку. Вы знаете, какое важное значение древние уделяли атрибутам. Каждый бог обладал какими‑то вещами, присущими исключительно ему. А для людей атрибуты были средством концентрации. Этот ковер висел в комнате самоубийцы. Это была богиня с атрибутами. И я почувствовал, что сам ковер – это атрибут, но только для меня. Ковер как бы приказывал мне взять его. Это смешно звучит, но… Дом был опечатан, но печать была у меня. Я вернулся поздно вечером, снял ковер и снова опечатал дом.
Ковер висел у меня в гостиной. Я часто смотрел не него. И потом начали появляться странные мысли… Но арбалет я купил перед этим событием, хотя старый висел в гостиной, где потом я повесил новый. Я использовал болт от старого, как и детали. Я даже не планировал преступления. Мне как бы говорили – иди и выполняй.
- Давайте отступим от темы… вы увлекались всем этим. Первое, что пришло в мою светлую голову. Жертвоприношения. Не балуетесь? Что вы можете сказать?
- У некоторых богинь в культ входили человеческие жертвоприношения. Но общества менялись, и так случалось, что жертвоприношения оказывались запрещены. Но богини требовали жертвоприношений. И тогда появились храмовые убийцы… маньяки, можно сказать. Они убивали для богинь. И жертвовали вещи убитых храмам этих богинь.
- Да… Я не вижу тут никакого жертвования… Вы отдавали кому‑нибудь что‑то из вещей убитых?
- Нет, не отдавал. Тем более именно жертвоприношениями я не интересовался. В городке скучно, едешь… часто подвозил монахов, с ними говорил об этих делах. Но в голове почти ничего не оставалось.
- Вы верите в существование богов?
- После того, что я наделал… да, да, я верю во что угодно… Да, после убийства у меня возникли подозрения, что это я. Я тогда же снял ковер со стены и спрятал.
- Ладно. Я вижу, вы искренне хотите разобраться. И искренне хотите сдаться, но не нужно этого делать. Я уберу пистолет.
- Как вам будет угодно.
- Что еще есть по делу?
- Я все рассказал.
- А по делу того наркомана – что‑нибудь можно найти?
- Конечно, можно. Я перерою весь архив. А сейчас я могу уточнить только одну деталь – он был психонавтом, а не просто наркоманом. У него были найдены галлюциногены и препараты, меняющие психическое состояние. Хотя и обычные тоже.
- А вы сами эти препараты не пробовали?
- Нет, ни в коем случае… Может, их нужно поискать в моем доме… Но их не может тут быть…
- Поищите, все может быть. Мир мифологизируется. Теперь, похоже, все.
- Я буду делать все, что вы посчитаете нужным. Я верю почему‑то, что у вас получится. Да, - Полицейский дернулся, - я забыл самое главное! Дело в том, что у убитого был пистолет. Этот пистолет я забрал сразу, и он не попал в вещественные доказательства.
- Как все интересно разворачивается. Милый молодой человек идет ко мне с пистолетом, а благородный Полицейский выносит ему мозги!
- Не мозги… только не мозги.
- Да, конечно. Наши вкусы совпадают. Мы вместе не любим мозги. Где ковер? Еще я заберу арбалеты и пистолет убитого.
- Я полностью вам подчиняюсь. Сейчас все вам передам.
Ковер был погружен в кузов легкового грузовика Беретки. Оружие лежало на сидении рядом с ней. Беретка глянула на эту кучу и почему то тихо, рассредоточенно сказала:
- Арбалеты… Камень прячется среди камней… откуда это?..
- Подождите… есть кое‑что еще… – он вбежал обратно в дом и сразу вернулся.
- Возьмите книги… Они могут вам пригодиться. И… может, мне сдаться?
- Даже не думайте, - твердо сказала Беретка, взяла книги и захлопнула дверь машины.
- Как скажете, - Полицейский казался совершенно вымотанным.
- И помните, - твердо сказала Беретка, - боги это были или демоны – мы их поймаем. И подумала "Как я, а!"
---
Скелет открыл дверь. С криком "придержи!" Беретка втащила ковер в гостиную и скорее вылезла из‑под него, чем положила его на пол.
- Давай посмотрим! Сгораю от любопытства! – сказала она скелету.
Скелет подвинул пару стульев, высвобождая место, и ковер был расстелен.
Ковер был два на три метра, вертикальным. На нем была изображена богиня в четырехрукой форме. В одной руке она держала громадный, изогнутый полумесяцем на конце меч, в другой – чашку с чем‑то вроде напалма, в третьей – отрубленную голову, четвертая была свободной и выражала что‑то вроде жеста "стоп" - ладонь была направлена и открыта к смотрящему на изображение. Одета она была в ожерелье из черепов и юбку из отрубленных рук, что не помешало ей также надеть несколько обычных золотых ожерелий и золотую тиару. Волосы ее развевались, фон был мрачно–красным, переходящим в багровый, кроме того, богиня стояла на посиневшем трупе и высовывала язык.
- Веселенькая картинка, - сказала Беретка.
- Просто не могу с вами не согласиться, - поддержал ее Скелет.
- Да… не совсем для спальни… Но для кабинета будет в самый раз. Можно будет сидеть за столом, а ковер будет как раз напротив.
Несколько секунд они разглядывали ковер молча.
- Все‑таки очень странно она держит руку… – сказала Беретка, и словно автоматически, подсознательно, положила свою руку на изображение – и ее левая рука зеркально совпала с правой рукой богини.
- Наверно, так и рассчитано, - сказал Скелет.
- Пусть полежит тут, пожалуйста, не наступи на него.
- Как можно! Да, чай уже готов – я услышал машину и поставил. Подавать?
---
Утренние лучи падали на матовую поверхность стола в кабинете.
Беретка отставила стремянку в сторону. Ковер висел на стене. Скелет стоял рядом и выражал общее самодовольство.
- Рухнуть вроде не должен, - сказала Беретка и сделала пару шагов назад.
После чего они почти минуту смотрели на ковер.
- Ха, - сказала Беретка, - а появится ли у меня божественная одержимость… а не пристрелю ли я кого‑нибудь сегодня… И скорее всего это будет… это будет… это будет Скелет!
И вдруг ноутбук заиграл мелодию.
- Давно такого не было… – Беретка открыла и посмотрела, - у нас небольшие проблемы, а точнее у меня.
- Что это? – спросил скелет.
- Это схема электростанции. А один из подшипников горит красным. Это значит как минимум пару поездок – сначала на электростанцию, а потом в Полис. Сейчас я отключу дефектный участок… еще кофе… – она била по клавишам, - и поеду выяснить, в чем там дело.
Скелет вышел, Беретка взяла ноутбук, закрыла его и пошла за Скелетом вниз.
Беретка сидела за столиком с чашкой в руке.
- А откуда вы знаете, как ремонтировать электростанции? – спросил скелет.
- Да я всегда это знала, - спокойно сказала Беретка.
- Всегда? Но когда‑то ведь это знание появилось.
- Действительно… но это было давно… нужно ведь заниматься чем‑то полезным…
- Вы уверены, что для девушек нормально знать, как ремонтируются эти… э–э-э… подшипники…
- Подшипники не ремонтируются, они меняются. Вот не знаю… Что‑то я опять потеряла, - Беретка замерла с чашкой кофе.
- Вы очень талантливы.
- Спасибо, Скелет.
- Вы даже подозрительно талантливы…
- Похоже, там нет ничего сложного… смотрим схему и делаем по схеме…
- А откуда вы знаете, как смотреть схемы?
- Скелет… не путай меня сейчас… Возможно, проходили в школе.
- Возможно, - затихающим голосом сказал Скелет и отошел подальше от столика.
- А действительно, очень странные у меня таланты… прямо божественные… – сказала Беретка, - но с этим – в другой раз… надо ехать.
Келли
Электростанция выполняла три функции. Она не давала водопаду заниматься излишним саморазрушением. Правда, в результате водопад теперь падал не всегда, а только когда было много воды. Второе – электростанция с дамбой создавали озеро. И вокруг озера расцветала жизнь. И еще была полезная мелочь - она давала свет.
Беретка была одета в простую белую футболку – белый ведь тоже был ее цветом – а на футболку – дамский пиджак в военном стиле, с отложным воротником и четырьмя накладными карманами. Когда‑то этот пиджак был выходным и темно–зеленым, но теперь он был выцветшим и светло–зеленым, что придавало ему особый боевой шарм. А к пиджаку – такую же по цвету юбку. Максимально короткую мини, чтобы не цепляться за разные железки.
Красная Беретка заменила подшипник в генераторе. "В следующий раз нужно привезти новый".
Оставалось последнее действие – включить рубильники. Сетчатая будка стояла чуть поодаль, у основания холмика. И когда Беретка их включила, и начала закрывать электрический шкаф, она заметила, что на нее кто‑то смотрит. Беретка обернулась.
Девушка стояла на холмике, глядя сверху вниз. На ней были черная блузка с двумя кармашками, очень короткая – но на грани приличия – черная юбка, черный, широкий матовый ремень поверх с парой прямоугольных сумочек и высокие черные сапоги на шнуровке. Её волосы были черные, почти прямые – чуть–чуть волнистые, ниже плеч, слегка всклоченные, что придавало ей какую‑то особую динамичность – как будто она только что выскочила из засады с криком вроде "а, попались!". Смуглая кожа, большие темно–карие глаза, прямой, идеальный нос. "Оригинально, но мрачновато… а стиль выдержан." - подумала Беретка. Девушка смотрела прямо на нее, и взгляд был умным и пронзительным, и каким‑то восхищенным. И, концентрируя на девушке поток внимания, Беретка совершила ошибку, которую никогда не делала - забыла глянуть в зеркальце, как это она делала всегда – и она не знала, что через всю ее щеку идет полоса черного масла.
- Привет, Красная Беретка!
"Откуда она узнала, что меня зовут Красная Беретка?" - подумала Красная Беретка, и непроизвольно поправила красную беретку.
- Привет! Я Келли. Со мной интересно.
Беретка бросила короткий, косой взгляд через плечо и снова вернулась к замку. На этот раз она заметила, что глаза девушки были чуть–чуть раскосыми, чуть–чуть восточными.
"Что‑то миндальное ассоциируется… Она симпатичная. Нет, она очень красива… Пусть еще что‑нибудь скажет".
- Я приехала посмотреть сюда на водопад. Я из Полиса.
"Все равно времени еще много, почему бы не поболтать?"
- И еще мы можем быть на равных, мы можем говорить друг другу "ты".
Где‑то Беретка это слышала… Жуткий приступ любопытства! Но Беретка промолчала
- А мы похожи, мы очень похожи. И мы такие разные. Светлое и темное, день и ночь. А?
"Посмотрим, что за Келли. Ладно, нужно говорить".
- А я вот занимаюсь тут кармической деятельностью, - лениво сказала Беретка.
- Кто‑то сломал Колесо Самсары? – живо поинтересовалась Келли.
- Да, так лучше. А кому‑то могут быть интересны стертые подшипники?
- Да, кататься на Колесе Самсары веселее. А для начала - подкинь меня на машине, я пришла сюда пешком.
- Скажи еще что‑нибудь про меня.
- У тебя все лицо в машинном масле.
- Что ж ты не сказала раньше?
- При твоей красоте это пятно было трудно заметить. Дай платок, я сотру.
- Пошли, - Беретка чуть–чуть улыбнулась.
- Поехали, - сказала Келли и улыбнулась широко и непринужденно, - ты любишь болтать ни о чем?
Беретка вела машину. Келли сидела рядом.
- Кармическая деятельность… Очень трудно воспринимать кармическую деятельность без объявления этого мира миром страданья, - начала Келли.
- Мне про кармическую деятельность рассказали совсем недавно; так что не воспринимай всерьез, да и я так, не воспринимаю.
- А ты знаешь, что в религиях Самсара означает именно перевоплощение сознания именно в этом мире, но в других телах, и происходит это вследствие невежества и порожденных невежеством иллюзий?
- Ох уж этот академизм! А если учесть, что далеко не все имеют возможности выйти из невежества? Какой смысл крутиться несколько жизней, когда ясно, что человек не выйдет из состояния невежества? Например, богам это должно быть сразу ясно, и зачем делать еще несколько оборотов…
- Тогда как ты понимаешь самсару… или колесо самсары?
- Я понимаю его в чисто переносном смысле. Да, как ты говорила, именно вследствие невежества и порожденных невежеством иллюзий человек крутится в колесе причинно–следственных связей, забывая о главных смыслах. Он делает то, что считает нужным сделать, но он не знает, почему именно он считает это нужным сделать.
- Странное у тебя колесо самсары получается.
- Да, не совсем круглое, - Беретка широко улыбнулась, - это потому, что я в карму не верю. Если все есть все или все есть ничто – эта концепция неверна. И еще я верю в хаос. Потому что все время с ним сталкиваюсь. А хаос с кармой как‑то плохо совместимы.
- Тебе нравится возиться с этими железками? С генераторами, с плотиной?
- Конечно нравится. Это интересно – сначала найти, потом сделать, потом увидеть, что сделала. Для меня это просто процесс непрерывного удовольствия.
- А что еще ты любишь делать?
- Я люблю читать – сказки про принцесс и сказки про зверей; а еще я люблю смотреть на мир – и на весну, и на лето… на водопады, на горы – да на все.
- Не читала про принцесс… Но если порекомендуешь что‑то. А что еще…
- Я люблю просыпаться, люблю поваляться в постели, люблю душ, люблю выходить в гостиную, люблю кофе, люблю одеваться, причесываться… но это долго… я люблю засыпать, особенно когда дождь… я люблю смотреть сны…
- А что ты любишь… нет, я вижу, ты любишь почти все… что ты любишь больше всего?
- Мне так сложно сказать.
- Нет не сложно. Ты любишь себя. Во всех своих самых разных проявлениях.
Беретка задумалась, а потом просто улыбнулась:
- Откуда ты это знаешь?
- Я вижу, что вся твоя любовь к проявлением этого мира исходит из твоего совершенства. Ты ведь восхитительна, и ты любишь, когда тебе это говорят.
- Мне нравится, когда мною восхищаются. Да.
- Большая часть лжи исходит из человеческого несовершенства; чем совершеннее человек, тем менее он склонен ко лжи. Ложь как правило есть одежда для несовершенства. И это касается не только самого человека – это касается всего окружающего нас мира. Человек совершенный видит совершенство мира, он чувствует, как он сам гармонирует с этим миром. И он не будет лгать не только насчет себя, он не будет лгать насчет окружающего мира. И он всегда постарается украсить этот мир.
- Как ты красиво говоришь. А ты любишь украшать этот мир?
- Да, люблю. Но я еще люблю и множество разных вещей.
---
- Как ваша станция? – спросил скелет.
- Станция… станция… работает… Я встретила очень интересную девушку…
- Вечерний чай сейчас будет подан…
Беретка прошла вперед и села в кресло.
- Тебе интересно?
- Очень. Тем более что вы думаете.
- У нас общее только одно – красота. Нет, еще одно – совершенство. Во всем остальном мы совершенно различны. Действительно, как день и ночь… У меня такое чувство, будто она специально была сделана, чтобы дополнить меня… Мне она понравилась сразу, чего я никогда не испытывала… И она сразу вызвала какое‑то доверие. Может, это иллюзия, и это во мне что‑то поменялось? Скелет, во мне что‑нибудь менялось в последнее время?
- Сколько я вас знаю – ничего. Но я очень недавно с вами. А насчет доверия – я бы не рекомендовал доверять чувствам.
- А что им не доверять? Не доверять чувствам. Не доверять людям. Если меня захотят убить – меня убьют. Если у меня захотят украсть кошелек – его украдут. Но кому это может понадобиться? Думать об этом – себе дороже. Да и войти в доверие – тоже тяжелый труд. Конечно, нужно предпринимать меры безопасности, например, носить пистолет. Но что‑то еще… Не.
- Я не имел в виду вообще. Я имел в виду для начала.
- Не доверять. Хорошо. Но в большинстве случаев, когда люди встречаются, они не имеют таких точек соприкосновения, в которых можно не доверять. У меня, например, нет никаких дел, в качестве участника которых я могла бы быть кому‑то интересна. У меня нет тайн… Скелет, у меня действительно нет тайн! Я только сейчас об этом подумала…
- А я? Я же тайна. Говорящий скелет?
- Да, тайна… Но что в этой тайне такого тайного. В общем, ничего. Газеты пишут про летающие тарелки, про призраков, да про что угодно. Я не думаю, что говорящий скелет много кого удивит. Скажут – подделка. Или скажут – не существует. Люди читают про летающие тарелки, но никто не верит в тарелки, кроме единиц. И в этом потоке информации, естественно, выдуманной, любое реальное событие просто затеряется, как в белом шуме.
- Да, пожалуй так… Но почему именно в белом?
- А я сказала "в белом"? Наверно, это такой шум, в котором тонет вся реальная информация. А почему он "белый"? Не знаю. Но я знаю, что это информация, не несущая смысла, которой забивается смысловая информация.
- Говорящий скелет действительно не впечатляет. Увы. Но у вас есть еще тайна. Маньяк–Полицейский. И это опасная тайна. Он знает, что только вы знаете его тайну. Вы – опасный свидетель.
- С Полицейским мы слишком хорошо знакомы, чтобы он мог задумать что‑то против меня. Он мной восхищен, он мне все доверяет, все рассказывает. Да и не такой он человек, чтобы самому что‑то придумывать. Меня он мог застрелить уже сто раз. В отличие от убитого. Не будем об этом. И еще. Он слишком дисциплинирован, он психологически дисциплинирован. И последнее – всем известно, что в полицию набираются люди, которые, как говорится, мухи не обидят. Без команды он ничего не сделает. Хотя это здорово, что у меня есть тайна. Между прочим, я начала рассказывать про Келли и про доверие.